Крайне правые партии сидят уже во многих парламентах Старого континента. А впереди – европейские выборы
Главный избиратель крайне правых в Европе – молодежь.
Если бы все, кто голосовал за Герта Вилдерса на недавних парламентских выборах в Нидерландах, были бы моложе 35, его победа стала бы просто сокрушительной. Еще до недавних пор считалось, что средний условный избиратель крайне правых в Европе выглядит так: мужчина, белый (а то), без высшего образования и при том пожилой. Теперь все поменялось.
Сторонники ультраправых – вообще вещь непредсказуемая. Например, лет десять назад, уже после смены лидера в семье Ле Пен, избирателями Марин неожиданно оказались рабочие, традиционно всю жизнь голосовавшие за социалистов и за коммунистов. В начале 2010-х пришло осознание того, что мигранты заполонили их насиженные места, соглашаясь на трудоустройство по-черному и за гроши.
Но дело не столько в мигрантах. Крайне правые в Европе нащупали еще одну тему, не менее важную. Голландская Партия за свободу (PVV) один из своих лозунгов сформулировала в непроизносимом слове bestaanszekerheid. Оно переводится с голландского примерно как «существование с достаточным и предсказуемым доходом».
Стоимость жизни взлетела настолько, что ребятам приходится жить с родителями лет до 40. Взять кредит на квартиру можно, но во Франции, к примеру, его вам дадут из расчета «треть зарплаты, умноженная на количество месяцев». То есть в лучшем случае для выпускника вуза с зарплатой 1500 евро это будет студия в пригороде. А чтобы снять что-то более-менее приличное, надо предоставить миллион рекомендаций, залог, а лучше всего еще и пожизненный контракт, который выпускники вузов получают далеко не сразу.
Поэтому, когда им говорят про bestaanszekerheid, они только за. И поддержка ультраправых, которых традиционно боялись в старой Европе, начала расти прежде всего среди молодежи.
«Действительно, стоит обратить внимание на то, как на наших глазах идет культурное и идеологическое сращивание между молодыми избирателями и крайне правыми, – говорит Катрин де Врис, политолог итальянского Университета Боккони. – Молодежь по сравнению с людьми старшего возраста более легка на подъем и склонна к иммиграции. Они либо уедут из страны, либо попытаются изменить свою жизнь здесь. Они не превратились в каких-то ксенофобов, просто их жизнь стала сложнее».
Им нужна некая видимость нормального дома, адекватного доступа к образованию и здравоохранению, непробиваемой социальной защиты. А вокруг-то переполненные классы, весьма посредственные государственные больницы, а собственное жилье где-то там, за горами.
«Я голосовал за Вилдерса, но я не расист, – приводит английская The Guardian слова молодого жителя голландского города Волендам. – Меня неприятно удивляет, что мигранты получают от правительства больше помощи, чем мы, голландцы. Я не против ислама и не хочу, чтобы мечети закрывались. Просто эту миграцию надо как-то контролировать и, раз уж так получилось, использовать ее эффективнее».
На прошлых президентских выборах во Франции Марин Ле Пен уже во втором туре получила 39% голосов избирателей до 24 лет, и 49% – тех, кому до 34. В Италии Мелони отдали свои голоса 22% – почти четверть тех, кому нет 35.
Справедливости ради надо сказать, что не везде в Европе так, но тенденция уже серьезно заметна и ею занимаются политологи и социологи. Сильнее всего она проявляется в Австрии, Германии, Нидерландах, Швеции и Дании. Только что крайне правые, португальская «Чега», оторвала серьезный кусок – 18% – в своем парламенте.
На Апеннинах «Братья Италии» уже у власти, а у Марин Ле Пен по состоянию «на сегодня» есть очень неплохие шансы. В Испании доля молодежи, избирателей ультраконсервативной Vox, подскочила с апреля по ноябрь с 22% до 34%, то есть на треть за восемь месяцев. В 2022 году в Швеции за крайне правых проголосовало 22% молодых людей, а на предыдущих их было 12%. Почти вдвое.
Как не воспользоваться такой тенденцией? Павел Зерка, старший научный сотрудник Европейского совета по международным отношениям (ECFR), тоже считает, что тема миграции и исламизации в избирательных кампаниях ультраправых уступает сейчас обещаниям именно социальной защиты, но не той, что десятилетиями предлагали традиционные европейские партии.
«Крайне правые партии сумели убедить молодежь, что впереди их ждет надежная экономическая альтернативная перспектива, – говорит он. – Но они идут дальше. Бросают все свои PR-умения на то, чтобы показать: голосовать за ультраправых сегодня – это круто. Они все чаще выдвигают на передовую молодых харизматичных политиков, которые говорят с избирателями на их языке и на их темы».
Жордан Барделла, возглавляющий сейчас французское «Национальное объединение», занял пост Марин Ле Пен в 27 лет, а руководил успешной избирательной кампанией партии в Европарламент в 23. В манифесте от 2022 года он предлагает отменить налоги для лиц моложе 30 лет, предоставить финансовую помощь работающим студентам и массово строить студенческое жилье.
