А я вот не был на войне,
Пришлось потом родиться.
Но знаю, что у нас в семье
С войны письмо хранится…
Е. Долматовский
Такое письмо уже почти 80 лет хранится и у меня дома. Мой дядя (мамин брат) – младший лейтенант Поляков Петр Петрович, был летчиком 192-го истребительного авиаполка 6-го истребительного авиакорпуса и погиб 5 июля 1943 года в самом начале Курской битвы в воздушном бою в районе станции Поныри Курской области. Что я знаю о нем? Родился он в 1921 году на хуторе Горбатом Тумановского района Смоленской области, рос, как и большинство ребят того времени, и с детства хотел стать летчиком. В 1937 году вся семья переехала в с. Звягино (ныне – одноименный микрорайон г. Пушкино Московской обл.). Здесь он окончил школу, занимался в аэроклубе (в соседнем поселке Клязьма был учебный аэродром), а перед войной поступил в Борисоглебскую Краснознаменную авиационную школу пилотов имени В.П. Чкалова. Перед окончанием авиашколы стал кандидатом в члены ВКП(б) и весной 1943 года был направлен на фронт. Это письмо написала моей маме его фронтовая подруга – девушка по имени Дина. Но оно не о воинских подвигах. А о чем – судите сами.
5/X-43 г. Здравствуй, дорогая Сашенька! Большущий привет и самые наилучшие пожелания. Ждала, ждала от тебя ответа, да так и не дождалась. По всей вероятности, мое письмо не пропустила цензура, так как я его писала под горячую руку и, наверное, написала кое-что лишнее. Это единственная предполагаемая причина такого долгого молчания, а возможно, что ты не желаешь написать мне пару строк? Не знаю, дорогая, что и думать. А мне так хотелось получить от тебя ответное письмо! Ты Васю Кашенцева просила написать тебе подробности, связанные с гибелью Петра. Я с радостью напишу все, что знаю о Пете. Петенька! Как я его ждала первые двадцать дней, но потом пришло подтверждение наземных войск, и единственная надежда была убита. Его больше нет и никогда не будет! Знаешь это и все же не веришь, что его никогда не будет вместе с нами. Сижу и реву. Не знаю, что и писать. На днях приехал из месячного отпуска Вася Кашенцев, а я как-то невольно все связывала с Петрушей. Вот и он побывал бы дома и приехал радостный и довольный. Эх, Петро, Петро. Как ему хотелось жить!!! И все так нескладно вышло. Можно без конца вспоминать все прошедшее и оно будет свежо и приятно. Из всех наших ребят остались только Вася Кашенцев, да Леша Матвеев, который находится сейчас в госпитале. Остальные… Всё началось с 5 июля. Раньше настоящей боевой работы у них не было. Ходили на прикрытие «пешек», но все было просто, легко и приятно. Удержались бы они эти пять дней с 5 по 10, и все было бы спасено. Какие были дни! Какая адская работа! В день делали по семь, ты представляешь, по семь вылетов! Вот где была настоящая мясорубка. Наших много не вернулось, но и немцам порядком досталось. Все это было в районе Понырей. Я сохранила поэму о Понырях, здесь дрался и погиб Петро.
…Кто здесь героем битвы стал,
Кем страшный натиск отражен?
Я одного бы не назвал
Я б вспомнил тысячи имен…
Петенька! Милый, любимый, родной. Как ты был хорош!!! Сашенька, давай поплачем вместе, не могу больше писать. Все спят, а я дневальная. Пишу и реву, какой из меня боец! Разнылась… 5 июля… Петя говорил, что ему не везет на это число, да так оно и вышло. Ракета и наши ястребки поднялись в воздух. В этот вылет не вернулся Володя Вашкевич. Самолет Петруши порядком поцарапало. Пробило бензосистему, водосистему, левую плоскость, он вернулся цел и невредим. Подошел ко мне, как всегда улыбающийся и говорит: «А я, дорогая, вернулся». Второй вылет прошел нормально. Но вот роковой третий вылет. Было около семи часов вечера. Ракета и наши ребятки в воздухе. Мы, как всегда, уселись на краю аэродрома и ждем. Прошел бреющим комэска. Ждем дальше. По одной садятся машины. Нет Петра, Карнюкина, Кашенцева…
Вылезая, комэска говорит – Кашенцев не вернется, его подожгли… Думаю одно – лишь бы Петро вернулся, а там все безразлично. Оказалось все наоборот. Петро был в паре с Костей. Друг друга потеряли. Петя, увидя комэска, пристроился к нему и стал его защищать. Петину горящую машину и увидел комэска, а не Кашенцева. Ребята говорили, что Петя выпрыгнул с парашютом. Это было в районе Понырей. Мы ждем, не теряя надежды на возвращение Петра. Вот-вот, думали, вернется.
Так мы не теряли надежду все 20 дней, до того момента, как получили подтверждение от наземных войск. Удостоверение личности с фотографией Петруши говорили о том, что это именно Петро. Я даже сейчас не знаю, что лучше – предположения, догадки и хотя бы маленькая надежда на возвращение, или вот такая ясность и конкретность. Нет никакой надежды на то, что Петро вернется к нам, снова будет среди нас. В подтверждении говорилось о том, что при падении с парашютом он от него оторвался. Все думали, что он не застегнул ножных ремней и при падении просто вывалился из парашюта.
Я очень сильно мучилась и обвиняла себя в смерти Петруши. «Жалок человек, в ком совесть не чиста». Думала, что это я в какой-то степени виновата в его гибели, так как перед вылетом мы были вместе. Когда была дана ракета, ребята были у нас в землянке. Бегом по машинам, а у Пети машина стояла чуть ли не всех дальше. Ну, думаю, поторопился и не застегнул ножных ремней. Всему виновата я. Многое было не ясно, при каких обстоятельствах погиб Петро.
Наш командир написал письмо, прося написать подробности гибели. Вчера пришло письмо. Оказалось, что все было нормально и ремни были застегнуты. Его машину подожгли. Когда он выпрыгнул с парашютом, то при спуске произошел отрыв купола. Скорее всего, стропы оборвала пулеметная очередь, прошедшая у него над головой. Живой человек, как жутко, что он испытал! Даже ручка осталась в руке. Петро, Петро! Как страшна действительность. До свидания, Сашенька, что интересует – пиши, отвечу в следующем письме. Привет всем вам. Дина.
P.S. Письмо, наверное, долго будет блуждать, так как почта вместе с дивизией далеко впереди. Если есть время – отвечай. Жду. Целую крепко – крепко. Дина.
Вместе с этим письмом, как самые дорогие драгоценности, в моей семье хранится по-военному короткое письмо маминого брата, присланное из авиашколы, хранятся его фотографии – личные и с друзьями. На одной из них, сделанной в апреле 1943 года перед окончанием авиашколы, – 10 улыбающихся молодых ребят со своим инструктором. Жутко представить, что всего через полгода в живых из них останутся только двое, а на остальных придут небольшие листки бумаги, получить которые их родные боялись больше всего – похоронки. Одна из них хранится и у меня. Смотришь на эти фотографии и понимаешь, что только такие ребята – мужественные, честные, смелые смогли выстоять и сломать хребет фашистскому зверю в Великой Отечественной войне. Одни погибали, но на их место вставали другие, и победили.
С уважением Пушкинец, г. Пушкино, Московская обл.
Пушкинец
