1Правда, «Российская газета» для тех, кто не изучал нерусский язык, пояснила, что такое сельский кластер. По мнению разработчиков программы, каждый населенный пункт с населением более пятисот человек должен включать в себя восемь «обязательных точек»: досуговое учреждение, школа со спортзалом, помещение для участкового, баня, административное здание, храм и благоустроенное кладбище. И далее: «Все это должно быть на территории каждого муниципального образования, считает губернатор Евгений Савченко. – А их у нас – более трехсот. Кроме того, к каждому сельскому подворью должны быть подведены дорога, газ, электроэнергия, вода».
Здорово, правда?
«Белгородские чиновники (сообщает далее газета) Америки не открыли, а просто придали социальным расходам «концептуальную упаковку».
Успеваете, граждане, осмыслить современное словоблудие и разобраться в упаковках одного и того же «товара»?
Помните, сколько трескотни, шума и звона было вокруг «упаковки», названной губернатором и чиновниками области программой улучшения качества жизни белгородцев. Тогда хоть было ясно, о чем речь. Правда, известна уже и судьба той «упаковки» и ее содержимого. Известны и результаты. Она как с треском началась, так с треском провалилась. Теперь о нем, об улучшении качества жизни, редко кто и вспоминает.
Вымирание белгородцев даже не было приостановлено. Смертность по-прежнему значительно превышает рождаемость и сегодня. О каком же улучшении качества жизни можно разглагольствовать? Словом, не удалось построить рай в отдельно взятой губернии в условиях воровского дикого капитализма, хотя неплохое советское наследство (область была и в экономике, и в социальной сфере одной из лучших) вроде бы позволяло это сделать.
Теперь вот появилась новая «инициатива», да еще в такой замысловатой «кластерной» упаковке.
Итак, концепцией социального обустройства, то бишь с помощью кластера (простите за заумные выражения, но из газетного текста слов не выбросишь) предполагается упорядочить сельскую инфраструктуру. Чиновники планируют провести оценку состояния действующих учреждений в селах и построить недостающие. Если социальные объекты (обязательные «восемь точек») нуждаются в реконструкции, на это будут выделены средства из областного бюджета. Кому и сколько, пока большой вопрос.
Да и обещана полноценная сельская жизнь далеко не для всех, а только для избранных, оказавшихся в населенных пунктах, в которых проживает не менее 500 человек.
Но таких в области всего лишь 321 из 1573, а что же ждет 1252 села или хутора, не попавших в привилегированный список? Неужто для них уготована единственная из восьми «точек» – кладбище?
Зачем же потребовалось властям предержащим заваривать новую лапшу на уши доверчивым землякам? Попробуем разобраться.
Проекты-прожекты можно, конечно, строить любые, особенно на бумаге, в тиши кабинетов чиновников. Бумага все выдержит. Но считал ли, например, кто-либо из разработчиков сельского кластера, сколько средств (денежных и материальных) потребуется только на то, чтобы к каждому подворью подвести дорогу, газ, электроэнергию, воду? Да и кто, и как эту задачу будет осуществлять? Разве что новоявленные белгородские миллионеры и миллиардеры? Но у них другие заботы – криминально-капиталистические, корыстные. Цифры же затрат на некоторые социальные нужды селян, приведенные в публикации, – лишь капля в море.
Стоило бы напомнить, что при советской власти, так презираемой либералами-реформаторами, забота о нормальной жизни крестьян была неотъемлемой частью политики государства, всего общества. И не надо было изобретать всякие там нацпроекты, программы, фонды, а теперь кластеры, чтобы заморочить головы людям и не делать дело.
