Родниковая музыка

 

 

Этот очерк об одном из самых русских композиторов ХХ века, отразившем в своей музыке чистоту и искренность русского человека, его стремление к красоте, справедливости, к правде. Свои музыкальные впечатления от нашего мира он сопроводил проникновением в глубины Слова, взяв для этого себе в спутники великих поэтов – Пушкина, Лермонтова, Есенина, Маяковского, Блока, Твардовского и русский фольклор. Его мелодии, интонации и гармонии неповторимы, их узнаешь по первым звукам. Такого композитора не было, нет и, вероятно, не будет более в истории человечества. 

«Есть такая несколько болезненная страстишка – сравнивать знаменитых людей с чем-нибудь огромным – с Гималаями, с Тихим океаном, с Барабинской степью. И даже если эти ходячие Гималаи на деле не выше поленницы, а вся степь – полчаса езды на сусликах, мания возвеличивания остается. Мне хочется сравнить Свиридова с чем-то очень простым и удивительным. Пусть он будет у меня – не океан, куда впадают реки с громкими именами. Пусть он будет лесной ручей, питаемый безвестными подземными ключами (курсив мой. – Ю.С.). И если какой-нибудь усталый путник, случайный прохожий набредет на него, ручей доставит жаждущему нечаянную радость и напоит его влагой, какую он не будет пить ни в каком другом месте… Не знаю, имеет ли это мировое значение…» – сказал о нем другой гений русской мелодии Валерий Александрович Гаврилин. Как это точно и сильно сказано!

Сам Свиридов в дневнике записал следующее: «Я хочу говорить так, чтобы меня понимали, понимали смысл того, о чем я хочу говорить. Я хочу, чтобы меня, прежде всего, понимали те, кто понимает мой родной язык.

 

*** 

 

Георгий Васильевич Свиридов родился в 1915 году в городе Фатеже Курской губернии Российской империи. Его отец был почтовым служащим, а мать учителем. К сожалению, отец его, Василий Свиридов, участвовавший в Гражданской войне на стороне Красной армии, погиб, когда Георгию было 4 года.

В 1924 году семья переехала в Курск. В Курске Георгий продолжал учиться в начальной школе, где возникло его страстное увлечение литературой. Постепенно на первое место в кругу его интересов стала выдвигаться музыка. Там, в начальной школе, мальчик учился играть на балалайке – своем первом музыкальном инструменте. Учась подбирать на слух, он проявил такой талант и достиг таких успехов, что был принят в местный ансамбль народных инструментов. С 1929 по 1932 год он учится в Курской музыкальной школе у Веры Уфимцевой и Мирона Крутянского. По совету последнего в 1932 году молодой Свиридов переехал в Ленинград, где занимался по классу фортепиано у Исайи Браудо и по классу композиции у Михаила Юдина в Центральном музыкальном техникуме.     

С 1936 по 1941 год он студент Ленинградской консерватории по классу композиции у П.Б. Рязанова и Д.Д. Шостаковича (с 1937 года). Свои первые сочинения Свиридов написал еще в 1935 году – ставший вскоре знаменитым цикл из шести лирических романсов на слова Пушкина.

 Учась в Ленинградской консерватории, Свиридов экспериментировал с разными жанрами и разными типами композиции. Он написал Концерт для фортепиано №1 (1936–1939), Симфонию №1 и Камерную симфонию для струнных (1940). В 1937 году талантливый молодой человек был принят в Союз композиторов СССР, во многом благодаря циклу романсов на стихи Пушкина. 

 Почетное место в творчестве Свиридова занимал А.С. Пушкин. О Пушкине он сказал так: «В бурные времена возникают особо гармоничные художественные натуры, воплощающие в себе высшее устремление человека, устремление к внутренней гармонии человеческой личности в противовес хаосу мира... Эта гармония внутреннего мира соединена с пониманием и ощущением трагичности жизни, но в то же время является преодолением этого трагизма. Стремление к внутренней гармонии, сознание высокого предназначения человека – вот что сейчас особенно звучит для меня в Пушкине» (выделено мной. – Ю.С.). Среди высших пушкинских достижений  Свиридова – музыкальные иллюстрации к повести «Метель» (1964) и концерт для хора «Пушкинский венок» (1979). Эти произведения не прошли мимо внимания пушкиноведов. 

