3
Особо ценились разведчики-специалисты, подразделение которых возглавлял в те годы мало кому известный (даже и сейчас), а уж тогда по понятным причинам тем более, начальник подразделения НТР НКГБ научно-технической разведки наркомата госбезопасности Квасников Леонид Романович.
Родился он в 1905 году в семье железнодорожника (ст. Узловая Тульской губернии). По окончании в 1926 г. Тульского железнодорожного техникума работал помощником машиниста, машинистом паровоза. Учился постоянно. В 1934 году с отличием окончил Московский институт химического машиностроения (МИХМ). Начал работать на химическом комбинате в г. Дзержинске, а затем продолжил обучение в аспирантуре МИХМ. В 1938 г. Квасникова как специалиста привлекли к работе специальной комиссии Наркомата оборонной промышленности СССР. А в сентябре в НКВД пришел Л. Берия, который как деловой и впередсмотрящий руководитель стал резко активизировать внешнюю разведку ГУГБ (главное управление государственной безопасности), наполнял ее новыми талантливыми кадрами.
В поле зрения попал и бывший машинист с красным дипломом МИХМ, грамотный специалист с безупречной биографией Леонид Квасников. И с сентября 1938 г. он уже обучается в Школе особого назначения (ШОН), готовившей кадры для внешней разведки. А по окончании определяется старшим оперуполномоченным 10-го (американского) отделения 5-го отдела ГУГБ. В июле 1939 г. вступает в ВКП (б), становится старшим уполномоченным и заместителем начальника 16-го отделения НТР ГУГБ. И в 1939–1940 гг. под прикрытием сотрудника советско-германской контрольно-пропускной комиссии в Польше совершает несколько спецпоездок по линии технической разведки на предприятия и институты оккупированной немцами Польши.
Не порывает связей и с наукой, внимательно следил за появлением новых научных достижений. Проблема расщепления атомного ядра и получения нового источника энергии тогда интересовала многих ученых, в том числе и советских. Велись соответствующие исследования, однако в создание атомной бомбы мало кто тогда верил. А сотрудники Физико-технического института в Ленинграде на сессии Академии наук СССР в 1936 г. были подвергнуты критике, их убеждали, что исследования в области ядерной физики «не имеют практической перспективы».
Квасников не прошел мимо открытия в 1939 г. цепной реакции деления атомов урана-235, ведущей к созданию атомного взрывчатого вещества и оружия с его использованием, и обратил внимание, что со страниц американских научных журналов полностью исчезли имена видных ученых и какие-либо упоминания об их работах в области ядерной физики и атомной энергии. Стало известно, что и в Германии ведутся работы по созданию «сверхбомбы» с использованием энергии деления атомов, и что 11 октября 1939 г. эмигрировавший в США физик А. Эйнштейн направил президенту Ф. Рузвельту письмо, в котором указал на возможность появления у Гитлера новых сверхбомб на основе атомной энергии, обладающих огромной разрушительной силой.
И тогда Рузвельт принял решение создать Совещательный комитет по урану, который должен был заняться этой проблемой, информировал об этом британского премьер-министра У. Черчилля, и по договоренности они приняли решение координировать усилия в работе над созданием нового оружия, обмениваться информацией и учеными в данной области. Идеи применительно к делению атомов урана-235 были использованы в 1940 г. и ленинградскими физиками Я. Зельдовичем и Ю. Харитоном, а Квасников с мая 1940 г. назначается начальником 16-го отделения, в феврале 1941 г. как проявивший себя талантливый специалист – начальником 4-го отделения 3-го отдела НТР ГУГБ.
Но началась война, с августа 1941 г. он начальник 4 отделения 5-го отдела 1-го Управления НКВД СССР, с ноября 1941 г. – начальник 3-го (англо-американского) отделения 3-го отдела. И в ряд резидентур внешней разведки направляет письма-ориентировки по проникновению в ведущие центры ядерных исследований, добыванию информации о работах крупнейших физиков-атомщиков и получению сведений о возможных работах по созданию атомного оружия. И уже 25 сентября из Лондона от агента «Лист» (Дональд Маклен) поступила информация о состоявшемся 16 сентября совещании Комитета по урану, на котором было решено в течение двух лет создать урановую бомбу большой разрушительной силы. Английские физики определили критическую массу урана-235, сферическую форму заряда, разделенного на две половины, и другие технические параметры, решено было строить соответствующий завод. Проект получил кодовое наименование «Тьюб Эллойз» («Трубный сплав»).
