Под знаком Волопаса

Я – кондовый пролетарий... Сдается мне, граждане соотечественники и земляки, что ближайшее наше будущее должно пойти под знаком Волопаса. Или Токаря-универсала. Либо Слесаря-лекальщика. Потому как заседание (Госсовета) уже состоялось, мнение высказано, а мнение сие у нас есть не что иное, как прямое указание: поднять, восстановить престиж рабочих профессий на должную высоту. Желательно даже на прежнюю, доперестроечных времен. Не важно, как. Главное, чтобы по-умному, не с кондачка. Так что, за работу, товарищи (я полагаю, прежде всего творческие товарищи), даешь производственные романы и повести (и телесериалы тоже) с колоритной фигурой совсем было позабытого работяги на авансцене! То есть на переднем крае. В битве за перевыполнение квартального плана. Даешь соцреализм, ядрена вошь!
Только вот попутно думается мне, что поднять и восстановить оный престиж будет, пожалуй, труднее, чем удвоить валовой национальный продукт или даже модернизировать оборонную промышленность. Это ж, выходит, рабочий класс возрождать придется. Как класс. А мы уж привыкли к тому, что у нас классов вроде и вовсе уже нет. Кроме разве среднего (пресловутого), который почитается за становой хребет государства. Хотя, когда до сути попытаешься добраться, так у нас и его, среднего-то, только зачатки наблюдаются. Подавляющее же большинство субъектов, носителей российской гражданственности, никак не классифицируются. Просто так прозываются кто олигарх-работодатель, кто наемная уборщица, кто пенсионер или гастарбайтер, а кто и вовсе, прости господи, бомж. А чтобы классы – ни-ни. Не потому ли и сложившийся ныне общественный строй в России мы как-то стыдливо избегаем называть. И чего такое построили?!
Одно время мы тут яростно распинали незадачливого гомо советикуса (по сути, самих себя), чтобы вроде вообще откреститься от позорного прошлого. Сейчас колотим в грудь за национальное единство в образе россиянина – не един ли, извиняюсь, хрен? Только как это нравится тем же чеченцам, чукчам или поволжским немцам с евреями?
Впрочем, ну ее, постылую политику. Профтехобразование – это из другой оперы. Хотя и не менее важной для государства, чем национальный вопрос. Престиж рабочего – это категория нравственно-экономическая. Это, если хотите, такое же национальное достояние, как Газпром и РЖД, как «Единая Россия» и ее создатель Владимир Владимирович наш. Если не все они, вместе взятые.
Утратили. Угробить скоро получилось. Но как возродить, если само слово «рабочий» у нас с некоторых пор вроде под негласным запретом? Если люди стыдятся рабочего звания. А уж пролетарий, который прежде с рабочим ассоциировался, синонимами были, нынче и вовсе хуже матерного.
Смею напомнить, как совсем недавно на каком-то важном саммите двое бывших американских госсекретарей задарили нашему президенту эксклюзивный такой плакатик, имевший хождение во времена оно, в советское то есть время, в советском обществе. Плакат, по их мнению, сегодня вполне уместен как знак зарождения дружественных отношений между Россией и Западом, Америкой в частности. Но того не разглядели, недотепы, что на том плакате сверху, как это водилось, мелким шрифтом прописано. А прописано там было: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Наш-то, зоркий сокол, сразу разглядел и, одобрив призыв соединяться, от пролетариев поспешил отбояриться. Мы, дескать, нынче это не празднуем. Это нам претит, как одиозные ком... и соц... и профинтерны, возбудители межклассовой чесотки. Какие, блин, пролетарии в стране, где валовой продукт уж два десятилетия создается и наращивается исключительно менеджерами, ворами (в законе и без), ментами и жрицами любви – они же герои нашего времени. Это они, очевидно, бурят скважины, укладывают шпалы и крутят ралюшки шлифовально-фрезерных станков.
Но кого из молодых и чем нынче заманишь у нас на завод или фабрику? Дудки – дураков нет! Вот если на «фабрику звезд», на Первом потусоваться...