Вот что написал в письме Свиридову в конце 1970-х годов большой знаток Пушкина легендарный директор Пушкинского музея-заповедника в Михайловском Семен Степанович Гейченко: «Я давно уже приметил, что ваша музыка делает людей добрее, ласковей, теплее, она будит их веру в хорошее в грядущем, приносит радостную и грустную печаль, действует на их души, как материнское благословение и любовь. Вы и представить себе не можете, как благотворно воздействует ваша музыка на восприятие людьми творений Пушкина, на всех жаждущих встречи с великим поэтом, всех уставших от суеты, велегласия, схоластики и машинизма наших дней, уставших и от музыкальной схоластики и кривляния. Я уже давно понял, что в годы юности все это в известной мере позволительно, все допустимо – и кривляние, трепотня, ячество, и даже прохиндейство, но когда человек становится творцом и разумеет, зачем на свет родился, – он ищет в искусстве поддержки и благословенья в свершении им своего предназначения. Так говорили И.С. Бах и Н.В. Гоголь, С.А. Есенин и С.В. Рахманинов, так считал Ф.И. Шаляпин. 

Будучи сам уникальным явлением в русской культуре, Семен Гейченко как никто знал и понимал важность для страны гармоничного слияния музыки Свиридова и великого пушкинского слова, слияния, которое обогащало души и сердца людей и, в конечном счете, содействовало прогрессу и процветанию государства.  

 

 

 

Мобилизованный в 1941 году в армию спустя несколько дней после окончания консерватории, Свиридов был отправлен в военную академию в Уфе, но был комиссован в конце года по состоянию здоровья. До 1944 года жил в Новосибирске, куда была эвакуирована Ленинградская филармония. Как и другие композиторы, он писал военные песни, из которых самой известной стала, пожалуй, «Песня смелых» на стихи А. Суркова. Кроме того, он создавал музыку для спектаклей эвакуированных в Сибирь театров, в том числе – музыкальной комедии «Раскинулось море широко» (1943), поставленной в находившемся в Барнауле московском Камерном театре.

В 1944 году Свиридов возвратился в Ленинград, а в 1956-м поселился в Москве, писал симфонии, концерты, оратории, кантаты, песни и романсы. Но не надо думать, что стиль музыки Свиридова всегда был таким, каким его знают ныне миллионы.  

Стиль Свиридова значительно менялся на ранних этапах его творчества. Его первые произведения были написаны в стиле классической, романтической музыки и были похожи на работы немецких романтиков. Позже многие сочинения Свиридова писались под влиянием его учителя Дмитрия Шостаковича, но также, например, в Первой партите для фортепиано, заметно внимание композитора к музыкальному языку Пауля Хиндемита.

Только начиная с середины 1950-х годов Свиридов обрел свой яркий самобытный стиль и старался писать произведения, которые носили исключительно русский характер.     Самым непосредственным образом с родным краем связан хоровой цикл Свиридова «Курские песни» (1964). Это произведение дало определение новому направлению в русской музыке, получившему название «новая фольклорная волна», в русле которой работал, в частности, другой изумительный русский композитор Валерий Александрович Гаврилин, очень близкий по духу Свиридову.    

Музыка Свиридова долго оставалась малоизвестна на Западе, но в России его работы пользовались грандиозным успехом у критиков и слушателей за их простые, но тонкие по форме лирические мелодии, масштаб, мастерскую инструментовку и ярко выраженный, оснащенный мировым опытом национальный характер высказывания. На Западе вскоре тоже оценили его самобытный талант. В июне 1974 года на фестивале русской и советской песни, проходившем во Франции, местная печать представила Свиридова своей искушенной публике как «наиболее поэтичного из современных советских композиторов».

Свиридов продолжал и развивал опыт русских классиков, прежде всего М.П. Мусоргского, обогащая его достижениями XX столетия. Он использует традиции старинного канта, обрядовых попевок, знаменного пения, а в то же время – и современной городской массовой песни. Творчество Свиридова сочетает в себе новизну, самобытность музыкального языка, отточенность, изысканную простоту, глубокую духовность и выразительность.  

