В иркутскую Тофаларию перестали летать грузовые вертолеты.
В социальных сетях, в частности в Telegram-каналах, вчера сотни людей могли прочитать буквально крик о помощи от жителей села Верхняя Гутара. Иркутской области. Селяне пишут, что раньше вертолеты летали к ним дважды в неделю: один раз пассажирский и один раз грузовой. Но из-за нехватки денег в бюджете Нижнеудинского района, к которому относится Тофалария, с начала ноября оставили только пассажирские рейсы. Из-за этого в селе закончились продукты.
«Магазины пустые: банки да крупы остались, чая нету. Тут же тоже дети: и фруктов, и йогуртов хотят. Скоро Новый год, все хотят праздника. Хотя бы детям подарки, конфеты купить», – сообщает Елена Аюпова из Верхней Гутары.
Елена написала обращение в чате губернатора Иркутской области Игоря Кобзева. Она отметила, что «так они не жили даже в лихие девяностые». Вертолет Ми-8 прилетает в Верхнюю Гутару раз в неделю, иногда из-за плохих погодных условий его можно ждать дольше. Билет до Нижнеудинска по субсидированной цене стоит 1560 рублей, лететь один час. В вертолет помещаются 22 человека. Если остается место, то его догружают продуктами.
Самое удивительное, что такая же проблема с транспортом и в райцентре Тофаларии – селе Алыгджер, и в соседней Нерхе. Там один вертолет раз в неделю прилетает сразу в два села. Мест на всех не хватает, из-за этого жители не могут улететь даже в больницу в Нижнеудинск.
«Чиновники местной администрации только разводят руками: мол, они бессильны, деньги на полеты вертолетов не выделили в правительстве Иркутской области», – сообщают жители.
О Тофаларии написано много чего интересного, есть целые научные исследования, посвященные этому краю. Большую часть года в села горной Тофаларии в Нижнеудинском районе можно добраться только по воздуху. В январе, когда реки окончательно встают, делают зимник. По нему на год вперед завозят муку, сахар, комбикорм и крупы. Но в село Верхняя Гутара настолько сложная дорога, что даже по зимнику на машине туда не проехать крайне сложно. Сельчане круглый год летают в Нижнеудинск на вертолете.
Проживает в этих краях, в бассейнах рек Уда, Бирюса, Морхой, один из самых малочисленных народов России – тофалары. Поэтому местность так и называется – Тофалария. Крутые горы, горные реки, чистейший воздух – Швейцария, да и только. По данным последней переписи населения, в поселках Алыгджер, Верхняя Гутара и Нерха насчитывается 723 тофа, которых еще в конце XIX века именовали карагасами.
Местные жители с тоской вспоминают свою жизнь в эпоху СССР. В советское время в Тофаларию регулярно летали самолеты. Аэропорт в Алыгджере представляет сейчас представляет собой жалкое зрелище. Некогда уникальное здание, оставшееся в наследство от СССР, фактически с тех пор и не ремонтировалось.
Сейчас встреча и проводы вертолета превратились для местного населения в некий ритуал. Даже если никого не встречают и не провожают, то борт все равно ждут. А бывает, что из-за непогоды приходится ждать неделями.
Тофалары занимаются преимущественно охотой, рыбалкой, сбором дикоросов. Счастливчики сопровождают группы экстремалов, совершающих сплав по рекам. Самыми благополучными в социальном плане считаются сторожа, истопники, дизелисты.
«Советская власть делала упор на традиционный образ жизни тофов, развивая оленеводство. Например, в Верхней Гутаре работал большой колхоз «Кызыл-Тофа, – напоминает на своей страничке в соцсети Виктор Хаматов, – но с приходом рыночных отношений олени вдруг стали лишними, их забили и распродали. Прошло немного времени, и выяснилось, что ухаживать за ними уже никто не может – навык потерян. Относительно благополучным в этом плане считается Алыгджер, где сохранилось еще стадо оленей».
