6Не раз доводилось слышать от них: «Никчемная нынче у нас житуха. Когда у руля власти стояли коммунисты, работящие чабаны, к примеру, имели возможность за два-три года накопить деньжат на легковушку. Теперь об этом остается лишь мечтать. Люди с мозолистыми ладонями, в пропотевшей телогрейке стали изгоями в родном государстве. Оттого на фермы, чабанские стоянки никого кнутом не загонишь». «Пока животноводы будут поденщиками, а не хозяевами, нечего помышлять о возрождении в Забайкалье скотоводства. Зарплата всего тысяча рублей в месяц. Ладно бы еще платили их, а то ведь этих денег не видим. Раньше хоть продукты выдавали, сейчас в складах только мыши разгуливают. Не пухнем с голодухи благодаря своему подсобному хозяйству да детским пособиям. Не будь этого – ложись и помирай. Угодили в самое болото безысходности».
Уважаемый в районе председатель сельхозартели не скрывал озабоченности состоянием дел в агропромышленном комплексе: «Заказывает музыку тот, кто платит. А что взять с большинства забайкальских аграриев, стоящих с протянутой рукой? Им не до жиру, быть бы живу. У сельхозпредприятий нет возможности обучать за свой счет деревенских детей в вузах. Сами голы, как лягушки, и босы, словно гуси».
Его поддерживал коллега «по цеху»: «Нищие хозяйства не в состоянии закупать племенной скот. С «бородатой» техникой, детали которой держатся на сварке, нельзя заниматься культурой земледелия. Труд доярок, скотников, телятниц, овцеводов обесценен. Двадцать лет раздрая в стране окончательно разорили село. Чтобы поднять его с колен, понадобится не один десяток лет».
На сходах выступающие колхозники режут правду-матку: «Осточертело терпеть унижения, чувствовать себя быдлом, пешкой в бездарной игре горе-реформаторов от села. Обидно, что твой голос мало кто слышит. Конечно, говорить и даже кричать о недостатках надо, но, считаю, будет больше пользы, если каждый на себя оборотится, спросит у своей разлюбезной персоны: что лично я сделал, чтобы коллективное хозяйство повышало надои молока, привесы скота? Почему за углом кроем начальство на чем белый свет стоит, а на собраниях прячем головы, как испуганные страусы, в песок?»
Нельзя поспорить и с такими словами: «На протяжении многих последних лет государство не оказывает сельским товаропроизводителям существенную помощь, а разовыми скудными подачками деревню не поднять. Где это видано, чтобы здоровые, крепкие мужики сидели на шее у своих баб?! Надоели эксперименты над селом. Что мы, подопытные кролики?»
Как-то в одной из сельских администраций женщина рассказывала мне: «Спирт в деревнях продавали и продают безбоязненно. Пьяницы высасывают пенсии у пожилых родителей и рассчитываются с продавцами зелья, отправляя потом своих детей попрошайничать, бродяжничать. Одна мамаша в изрядном подпитии веником до смерти забила своего трехлетнего ребенка. Отсидела срок. Вернулась на прежнее место жительства. Так стала глушить горькую, что вскоре сгорела от нее. Другая родительница ушла в загул, заявилась в квартиру лишь через несколько дней. Свою кровинушку обнаружила на мерзлой печи с обмороженными ногами, – после короткой паузы добавила: – Наши местные парни привезли откуда-то в деревню зимой девушку. Горячительные напитки лились рекой. В конце концов охмелевшую до одури «любовницу» изнасиловали, раскромсали на куски, которые сожгли в печи, обугленные останки закопали в огороде. Весной при вспашке земли были найдены части тела пострадавшей. Виновники злодеяний понесли заслуженное наказание. Что творится?! Верно говорят: «Умом Россию не понять».
Не знаю, как другие, но я лично давно пришел к неутешительному выводу: шилкинские деревни переживают страшные времена. Рентабельность по зернопроизводству и животноводству не выдерживает критики. Безрадостны показатели по надоям молока, привесам телят и ягнят. Желает лучшего производство кормов. Как результат крупный рогатый скот и другие виды общественного поголовья сидят на полуголодном пайке. Не во всех предприятиях агропрома механизаторы добросовестно относятся к содержанию техники. Не изжито воровство дизельного топлива, запасных частей на металлолом. Зашкаливают до небес долги перед поставщиками горюче-смазочных материалов, удобрений, средств защиты растений, семян и прочего.
За годы перестройки и демократических преобразований по своей бедности сель-
хозартели не смогли приобрести ни одного комбайна или трактора. Существующий
парк изношен до предела. Чтобы хоть частично сгладить острые углы этой наболевшей проблемы, ежегодно надо приобретать новой техники на 12–15 млн рублей. Где отыскать клад с такими деньжищами?! Сдерживает развитие земледелия низкое содержание в почвах гумуса, недостаточная влагообеспеченность в период вегетации растений, ветровая и водная эрозии, мизерное внесение минеральных удобрений.