«Язык Свиридова, – писал В.А. Гаврилин, – современный музыкальный русский язык в его наиболее незамутненном виде. И на этом языке Свиридов выступает в своем народе – как представитель всего человечества и во всем человечестве – как представитель своего народа. … Вкус модной «самости» не коснулся его творчества. Собственное «я» – лишь его рабочий инструмент… Старинные мастера говорили – показать красоту камня, показать красоту дерева, красоту металла, и никому не приходило в голову сказать: «В этом куске малахита я хочу показать себя». Мастер лишь подчиняется материалу, подсмотренному в нем скрытому образу и идет в поисках его, как собака по следу. Отсюда редкая органичность, естественность свиридовских творений, они кажутся существовавшими всегда. Поэзия вне нас. Мы ее впитываем. Это важнейшая установка Свиридова-художника, ответственного перед жизнью, защищающего музыку от сползания в трясину «чистого» искусства». 

На основе глубокого прочтения поэзии разных эпох и народов, прежде всего русской, Свиридов существенно обновил многие вокальные жанры. Стиль Свиридова, прочно связанный с традициями русской классической и советской музыки, чрезвычайно самобытен. Многое в нем определяется широкой опорой на крестьянский фольклор в сочетании с приемами музыкального языка ХХ века.

 

 

Годы перестройки и правления Ельцина Свиридов встретил с тревогой. Он видел, что уничтожается все лучшее, что есть на российской земле. Американизируется культура, деградируют наука и образование, гибнет промышленность, сельское хозяйство. Гибнет деревня – основа основ России, умирает фольклор – носитель нравственности и чистоты души. Не все люди культуры и науки выдерживают это убиение строя и смысла всей их жизни. Замечательный советский поэт-фронтовик Юлия Владимировна Друнина не смогла пережить трагедию России и выразила это следующими стихами:

В предсмертной записке Друнина написала: «…Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно, только имея крепкий личный тыл…». У Свиридова он был, так как его жена Эльза Густавовна всегда пыталась избавить мужа от бытовых дел. Поэтому Георгий Васильевич Свиридов, как бы пытаясь забыться в тяжелейших условиях жизни «новой России», смог найти силы выбрать другой путь – начал работать над хоровым циклом «Песнопения и молитвы». Это последнее сочинение Свиридова, его завещание, его признание в любви к «России – стране простора, стране песни, стране минора, стране Христа» – как записал он в своем дневнике.

«Когда я думаю о музыке, мне вспоминается, что она исполнялась в соборах и церквях... Мне хочется, чтобы к ней было такое же святое, такое же трепетное отношение, чтобы в ней искал, а главное находил ответы наш слушатель на самые важные, самые сокровенные вопросы своей жизни, своей судьбы», – записал в дневнике Свиридов. Он работал долго и мучительно, трудно и радостно, пока наконец в 1993 году не вынес сделанную работу на суд слушателей. Первым исполнителем своего замысла композитор выбрал хор Академической капеллы имени М.И. Глинки под управлением народного артиста СССР, лауреата Государственной премии РСФСР Владислава Александровича Чернушенко. 

Этот выбор не был случаен. Свиридов ценил и любил В.А. Чернушенко за его самоотверженную работу по возрождению хора капеллы, ставшего одним из лучших хоровых коллективов мира. Вот его оценка: «Мы должны быть благодарны Чернушенко за то, что он «реставрировал» Петербургскую певческую капеллу, как реставрируют старинную икону. Эта сложная и кропотливейшая работа выдвинула его в число крупнейших фигур русской музыки. В нашем хоровом деле Владислав Александрович сегодня – музыкант номер один».

В.А. Чернушенко рассказывал, что по приезде в Москву в начале 90-х для работы над хоровым циклом и как-то придя в квартиру Свиридова, обнаружил, что тому нечего есть и холодильник совершенно пустой. Вот в каких условиях существовал выдающийся композитор в «лихие 90-е»! Но правда взяла свое: «Песнопения и молитвы» были исполнены в Москве и Петербурге с огромным успехом и в 1994 году Г.В. Свиридов и В.А. Чернушенко за этот цикл удостоились Государственной премии России. 

