Жители Арктики бьют тревогу.
Попахивает геноцидом…
Алексей Татаев, всю жизнь работавший оленеводом в арктическом Нижнеколымском районе, недавно заглянул в Якутский реском КПРФ и поведал, что они с другом, ветераном правоохранительных органов Федором Клепечиным, решили довести до широкого круга общественности мытарства и беды своих сородичей.
У многих несведущих читателей, особенно у чиновников, сразу возникнет вопрос: «А что, Татаев приехал в Якутск из такой дали только ради того, чтобы пожаловаться?! Это же можно было бы сделать через электронную почту, WhatsApp или Telegram-каналы… Раз он с трудом концы с концами сводит, откуда у него, отца пятерых детей и дедушки 19 внуков, столько денег на дорогущий проезд?! Он же утверждает, что живет только на пенсию?»
Действительно, чтобы попасть из Черского в Якутск, нужно преодолеть 1620 километров: сначала на вертолете до города Среднеколымска, а оттуда до столицы республики на самолете Ан-24 нужно лететь в общей сложности 3 часа 50 минут. Самое главное – за авиабилет требуется заплатить 9 тыс. и 36 тыс. рублей соответственно в один конец. Простым смертным, конечно, это не по карману. А в советское время из Черского в Москву выполнялись прямые пассажирские и грузовые авиарейсы практически даром…
Разговорившись с Алексеем Егоровичем, узнала, что он, оказывается, на днях вылетает в Москву на операцию по льготной медицинской квоте и, воспользовавшись этим, не откладывая в долгий ящик, решился поведать о тяжелой жизни своих земляков.
– В районном центре – поселке городского типа Черском, а также в селах Андрюшкино, Колымское, Походске, Нижнеколымске и других, где в основном проживают коренные малочисленные народы Севера – эвенки, эвены и чукчи, жизнь с каждым годом становится все невыносимее, – говорит ветеран-оленевод. – Везде царит безработица. Рабочие места в основном занимают приезжие. В последнее время многие учителя, врачи, инженеры, авиаторы и другие специалисты массово выезжают на материк – в центральные регионы России. Но даже после этого число безработных не уменьшается, то есть местные остаются не у дел.
Алексей Татаев отметил, что в магазинах непомерно высокие цены на продукты и товары. По его совету я связалась по телефону с пенсионером, депутатом Нижнеколымского райсовета Федором Клепечиным, который более подробно рассказал о ценах в Черском.
– Никто не контролирует безудержно растущие цены, поэтому некоторые не могут позволить себе купить даже обыкновенную буханку хлеба. С июня она подорожала аж на 25%, то есть стоит 125 рублей! – возмущается Федор Прокопьевич. – Предприниматели Татьяна и Николай Неглеба, занимающиеся выпечкой и продажей хлеба, утверждают, что повышение цены согласовали с администрацией района.
Всем известно, что северяне никак не могут обойтись без мяса, а за килограмм говядины в Черском, по словам Клепечина, нужно выложить 680 рублей. Картофель (килограмм) там стоит 280–300 рублей, брикет сливочного масла (размером с небольшой сотовый телефон) – 300 рублей, пачка обыкновенных макаронных изделий – 125 рублей. Фрукты, как и овощи, в большом дефиците, поэтому, например, килограмм яблок можно купить аж за 650 рублей! Местные жители колбасой и не интересуются, так как она им не по карману.
– Пенсия моей жены, а это 25 тыс. рублей (на Севере считается большой пенсией), полностью идет на квартплату и оплату электричества, – говорит Федор Прокопьевич. – А моей пенсией оплачиваем четыре кредита. Вот и получается, что на пропитание остается всего ничего.
В магазинах, а они практически все частные, многие берут продукты в долг до пенсии, записываясь в «черную тетрадь». А еще в районе день получения пенсии называют «Днем молодежи». Видимо, безработные дети и внуки всеми правдами и неправдами атакуют своих стариков: кто выпрашивает деньги, а кто отбирает…
При беседе Алексей Татаев и Федор Клепечин в один голос во главу угла ставят самую животрепещущую проблему – в это сложное время местным жителям не дают рыбачить даже на пропитание. И зимой, и летом везде снуют рыбинспекторы и нещадно штрафуют, как правило, исключительно жителей из коренных малочисленныех народов Севера. Они, эвенки и чукчи, населяющие Нижнеколымский район, попросили уважаемых в районе старожилов Татаева и Клепечина поднять эту главную проблему, звоня во все колокола.
Я, эвенкийка, прекрасно понимаю и знаю проблемы, которые поднимают мои собеседники, так как сама родом из арктического Жиганска. Слушаю их и чувствую, как во мне закипает волна негодования!..