В Верхней Гутаре, которая оказалась отрезанной от цивилизации, остался единственный оленевод Валерий Холямоев, который мечтает передать свое дело сыну Серафиму. Парня назвали в честь деда, который однажды ушел на охоту и не вернулся. Тело его так и не нашли, да и не искали особо. Теперь семья считает, что в тайге их оберегает дух деда Серафима.
Кстати, тофы говорят «тАйга», это слово означает родовой участок, на котором вели промысел предки. Пересекать границу своего участка можно лишь в одном случае – если преследуешь раненого зверя. Хотя со временем поменялись обычаи, нравы, линия поведения. Молодежь не прочь заскочить на чужой участок, добыть зверя. Родной язык практически забыт. По мнению Холямоева, сегодня лишь четыре человека способны говорить на родном языке и понимать родную речь.
Энтузиасты, конечно же, пытаются сохранить обычаи и традиции предков, периодически устраивая фестиваль «Аргамчи-Ыры», что означает «Арканьи игры». Только здесь сегодня можно увидеть, как приблизительно выглядел чум, в котором жили предки.
Многие с удивлением узнают, что небольшое жилище делилось на женскую и мужскую половину. На женской висела люлька из бересты, в которой качался ребенок. Кстати, крючок, на котором висела люлька, тщательно оберегался, передавался из поколения в поколение. Считалось, что с его утерей мог прерваться и род. Кроме этого, у хранительницы очага был специальный туесок из березы, в котором хранились нитки, иголки, пуговицы.
Многие местные жители считают, что сейчас доходной частью местного бюджета и улучшения благосостояния здешнего населения мог бы стать туризм, но для раскрутки отрасли нужна действенная программа, субсидии, специалисты. Все остальное – красивые горы, вековая тайга, чистые реки – в Тофаларии есть.
И вот что еще интересно. Впервые тофы упоминаются в китайских летописях Вэйской династии V века. Племя дубо (туба, туво) проживало восточнее Енисея. Они являлись данниками (платящими дань) различных центральных азиатских империй. Лишь в XVII веке Тофалария вошла в состав Московского государства, став пограничной территорией с Китаем. Тофалары вели в основном полукочевой образ жизни. Согласно Всероссийской переписи населения 2010 года, на территории Иркутской области проживают 678 тофаларов. Основными занятиями тофов, как и сейчас, были охота и рыболовство. В охоте наравне с мужчинами участвовали и женщины. Северные группы занимались отгонным оленеводством.
В пищу употребляли мясо диких животных и домашнего оленя, промысловых птиц, подсоленный зеленый чай, мясной бульон, лепешки из ржаной муки, замешанные на горячей воде, или мучную болтушку с солью. Молоко оленей пили в кипяченом виде, в основном добавляя в чай. Жили тофалары в чумах конической формы из жердей. Зимой чум покрывали ровдугой (замшей из шкуры изюбря или лося), летом — берестой. Стойбище тофаларов обычно насчитывало от двух до пяти чумов, летом — до десятка. Лишь с переходом на оседлый образ жизни, с начала XIX века получили распространение рубленые дома.
Переход на оседлый образ жизни в поселках в конце 1920-х – начале 1930-х годов резко изменил жизнь тофаларов. Они начинают разводить крупный рогатый скот, лошадей, свиней, заниматься огородничеством.
По религиозным представлениям тофы были и остаются шаманистами. В основе шаманизма у них, как и у других народов Сибири, лежало и лежит представление о способности шамана являться посредником между миром живых людей и сверхъестественными силами верхнего и нижнего миров. В каждом улусе был свой шаман, в обязанности которого входило лечение людей и домашних животных, поиск пропаж, предсказание будущего и освящение домашних оленей.
А сегодня поселки тофаларов вымирают. Жить в XXI веке практически в полной оторванности от цивилизации, от минимальных бытовых и социальных благ, местная молодежь точно не хочет, да и пожилым уже невмоготу…
Анатолий ТАРАСОВ
