2В истории нашего старинного города есть три особые главы, первую из которых следует назвать героической, вторую – величественной, название же третьей подобрать трудно. Провальная? Позорная? Трагическая?
Страница героическая
Семьдесят один год назад, в сентябре 1941-го, в провинциальный Томск прибыли первые эшелоны с эвакуированными людьми и заводами. Город принял почти сорок промышленных предприятий, пятнадцать учреждений, шестнадцать научно-исследовательских институтов и учебных заведений из Москвы, Ленинграда, Киева, Харькова, Смоленска и других городов западной части СССР. К ста пятидесяти тысячам жителей города добавилось более пятидесяти тысяч эвакуированных. Уже одно только устройство быта этой армии требовало колоссальных усилий. Замечу, что на весь Томск тогда имелось единственное пятиэтажное здание университетского общежития, почти все остальные – «деревяшки» в один-два этажа, многие из них и сегодня доставляют властям головную боль. Но главным все-таки был не быт – в городе на пустом месте создавалась промышленность.
До этих дней в Томске работали спичечная, карандашная, махорочная фабрики, пивоваренный завод, еще несколько предприятий пищевой промышленности и т.п. Интенсивно развивался лесоперевалочный комбинат – шахтам бурно растущего Кузбасса был нужен крепеж. В Томском районе успешно работало несколько маленьких спиртовых заводиков. Но настоящей промышленности не было. А тут…
Из Москвы в середине сентября прибыло оборудование 1-го Государственного подшипникового завода, его разместили в бывшем Северном военном городке. Москвичи вместе с томскими женщинами и детьми построили ветку железной дороги и начали монтаж оборудования. В это трудно поверить, но 20 ноября был собран первый подшипник, оборонные заводы страны начали получать томскую продукцию.
На пустыре около вокзала в середине зимы (сибирской!) из ленинградской «Электросилы», Московского завода им. Ивана Лепсе и Ярославского моторного возник Томский электромоторный завод. Я знал учительниц, тогда – девчонок, студенток педагогического института, вручную, по снегу, на железных листах перетаскивавших со станции Томск-1 станки, на которых уже весной были изготовлены моторы для танков, самолетов, автомобилей, подводных лодок.
Мастерские политехнического института, ставшие еще в 1920 году маленьким самостоятельным заводиком, приняли два украинских завода и ленинградскую «Пневматику», создав Томский электромеханический завод. Позднее ему было присвоено имя Василия Васильевича Вахрушева, одного из когорты «сталинских наркомов».
Московский «Манометр», ленинградские заводы измерительных приборов и «Молодой ударник» послужили базой для Томского манометрового завода.
На основе «Москабеля» и «Электропровода» был создан «Томкабель».
В начале 1942 года на базе ленинградского завода «Радист» и Московского радиозавода начал работать Завод измерительной аппаратуры. За годы войны он выпустил более пятидесяти тысяч миноискателей. Подумайте, сколько пехотинцев и танкистов жизнью своей обязаны женщинам и подросткам, собиравшим эти нехитрые приборы!
2 мая 1942 года завод резиновой обуви (московский «Красный богатырь») начал выпуск противогазов, резины для танков и самолетов. Завод разместили в бывшем Богоявленском соборе, и не могу не заметить, что в 80–90-е годы ХХ века этот факт кое-кто называл не благородным деянием, а кощунством. А стоит подумать, что хотя противогазы, к счастью, не пригодились (может быть, как раз потому, что армия была ими обеспечена), но чего бы мы добились без танков и самолетов?
Не буду писать о других заводах, кроме разве еще одного – из Керчи в Колпашево эвакуировался консервный завод «Воля труда», ставший основой Колпашевского консервного завода. Не только Томск, но весь регион работал под лозунгом «Всё для фронта, всё для победы!».
Можно спорить о том, получил ли подвиг тыла достойную оценку, но то, что это была героическая глава жизни Томска – факт бесспорный.