Такие же примерно успехи у испанской Vox, а Славомир Менцен, лидер польской ультралиберальной «Конфедерации» в свои 37 лет имеет 800 тыс. подписчиков в популярной сети TikTok.
Собственно, вся жизнь этих молодых избирателей прошла при руководстве традиционных партий, время от времени сменяющих друг друга. Отличий в их программах крайне мало. И главное, в них очень расплывчатый bestaanszekerheid.
Выборы в Европарламент назначены на начало июня. То, что в главном законодательном органе Европы крайне правые создадут очень широкую коалицию, уже никто не сомневается. Понятно, что крупная фракция – это высокие должности, хорошее финансирование и главное – широкие возможности проводить свои законы. Больше всего шансов возглавить такую группу у Марин Ле Пен.
Французские крайне правые шли к этому моменту ну очень долго. Можно сказать, поколениями. Дело начал еще Ле Пен-отец, но максимум, что ему удалось, – выйти во второй тур президентских выборов. Это уже немало, многие и до этого не добираются. Жан-Мари Ле Пен был резким политиком, но народной любви ему было не видать. Он не вылезал из судов за каждую фразу в прессе, что понятно. К нему накрепко приклеился ярлык «фашист», а с этим – никуда.
Дочь, Марин, пошла другим путем, пусть это и стоило разлада в семье. Даже названием «Национальный фронт» пришлось пожертвовать. Она перестроила, и, как оказалось, правильно, всю политику партии, причем так, что общество само пошло им навстречу. И вот сейчас они встретились.
Как и повсюду в Европе, французское Национальное объединение сосредоточилось на экономике и социальных проблемах. То есть, как и повсюду, перепрошивке подверглись не только крайне правые лозунги, но и смыслы.
Допустим, считает Ле Пен, повышение уровня жизни французов настанет, если взять и устроить «Фрэнзит» – выйти из ЕС и перестать кормить брюссельских бюрократов. Ровно такие же лозунги предлагали и сторонники «Брекзита» в Британии. Чем это закончилось? Пока с интересом наблюдаем.
Но ей же верят! Люди реально верят, что надоевшие традиционные право-левые ничего не решат, а эти вроде по делу говорят. И популярность партии, и лично Марин набирают очки.
Ну взять хотя бы последний пример. Принятый в конце года новый закон об иммиграции. Но ведь «Национальное объединение» его даже не инициировало, это идея «Республиканцев»! Лепеновцы просто сидели в зале и до последнего момента не было ясно, проголосуют они или нет, а у них 88 мандатов, это самая крупная парламентская фракция. В итоге, кто больше всего выиграл от нового закона? Вот результаты опроса агентства OpinionWay: «Марин Ле Пен – 43%. Лидер «Республиканцев» Эрик Сьотти – 13%. Эммануэль Макрон – 11%».
Как-то это напоминает китайскую притчу о мудрой обезьяне. Пока два тигра дерутся за банан, она с дерева наблюдает за битвой, а потом, когда те уже упадут в изнеможении, спускается и забирает банан.
Другой пример. Марин неожиданно решила принять участие в марше против антисемитизма после вторжения ХАМАС в Израиль. Этого вообще никто представить себе не мог, вспоминая знаменитые высказывания ее отца о печах нацистских лагерей. За один только этот ноябрьский день Ле Пен прочно заняла вторую ступень пьедестала самых популярных политиков Франции. На первой – бывший премьер Эдуар Филипп, от которого она отстает на четыре пункта, но это промежуточные опросы, хотя и показательные.
В соцсетях только за ноябрь рост положительных оценок деятельности Марин Ле Пен – 65%. Рост доверия к выполнению данных ей обещаний – 140%
Выборы в Европарламент придутся на «экватор», середину мандата Макрона. Если «Национальное объединение» одержит убедительную победу, он и его партия окажутся загнанными в угол.
Партия Ле Пен сейчас забирает 30% голосов французов на европейских выборах, партия президентского большинства – на 12 пунктов меньше, а это уже даже не борьба.
На днях, как раз после речи о возможной отправке французских войск в украинские окопы, Макрон инициировал в парламенте «необязывающее» голосование и обсуждение проблемы помощи Украине. А там и не главной темой была Украина. Главное – президент знал, что лепеновцы воздержатся, и потом достаточно будет гневной речи типа «Кто воздержался, тот повернулся спиной», как сказал новый премьер. Понятно, что раз все – за Киев, а ты нет, то за кого тогда ты? Вот именно!
Теперь про президентские выборы. До них еще три года, но это только так кажется, что далеко. Там еще даже никто и не выдвигался, но примерно понятно, кто будет наступать с правого края. Это бывший премьер Филипп, новый премьер Габриэль Атталь и министр внутренних дел Жеральд Дарманэн.
Дама бьет всех королей. Против каждого она преодолевает порог в 30% в первом туре, оставляя их за символическим порогом «тридцатки». Этот порог настолько комфортен, что можно помечтать и о победе во втором туре. А практически гарантированной победой во втором туре считается 40%.
Максим ЧИКИН