По сравнению с недалеким прошлым количество отар сократилось до минимума. Довести его до уровня, скажем, 80-х годов истекшего столетия в ближайшей перспективе не представляется возможным.
Резкое сокращение надоев – молока коровы дают, что добрые козы, – говорит о неблагополучном положении в молочном скотоводстве. Главная причина, на мой взгляд, в необеспеченности фуражом. Отсюда ясно: ожидать скорого прорыва в этой отрасли не приходится. То же самое касается коневодства, свиноводства.
И еще крик души. Слабая упитанность телят, ягнят, нерациональное использование пастбищ, затягивание сроков отбивки молодняка, необеспеченность медикаментами приводят к их заболеваемости и гибели. Забыли о своевременной подготовке кошар, организации водопоя, грамотном формировании гуртов по полу и возрасту. Нарушение трудовой и технологической дисциплины, ненадлежащее исполнение обязанностей по уходу и кормлению животных, слабый контроль со стороны зоотехников, ветеринаров и руководителей сельхозартелей – обычное явление.
Как мне представляется, в деле стабилизации и развития животноводства первоочередными задачами являются обеспеченность сбалансированными кормами, совершенствование породности, продуктивных качеств скота через искусственное осеменение и улучшение племенной работы.
Не секрет, что без средств механизации крестьяне как без рук. Решить этот жгучий вопрос трудно, но под силу, если организовать капитальный ремонт техники, узлов и агрегатов к ней в специализированных предприятиях.
В сельхозартелях не хватает экономистов, бухгалтеров, инженеров, агрономов, зоотехников. Среди руководителей и специалистов хозяйств – четверть практиков, менее чем у половины – высшее образование. Думаю, главным направлением в кадровом обеспечении должно стать формирование и реализация заказа на подготовку, переподготовку и повышение квалификации кадров, организация системы ежегодного обучения руководителей сельхозпредприятий и их резерва по специальной программе с последующей аттестацией, создание условий для закрепления выпускников в аграрном производстве, их социальной защите. Это требует объединения усилий, координации действий исполнительных и законодательных органов власти, всех заинтересованных лиц.
Насколько мне известно, на реализацию программы развития АПК района на 2006–2012 годы и в первую очередь системы мер господдержки сельских товаропроизводителей необходимо ни много ни мало около одного миллиарда рублей. Столько денег на дороге не валяется.
Бывая на молочных фермах района, частенько удивляюсь: почему здесь коровам дают изрядное количество сена, силоса, сенажа (исключение – несколько последних лет по причине жесточайшей засухи), поят подогретой водой, содержат в теплых помещениях, а удои намного ниже, чем на личных подворьях, где буренки довольствуются лишь сеном, пьют воду или из речки, или из артезианской скважины, ночуют в дырявых стайках? Почему на общественных фермах есть доярки, скотники, телятницы, ветврачи, зоотехники, наконец, заведующие, которые вроде бы заботятся о получении приплода, но, как правило, выход телят мизерный, в то же время дома у крестьян забота об этом в основном ложится на плечи хозяйки, а телята всегда есть? Кроме того, на МТФ искусственное осеменение, а это значит, должен быть, за редким исключением, гарантированный приплод, в личных же стадах одна надежда на невзрачного бычка.
Другой вопрос: почему в личных подворьях почти всегда стопроцентная сохранность молодняка, на фермах же он постоянно валится с ног? А тот, что и выдюжит, к моменту сдачи тянет от силы на 200 кило живого веса, у селян свой скот такого возраста в два раза тяжелее. Этих «почему» можно приплюсовать сюда немало, и все будет не в пользу общественного, а личного. Отсюда вполне резонный вывод: там, где «мое», а не «наше», результат солиднее.
«Что же ты предлагаешь? – спросят меня. – Извести общественное стадо, а все обязанности по производству молока и мяса возложить на частника?»
Не исключаю такого поворота событий. Одновременно замечу: негоже сельхозпредприятиям нести огромные затраты на производство кормов, оплату за тепло, свет, когда на ферме меньше сотни коров. Суточный надой в 200 литров можно собрать в захудалой деревушке, а если по-настоящему организовать закуп молока в крупных селах, то молокозавод вряд ли справится с переработкой всей продукции.
К чему я клоню? К одному: если в хозяйствах настроились держать скотину лишь для сохранения рабочих мест животноводов, заготовителей кормов, погашения долгов за электричество, ГСМ, то такой подход никуда не годится, он гибельный.