Страница величественная
И все-таки до 1960-х годов Томск продолжал оставаться патриархальным городом. Стремит
ельное развитие город и созданная в 1944 году область получили в 1960–1970-х годах, в так называемую эпоху застоя, (первым секретарем Томского обкома КПСС в это время был «наш Юрий Кузьмич», Егор Лигачёв).
Мощным толчком для взлета послужила созданная с нуля нефтяная промышленность (в конце 1959 года на столе у предшественника Лигачёва, И.Т. Марченко, я увидел обыкновенный чайный стакан с коричневатой жидкостью. «Это наша первая нефть», – пояснил Иван Тихонович). Бурно развивался – тут в Томске была прекрасная исходная база – научно-образовательный комплекс. Но главным делом стала оборонка. «Пятый почтовый» – важнейшая часть советского атомного проекта, завод математических машин, радиозавод, другие предприятия. Имели они при этом чисто томскую особенность, о которой я всегда вспоминаю, встречаясь с «приборниками» – ветеранами совершенно уникального предприятия, Томского приборного завода, посетив который президент АН СССР Анатолий Петрович Александров сказал, что побывал на заводе будущего.
Конечно, завод был секретным, поскольку производил системы управления ракетами, космическими аппаратами. Но, как было принято на всех военных заводах Советского Союза, солидную долю производства составляла «гражданка», вплоть до детских игр и полиэтиленовых крышек. Сотрудники завода были невыездными, поэтому для них часто организовывались встречи с артистами, писателями, учеными. Мне выпала честь неоднократно выступать с лекциями в цехах Приборного, и я с первого посещения был потрясен прежде всего идеальной, стерильной чистотой. Не более одной пылинки на кубометр воздуха! Белоснежные халаты, шапочки, специальная обувь, чихающих и кашляющих не пускают. Но главная, томская составляющая все-таки была в другом, и она существовала не только на Приборном, не только на новых заводах, но и на многих других предприятиях города.
Существует серьезная шутка. Коллектив любого предприятия состоит из трех основных групп. 90% составляют обычные сотрудники, четко исполняющие свои обязанности и обеспечивающие дело. Есть, к сожалению, 5%, мягко говоря, проблемных товарищей, любимцев Бахуса, недисциплинированных, равнодушных к труду. С ними приходится работать профсоюзу, начальникам всех звеньев, от них хорошо было бы избавиться, но существуют гуманизм и Трудовой кодекс.
И главное! Имеется еще 5% удивительных людей. Золотые руки, глубочайший ум, блестящие знания, прекрасное образование. С ними тоже нелегко, ибо сделать, скажем, лучшие в мире стиральную машину или пулемет они могут, но лишь в одном экземпляре, дальше им скучно, монотонный труд им неинтересен. И характеры у них, как правило, непростые, каждый – Личность. Но без этих личностей настоящего движения вперед не бывает. Так вот, на томских предприятиях времен застоя таких было не пять, и даже не десять, а 30–50%. Рабочие с высшим или средним техническим образованием, выпускники томских вузов и техникумов, интеллигенция – действительно люди из будущего. Как интересно, как непросто было беседовать с ними!
А какую социальную сферу создали на Приборном! База отдыха на Оби, детский лагерь, спортивный комплекс, медсанчасть, приусадебное хозяйство, жилье, детские сады, три средних школы, построенная специально для завода линия троллейбуса, прекрасный дворец культуры!
Впрочем, другие заводы, в том числе и старые, не отставали, и нельзя не подчеркнуть одну из основ их успехов – высокий уровень общей культуры старинных «сибирских Афин».
Нет, говорить, будто проблем у томских заводов и томских рабочих не было, нельзя. Были, и немалые. Но в целом за всем происходящим ощущалось нечто величественное.
А как это назвать?
