Сводки с нефтяных фронтов

Десятки информационных каналов с утра до ночи погружают нас, зрителей, читателей и слушателей в состояние очередного стресса лишь на том основании, что исторический минимум-максимум нефтяных и валютных котировок вновь миновал очередную важную психологическую отметку. Этот враг беспричинно и вдруг отступает по всем фронтам, затем вновь переходит в яростную контратаку. «Умные полководцы» из своих комфортных кабинетов комментируют углеводородные баталии, рассказывают о возможных последствиях для страны и каждого из нас. Их вывод: ЖДАТЬ! Правда, никто не знает сколько – полгода, год или десять лет. 

Все предельно ясно: нефть и газ это не просто наше всё, от их непредсказуемого поведения зависит будущее – жизнь, здоровье граждан, образование и культура, настрой на рождение детей и, наконец, безопасность самого государства. Правительство включается по полной программе, на которую способно, и ведет непримиримую битву со свалившимися на нашу голову проблемами. Правда, пока безрезультатно. По их уверениям, якобы уже состоялось импортозамещение, открылись комфортные условия для организации и ведения бизнеса, появились возможности внутреннего туризма на просторах нашей страны, не обремененной хотя бы одно- или двухзвездным сервисом и т.п. Штабы работают над вариантами сценариев бюджета, все как один с опорой на конкретную стоимость нефти, может какой-то и выстрелит в цель.

Оптимистическая точка зрения выгодна только правительству России, поскольку она позволяет ему положительно оценивать свою работу. Но для принятия важнейших политических решений нужно вычислить истинную картину, соответствующую реальному положению дел. Пора завершить проведение экспериментов в экономике и политике, поскольку один из них завершился сломом великой Российской империи, другой – распадом СССР, третий может привести русскую цивилизацию к полному исчезновению. Оценивая финансовые результаты и реальные экономические показатели, трудно найти основания для спокойствия за успешную перспективу, но невозможно не увидеть надвигающиеся признаки паралича всех систем жизнедеятельности и жизнеобеспечения государства. 

О природе экономики России больше говорят, чем ее понимают. Как правило, обсуждают итоги финансовых показателей, инфляцию, динамику инвестиций в сравнении с прошлыми периодами. Колебания этих параметров связывают с колебаниями цен на углеводороды, объясняют причины неудач и пропагандируют населению псевдоуспехи, выдают разнонаправленные прогнозы и не проверенные на прочность рецепты по оздоровлению экономики. 

Для того чтобы не ошибиться в оценке и подтолкнуть правительство к принятию действительно эффективных и прочных государственных решений, необходимо разобраться в том, что на самом деле происходит в стратегически важном для нас направлении. Отбросим навязанные извне ложные представления о том, что такое экономика. Мы уже писали: «Экономика – это рациональный баланс труда и ресурса, конкретного ареала». Это должно стать таким же естественным положением, как наступление зимы и лета, как день и ночь, как Е = mc2. Именно через призму этого тезиса должны приниматься все важнейшие политические и экономические решения. На этом должна быть построена вся стратегия и тактика прикладной экономики и реальной политики. Ведь цель экономики: получение расчетных и максимально полезных результатов в установленный срок для обеспечения надлежащего качества жизни граждан и безопасности от всех видов угроз. 

 

 

Мы не будем, подобно гадалкам, делать какие-либо прогнозы и вновь возвращаться к ценовым войнам нефти и газа. Для нас это очевидно, и об этом мы говорили. Предлагаем посмотреть не столько на само углеводородное сырье, сколько на продукты его переработки. Для начала зададим себе простые вопросы. 

С какой целью власти США многие годы запрещали вывоз сырой нефти за пределы своей страны? 

Почему страны ЕС только выигрывают от нефтяных минимумов? Почему государства с ответственными правителями наполняют свои хранилища дешевой нефтью под завязку? 

Почему, к примеру, нефтедобывающие страны – Катар, Саудовская Аравия, тот же Иран – совсем не расстроены падением цен, а, напротив, сами инициируют их снижение? Пишут же, мол, бюджет-то саудовский начинает трещать по швам и вот-вот лопнет. Время проходит, у них, оказывается, всё в полном ажуре, а лопается почему-то опять в России. Почему? 