 

 

В творчестве Свиридова особое место занимает «Патетическая оратория» (1959) на стихи Владимира Маяковского. Литературную канву оратории композитор создал сам, используя фрагменты из поэмы «Хорошо!» и ряд стихотворений, среди которых «Разговор с товарищем Лениным», «Последняя страничка гражданской войны», «Рассказ о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка», «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче». Произведения эти использованы частично, только в той мере,  которая диктовалась общим замыслом оратории. В обращении с текстом композитор проявил обычную для него свободу и вместе с тем редкостную бережность, чуткость и внимание к главному – к индивидуальным свойствам поэта, к своеобразию его поэтического мира. Композитор открывает для музыки творчество Маяковского, чьи произведения считались почти не поддающимися переводу на музыкальный язык. 

Сочинение, вдохновленное постоянной темой всего творчества Свиридова – темой Родины, «Патетическая оратория» возвышается не только над произведениями 50-х годов, но и над всем, что создано композитором в дальнейшем. В ней концентрированно намечены все важнейшие образные и музыкально-выразительные характеристики, получившие свое развитие в других сочинениях. Гимничность, апофеоз свету, солнечность музыки, стихия песенного разлива в безграничных и разнообразных нюансах – все вошло в ораторию и отлилось в ясные, отточенные художественные формы. 

В финале оратории ликующий гимн солнцу, Советской стране и ее трудовому героическому народу потрясает слушателей своей мощью и силой.

Удивительное слияние национально мыслящих музыкального и литературного гениев – Свиридова и Маяковского! В 1960 году «Патетическая оратория» по праву была удостоена высшей премии СССР – Ленинской. 

Немало времени Свиридов уделял общественной работе. C 1957 года был членом правления Союза композиторов СССР, в 1962–1974 годах секретарем, а в 1968–1973 – первым секретарем правления Союза композиторов РСФСР. Эта работа давала ему возможность находить и поддерживать талантливую музыкальную смену.

За свою творческую деятельность Свиридов был удостоен Сталинской премии первой степени (Трио для фортепиано, скрипки и виолончели, 1945), двух Государственных премий СССР («Курские песни», 1968, «Пушкинский венок», 1980), Государственной премии РФ («Песнопения и молитвы», 1994) и Ленинской премии («Патетическая оратория», 1960). Ему были присвоены звания народного артиста РСФСР (1963), народного артиста СССР (1970), Героя Социалистического Труда (1975), почетного гражданина Курска  (1982) и Москвы (1997), он был награжден четырьмя орденами Ленина и многими медалями.  

В последние годы жизни Георгий Свиридов много болел и 6 января 1998 года скончался и был похоронен на Новодевичьем кладбище. Через 4 месяца скончалась и его жена Эльза Густавовна. В наследниках остались два племянника (сыновья сестры Тамары) Александр и Василий Белоненко, а двоих сыновей Свиридова к тому времени уже не было в живых.   

Наверное, нет в России человека, который не знал бы свиридовской музыки. Взять хотя бы его наиболее популярные в советские годы симфонические иллюстрации к пушкинской повести «Метель»: незабываемы проникновенные мелодии вальса и романса, а отчаянная «Тройка» с ее стремительным бегом под хлыстовые удары оркестра стала, без преувеличения, таким же символом самой России, как знаменитая гоголевская тройка. Фанфарный призыв «Время, вперед!» с 1968 года открывает главную информационную телепрограмму страны. Сколько раз эту заставку пытались поменять, но достойной замены так и не нашли. Свиридов не просто автор великой музыки, его значение шире. С гигантского музыкального полотна 50-х годов «Поэма памяти Сергея Есенина» началось возрождение славы Есенина. Свиридову удалось то, что не удалось больше никому – «распеть» железные строки Маяковского («Патетическая оратория»). 

Редкостная сила воздействия, притягательная властность музыкальных образов Свиридова опирается именно на мощь многовековых духовных ценностей русской культуры – классической русской поэзии, народного творчества, музыкальных традиций. Так же, как Есенин, композитор мог бы сказать: «Не я выдумал свои образы, они были и есть основа русского духа… Они живут во мне органически, так же, как мои страсти и чувства…». 

 

Санкт-Петербург