Вызывает большой вопрос сам государственный поворот на экспорт разоренного сельского хозяйства.
Его базовая для каждого села и деревни отрасль «животноводство» уничтожается уже три десятилетия, и за первый квартал стадо крупного рогатого скота России урезали еще на 170 тысяч голов. На опустошенных за годы капитализма просторах страны от этого стада остается уже меньше третьей части. И село без производства, без работы погибает.
Правительство об этом помалкивает. А на местах беда заставляет говорить. Врио губернатора Оренбургской области Д. Паслер при обсуждении местных проектов подчеркнул, что «у животноводства в Оренбуржье только один путь – крупные комплексы, которые будут высокопроизводительными, конкурентоспособными. От этого нам никуда не деться, и только так мы сможем остановить отток людей из области, 80 процентов которого составляют жители села. Небольшие молочные комплексы на 400–500 голов, привязанные к тем или иным населенным пунктам, конечно, сохранятся, но перспективы – за крупными животноводческими предприятиями. В противном случае у нас не останется ничего и на отрасли можно будет поставить крест».
При сих словах должно снять шляпу – крест уже поставлен буржуазными «реформаторами» на тысячах сел и деревень после антинародной ликвидации в них животноводческих комплексов – развивающихся с научно-техническим прогрессом крупных молочно-товарных и иных ферм колхозов и совхозов. В каждом селе они были в соответствии с площадями и возможностями земельных угодий для развития отраслей сельского хозяйства, круглогодичной занятости и достойной жизни населения.
Высшая социально-экономическая целесообразность крупного товарного производства доказана десятилетиями социалистического строительства и на селе. И сегодня посыл о необходимости комплексов, крупных животноводческих предприятий лишь подтверждает правильность пути, по которому неуклонно росли и развивались колхозы и совхозы. Эти рабоче-крестьянские, народные хозяйства.
Сегодня предлагают «только один путь», если называть все своими именами, – крупные комплексы капиталистов, помещичьи латифундии.
А как же с изначальным главным лозунгом «демократов» – «фермер накормит страну»?
О комплексах никто не спорит, они нужны, но противопоставлять их хозяйствам других размеров и форм собственности нет оснований. «Небольшие молочные комплексы на 400–500 коров, привязанные к тем или иным населенным пунктам», а именно ко всем еще уцелевшим селам, только и могут составить основу их возрождения.
В советское время задача решалась тем, что фермы были везде, из года в год росли и совершенствовались, увеличивали производство. Плюс поддерживались домашние хозяйства, в них в самые трудные времена поголовье скота было если не такое, то вполне сопоставимое с общественным.
Мы это знаем и по своим трем селам нашего хозяйства имени Ю.А. Гагарина. У нас прежде было свыше 6 тысяч голов крупного рогатого скота, из них более 1800 – коровы. А кроме того, население с нашей помощью содержало около 4 тысяч голов крупного рогатого скота. Продукция пополняла общий котел.
Из года в год добавляли государственный план производства. Я начал работать директором совхоза в 1982 году – было 1200 коров. Через четыре года уже стало более 1600. По 10 процентов добавляли каждый год. Построили еще корпус на 200 коров. Выполняли план по росту производства молока и мяса. Через несколько лет достигли самого высокого объема продукции в истории хозяйства, отправляли в летний день на маслозавод до 14 тонн молока. Подготовили новый подъем. Но упразднение хозяйства по ельцинским предписаниям заставило бороться за выживание.
По своему опыту говорю, комплексы надо строить. Но кто будет? Государство станет деньги вкладывать? В казне, как всегда, их нет. Или какие тузы вложатся, у которых денег куры не клюют? Вряд ли. Им крутая прибыль нужна. Если где-то находится одинокий инвестор заграничного происхождения – это не решение задачи государства.
А главное – только примерному одиночке создают благоприятные условия и выставляют его напоказ. Делайте, мол, как он. Но уже в общих нынешних разорительных для всех условиях. И тут даже самые высокотехнологичные комплексы будут убыточные. Потому что все в стране вытворяется в полном разрыве с законами экономики.
Для молочной отрасли губительно то, что закупочные цены на молоко значительно занижены. Сельхозтоваропроизводитель вкладывает в цену продукта львиную долю труда и финансовых затрат, а ему за это подают такую мизерную плату, будто котенку молочко на блюдечке. Львиную долю цены хапают дельцы переработки и торговли.