Ответы есть, и для нас, российских граждан, все неприятные. 

Потому что война объявлена высоким ценам только на первичное сырье – нефть и газ, на котором зиждилось рисковое благополучие России, а вовсе не на продукты дальнейшего передела. Переработка нефти, газа и газового конденсата дает огромный спектр химических соединений и материалов, стоимость которых в разы превышает первичные цены на сырье, именно они являются ценным экспортабельным товаром. 

Спрашивается, зачем мировым нефтехимическим гигантам дорогое сырье? Вовсе не нужно. Они зарабатывают исключительно на его переработке. Вот поэтому у них совершенно не наблюдается подобной нервозности и повышенной чувствительности к низким ценам на нефть и газ. 

Основной вариант федерального бюджета России формировался исходя из цены на нефть в 50 долларов за баррель. Хорошо, если так сложится. Но мы видим, что с начала 2016 года нефть торгуется около 30 долларов, то есть чуть выше 200 долларов за тонну. И кто бы как ни успокаивал, это означает понижение качества жизни каждого гражданина и общества в целом.  

А вот для производителей, к примеру, полиэтилена это означает получение 1500 долларов за каждую произведенную из нефти или газа тонну своей продукции, а за проданную в виде изделий из него – уже около 3000 долларов за ту же тонну. От 30–50 до 1500–3000 долларов за тонну. Понятно, что есть издержки, и немалые. Но почувствуйте разницу. 

Известно, Россия – нефтяная держава и когда-то входила в лидеры мировой нефтехимии. В производстве минеральных удобрений многие годы занимала мировое первенство, а в самой высокотехнологичной отрасли, в производстве аммиака, мы опережали США и некоторое время удерживали высшую мировую планку. Сегодня крошечное государство Катар, сопоставимое с несколькими районами Московской области, по объемам переработки сырьевых углеводородов перегоняет Россию. Катарская государственная нефтехимическая компания Qatar Petrochemical Compani (Qapco) является одним из крупных в регионе производителей полиэтилена, экспортирует его в 145 стран мира. Лидером в производстве продуктов нефтехимии пока являются американцы с мощностью 27 миллионов тонн этилена, 20,6 пропилена в год. А как в США все это выглядело на практике? Предлагаем краткий экскурс. 

Интересы и стремление частного бизнеса в любой стране одинаковы: минимум вложений, максимум прибыли в кратчайшее время. Многие скважины Техаса, Калифорнии и других штатов качали нефть на внешний рынок. Наполнили танкер – сразу получили деньги. Никаких проблем и забот. При такой экономической вакханалии не до жизненно важных потребностей общества, а тем более до отдаленного будущего и геополитических интересов государства. Всё, как у нас вчера и сегодня. В дело вмешалась администрация США – поменяла все правила и расставила приоритеты. Ввела полный запрет на экспорт сырья, одновременно предложила бизнесу набор преференций, чем поставила нефтепромышленников в условия, при которых был единственный выход: исключительно и только глубокая переработка. Политика кнута и пряника сработала. 

С получением собственных полимеров уже «задумался» и сам бизнес. Зачем их продавать, если можно еще больше заработать на  дальнейшем переделе в готовые и востребованные рынком изделия. Процесс, как у нас говорится, не просто пошел, а помчался. Тем более было куда реализовать. Возьмите любую современную технику от автомобиля до компьютера – больше половины состоит из пластмасс, резины, каучука, композитов, лаков и красок, различных присадок и масел – продукции нефтехимии. Даже внутренняя и внешняя отделка вашего жилища, его убранство состоит из сплошных полимеров, не говоря о главных строительных материалах. 

Любая ответственная власть по своей природе просто обязана проводить собственную национально ориентированную экономическую политику с опорой на свои природные, кадровые и интеллектуальные ресурсы. Сегодня наше правительство уподобилось давнему американскому примитивному нефтебарону. 

