| [img=-21934] |
Проще всего спасать дельфинов из ставников. Таня поняла это, когда однажды пошла понырять в районе Имеретинского курорта и увидела, что в сетке-ставнике мечется азовка. Она провела с пленницей часа три, не понимая, как ее вытащить. Много раз показывала ей выход, опускала поплавки, вставая на них моноластой. Все было бесполезно. Бежать за ножом резать сети? А если с дельфином что-то случится?
Таня не знала, что предпринять, как вдруг азовка исчезла – и довольно долго ее нигде не было. Что происходит? Под водой было видно очень плохо. Увидела: где-то дрожат поплавки. Нырнула там.
Дельфин впилился в эти сети и попытался вынырнуть с другой стороны, но запуталась голова. Может быть, азовка бы и выбралась сама, но Таня не стала за этим наблюдать. Она вытащила пленницу, притянула к себе и, переплыв вместе с ней через буйки, выпустила, и та «почесала за горизонт».
Таня была счастлива беспредельно.
– Есть разные орудия лова, и наиболее опасны жаберные сети – тонкая леска. Она впивается, дельфин запутывается, и ему очень трудно выбраться, – объясняет дайвер и соучредительница центра «Дельфа» Татьяна Белей. – А есть ставники – сети вроде лабиринта, там несколько таких «карманов», они стоят недалеко от берега, закреплены на палках или на поплавках. Они открыты – дельфин заходит вслед за рыбой и попадает в лабиринт сетей. Опытные дельфины заходят, едят – выходят, а есть неопытные, молодые или те же азовки. Они мечутся в поисках выхода, начинается паника, стресс, и они могут совершать неадекватные действия.
Освобождая дельфинов, волонтеры «Дельфы» не режут рыбацкие сети – это частная собственность. Обычно сеть крепится к основному тросу, находящемуся на поверхности, недорогими веревочками или пластмассовыми стяжками. Их надо отрезать или развязать, часть сети должна опуститься, лучше метра на два-три, и тогда животные выходят. Нужно только отплыть подальше, чтобы они успокоились, и потом завязать все снова.
Таня может говорить о дельфинах часами. Она родилась в Москве, но всю жизнь ее тянуло в морскую стихию. Дельфинов очень любила с детства, после того как посмотрела мультфильм «Девочка и дельфин». Потом она увидела документальный фильм «Бухта», получивший «Оскар», о том, как происходит загон и забой дельфинов в Японии, в местечке Тайцзи, где с сентября по январь сезон охоты. Выплывает много лодок – там, где проходят пути миграции китообразных. Их загоняют, стуча железными палками по железу. Дельфины впадают в панику и таким образом оказываются в бухте. Там их закрывают, самых лучших отбирают для дельфинариев, остальных забивают на мясо.
– У нас ведь тоже столько дельфинов в дельфинариях, и как они туда попадают? И никто про это ничего не знает, – у Тани тогда открылись глаза.
Она решила снять собственный фильм, ей захотелось показать на контрасте, какие дельфины в море – и что происходит с ними в дельфинариях. Съемки и монтаж заняли четыре года. В России премьера фильма «Рожденные свободными» о судьбе восемнадцати белух, ставших пленницами системы отлова и торговли дельфинами для дельфинариев, состоялась. Киноленту показывали на фестивалях, российских и зарубежных.
Пока Татьяна снимала фильм, у нее появилась новая мечта – вытаскивать дельфинов из дельфинариев, возвращать их к нормальной жизни. Она узнала, что, прежде чем выпустить животных в море, им нужно пройти реабилитацию, вернуться к дикому состоянию. На съемках Белей познакомилась с людьми, ставшими затем основной командой центра по изучению и помощи дельфинам, база которого находится сегодня в Сочи, в Имеретинском порту.
| [img=-21933] |
«Капитанит» Ирина Шулгестерова – волонтер и координатор центра «Дельфа». Его команда занимается в акватории Имеретинской бухты и Адлера научными исследованиями. Изучают, сколько дельфинов здесь обитает, пытаются их сосчитать, создают фотокаталог китообразных, чтобы опознавать конкретных индивидуальных особей. Дельфина можно узнать по спинному плавнику: как у людей – отпечатки пальцев, у каждого дельфина на плавнике свои зазубрины и шрамы, которых больше нет ни у одного другого. Когда получается делать удачные фото таких плавников, их можно сопоставлять с другими фотографиями и понимать, кто и когда появляется в акватории. Сейчас в бухте около 120 «опознаваемых» дельфинов. В море волонтеры наблюдают за их поведением, записывают, что они делают в какой момент, стараются отслеживать, какие стоят сети и нужно ли кому-то из животных оказать помощь.
Ирина – сибирячка, переехавшая в Москву, где «жила жизнью обычного офисного планктона», пока однажды ее не позвали на работу в Сочи – по профессии. Как только приехала, вспомнила, что здесь тоже должны быть дельфины.