Чтобы восстановить престиж профессий, нужно прежде всего вернуть людям самоуважение, достоинство человеческое, попранное и растоптанное годами унижения, нищеты. Только одной зарплатой, даже если ее втрое против нынешней поднять, достоинство не возродить. Да и не поднимут наши бизнесмены-работодатели зар­плату своим работникам настолько, как бы ласково к ним ни взывали. На какие шиши они тогда вторую яхту купят или футбольный-баскетбольный клуб?
Помнится, в середине 80-х, когда я с механического завода уходил (чтобы на флот вернуться), меня отпускать не хотели, отговаривали. Ты что, говорили в профкоме, с дуба рухнул, от такой зарплаты бежишь? Ты же в десятке самых высокооплачиваемых людей на заводе. А был я тогда всего-навсего токарем пятого разряда. А много ли, скажите, нынче на заводах токарей (слесарей и плотников), которые заработком с начальником потягаются? А ведь еще дедушка Ленин предписывал, чтобы заработок квалифицированного рабочего сопоставим был с зарплатой наркома, министра по-нынешнему.
Хотя, повторюсь, не только в зарплате дело. Прежде, где бы и кем бы я ни был, я чувствовал уважение к себе, сознавал свою значимость, необходимость. Даже незаменимость, вопреки расхожему утверждению о том, что незаменимых людей нет. «Нынче всякий труд в почете, где какой ни есть. Человеку по работе воздается честь» – это из какого-то стиха из начальных классов помнится. Сегодня и стихов-то таких дети не учат. А достоинство людское с малых лет зарождается и растет с человеком вместе. Так что, возродить его, поднять... вряд ли одним поколением управимся. Если только экстраординарные меры использовать. Но «на это я пойтить не могу», как говаривал один колоритный типаж в исполнении Анатолия Папанова.
Кстати, о профкомах, о
проф­союзах то есть. Их ведь тоже модернизировать придется, чтобы они не номинальными, как теперь, не холуйскими причиндалами были. А тут и в законодательстве (и не только о профсоюзах) следует кое-что пересмотреть. Да много чего. Мы все на демократический Запад равняемся, киваем то и дело. А там, на демократическом Западе, например, забастовка – явление вполне тривиальное. Но где и когда у нас и какой профсоюз проводил последнюю забастовку? Или у нас все в ажуре и никаких проблем?
Как при батюшке Сталине само понятие забастовки применимо было лишь к загнившему Западу, как после него, при развитом социализме, даже думать о том не смели, так и теперь – «больше трех не собираться». Хотя по законам, по конституции прав у нас невиданное количество. Только вот как ими воспользоваться? А что там какие-то «наши» и прочие младокоммунисты акции разные проводят – это всего лишь «подтанцовка» властям предержащим. И «грозная» ФНПР Михаила Шмакова с ее плановыми выступлениями – плановые, «для галочки», мероприятия от кабинета министров.

Но вообще престиж рабочих профессий восстанавливать надо. И не только методом перекраивания вузов в техникумы и ПТУ, перевешиванием порток на другой гвоздок, как сказал бы мой ныне покойный родитель, слесарь-инструментальщик от Бога. Начинать надо с собст­венного отношения к рабочему человеку не как объекту неустанной заботы и попечительства, а как к равному среди равных. У нас любят говаривать, что перед законом, как перед Богом, все равны. Только на деле, как на «Ферме» у Дж. Оруэлла, есть некоторые «более равные». И потому мы, ныне существующее в России сообщество, – то самое, что представил старина Джордж в своем романе «1984». Хотя наверняка кого-то оно вполне устраивает. А как остальным, большинству-то, это надо? И я, как представитель этого большинства, как потомственный, кондовый пролетарий (хоть уже и на пенсии), говорю: нам это и на фиг не нужно. Обрыдло. Вся эта неустанная забота и попечительство. Терпелка народная пределы имеет и может однажды взорваться. Если еще до того у государства российского, даже при столь уважаемых лидерах, порты не свалятся.
Так что, дорогие писатели и поэты, сценаристы и режиссеры и другие разные деятели искусства, культуры и политики, вам, как говорится, и карты в руки. Цели, как говорится, наши ясны, задачи определены, за работу, любезные!

Борис ЛЯПАХИН,
бывший токарь и слесарь, бывший боцман и штурман, а ныне пенсионер, кое-что иногда пописывающий, пролетарского происхождения из города Коврова Владимирской об­ласти.

Борис ЛЯПАХИН