Это первое. А второе – повсеместно владельцы перерабатывающих предприятий беспрепятственно и безнаказанно проявляют произвол, не выполняют своевременно договорные обязательства по оплате полученного молока. Рассчитываются со значительной задержкой в сроках. А в некоторых случаях вообще не платят за купленное молоко из-за того, что бесчисленно меняются собственники перерабатывающих предприятий, в связи с банкротством и по другим причинам, которые в конечном итоге перекладываются на плечи сельских товаропроизводителей.
В таких условиях кто сможет и будет держать животноводческие фермы себе в убыток? Остаются единицы таких хозяйств, как наш колхоз имени Ю.А. Гагарина, кооператив имени Ленина под руководством Александра Александровича Туроверова в Беляевском районе и колхоз «Красногорский» с председателем Виктором Федоровичем Перевозниковым в Саракташском районе. В многоотраслевом хозяйстве мы всеми силами и бережливостью пока удерживаем производство.
Уместно напомнить, в текущем году у нас всю зиму закупочная цена молока была 20 рублей за литр, это меньше на 2 рубля, чем предыдущей зимой. Сейчас в мае 17 рублей 50 копеек. А до какого уровня упадет летом, если год назад в Оренбурге вплоть до президентских выборов держали цену 22 рубля, а сразу после выборов ее сбросили до 14 рублей, некоторые хозяйства были вынуждены продавать и по 12 рублей. Ясно, что при такой цене молоко будет убыточно при любых технологиях производства.
Перед выборами органы власти влияли каким-то образом, переработчики не снижали закупочную цену. Есть рычаги не экономические. Имеется антимонопольный комитет и многие другие структуры, их много сейчас насоздавали. Надо остановить ценовой беспредел, иначе неминуемо откажутся все остальные от животноводства, которое не без участия торговых сетей и переработчиков молока является убыточным.
В том числе и на крупных комплексах, как это не так давно было в Бугурусланском районе в селе Дмитриевке. Там терпели убытки, менялись собственники. Будучи депутатом законодательного собрания области, следил за ситуацией в сельском хозяйстве региона. И в Дмитриевке убытки из-за низких цен. Всё поправили только без переработчиков и купцов, взяв в свои руки все дело от производства сырья до продажи разнообразной готовой продукции.
Вот эти вопросы надо решать, и тогда можно говорить, какой путь единственный, а какой тупиковый. Показателен и мировой опыт. Мне довелось в составе областной делегации обстоятельно познакомиться с сельским хозяйством Англии и Германии.
Нам не показали ни одного комплекса, где было бы 2 тысячи, 1 тысяча или хотя бы 500 голов крупного рогатого скота. Фермы все только небольшие, от десятков до 100 голов. В таких же двухрядных коровниках, как у нас. Побывали на крупном молокозаводе, перерабатывает 500 тонн молока в сутки.
Небольшие фермы в небольших поселках разбросаны по густозаселенной территории. Под боком и выпасы, и заготовка кормов – исключены огромные затраты на дальнюю заготовку и перевозку кормов, это главное для низкой себестоимости молока.
Однако нашим реформаторам это не урок. Для гигантских комплексов требуются большие земельные владения. Предлагается взять их для иностранного инвестора у коренного населения – то есть отнять у людей Родину. Хозяева политых за века потом и кровью полей своего народа опять превращаются здесь в бесправных бобылей, изгоев. Как это уже произошло в центральной части страны, где бескрайние поля отгорожены в вольные пастбища для заморского скота, а местные жители оказались в своих селах и деревнях, по сути, заперты, словно в колониальных резервациях.
Убежден, при нынешней разрухе производительных сил повсюду построить в ближайшей перспективе столько комплексов, чтобы хоть покрыть продолжающееся уничтожение основной массы животноводства, вряд ли удастся. Но чтоб душа у людей не болела, правительство и губернатор сыплют обещания, как бальзам на раны.
С высоты власть смотрит, но как бы не видит, проявляет абсолютную несостоятельность и незаинтересованность в прекращении в первую очередь хотя бы разгрома одной из важнейших отраслей животноводства.
При этом за последние три десятилетия не было недостатка в самых авторитетных заявлениях о расцвете села в скором будущем, в государственных и национальных, отраслевых и областных программах, прогнозах (не говорить же – планах) и т.п. Проводились съезды, форумы, круглые столы, совещания – все повторяется и сегодня. А надо, на мой взгляд, изучать и использовать огромный, бесценный опыт ведения сельского хозяйства, в том числе и животноводства, в советской экономике, а не надеяться на милость чужого дяди из-за бугра.