Итак. Условия сформированы. Вы не торгуете сырьем, а перерабатываете природный газ, добытый на собственных месторождениях, допустим, по максимальной цене 50 долларов за тонну. В процессе переработки получаете этан, затем этилен стоимостью уже 600–700 долларов, который является базовой основой для выработки полиэтилена и стоит уже 1400–1500 долларов за тонну. 

Вот так из газа ценой 50 долларов, естественно, с издержками на его переработку, получаете простейшее и востребованное полимерное сырье – полиэтилен стоимостью 1400–1500 долларов, которое может продаваться не только внутри страны, но и, как высоколиквидный товар повышенного спроса, на экспорт. 

Как следует из нашего, ранее озвученного тезиса о том, что экономика государства – это рациональный баланс труда и ресурсов, то вы, в первую очередь, как ответственный хозяйственник и грамотный правитель, вводите новые и максимально загружаете имеющиеся производства для переработки полученных полимеров. К примеру, по доступной технологии – экструзии – производите из него напорные, водопроводные трубы, арматуру и фитинги к ним, после чего комплектно продаете их уже по 3000 долларов США за метрическую тонну. Тем самым производите не только еще одну прибавочную стоимость и зарабатываете столько же дополнительно, но и создаете новые высококвалифицированные, хорошо оплачиваемые рабочие места, кратно увеличиваете поступления в бюджет государства. Обеспечиваете своим гражданам высокие социальные стандарты жизни. 

А что происходит в других странах? 

С начала 90-х годов промышленность Китая производила около 2 миллионов тонн этилена, к настоящему времени – более 20, а к 2020 году выходит на мощность 27 миллионов тонн этилена в год. Чуть меньше показатели по пропилену. 

Изначально отстающие от России Саудовская Аравия и Южная Корея с вводом новейших производств вырвались в мировые лидеры. Саудовская Аравия производит более 16 миллионов тонн этилена, почти 7,0 миллионов тонн пропилена, к 2020 году планирует 19,0 этилена, 7,5 пропилена. Южная Корея уже производит 8,5 миллионов тонн этилена, около 7,0 миллионов тонн пропилена. Разница лишь в том, что корейцы, в отличие от саудовцев, закупают все необходимое сырье за рубежом, в том числе в России, на которое расходуют 35 миллиардов долларов США. В результате полностью покрывают свои огромные потребности внутри страны ценой 30 миллиардов, оставшуюся продукцию экспортируют еще на 55 миллиардов долларов. Тот же Иран в условиях жесточайших санкций практически с нуля обеспечил ввод новых мощностей по производству 7,6 миллиона тонн этилена, 6,5 миллиона тонн пропилена, в планах довести эти показатели за 3–4 года до 9,0 и 7,2 соответственно.

Напомню, Россия – некогда великая нефтехимическая держава – за 24 года с момента перестройки увеличила производство этилена с 2,8 до 3,3, пропилена – с 1,5 до 2,3 миллиона тонн. Смехотворные для нефтегазовой державы масштабы. Из года в год все больше закупает продукцию нефтепереработки за рубежом. Доля нефтехимии в ВВП России – 2%, в Китае – 30% – это фантастический результат государственной программы, исполнением которой руководит исключительно правительство КНР. 

Итак, Китай, Саудовская Аравия, Южная Корея, Сингапур, Индия, Иран вышли в мировые лидеры, потеснили Европу и Японию в этом высокотехнологичном нефтегазовом производстве. 

Снова зададимся вопросом: выгодны ли крупнейшим нефтехимическим корпорациям мира дорогие углеводороды? 

Становится понятным ответ на этот вопрос. Безусловно, нет. 

Никогда той безумной цены на нефть и газ уже не будет. Ставим на этом жирную точку. 

Что же делать? Ждать, когда фортуна вновь улыбнется, бессмысленно и просто глупо. 