В конце 90-х почти все заводы были приватизированы, рухнула социалка, тогда же не стало оборонных заказов. В когда-то закрытый город зачастили иностранцы, Приборный завод почему-то полюбился американским генералам. Начались задержки выплаты заработной платы, рабочие выходили на пикеты, митинги, забастовки, голодовки. Начались всякого рода процедуры – внешнее управление, банкротство и пр. С территории города стали последовательно исчезать лучшие заводы, превращаясь в магазины, рынки, торгово-развлекательные комплексы и т.п.
Стране «стал не нужен» радиотехнический завод. Не выдержал конкуренции подшипниковый, так как наши уникальные подшипники считались на штуки, а дешевое импортное барахло шло на вес. На сотню мелких предприятий разделили Приборный. Совершенно криминальная история произошла со столетней абсолютно невоенной спичфабрикой «Сибирь» (впрочем, во время войны там изготовляли «коктейль Молотова» – зажигательную смесь для противотанковых бутылок). Была фабрика – нет фабрики, и концов не найти, хотя на кухнях шепотом произносятся некие громкие имена. Рядовые томичи сегодня спрашивают: «А такой-то завод еще жив?» Но кое-кто всё происходящее считает прогрессом, недаром один из недавних руководителей области как-то спросил с экрана телевизора: «А для чего нашей области ракеты?»
Для меня, учителя, самое трагичное во всем происходящем – судьбы людей. Когда моя бывшая дипломница, учительница математики, отчаянно покраснев, объяснила, что она торгует цветами, потому что школьная зарплата не позволяет обеспечить семью, я расстроился, но всё же подумал, что наступят какие-то перемены и она, может быть, вернется в школу. И кажется, это становится возможным, хотя потеряны годы. Но когда в примитивной ма
стерской бытовую технику ремонтирует токарь-ювелир из тех, кто недавно входил в золотой фонд нашего рабочего класса, то я понимаю, что это уже непоправимо – ему некуда вернуться. А мы, город, Россия, если хотите, весь мир, теряем самое дорогое – человеческий капитал. Как прикажете назвать эту главу?
Истребление продолжается
Ясно, что дальше будет еще хуже: процесс идет, хотя есть силы, пытающиеся его остановить, или хотя бы притормозить. В Томске на очереди электроламповый и инструментальный заводы.
В 1941 году Томский государственный университет отдал один из своих учебных корпусов, а Томский медицинский институт – только что построенное здание лабораторного корпуса Московскому электроламповому заводу. Тогда и появилась любимая томичами «Лампочка». Конечно, место для ТЛЗ было не самым удачным – завод оказался в центре города, но в то время было не до выбора. Уже 15 декабря авиапромышленность получила первую тысячу самолетных ламп. Сегодня предприятие душат, может быть, спасти его не удастся.
Тревожит и судьба Томского инструментального завода.
В ноябре сорок первого в Южном военном городке разместились станки и оборудование московского «Фрезера», уже в январе завод произвел первую партию инструмента. В числе эвакуированных сотрудников «Фрезера» был работавший на заводе с 1931 года конструктор Л.Д. Будницкий, ставший вскоре директором ТЗРИ (завода режущих инструментов, так он назывался до 90-х годов). Под руководством Льва Давыдовича завод стал одним из лучших предприятий отрасли, сам Л.Д. Будницкий в 1985 году стал Героем Социалистического труда, ему тогда исполнилось 70 лет, но он еще год руководил заводом.
На интенсивно развивавшемся заводе работали три с половиной тысячи человек, на площади в 8,5 гектара выросли новые корпуса – это вместо двух бывших казарм. Но главное не в этом. А в том, что на заводе был создан уникальный трудовой коллектив, подобный коллективу «приборников». И, как следствие этого, завод выпускал инструмент высочайшего качества, обеспечивая нужды авиационной, космической, атомной, энергетической промышленности и поставляя инструмент в несколько десятков стран.