Полученные данные были направлены на экспертизу в 4-й специальный отдел оперативной техники НКВД, располагавший собственным научно-исследовательским центром и соответствующей производственной базой. 10 октября Берии доложили, что «материалы представляют безусловный интерес как свидетельство большой работы, проводимой в Англии в области использования атомной энергии урана для военных целей». Нью-йоркская резидентура 24 ноября сообщила, что в Лондоне находятся американские профессора, работающие над взрывчатым веществом огромной разрушительной силы. Поступила также информация, что США и Великобритания приняли решение координировать свои усилия в работе по атомной энергии. Проект создания атомного оружия в США и Англии (американцы называли его «Манхэттенским») – естественно, заинтересовал советскую разведку. Подразделение НТР, возглавляемое Квасниковым, в марте 1942 г. подготовило документ №1720/Б «О проводимых в Англии, США, Германии и Франции интенсивных научно-исследовательских работах, по созданию атомной бомбы».
В нем предлагалось: «Исходя из важности и актуальности проблемы практического применения атомной энергии урана-235 для военных целей Советского Союза, было бы целесообразно проработать вопрос о создании научно-совещательного органа при Государственном комитете обороны СССР. Из авторитетных лиц для координирования, изучения и направления работ всех ученых, научно-исследовательских организаций СССР, занимающихся вопросом атомной энергии урана. Обеспечить секретное ознакомление с материалами НКВД по урану видных специалистов с целью оценки и соответствующего использования этих материалов».
Далее была получена информация, что 20 июня 1942 г. Черчилль и Рузвельт договорились строить атомные объекты в США, поскольку Англия подвергалась постоянным воздушным налетам германской авиации. И 28 сентября на специальном заседании ГКО с участием А. Иоффе, Н. Семенова, В. Хлопина, П. Капицы и молодого заведующего лабораторией И. Курчатова Сталин утвердил решение: Советскому Союзу надо работать над созданием атомного оружия.
Было принято постановление ГКО за №2352 «Об организации работ по урану», обязывавшее Академию наук СССР в лице Иоффе возобновить работы по исследованию атомной энергии и представить до 1 апреля 1943 г. доклад о возможности создания атомного оружия или уранового топлива. А 6 октября 1942 г. от Берии Сталину поступил документ №1720/Б, по ознакомлении с которым было поддержано предложение НТР о создании специального органа по координации научных сил, была создана лаборатория №2 Академии наук СССР, и возглавил ее И. Курчатов, с которым внешняя разведка стала тесно сотрудничать ближайшие годы.
22 декабря из Лондона поступил подробный отчет об исследованиях по «Энормозу» (в переводе «нечто страшное и чудовищное»), которые велись как в самой Англии, так и в США, однако получить какие-либо материалы об американских исследовательских работах непосредственно в США разведке не удавалось. Вокруг Центра ядерных исследований в Лос-Аламосе американские спецслужбы создали глухую стену секретности, преодолеть которую было непросто. И потому в январе 1943 г. было принято решение направить Л. Квасникова заместителем по НТР резидента НКГБ в США – именно ему предстояло руководить сбором данных по атомному проекту США.
Обосновался Квасников в Нью-Йорке, созданная им группа имела своего шифровальщика и автономную связь с Москвой. В Лос-Анджелесе, Вашингтоне и Сан-Франциско были введены должности помощников резидента по НТР, и охвачены были почти все объекты «Манхэттенского проекта». В Чикагской лаборатории, разрабатывавшей «начинку» для атомных бомб, был завербован крупный ученый «Млад» (Теодор Холл), который вскоре по приглашению Р. Оппенгеймера переехал на работу в Лос-Аламос. На заводе в Хэнфорде – ученые-физики «Анта» и «Аллен». Агент «Фогель» информировал о ходе строительства атомных предприятий. В Лос-Аламосе начал действовать агент «Калибр» (Дэвид Гринглас), который работал в цехе, изготавливавшем приборы и инструменты для сборки бомбы, хорошо разбирался в ее конструкции, и первым сообщил, что разрабатываются два вида атомной бомбы: урановая и плутониевая.
А в ноябре 1943 г. в США для работы по «Энормозу» выехала группа ведущих английских ученых, в числе которых и известный физик, член Компартии Германии Клаус Фукс. Ранее он занимался исследованиями в области быстрых нейтронов в Бирмингемском университете, но был завербован ГРУ Генерального штаба Красной Армии.
Фукс прибыл в декабре, резидентуре Квасникова предстояло установить с ним, «Чарльзом», ставшим для нашей страны разведчиком №1, связь и поддерживать постоянно. Для контакта был выделен агент-связник нью-йоркской резидентуры Гарри Голд («Раймонд»). Проводить встречи в самом Лос-Аламосе было невозможно – только в курортных городках Санта-Фе и Альбукерке, но в начале февраля 1944 г. Голд установил связь и стал получать от Фукса секретную информацию о ходе строительства завода в Ок-Ридже, секретные материалы от британских ученых. Поскольку наиболее уязвимым звеном в работе разведки была передача секретных материалов, Квасников организовал дело так, что агенты фотографировали документы на работе и передавали непроявленную пленку, которую в случае опасности можно было засветить.
