19
Помните Финна в «Руслане и Людмиле»? Историки говорят, что за волшебников финнов считали в Скандинавии и России, и литературоведам это позволило предположить, что подобного рода предания Пушкин мог слышать от своей няни, выросшей в землях России со смешанным русским и финским населением и впитавшей сказки и поверия этой части страны.
Суйда, родное село Арины Родионовны, – это Северо-Запад России, те земли, что с древних времен наши прожорливые соседи рассматривали частью своего, как сейчас бы сказали, «жизненного пространства». Почти век по условиям Столбовского мира эти земли находились под властью шведов, пока не были возвращены в состав России усилиями Петра I. Заинтересованный в скорейшем освоении малонаселенной Ингерманландии, он повелел переселять туда крестьян из Центральной
России.
Одним из тысяч таких русских переселенцев был Петр Полуектов. Своих детей у него не было, и вместе с женой Вассой Емельяновой крестьянин воспитывал приемного ребенка – Родиона Яковлева, будущего отца легендарной няни великого русского поэта.
Дочь Ирина, третий ребенок в семье Родиона Яковлева и Лукерьи Кирилловой, родилась 10 апреля 1758 года. Ее родители, точно также как и сама новорожденная, были крепостными графа Ф.А.Апраксина. Впрочем, уже в 1759 году хозяином Суйды становится знаменитый прадед А.С.Пушкина Абрам Петрович Ганнибал, и Арина Родионовна на 22 года становится его крепостной.
В 10-летнем возрасте Арину настигает личная утрата – не дожив до 40 лет, оставив семерых детей, умирает отец. В 1781 году ее выдают замуж за Федора Матвеева, и она переезжает в деревню мужа – Кобрино. Считается, что муж ее пользовался заметным авторитетом среди местных крестьян. Они проживут вместе ровно 20 лет, до смерти Федора Матвеева в 1801 году.
Через несколько месяцев после ее свадьбы умирает Ганнибал. В 1792 году в дом опекуна Надежды Осиповны М.А.Пушкина и была взята в служанки Арина Родионовна. К этому моменту у нее было трое своих детей.
В 1796 году Наталья Осиповна вышла замуж за Сергея Львовича Пушкина, в конце 1796 года у них родилась дочь (старшая сестра поэта). «Когда Надежда Осиповна родила Ольгу Сергеевну, то им понадобилась опытная и усердная нянька, почему и взяли Ирину Родионовну к себе». С этих пор и до самой смерти в 1828 году Арина Родионовна оказывается связанной с семьей Пушкина. Как вспоминала ее дочь Марья, Арина Родионовна «только выкормила Ольгу Сергеевну, а потом к Александру Сергеевичу была в няни взята».
Особую роль в жизни своего питомца Арина Родионовна играла, как известно, в период его ссылки в Михайловском 1824–1826 гг. «Подруга дней моих суровых,/Голубка дряхлая моя» – этими известными словами впоследствии обратится Пушкин к няне, вспоминая Михайловское.
«Вечером слушаю сказки моей няни, оригинала няни Татьяны; вы, кажется, раз ее видели; она – единственная моя подруга, и с нею только мне не скучно», – так отзывается о ней поэт в письме Д.М.Шварцу. Известны и строки письма Пушкина брату со следующим распорядком дня поэта: «До обеда пишу записки, обедаю поздно; после обеда езжу верхом, вечером слушаю сказки – и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма».
И действительно – со слов няни Пушкин записывает сказку «О царе Салтане», «О попе и о работнике его Балде». На основе рассказанного Ариной Родионовной рождается знаменитый пролог к «Руслану и Людмиле» – «У Лукоморья дуб зеленый». Кстати, когда речь шла о правильной передаче в его произведениях народных традиций, Арина Родионовна выступала в роли, как теперь бы сказали, эксперта и консультанта поэта.
«Родионовна принадлежала к типичнейшим и благороднейшим типам русского мира», – пишет о ней П.В.Анненков, первый биограф Пушкина, отмечая свойственное ей «соединение добродушия и ворчливости, нежного расположения к молодости с притворной строгостью».
«Весь сказочный русский мир был ей известен, как нельзя короче, и передавала она его чрезвычайно оригинально. Поговорки, пословицы, присказки не сходили у нее с языка», – описывал Арину Родионовну Анненков. «Мастерица ведь была/И откуда, что брала –/А куды разумны шутки,/Приговоры, прибаутки,/Небылицы, былины/Православной старины!..», – восхищается няниным талантом рассказчицы Пушкин в стихотворении «Сват Иван». Помимо того, что Арина Родионовна стала прототипом няни Татьяны в «Евгении Онегине», ее своеобразная речь, наполненная меткими поговорками и народными выражениями, слышится в разговоре мамки в «Русалке», мамки царицы Ксении в «Борисе Годунове».
Этой уникальной женщине стихи посвящал не только сам Пушкин. «Свет Родионовна, забуду ли тебя?» – обращался к ней Языков, вспоминая свои посещения Михайловского и, конечно, рассказанные ею истории из прошлых времен. «Ты занимала нас – добра и весела –/Про стародавних бар пленительным рассказом;/Мы удивлялися почтенным их проказам,/Мы верили тебе – и смех не прерывал/Твоих бесхитросных суждений и похвал;/Свободно говорил язык словоохотный,/И легкие часы летели беззаботно!». Живой образ Арины Родионовны, которая «преважно разгуливала с чулком в руках» среди «молодой команды» швей в доме в Михайловском, оставил и Пущин.
