Я уже очень смутно помню детали из этой книги, но вспоминаю, что в 1968 году Шухратом Аббасовым был выпущен одноименный фильм по повести. В 90-е годы переиздавалась в печати эта книга. Тема непростая, сложная, ужасная, как говорят: «голод не тетка», он «превращает людей в скотов». Давно известно, что «В мире есть царь, этот царь беспощаден. Голод названье ему». В груди дыра после прочтения повести, сказала одна из её читателей…
По сюжету повести, чтобы «спасти мать и младших братьев от голода, крестьянский мальчик Миша Додонов вместе с другом Сережей отправляются за продовольствием в Ташкент». Об этом «продовольственном «вояже» и книга. «Дед умер, бабка умерла, потом – отец. Остался только Мишка…». С ужасом читаю выдержки из откликов читателей. «Страшная повесть. При прочтении сердце сжималось от боли, сострадания». Другая – «Прочитала! После заболела с высокой температурой, настолько была под впечатлением» (Кашина Татьяна). «Читала и бросила от тяжести восприятия того ужаса голода, который так ярко описывается в книгах, какие жестокие люди попадаются на пути выживания этих мальчишек – это ад, а не жизнь…».
В то же время, несмотря на все ужасти описания тех событий, действий, чудовищных картин того самого ада, некоторые отмечали, что «читается книга легко, слог рассказчика мягок, проскальзывают местные наречия, без лишнего пафоса, хотя очень тяжел своим эмоциональным наполнением». Приводят в подтверждение слова-выдержки из повести: «Не река сорвалась в половодье – народишко прет со всех сторон, со всех концов. Из канав вылезли, из-за стен выползли – босые, рванье, дождями промытые, ветрами продутые. Мы все понимаем, что голод не тетка, но голодные толпы народа – это уже «чума», разрушающая не только тело и сознание, но и душу». Да к тому же, как обычно и бывает в трудные годы, вылезает вся «нечисть», которую и людьми трудно назвать». Или вот кусочек рассуждения маленького человека, глядящего на едва идущего, худущего голодного человека: «Еще маленько, он потерпит…наверное, свалится. Ляжет с горя и не встанет никогда. Людям не больно нужно, и увидит кто, нарочно отвернется. Много, скажет, ихнего брата валяется, пускай умирает. Ты, солнышко, не свети – этим не обрадуешь! И ты, колокол, напрасно на церкви звонишь… Тяжела печаль – тоска человеческая. Хлебца бы!».
Многострадальная наша Родина… Светлые моменты в книге тоже присутствуют, но у меня общее впечатление мрак-мрак-мрак. Подозреваю, что многое в книге автобиографично, хотя автор уехал в Ташкент, спасаясь от голода, будучи уже взрослым человеком. И насколько помню, умер через несколько лет после написания этой книги… Все эти высказывания и откровения я привел к тому, чтобы было более-менее ясно – насколько чувствительна и деликатна эта тема. И это, естественно, требует соответствующего обращения с нею и в литературе, если за нее берутся трезвые люди, далекие от «смакования» в изложении и преподнесении ее читателю.
Конечно, литературно-художественное изложение даже самых страшных и жутких картин имеет большое, тактическое, нравственное восприятие и значение. Это мое вступление в статью я записал в связи с ворохом разной оценочной информации по поводу такой же темы в новом романе несколько разнузданной, легкомысленной, кощунственной, с позволения сказать, писательницы – Гузель Яхиной «Эшелон на Самарканд».
Я с этой «литераторшей» боролся еще по ее антисоветскому роману «Зулейха открывает глаза». Тогда, просмотрев и прочитав большую часть книги, сразу понял ее низкопробность, русофобию, антисоветизм.