В нашей области подъем сельского хозяйства и решение социальных проблем осуществлялись параллельно. Огромные средства вкладывались в полеводство и животноводство, которые переводились на промышленную основу. Повсеместно возводились животноводческие комплексы по выращиванию и откорму скота и птицы, полевые станы, где концентрировалась сельскохозяйственная механика, механические мастерские со всеми бытовыми условиями, близкими к городским. Шла целенаправленная работа по специализации и концентрации производства сельскохозяйственной продукции. И результаты не замедлили сказаться. Нашу продукцию знали не только в области, но и далеко за ее пределами.
Немало было сделано и по сельской социалке. Во многих населенных пунктах были построены современные школы со спортзалами, столовыми и помещениями для кружковой работы, повсеместно работали группы продленного дня для детей тех родителей, которые были заняты на работе. Возводились дома культуры, клубы и библиотеки, участковые и районные больницы, медпункты, детские сады и ясли, спортивные сооружения, дома быта и приемные пункты по ремонту бытовой техники, открывались бани и парикмахерские. Строились дороги, села радиофицировались, электрифицировались, газифицировались. И все это – за средства государства и колхозов. Поборов этих тогда не было. Потребкооперация успешно решала обеспечение селян необходимыми товарами. Особо надо сказать об общественном питании в колхозах и совхозах. В страдную пору обеды доставлялись прямо в поле, а платили за вкусную и здоровую пищу копейки. А что взамен предлагают перестройщики-капитализаторы? Какие-то «точки», точнее, многоточие…
Так не проще ли и надежнее взять на вооружение опыт социалистического строительства на селе, совершенствовать и развивать его, а не рубить «нехорошее» советское под корень? Тем более что этот опыт не понаслышке известен стоящим у руля нашей области. Так что же мешает? Центр не велит, или «Запад» не позволяет, или собственные интересы, или все, вместе взятое?
Впрочем, властям региона можно и посочувствовать. Ведь государства хоть какого-нибудь, пусть и капиталистического, на которое можно было бы опереться в подъеме села, практически нет. Владеет оно всего лишь 10% собственности (как и в области). А с частника какой спрос? Захочет, если ему выгодно, выполнит указания десятипроцентной власти, а не захочет, с него взятки гладки.
Надежда режима на частника-хозяина, фермера не оправдала себя. Так, доля продукции крестьянских (фермерских) хозяйств за 2007 год в области составила всего лишь 3,7%. Потому особую тревогу вызывает резкое сокращение крупного рогатого скота: с 459,2 тыс. голов в 2000 году до 313,1 тыс. голов в 2007 году, в том числе коров с 214 тыс. голов до 128,3 тыс. голов. Разрушительный процесс в сельскохозяйственных организациях продолжается несмотря на громкие заявления о росте сельскохозяйственного производства в области.
Да, было бы несправедливо не видеть некоторые подвижки в сельском хозяйстве области. Птицеводы, например, лидируют в России. Есть определенные успехи и в свиноводстве за два-три последних года.
А проку-то что?
Стоит заглянуть на рынок или любое торговое заведение, как радость от увиденного изобилия быстро улетучится. Причина известная – скачущие галопом цены. Так какой же тогда смысл в таком росте производства, которое обогащает производителей-частников и разоряет потребителей.
Но вернемся к кластерным проблемам. Белгородские власти заявляют о выравнивании условий между городом и деревней, более того, предрекают в ближайшие годы приток населения из города в село. Хотелось бы в это поверить, но как? Ибо во многих селах, особенно чуть дальше от областного и районного центров, вершатся дела противоположные.
В частности, прекращают работу, закрываются молочно-товарные фермы, выстоявшие в годы «перестроек и реформ», разрушения колхозов и совхозов, в Прохоровском, Белгородском и других районах. А судьба безработных селян не волнует новоявленных «хозяев». Так что не обезлюдили ли бы совсем наши села.
Не кластеры и даже не нацпроекты, а реальная поддержка села государством необходима, и незамедлительная.
Но, как известно, и новый – старый – глава правительства и новый президент прозападный, проамериканский курс менять на российский государственный не собираются.
И. Михайлов.
Белгород.