А вот как о почти родственной любви Пушкина к своей няне вспоминали свидетели из простонародья: «И он все с ней коли дома. Чуть встанет утром, уж и бежит ее глядеть: «здорова ли, мама¢», – он ее все мама¢ называл. А она ему бывало, эдак нараспев (...): «Батюшка ты, за что ты меня все мамой зовешь, какая я тебе мать?». «Разумеется, ты мне мать: не та мать, что родила, а та, что своим молоком вскормила». И уж чуть старуха занеможет, так что ли, он уж все за ней», – рассказывал кучер Михайловского.
«В числе писем к Пушкину, полученных от всех знаменитостей русского общества, находятся и записки от старой няни, которые он берег наравне с первыми», – отмечал Анненков. Обороты одного из писем поэту, продиктованных Ариной Родионовной, явно звучат в письме Дубровскому его няни Орины Егоровны.
«Ты не умрешь в воспоминаньях/О светлой юности моей,/И в поучительных преданьях/Про жизнь поэтов наших дней», – так на смерть Арины Родионовны откликнулся Языков.
Нынче, надо сказать, к Арине Родионовне, о которой Пушкин и его современники писали с такой теплотой, внушается почти презрение. С сайта на сайт кочуют фразы из опуса Ю.Дружникова, «развенчавшего» в свое время Павлика Морозова и добравшегося уже и до Арины Родионовны. (Это, кстати, еще раз подчеркивает, что атаки антисоветчиков направлены не только против важнейших духовных символов советской эпохи, но против любых русских национальных святынь). Особо, разумеется, достается Советской власти, якобы раздувшей «миф» о влиянии русской няни на творчество поэта: «Читая советские работы, думаешь, что подобный подход нельзя назвать иначе, как оглуплением Пушкина и сущности литературного процесса вообще. Один из самых умных людей в истории России, который с детства начал постигать сокровища мировой литературы, который учился в лучшем учебном заведении империи и всю жизнь близко общался с выдающимися писателями, философами, политиками, – этот гениальный интеллигент знакомился с языком, фольклором и даже со всем народом посредством старушки, которая не могла запомнить двух букв, чтобы написать слово «няня».
И где же тут противоречие? Записанные со слов няни русские сказки составляют самые настоящие сокровища мировой культуры, которые и постигал умнейший поэт. И автором этих сказок был тот же не умевший тогда в массе своей читать и писать народ, не лишенный однако, в отличие от некоторых выпускников «лучших учебных заведений», богатства ума и души. Да и к народному языку поэт относился с особым вниманием: «Разговорный язык простого народа (не читающего иностранных книг и, слава богу, не искажающего, как мы, своих мыслей на французском языке) достоин также глубочайших исследований», – признавал он.
А какую иронию вызывает созданная в ее деревне после революции изба-читальня имени Арины Родионовны – «читальня имени того, кто ничего не читал, потому что читать не умел»! Да, именно Советская власть научила читать таких крестьян-бедняков, какой была и сама Арина Родионовна, именно в СССР открывали для народа избы-читальни. Вернуть народу то, что ему по праву принадлежит – его духовные корни, такую задачу поставили перед собой коммунисты.
Трепетное отношение Пушкина к крепостной няне, его связь через Арину Родионовну со всей сокровищницей народного творчества и талантов представлялась очень важной известному деятелю славянофильства И.С.Аксакову: «Пушкин – от отрочества до самой могилы исповедовал свою нежную любовь и привязанность к «мамушке», к «няне» и с глубоко искренней благодарностью величал в ней свою первоначальную музу… Так вот кто первая вдохновительница, первая муза этого великого художника и первого истинно русского поэта, это – няня, это простая, русская деревенская баба!.. Да будет же ей, этой няне, от лица русского общества вечная благодарная память!».
Ольга ГАРБУЗ
К няне А.С. Пушкина
Свет Родионовна, забуду ли тебя?
В те дни, как сельскую свободу возлюбя,
Я покидал для ней и славу, и науки,
И немцев, и сей град профессоров и скуки, –
Ты, благодатная хозяйка сени той,
Где Пушкин, не сражен суровою судьбой,
Презрев людей, молву, их ласки, их измены,
Священнодействовал при алтаре Камены, –
Всегда, приветами сердечной доброты,
Встречала ты меня, мне здравствовала ты,
Когда чрез длинный ряд полей, под зноем лета,
Ходил я навещать изгнанника-поэта,
И мне сопутствовал приятель давний твой,
Ареевых наук питомец молодой.
Как сладостно твое святое хлебосольство
Нам баловало вкус и жажды своевольство!
С каким радушием – красою древних лет –
Ты набирала нам затейливый обед!
Сама и водку нам, и брашна подавала,
И соты, и плоды, и вина уставляла
На милой тесноте старинного стола!
Ты занимала нас – добра и весела –
Про стародавних бар пленительным рассказом:
Мы удивлялися почтенным их проказам,
Мы верили тебе – и смех не прерывал
Твоих бесхитростных суждений и похвал;
Свободно говорил язык словоохотный,
И легкие часы летели беззаботно!
Н.М. ЯЗЫКОВ (1827 г.).
