Во Франции продолжается суд над лидером «Национального объединения»
В принципе, для семьи Ле Пен залы судебных заседаний – помещения привычные, можно сказать, обжитые. Отец, Жан-Мари Ле Пен, получал в основном за свои нарративы, не совсем соотносящиеся с принятыми во французском обществе понятиями. Дочь, Марин, перехватив управление партией, начала ее очищение от демонического флера папы, причем ей это удалось, и с неплохими результатами. Но от судов все равно не спасает.
Сейчас дело очень серьезное. Марин Ле Пен – депутат Европарламента, а им положены всякие блага, в том числе выделяются средства на зарплату помощникам. Суть обвинений в том, что лидер «Национального объединения» наняла в качестве помощников людей, которые получали зарплату, но в Брюсселе их и не видели – все деньги они сдавали в партийную кассу.
Делу уже почти десять лет, его начали, еще когда партия называлась «Национальный фронт», а за руку их поймали в 2011 году, – это просто так работает судебная машина. Как заметил один из прокуроров: «Эту централизованную систему изобрел еще Жан-Мари Ле Пен во времена своих «худых коров», как говорится. Еще тогда партийные чиновники получали в Брюсселе зарплату помощников. Марин Ле Пен лишь унаследовала эту схему».
На скамье подсудимых вместе с Ле Пен 25 человек. Это всё разного иерархического уровня партийцы. Но при обыске в их офисе был найден документ, согласно которому помощником мало кому известного депутата собирался даже стать один из патриархов политбюро «Национального объединения» Валлеран де Сен-Жюст. Но он запросил оклад в 6 тысяч евро (наверное, чтобы и себе что-то оставлять), но было решено, что это нереально много для помощника.
Всего им насчитали 4,3 миллиона евро – на эту сумму, как предполагается, финансировались мнимые референты и секретари. В принципе, в мировом масштабе деньги не катастрофические. Прокуратура запросила 300 тысяч штрафа (вообще не вопрос для партии), возмещения ущерба в 2,3 миллиона из 4,3 (тоже сдюжат), 5 лет тюрьмы для Марин Ле Пен, из которых 2 года реального срока, и – самое главное – запрет избираться на государственные должности сроком тоже на 5 лет. Это самая ужасная для нее часть обвинения, поскольку Ле Пен, если такой приговор действительно будет оглашен, не сможет выдвинуться на президентские выборы 2027 года.
Понятно, что стратегия адвокатов партии – максимально затягивать разбирательство, с тем, чтобы дотянуть до момента, когда можно будет официально зарегистрироваться кандидатом президенты. В принципе, история напоминает летопись избрания Трампа – он тоже отбился от судов и следователей и в итоге сумел втиснуться в легальные сроки регистрации.
Но в декабре 2016 года была принята поправка к закону, позволяющая не дожидаться всех апелляций и кассаций, а применять положение о запрете на участие в выборах сразу после решения суда первой инстанции. Пока там адвокаты будут разбираться дальше, запрет уже будет действовать. А приговор планируется огласить приблизительно в мае следующего года, так что угроза неучастия в президентских выборах весьма реальна.
Что касается тюремного заключения, то эти 2 года, которые прокуратура запросила для реального сидения за решеткой, могут быть заменены домашним арестом с ношением электронного браслета, что уже полегче. Но на самом деле никто не верит, что до этого дойдет дело.
Более того, Ле Пен – депутат парламента от округа Па-де-Кале, и свой мандат она сохранит, поскольку Конституционный совет, как правило, не лишает депутатов статуса неприкосновенности, пока не будут исчерпаны все возможные способы апелляций. А календарь всех этих юридических оспариваний получается таков, что к осени 2026-го, после апелляции, она может подать уже кассацию, а кассационный суд разбирает дело минимум 5 месяцев, в особо сложных случаях – до двух лет. Если Ле Пен дотянет, а потом сможет выставиться и выиграть выборы, то все обвинения замораживаются до окончания ее президентского мандата, а то и двух.
То, что адвокаты умудрялись затягивать дело в течение 10 лет, конечно, большая их заслуга, но сейчас оно вступило в решающую стадию, капкан сжимается, а часы тикают. Прокурор тоже это понимает, и заявил судье, что вряд ли стоит принимать во внимание тот факт, что у подсудимых не было времени на подготовку: «Почему для того, кто украл кошелек с двумя купюрами, приговор вступает в силу немедленно, а для укравшего 4 с лишним миллиона должно быть по-другому»?
Отпираться «Национальному объединению» очень сложно. В распоряжении суда есть документы с собрания от 4 июня 2014 года, на котором Марин сообщает новоизбранным депутатам Европарламента, как следует поступить с зарплатами помощников. Но главная обвиняемая продолжает утверждать, что все дело создано для того, чтобы исключить ее из французской политической жизни.
Сейчас тактика Ле Пен такова: максимально примерное поведение и воздержание от слишком резких высказываний и движений. Тогда в случае невыгодного для нее приговора, образ страдалицы возрастет кратно. Главная тема: «Это не создание левых рабочих мест, личного обогащения никакого тут нет, и мы готовы обсудить функции помощника евродепутата. Нет ничего зазорного в том, что он занимается европейской политикой и состоит в национальной партии». А стратегия – занять оборону по всем направлениям с целью представить процесс как политический.
Понятно, что собраны подписи партийцев и в соцсетях воздвигнуты виртуальные баррикады. И это, естественно, пошло на пользу сплочению партии. Три четверти сообщений, получаемых верхушкой «Национального объединения», – это не просто поддержка, но и готовность поучаствовать материально. Даже те известные политики крайне-правого толка, которые конкурировали с Ле Пен на прошлых президентских выборах, высказались в ее поддержку, так что пока партия выходит из этой истории более сплоченной и боеспособной.
Есть план Б – Жордан Барделла, молодой официальный глава партии. Сейчас он на взлете, только что выпустил книгу, тираж которой разлетается, активный, не вылезающий из соцсетей и ток-шоу. Если другого выхода не будет – на выборы пойдет он, но за два с небольшим года Барделла может не разогнаться и не подняться до уровня Марин. Хотя, с другой стороны, замена фигуры может пойти самой партии на пользу в плане того, что процесс де-демонизации «Национального объединения», который задумала и успешно проводит Марин, только скакнет с приходом нового лидера с удвоенной силой.
И, наконец, последний вопрос: «А почему, собственно, процессом занимаются французы. Деньги-то европейские»? Ответов три.
Первый – ее действительно хотят сожрать и выбить из политической жизни Франции. В поддержку этого тезиса открыто выступили такие влиятельные во Франции люди, как бывший министр внутренних дел и бывший мэр Ниццы.
Ее боятся, поскольку сейчас Марин Ле Пен – один из самых влиятельных политиков страны. В парламенте у нее нет большинства, но любое голосование по любому вопросу зависит от того, захочет ли этого ее фракция. На парламентских выборах «НО» собрало большинство голосов, но, в силу хитростей избирательной системы, абсолютного не получилось. А мотивируют возбуждение дела тем, что Франция платит взносы в ЕС, стало быть, украдены деньги наших налогоплательщиков.
Второй – почему Европарламент не занимается? Занимается. Только очень медленно. Это французам там надо успеть засудить ее к такому-то сроку, а в Брюсселе никто спешить не будет. Скорость улитки тут оптимальная.
Третий – в масштабах ЕС это не самые критические деньги. А главное, еврочиновники понимают: стоит копнуть любую фракцию любой страны – и таких помощников найдутся легионы.
Максим ЧИКИН