Даже в самые суровые военные годы наши предки, очень порядочные и совестливые люди, поставляли фронту огромное количество рыбы, а сами жили впроголодь, питаясь ее внутренностями. И в голодные 1990-е годы люди выжили благодаря рыболовству и охотпромыслу. В конце концов рыба и мясо – это традиционная еда северян, основной источник питания. В такое сложное время нельзя людей припирать к стенке, штрафуя, тем самым лишая их традиционного занятия, последней еды. Ведь абсолютное большинство жителей Арктики не занимаются промышленным ловом рыбы, не торгуют ею. И потому мне кажется, что это попахивает геноцидом.
К тому же подавляющая часть эвенов, эвенков, юкагиров и чукчей, населяющих арктические районы, сейчас, как правило, – еще раз подчеркну, – безработные. Совхозы, занимавшиеся оленеводством и звероводством, ликвидировали еще в лихие 1990-е. Поневоле вспоминается оленеводческий совхоз-миллионер, что в Аллаиховском районе, тоже арктическом, который в 1970–80-е годы гремел на всю республику своими высокими производственными показателями, а оленеводы в Чокурдахе, Оленегорске и других селах жили в благоустроенных квартирах. Сегодня же, по утверждению бывшего директора этого знаменитого совхоза Владимира Нестерева, на земле Аллаихи не осталось ни одного оленя. Такая вот печальная картина наблюдается практически по всей Арктике. Если даже есть несколько десятков оленей в Жиганском, Анабарском, Оленекском, Булунском районах, и то лишь в редких частных хозяйствах.
Некоторые пренебрежительно ехидничают: «Малочисленные народности Севера – сплошь и рядом лентяи. Покупают привозную говядину, а потом плачутся, что она дорогая. А почему бы им самим не содержать крупный рогатый скот?!» На что отвечу кратко, опять же на примере Жиганского района. В отличие от центральных районов, у нас – горно-таежная зона, практически нет сенокосных пастбищ так необходимых для содержания коров, быков, телят и прочей живности. Сегодня рыбы у нас тоже нет, вернее, есть, но, как и в Нижнеколымском районе, не дают ловить.
Помнится счастливое советское время, когда мама, папа и мы, дети, как и все жиганские семьи, выезжали на моторной лодке рыбачить на реку Лену, в красивейшие места Уоттаах, Ыныыр Хайя, Назим и т.д. Это был настоящий праздник – дети вдоволь купались, загорали на белом песке, а взрослые по очереди забрасывали сети, а потом прямо на берегу Лены-матушки варили вкусную уху, жарили на костре рыбу.
А на работе, в объединенной редакции и типографии, мы в обед тушили на сковородке омуля или чира. А потом, с ликвидацией Советов, всего этого не стало.
Сегодня, в период дикого капитализма, людям и на Нижней Колыме, и в Жиганске, и в Булуне – везде запрещают рыбачить даже на пропитание. Инспекторы часто изымают у рыбаков сети – главное их орудие. А они очень дорогие. Представьте состояние человека, который не только остался без рыбы для пропитания своей семьи, но и без основного орудия лова!
Вторая проблема – негде ловить рыбу. Вроде реки и озера есть, но рыболовные места сплошь и рядом «прихватизировали» богатенькие. Понятное дело, последние, как правило, пришлые, на свою территорию никого не подпускают. Говорят, рыбаков-любителей там встречают с ружьем, нанимая тех, кто побывал в местах не столь отдаленных.
Откуда у местных, малочисленных народов Севера, деньги, чтобы участвовать в аукционах по распределению земель, как охотничьих, так и рыболовных?! К тому же они не могут оформить соответствующие многочисленные документы, которые тоже стоят больших денег…
А рыбинспекторы чаще всего приезжие, в основном из Якутска. Они ушлые, никого не жалуют и штрафуют на огромные суммы. Лишь бы делать деньги, все остальное их не интересует: голодные люди или нет…
Мои земляки рассказывали, что на территории Жиганского района, где самая широкая часть Лены, неизвестные люди ставят огромные сети прямо поперек реки, улов сразу загружают в огромные суда с рефрижераторами, то есть холодильными установками, и везут в неизвестном направлении. А в Жиганском и Булунском районах, как и в Аллаихе, на Нижней, Средней и Верхней Колыме и других местах, как известно, водятся самые ценные виды рыбы – осетр, нельма, муксун, чир… В детстве я видела осетра и нельму размером в человеческий рост.
Моя хорошая знакомая, торгующая в небольшом ларьке рыбной и мясной продукцией, говорит, что рыба стала намного дороже мяса, и ее, как правило, покупают только состоятельные люди. Вот и получается, что многие северяне, живя в богатой рыбой и дичью республике, практически ими не питаются. Впрочем, как и все россияне, которые не знают, на кого работают алмазы, золото, газ, нефть, олово и прочие несметные богатства нашей страны. Все куда-то уплывает мимо нас.
А что по этому поводу думают власти предержащие, депутаты Госдумы, прокуроры, судьи и прочие?! Может, именно они делают все, чтобы это не работало на Россию и ее многострадальный народ?!
Галина МОХНАЧЕВСКАЯ
