Эти две страны убила катастрофа
Франция и Великобритания снова сближаются. Это значит, что начинается кошмар франко-британского союза, двух провальных государств, погрязших в экономической, культурной и социальной катастрофе, пишет The Telegraph. Оба государства в стремительном падении переймут друг от друга лишь худшие идеи и подходы.
Если и есть зрелище более отвратительное, чем Стармер, пресмыкающийся перед Макроном, то я еще такого не видел.
Прощай, Великобритания, страна Черчилля, гражданских свобод, промышленной революции и отмены рабства; au revoir, Франция, родина де Голля, меритократии, рационализма и 365 сортов сыра. Две славные страны, разделенные общей историей.
Bonjour, антиутопический кошмар Франко-британского союза, двух провальных государств по цене одного, погрязших в экономической, культурной и социальной катастрофе.
Разойдясь в 1980-х и 1990-х годах, Франция и Великобритания снова сближаются, несмотря на Brexit, заимствуя друг у друга худшие патологии: от высоких налогов до «вокеризма», от фискальной несостоятельности до некачественных продуктов питания. Остается только вопрос, какое из этих государств рухнет первым.
Сэр Кир Стармер и Эмманюэль Макрон делают все возможное, чтобы выиграть эту гонку с помощью своей идиотской, деструктивной и нигилистической политики, но всё решится в последний момент. Обе страны сильно ослабли, их вооруженные силы сокращены до минимума, их геополитический откат ускоряется (в случае Великобритании – с фиаско в Чагосе, во Франции – с изгнанием из Африки), их экономики едва растут, их промышленность опустошена, их системы социального обеспечения ужасно дорого обходятся.
Государственный визит оказался жалким празднеством, трагическим зрелищем, на котором самый слабый из хозяев (Стармер) подбил самого напыщенного из гостей (Макрона) поиграть в великодержавную политику, преподать нам пару уроков по Brexit, антиамериканизму, нашим провалам в области иммиграции и даже по признанию государства Палестина. Даже неизбежный урок философии от Макрона был искажением исторической мысли, смешением шотландского и французского просвещения, того, что Хайек называл «истинным и ложным индивидуализмом».
Французский президент был прав в том, что Великобритания должна сделать гораздо больше для устранения факторов спроса, привлекающих нелегальных иммигрантов в Великобританию, но он также проявил поразительное лицемерие. Почему Франция не депортирует всех своих нелегальных мигрантов? Почему позволяет им жить в незаконных палаточных лагерях? Почему неявно поддерживает ложь о том, что Франция не является «безопасным» государством, чтобы предоставить им убежище?
Макрон предпочел бы, чтобы нелегальные мигранты не собирались в Кале, но он не заботится об этом настолько, чтобы предпринять что-то значимое (прокол лодок с мигрантами на прошлой неделе был разовым мероприятием, рассчитанным на публику). План «один вошел, один вышел», скорее всего, провалится; пилотный проект будет слишком мал, чтобы изменить расчет иммигрантов или контрабандистов. Британская сторона слишком наивна и отчаянна, чтобы не думать о выходе из ЕСПЧ: Великобритания могла бы решить миграционный кризис в одиночку, но ей проще просить помощи у французов. Это унизительное пресмыкательство отвратительно и должно прекратиться.
Стармер, как и остальные представители левых сил Великобритании, страдает от неуместной зависти к Франции со времен Франсуа Миттерана. Лейбористская партия не способна увидеть ни одного французского налога или государственного проекта, который она не хотела бы скопировать, и не замечает разрушительных последствий для занятости, социальной мобильности и роста. Регулирование рынка труда Стармером – типичный продукт этой слепой франкофилии, как и увлечение левых налогом на богатство. Во Франции это привело к катастрофе, но это не остановит лейбористов.
Макрон прекрасно обыграл наших бесполезных переговорщиков после Brexit и во время пандемии, угрожая нам и запугивая нас. Вместо того чтобы дать отпор, как поступила бы любая уважающая себя страна, мы продолжали подставлять другую щеку, и теперь Стармер сдается на всех фронтах, отдавая рыболовный промысел и деньги. Предстоящая уступка в вопросе мобильности «молодежи» будет особенно опасна: она станет источником скрытой массовой иммиграции.
Есть вещи, которым мы могли бы, но не хотим учиться у Франции. Ее инфраструктура уже не та, что была раньше – французы язвительно отзываются о TGV (Прим. пер.: французская сеть скоростных электропоездов) – но она по-прежнему намного лучше. С 2014 года в Великобритании построено 65 миль новых автомагистралей, а с 1990 года – 422 мили. За этот период французы добавили 3057 миль.
Французская система здравоохранения ухудшилась, но по-прежнему превосходит Национальную службу здравоохранения Великобритании. В прошлом году в Великобритании было построено всего 132 000 новых домов; французы возмущены тем, что строительство жилья в их стране сократилось до чуть менее 300 000. У французов на 7 миллионов домов больше, чем у нас: миллионы семей пользуются вторыми домами, которые в Великобритании распределяются по квотам.
Упадок и крах Великобритании и Франции, двух замечательных стран, судьбы которых неразрывно связаны, – одна из трагедий нашего времени. Я гражданин и Великобритании, и Франции, поэтому особенно глубоко чувствую эту боль. Ради всех нас, кому это небезразлично, давайте надеяться, что еще не все потеряно.
Аллистер ХИТ
(The Telegraph)