К. Фукс по январь 1945 г. работал непосредственно в Лос-Аламосе, где трудились 45 тысяч гражданских лиц, несколько тысяч военнослужащих и 12 нобелевских лауреатов в области физики из США и стран Европы. Но даже на их фоне Фукс выделялся своими знаниями, ему поручалось решение наиважнейших физико-математических задач. Поступавшая от него информация играла важнейшую роль в практической деятельности лаборатории №2 И. Курчатова.
В первых числах июня Фукс передал завершающую документальную информацию и сообщил, что в июле 1945 г. состоится испытание. Резидентура немедленно проинформировала Центр, тот спецсообщением – Сталину. Когда 16 июля близ Аламогордо (штат Нью-Мексико) ядерный взрыв был произведен, основные данные, касающиеся устройства атомной бомбы и использованных для ее создания материалов, уже находились в распоряжении советских ученых. Помимо «Энормоза», от Квасникова шла информация по авиации, радиолокации, химии, медицине, представлявших значительный интерес для отечественной промышленности, работавшей на фронт, и единственное, что ему не удалось сделать, – установить контакт с Р. Оппенгеймером и Э. Ферми: «Что касается охоты на О. и Ф., то это невозможно: оба имеют личных телохранителей, они находятся под постоянным наблюдением гонщиков (сотрудников слежки ФБР)».
После бегства шифровальщика советского посольства и сотрудника НКГБ Гузенко Квасников на американском пароходе «Натан Тоусон» в ноябре вынужден был срочно вернуться.
В феврале 1946 г. был назначен замначальника 11-го отдела НТР Первого Главного управления МГБ, с июня 1946 г. – замначальника отдела 1-Е. После испытания советской атомной бомбы в 1949 г. в списке награжденных было шесть разведчиков, работавших за рубежом по линии НТР, Квасников получил орден Ленина.
С июля 1947 г. он возглавлял 4-й отдел
5-го Управления Комитета информации, с сентября 1950 г. – 2-й. С января 1952 г. – начальник 4-го отдела НТР Первого Главного управления, с марта 1953 г. – 11-го, с мая – замначальника 6-го отдела Второго Главного управления МВД СССР. Всегда широко проявлял свои блестящие организаторские способности, в том числе и во времена Хрущева, который после ликвидации Берии начал «чистку» его кадров. Понимая, что разогнать кадры, состоявшие из высококлассных специалистов, – дело нехитрое, а на восстановление ее разведывательного потенциала потребуются многие годы и значительные средства, – сумел более 70% сотрудников НТР сохранить.
С марта 1954 г. Квасников замначальника 6-го отдела Первого Главного управления КГБ, с июля – 10-го; под его руководством НТР продолжала добиваться успехов, он лично поддерживал тесные контакты с виднейшими учеными-атомщиками, министрами и руководителями промышленных предприятий. С 1963 по 1966 г. – старший консультант при начальнике ПГУ КГБ (внешняя разведка) по НТР, а в декабре 1966 г. вышел на пенсию.
Кроме ордена Ленина был награжден двумя орденами Трудового Красного Знамени, тремя – Красной Звезды, нагрудными знаками «Заслуженный работник НКВД», «Почетный сотрудник госбезопасности», «Почетный сотрудник Службы внешней разведки России», орденом Отечественной войны 2-й степени, медалями.
В середине 1990-х часть (только часть) секретного занавеса над работой советских разведчиков по атомному проекту в США была приоткрыта, «за успешное выполнение специальных заданий» прежде «закрытому» Л. Квасникову 15 июня 1996 г. было присвоено звание Героя России. Но, увы, посмертно. 15 октября 1993 г. Квасников Леонид Романович скончался и с воинскими почестями похоронен в колумбарии Ваганьковского кладбища. Память Герою и Слава!
***
По-читательски хотелось «услышать» прямую речь уникального бойца невидимого фронта, осмыслить его свидетельства. Мы в редакции припомнили: один из интереснейших наших авторов, Раиса Васильевна Кузнецова, выпустила книгу о Квасникове – «Гений научно-технической разведки».
Раиса Васильевна не только талантливый историк-литератор, летописец родной семьи великого флотоводца, но и хранитель Музея первых атомщиков. Ей посчастливилось уговорить Леонида Романовича Квасникова рассказать о своей необычной миссии – охоте за атомными секретами. В кабинете-музее И.В. Курчатова проходили их долгие беседы. Собственно, они и составили содержание книги. Мы взяли один отрывок – о разведкомандировке Л.Р. Квасникова в США.
Читайте РЕЗИДЕНТА «АНТОНА» ИНТЕРЕСОВАЛ ВЕСЬ МИР
Беседы Раисы Кузнецовой с Леонидом Романовичем Квасниковым
***