Лодка, выходящая в море, маленькая, поэтому, когда дельфины к ней пристраиваются – а они любят это делать, – можно смотреть на них глаз в глаз. Ирина посмотрела на то, как работает «Дельфа», и осталась.
– Если дельфины в настроении и позволяют – не охотятся, не ломятся куда-то с большой скоростью, – мы плаваем с ними, – улыбается Татьяна Белей, рассказывая о поездках в море с дельфинами. – Параллельно ведем съемки. Если дельфины крутятся на месте и нет вокруг множества моторных лодок, мы и звуки записываем тоже. Накапливаем записи и учимся анализировать.
Прежде чем поехать в море и поплавать с черноморскими дельфинами, Ирина прошла курс оказания помощи китообразным, посетив тренинг «Дельфы».
Сначала Белей и другие создатели центра помощи дельфинам собирались его построить и уже тогда начать работу.
– Но получилось так, что люди стали о нас узнавать, звонить и писать о выбросах дельфинов на берег и других происшествиях. Мы поняли, что дельфины не могут ждать.
Решили провести тренинги, обучить оказанию помощи дельфинам как можно больше людей, найти волонтеров. Объявили кампанию на сайте Planeta.ru – сбор средств для создания центра помощи дельфинам, который продолжается по сей день. Нужно уметь плавать очень хорошо, нырять и не бояться воды, потому что, обещает Ира, самое интересное – под водой.
– Вниз когда ныряешь, там другое измерение, дельфины с тобой общаются, им интересно на тебя смотреть, что-то надо, не уходят, смотрят, иногда долго, иногда недолго.
Спасти больного дельфина намного труднее, чем вызволить из сетей. Когда черноморские дельфины (их три вида: афалины, которых люди знают хорошо и видят, к сожалению, в дельфинариях, белобочки – дельфины поменьше, и азовки, которых ученые называют морскими свиньями) изможденными приплывают на мелководье или выбрасываются на берег, они находятся в критическом состоянии.
– У людей есть такой стереотип, что, если дельфин приплыл к берегу, сел на мель, его надо срочно отправить в море. Да, это работает, но только в тех местах, где существуют большие, серьезные отливы-приливы, дельфин может в азарте охоты попасть на мель, пропустить отлив. Здесь, на Черном море, такого нет, – объясняет Татьяна Белей. – Если дельфин на мели и никуда не уплывает, он или серьезно обессилен, или тяжело болен.
Однократные ветеринарные манипуляции, скорее всего, не помогут. Дельфин дикий, для него это огромный стресс. Он и без того в тяжелом состоянии, а когда еще и люди начинают с ним что-то делать…
У центра «Дельфа» постоянно работает горячая линия, на которую звонят, когда видят на берегу дельфина. Люди всегда очень хотят помочь, но точно не знают, что делать: начинают или выталкивать дельфина в море, или перекатывать его к воде. А у дельфинов очень хрупкие плавники и хвост, это их уязвимые места, за которые ни в коем случае нельзя их тащить.
– Если его просто так отпустить, скорее всего, не выживет, первый эффект – станет легче, а потом… Нужен центр, место, куда отвезти и там лечить, – объясняет Таня.
Имеретинский порт – идеальное место для центра помощи дельфинам. Здесь есть всё: защита от штормов, чистая морская вода, строгий контроль судоходства, присутствие поблизости свободных дельфинов, глубина в акватории – девять-десять метров. Три года назад, прежде чем начинать создание стационарного центра, «Дельфа» договорилась с руководством курорта «Имеретинский» о возможности безвозмездного размещения в акватории порта морского вольера для реабилитации дельфинов.
***
Перед отправкой в дельфинарий, в процессе так называемой адаптации, дельфинам, косаткам и белухам «ломают психику», приучая есть мертвую рыбу и слушаться человека. Фильм «Рожденных свободными» трудно смотреть спокойно.
– Самым сложным в процессе съемок было то, что ты ходишь снимаешь все эти ужасы, но ничем помочь не можешь, – делится Таня. При просмотре фильма то же чувство.
«Вот он, путь дельфина: Охотское море – свалка поселка Дунай», – рассуждает один из персонажей фильма, ведя съемочную группу – и зрителей – к месту, где похоронен дельфин-белушонок, погибший от сепсиса в результате ужасных условий перевозки после незаконного отлова.
На передержке часто условия немногим лучше. Центр «Дельфа» назван в честь дельфина, погибшего на ферме в кубанском поселке Веселовка. Дельфу и Зевса, черноморских дельфинов, незаконно отловили уже во взрослом возрасте, и дрессировке они особо не поддавались. Держали их в коровнике, а псевдобассейн сделали из силосной ямы. Об этом стало известно на всю страну, когда нескольким активистам сообщили, что на одной ферме находятся дельфины. Активисты приехали и обнаружили животных в тяжелейшем состоянии, в язвах, с искривленными хвостовыми стеблями.