Нужно действовать. Не ожидать с содроганием новостей с нефтяных фронтов. Не хвататься за валидол при упоминании нефтяных и валютных котировок. Необходимо усвоить простую истину: или мы выживем, или нас разорвут в клочья, и хотя бы на уровне инстинкта самосохранения прочувствовать, что мы просто обязаны обеспечить не только свой внутренний рынок, но и ответить на быстрорастущий мировой спрос на полимеры. Откладывать нельзя действовать. В каком месте этой двухзначной фразы правительство поставит запятую, такой и будет наша судьба. Тем более формирующаяся на мировых рынках конъюнктура дает нам уникальный шанс, который никогда не повторится в будущем. 

 

 

Сравнительный анализ себестоимости в производстве полимеров на единицу товарной продукции показывает очевидные преимущества России перед ЕС, США и некоторыми другими. По многим видам полимеров наша себестоимость может быть на 15–30% ниже. Это огромная экономическая фора. 

Для любого высокотехнологичного, масштабного и надежного производства должен быть такой же масштабный и надежный спрос на весь сортамент его продукции. Выборочные данные показывают, что только ЕС к 2020 году прогнозирует дефицит по полиэтилену в объеме более 3 миллионов тонн, по полипропилену – 2,5, по полистиролу – 0,8 миллиона тонн в год. В Китае нехватку оценивают более масштабно: полиэтилена к 2020 году – в 11, а полипропилена – в 4 миллиона тонн. 

Мы не перечисляем огромное количество других мировых переработчиков полимеров, которые лишь подтверждают возможность России обрести утраченный статус нефтехимической державы и сбросить с себя ненадежную нефтяную зависимость. Для этого нужно построить за пятилетку не менее 10 заводов и довести мощности пиролизов (этилен) с 3,3 до 20 миллионов тонн в год. Если в советские времена вводили в строй ежегодно десятки заводов, то сегодня – хотя бы 2–3 в год. Или даже этот масштаб нашему правительству не по силам? В настоящее время в мире уже разработаны и действуют высокоэффективные установки пиролиза с мощностью 1,0–1,5 миллиона тонн этилена в год. 

К слову сказать, этот проект был бы неполным, если не внести ясность в смежные проблемы, выходящие за пределы обозначенной темы, но самым непосредственным образом с ней увязанные. 

Первая проблема – где взять деньги на строительство, оборудование? 

Вторая – откуда взять электроэнергию для новых предприятий? 

Третья – как обеспечить недорогую и надежную логистику? 

Четвертая – как преодолеть существующее налогообложение, стимулирующее исключительно и только экспорт первичного сырья? 

В постановке этих проблем уже содержится ответ на вопрос, почему сам бизнес неспособен развивать переработку. Без директивной государственной политики, системного управления процессами, поддержки, надлежащего контроля со стороны государства не обойтись. 

Что же касается нахождения решений по каждой из поставленных проблем, это тема уже другой публикации, но, не интригуя читателя, скажем кратко: надежные и взвешенные решения – по несколько вариантов на каждую проблему имеются. 

Если мы будем перерабатывать в полимеры весь углеводородный экспорт (предвижу усмешку, таких мы тоже знаем, – ишь куда загнули!), то экономика России сравняется с американской, а основные параметры качества жизни наших граждан их превзойдут. Ведь все это возможно! 

Президент России В.В. Путин в своем Послании Федеральному собранию 3 декабря 2015 года конкретно обозначил стратегическое направление: «Только изменив структуру экономики, мы можем решать масштабные задачи… Экспансия российской продукции должна стать естественной стратегией развития национального бизнеса, всей российской экономики». 

Вроде бы ясно. Но способно ли правительство Д. Медведева организовать перевод экономики на эффективные рельсы и вывести страну из кризиса? Весь прежний опыт его деятельности говорит одно – неспособно. За редчайшим исключением в его составе нет настоящих профессионалов, обладающих соответствующими научными знаниями и практикой. Попрыгунчики типа А. Дворковича, представляющие интересы крупного сырьевого и финансового бизнеса, перед назначением министрами или вице-премьерами наспех прочли какой-то либеральный учебник по рыночной экономике – и вперед. Поэтому, чтобы окончательно не обрушить страну, нынешнее правительство нужно срочно сменить на профессионалов.