В 90-х началось то, что я плохо понимаю. Завод акционировали, появилось ОАО «Томский инструмент». Прошла процедура банкротства, вместо одного завода возник десяток компаний. К 2008 году все стало как в известной русской сказке. Лисам достался лубяной домик – территорию и корпуса завода распродали различным компаниям, часто никакого отношения к производству не имеющим. А зайца выгнали – производство инструмента перенесли в деревню Лоскутово, там нашлось полуразвалившееся здание предприятия по ремонту сельхозтехники. Разумеется, на новом месте работает менее трехсот человек.
Но эти люди сделали невероятное. За три с небольшим года в Лоскутове, по существу, создан новый современный завод. Он дает продукцию вполне конкурентоспособную, идущую на экспорт. Конечно, для обеспечения этих успехов были нужны займы, завод оказался в тяжелом финансовом положении. И сразу же нашлись новые лисы.
24 августа кредитор с помощью частной охранной фирмы захватил здание завода. На другой день – я опускаю детали – рабочие вышвырнули непрошеных гостей, встали к своим станкам и вновь приступили к работе. Видите: теперь коллективу с кулаками приходится защищать свой завод. За коллектив и его дело вступились общественность и СМИ, заступились инструментальщики с других заводов и из Москвы, вмешалась местная власть. Кажется, «ТИЗ не остановят», сообщила областная газета. Но долги остались, осталась и тревога…
* * *
В Томске существует Совет старейшин. Это не ветеранская организация, а независимый совещательный орган, состоящий из людей, сумевших в своей жизни добиться многого, немало сделавших для города и области и сохранивших, несмотря на солидный возраст, жизнелюбие и энергию. В их числе бывшие руководители города, директора заводов, ректоры вузов. К их продуманным и аргументированным, а главное, совершенно независимым рекомендациям прислушивается мэр Томска, да и другие представители власти.
Совет направил свою делегацию в Лоскутово, чтобы своими глазами посмотреть на происходящее, оценить его и получить основания для обращения к губернатору. Мы увидели отлично оборудованные цеха, великолепные современные станки, сверла и фрезы, метчики и плашки, инструменты для работы по металлу и дереву, по качеству не уступающие лучшим зарубежным образцам. Мы говорили с инженерами и рабочими: оказывается, им не страшны ни кризис, ни конкуренция. Они уверены, что смогут погасить все долги, выполнить все заказы, дать российским, а если понадобится, то и зарубежным заводам любые инструменты. Лишь бы их не задушили, лишь бы обошлось без новых захватов завода, проще говоря, лишь бы, как сказал один из наших собеседников, им не мешали заниматься любимым делом.
И еще одна мысль, для меня новая,
прозвучала в беседах на заводе. Да, нынешняя власть не очень-то нуждается в развитии собственной промышленности. Россия спокойно сидит на нефтегазовой игле. На нефтедоллары можно купить всё или почти всё. Но будут ли покупать сырье у слаборазвитой страны? Не проще ли сильным державам захватить это сырье вместе со страной и рабочими? И если кто-то решится на такое безумие, разве нам не потребуется, как это уже не раз было, как это произошло и ровно 200 лет назад, и в 1941 году, обеспечить защиту не только нефти и газа, но и нас самих? Ну, верхушку это может не беспокоить, она эмигрирует. А простым людям понадобится защита, потребуются военные самолеты, ракеты, танки и многое другое, что нам никто никогда не продаст! Военную технику надо делать самим, а без инструментов это невозможно. Завод должен работать!
В скромном кабинете директора «Томского инструмента» Григория Валерьевича Семёнова почти нет украшений. Но на полочке, недалеко от его стола, установлена изящная модель современной подводной лодки. Именно такие, уже не модели, а грозные подводные крейсера, можно создавать при помощи «Томского инструмента». Есть о чем задуматься!
Л. ПИЧУРИН,
профессор, член президиума томского городского Совета старейшин
Мастера Лоскутова: лишь бы обошлось без новых захватов завода