И вот снова на так называемый «литературный путь» вышел «голодный эшелон» на Самарканд. Тиражом в 75 тыс. экземпляров книга Яхиной «Эшелон на Самарканд» заполоняет полки некоторых магазинов. Это роман как бы о путешествии и своего рода «красный истерн» о том, как начальник эшелона Деев и комиссарша Белая эвакуируют пятьсот детей из Казани в Самарканд. И начались опять баталии в защиту этого пасквиля (со стороны Улицкой, Г. Юзефович и М. Кучерской) и в острую, основательную и злобную критику, как со стороны читателя и особо историка из Самары, исследователя материалов о голоде в Поволжье в 1920–1921 годах Григория Циденкова. Он и его свидетели обоснованно заявляют о бессовестном плагиате его материалов исследования этих событий в Самаре, Саратове, оформленных даже в сценарий и публиковавшихся в местной печати. Он действительно проследил путь такого поезда с тремя стами детишек в 1921 году в Узбекистан. «Литераторша» же по его заявлению исправила пункт отправки эшелона (из Казани, а не Самары или Саратова). Из Казани тогда отправлять не могли. Она события те обозначила 1923 годом, а в действительности в этот год детей уже возвращали из Средней Азии домой.
Интересно отметить, что такая ерунда и пакость заняла некое место в печати, обзорах, выступлениях. Видать, что что-то нечисто в этом деле. ЗАДЕЛО многих неравнодушных! О книге и самой одиозной Яхиной в большой статье отметилась правительственная «Российская газета» (10 марта, №49, статья корреспондента из Казани), такая же одиозная «Новая газета» опубликовала уже две статьи, №23 от 18 мая, эксклюзив «Эшелон на Самарканд» и №28 от 17 марта «Я – добросовестный исследователь») и в «Аргументах недели» №10 от 17 марта статья «Зачем карманнику запонки»). Что-то пока не заметил просвещенного обозрения в нужной «Литературной газете». Но вот на передаче ТВЦ 20 марта в «Постскриптуме» с А. Пушковым прозвучало его небольшое откровение по этому роману с критической ноткой…
Я читал эти материалы, отрывки из романа и на меня особое впечатление произвели не очень ясные, запутанные и малоубедительные оправдания Яхиной в том, что она якобы не «сплагиатила» исследования. Она тщательно подобрала малюсенькие отрывочки по теме в разных источниках, утверждая, что она не придумала некоторых нелитературных слов и названий, сомнительной трактовки на отдельные источники. Так, к примеру, пишет, что брала за основу письма непосредственных участников тех событий, которые в художественном виде писали свои впечатления об увиденном и услышанном. Ссылается на «Книгу о голоде», изданную в 1923 году в Самаре, где она списывала такие «блестящие» строчки в письмах голодающих (там же оппоненты говорят, что было что-то совсем другое). Ссылается на труд «Советская деревня глазами ВЧК – ОГПУ – НКВД 1918–1930 годов», где так же образно выражались фигуранты голодного времени. А на самом деле там были только сводки органов и их сотрудников по теме.
Заметьте, о штабелях книг Яхиной спотыкаешься, входя в любую книжную лавку, зато Шолохова или Леонова будешь полдня по полкам искать. Но вернемся к скандалу. Если докажут наличие плагиата в новом тексте Яхиной, а к этому всё идет, я нимало не удивлюсь. Скандал вокруг казанского проекта «Г. Яхина», боюсь, не последний в этом поколении и, уверен, не самый громкий». Но скандал, как говорят, лучший способ рекламы. Если всё пойдет так и дальше, то чего доброго, услышим, что это творчество, наряду с солженицынскими Гулагами, так же войдет в школьные программы.
Кто-то из успевших ознакомиться с «Эшелоном…» горестно заметил, что бы было, если в таком духе был написан роман об эвакуации детей из голодного Ленинграда.
Я не зря вспомнил о «Ташкенте – городе хлебном» и думаю, что и «Эшелон на Самарканд», хотя и об одном событии, об одной «черной яме» в нашей многострадальной истории, но всё же, как кажется, это две большие разницы!