– Нам удалось добиться их срочной конфискации, – рассказывает Татьяна. – Их перевезли в Большой Утриш, в дельфинарий в море, где хорошо относятся к дельфинам. Быстро погибла Дельфа, и мы пообещали, что создадим центр с таким названием, который будет заниматься реабилитацией и выпуском дельфинов.
Зевс прожил немного дольше, разрешения его выпустить добивались через суд. Владелец фермы постоянно подавал апелляции, утверждая, что у него прекрасные условия и бассейн лучший в Европе.
После карантина 2020 года власти Краснодарского края выделили сорок пять миллионов рублей дельфинариям как потерпевшему бизнесу. Как вам такое, «Дельфа»?
– Я постоянно на что-то надеюсь, – пожимает плечами Татьяна. – Когда что-то не получается. Маленькие победы, конечно, тоже есть. Спасли дельфина, появились законопроекты о запрете отловов, появились классные волонтеры, на оборудование собрали. Но когда вот-вот что-то получается, а потом – раз, и все пошло не так, ты думаешь: ну все, больше никогда. Бессмысленная какая-то черная дыра. Но потом проходит время, и ты опять во все впрягаешься.
Даже в самом большом и красивом дельфинарии или океанариуме просто невозможно создать мало-мальски пригодные условия для содержания китов или дельфинов. Почему? Потому что в море киты мигрируют на тысячи километров. Океан огромен, и дельфины ныряют на расстояние восемьсот метров, киты – на полтора километра. Любой океанариум – медленная смерть и бесконечное мучение для морских млекопитающих.
Кроме того, одна из самых больших пыток для дельфинов в океанариумах – одиночество. Дельфины – социальные существа. Отлов черноморских афалин запрещен на государственном уровне, эти дельфины занесены в Красную книгу России. Несмотря на официальный запрет, в дельфинариях Краснодарского края очень много черноморских афалин, которые как будто отловлены до введения моратория 2002 года или якобы родились в неволе.
– Много по поддельным документам: дельфин погибает, на его место сажают нового, зачастую отловленного нелегально, меняется чип, вживляемый под кожу около спинного плавника. Новый дельфин работает по документам погибшего, – рассказывает Белей.
По ее словам, с чипами производят немало махинаций, и сегодня нужно вводить генетические паспорта, чтобы для незаконных действий было меньше возможностей. И прежде всего необходимо запретить оборот дельфинов.
– Их тасуют туда-сюда, поэтому трудно их опознать. Бывают такие вещи при проверках: по документам дельфин – самец, а на самом деле это самка, по документам дельфину пятнадцать лет, а видно, что он двух-трехлетний. Такие истории вскрываются.
В дельфинарии сочинского поселка Лоо сидят два дельфина, Рокки и Лана. Они отловлены незаконно и конфискованы по решению суда. В России нет действующего механизма по возвращению конфискованных китообразных в природу. По закону краснокнижные дельфины принадлежат государству, их должны передавать в госучреждения, на предприятия для выпуска или содержания. Те, как правило, не обладают базой и знаниями для реабилитации, и это дорогостоящее дело. За неимением другого выхода дельфинов оставляют в дельфинариях, откуда их конфисковали, и они продолжают работать. «Дельфа» давно следит за историей Рокки и Ланы, год назад команда центра вступила в борьбу за их выпуск на свободу, в море.
В какой-то момент вроде бы удалось добиться: дельфинов должны были передать «Дельфе», нашедшей место, где можно провести реабилитацию, не дожидаясь строительства своего центра. Но в последний момент дельфинов официально передали на станцию в Малом Утрише, которая, несмотря на расположение здесь научной базы, давно известна среди активистов и экологов как место передержки морских млекопитающих. Проблема в том, что там нет главного условия для проведения реабилитации – морского вольера.
– Дельфину нужно акклиматизироваться, восстановить форму, навыки охоты и эхолокации. В бассейне это невозможно, необходима естественная среда, – объясняет Татьяна.
За все лето дельфинов из Утриша так и не забрали. «Дельфа» заключила договор с госучреждением, которому принадлежит место в морпорту.
– Это научный институт, на законных основаниях можно передать, – говорит Татьяна. И добавляет: – Самое главное – мы добились того, что их должны выпустить.
***
К вечеру мы с Татьяной и ее маленькой дочкой Лизой отправляемся на их любимое место в Имеретинской бухте – эта часть побережья вся в огромных камнях. Пока Лиза скачет с камня на камень, Таня стоит на одном из них в лучах закатного солнца и говорит по телефону. Таня участвует в переговорах о возвращении домой знаменитой черноморской афалины Каси. Ее отловили еще дельфиненком вместе с другим дельфином и продали за границу – в Иран. Вернее, отправили как бы на гастроли и затем оставили там насовсем – так происходит нелегальная продажа краснокнижных афалин за границу. Касин товарищ по несчастью погиб, она целый год пробыла в одиночестве и чуть не умерла от тоски…
Солнце исчезает в море.