Другие мысли вслух. Считаю, что деградация современной деревни приобрела угрожающий размах. Неудержимо растут безработица, обнищание крестьян, их алкоголизация. Большинство селян недовольны своим материальным положением, половина готова участвовать в выступлениях против бедности.
Сейчас многие агитируют крестьян становиться клиентами Россельхозбанка. Да, он предоставляет сельхозпроизводителям кредиты на приобретение техники, оборудования, семян, удобрений, ГСМ, владельцы личных подсобных хозяйств вправе получить кредиты для покупки породистых животных, сельхозинвентаря, строительства домов.
Все это на первый взгляд прекрасно, тем более когда государство гарантирует погашение процентной ставки. Но ведь кредит селянин должен возвратить. Ладно, поставил на карту некий Аполлон Северьянович с Марфой Спиридоновной десятилетиями нажитое добро, обзавелись трактором, посадили гектар картошки. Вырастили урожай, а реализовать, куда ни ткнутся, не могут. Помыкаются крестьяне в поисках рынка сбыта и махнут на все рукой. Хорошо, если продадут выращенное за полцены, а то и вовсе сгноят.
А как быть, коль клубни возьми да и не уродись? То стихия внезапно нагрянет, то ненасытная саранча налетит тучей на посевы и все сожрет до корня. Банк в таком случае этих Аполлона и Марфу в гроб загонит, а свои кредиты вернет. И еще возмущается, дескать, почему, дорогие уважаемые, не страховали свои имущественные интересы? Им в ответ сквозь горькие слезы: «Кто ж знал-гадал, что такая беда случится?!» Те из штанов выпрыгнут, но наверняка до конца будут блюсти свои интересы.
Немудрено, почему наши селяне не торопятся засовывать свои тощие шеи в толстые веревки кредитной петли. Возможно, там, за далеким бугром, люди охотно сотрудничают с банками типа российского сельского, но забайкальцы пока поглядывают на доморощенного искоса.
Теперь стоит поговорить по поводу «генетического потенциала». Нет спору, до неузнаваемости измельчал скот у частника, буренки не радуют солидными удоями, быки больше походят на заморенных ишаков. Из краевого бюджета, то бишь из наших с вами налоговых отчислений, выделяются немалые суммы на искусственное осеменение коров и телок, потомство от которых отличается высокой продуктивностью. Бывают быки с выходом чистого мяса за полтонны. «Не пудри мозги», – скажет дотошный сельский читатель. А я и не собираюсь пудрить. Сам видывал таких «слонов». Поверьте на слово.
Конечно, их мало, а все потому, что работники пунктов искусственного осеменения относятся к своему делу ни шатко ни валко. Разве годится, когда некоторые из них осеменяют за год по две коровы?! И что удивительно, владельцы личного скота смотрят на это сквозь пальцы. Для них дает Майка или Зорька в сутки два литра молока – ну и хорошо, рождается теленок чуть больше кролика – ничего страшного, тянет годовалый бычок на пять пудов – что взять с урода? Никак не доходит до сознания людей, что, заплатив за осеменение несколько червонцев, можно выращивать такой племенной скот, мяса и молока которых хватит не только для прокорма своей семьи, но и на продажу. Это же чистый навар, приличный дополнительный доход, о котором горожане могут лишь мечтать.
Не устаю повторять, что возрождение хозяина на земле – коренной вопрос аграрной политики. Почему, например, в большинстве своем коэффициент полезного действия в личном хозяйстве выше, чем в общественном? Ответ для меня прост: на подворье сельчанина никто не подгоняет, ему никто не указывает. Все зависит от его умения, сноровки, расчета, а расчет свой крестьянин ведет на уровне купли-продажи с надеждой, что все затраты принесут прибыль. Это и есть хозяйственный расчет.
А взять людей, занятых в общественном секторе. Расходы их не интересуют, поскольку ответственность за это несет контора. Система организации и оплаты труда не приближает, а, наоборот, отделяет рядового труженика от средств производства. Они, по существу, не хозяева, а наемные рабочие, поденщики.
Я не случайно провожу параллель между частником и теми, кто занят в общественном производстве. Персональный компьютер заменяет американскому фермеру всю административно-управленческую надстройку. Нажатием кнопки он может получать на экране всю нужную информацию.
Теперь сравните с разработками и рекомендациями наших ученых и руководящих органов на местах. Их сложно понять тем, от кого непосредственно зависит внедрение новых организационных структур. Значит, подходы к изменению производственных отношений на селе должны быть максимально простыми, понятными, с обязательным учетом процесса производства продукции на уровне подворья.
Уверен: настоящее фермерство может получить широкое распространение только там, где исторически сложилось хуторское ведение хозяйства, кооперативы в состоянии выполнять свои функции лишь при наличии оптовой торговли средствами производства, хорошо организованной системы заготовок, переработки и хранения сельхозпродукции. В Шилкинском районе этого практически нет.
В недалеком прошлом совхоз «Митрофановский», а ныне сельхозартель с одноименным названием, был основным поставщиком картофеля и овощей для Могочинского отделения дороги. Причем отправлял свою продукцию не только железнодорожникам. Ее хватало и другим категориям населения. Зачастую излишки вагонами уходили даже в соседние с Забайкальем регионы.
Реформы на селе, точнее, целенаправленное разрушение аграрного сектора экономики плюс неумение, а может быть, нежелание руководителей совхоза умело управлять коллективом, работать на перспективу, держать крепкую дисциплину (были, конечно, и другие причины) привели к тому, что овощеводческое хозяйство оказалось на грани разорения.
Нельзя сказать, что в администрации района, сельхозуправлении сквозь пальцы смотрели, как вполне благополучное хозяйство неудержимо катится в пропасть. Наоборот, и те и другие всячески старались удержать это сельхозпредприятие на плаву. К сожалению, все напрасно.
Какова сегодня обстановка здесь? Смею утверждать: самая плачевная. На собрании в артели, где мне довелось побывать, состоялся нелицеприятный разговор. Иван кивал на Петра, а Петр на Ивана, причем в выражениях никто не стеснялся. Как уже не в первый раз, толковали артельщики об отсутствии в коллективе порядка, единовластия, организации труда, учета и контроля. Бурные дебаты вызвал вопрос невыплаты зарплаты. А откуда взяться деньгам, если нет ни полеводческой, ни животноводческой продукции. Нечем торговать. Под занавес собрания один самый говорливый механизатор всерьез предложил: «Пора продать хозяйство с потрохами какому-нибудь заезжему разворотливому мужику. Мы же гуртом пойдем к нему батрачить».
Пока в батраки никто не собирается подаваться, зато от безработных отбоя нет.
В недалеком прошлом почти все шилкинские хозяйства имели свинофермы, хвастались их рентабельностью. Но пришли другие порядки, и по ряду причин они приказали долго жить. Кого-то это устраивало – с плеч долой хлопотное занятие, кто-то выражал недовольство – напрасно погубили прибыльное дело. К числу последних отношу бывшего главу района Евгения Евгеньевича Блохина и тогдашнего начальника райсельхозуправления Равиля Саматовича Камалеева. Именно по их инициативе было решено закупить несколько племенных свиней в Тюменской области, где их выращиванием занимаются охотно и всерьез, причем на промышленной основе.
Сказано – сделано. На средства местного бюджета приобрели и завезли породистых хряков и свиноматок. Куда определить их «квартировать», долго не раздумывали, новым местом жительства избрали заброшенную животноводческую стоянку в колхозе «Красная звезда». Естественно, перед тем, как поселить сюда вынужденных «переселенцев», им создали пусть не комфортные, но вполне сносные условия.
Не скрывали своей радости как руководители сельхозпредприятий, так и большинство из тех, кто по-настоящему занимался разведением живности на личных подворьях. «Наконец-то появилась реальная возможность, – говорили они, – приобрести для развода поросят, которые быстро набирают вес, к шести месяцам от роду тянут на 100–120 кило». Замечу, наши доморощенные к этому сроку в два раза легче.
Первые опросы показали: деньги потрачены не зря. Свиноматки оказались плодовитыми, приплод – крепкий, здоровый. Сам однажды стал свидетелем распродажи молодняка всем желающим по весьма умеренным ценам. При улучшении условий содержания, полноценном кормлении, хозяйском догляде свиноферма с годами наверняка бы превратилась в поставщика скороспелой продукции не только в границах района, но и далеко за его пределами.
К сожалению, приходится констатировать довольно печальный факт: казановские свинари и их начальники не выдержали экзамена на зрелость, крестьянскую хватку, умение выходить, казалось бы, из безвыходных ситуаций. С каждым днем себестоимость свинины все повышалась и повышалась, падеж приплода приобрел угрожающие масштабы. Итог – ферма развалилась. Не слышно хрюканья и в других хозяйствах.
Согласитесь, многие сельхозпредприятия района, впрочем, как и большинство других по всему Забайкалью, находятся в коматозном состоянии. Тут, думаю, единичными инъекциями не обойтись. Нужны серьезные, причем весьма дорогостоящие операции. Их без помощи государства не сделать. Одновременно требуется огромное желание самих «больных» выздороветь. Без встречного движения реформы на селе обречены на верную погибель.
И последнее. Как бы ни пытались правители России убеждать ее доверчивое население в улучшении социально-экономического положения страны, оно на своей шкуре испытывает все «прелести» нынешней действительности.
Виктор ТЕКУЧЕВ, заслуженный работник культуры Читинской области
