Размышления о российском капитализме, навеянные Восточным экономическим форумом
Только что закончился очередной международный экономический форум, организованный Россией. В июне проходил Петербургский международный экономический форум, а 11–13 сентября – VIII Восточный экономический форум (ВЭФ) во Владивостоке. Российские и зарубежные СМИ продолжают комментировать последний из названных форумов.
И ко мне журналисты обращались за комментариями по поводу ВЭФ. Мой ответ начинался с того, что я вообще не понимаю смысл нынешних мероприятий подобного рода. Это площадки, на которых встречаются чиновники и предприниматели из России и других стран. Как признают многие серьезные наблюдатели, «выхлоп» от таких мероприятий почти нулевой. Конечно, ведущие российские СМИ сделали все возможное для того, чтобы максимально повысить рейтинг только что прошедшего форума. Но в социальных сетях оценки совсем другие. Я только что опубликовал статью «Восточный экономический форум о приватизации и деприватизации в России» (https://t.me/c/1680586103/12402). А вот комментарий некоей Светланы на мою статью: «Я из Владивостока. Приветствую всех! Каждый год проходит на о. Русском. Не очень верится в хорошее принятие решений. Каждый год приезжает куча халявщиков пожрать морепродуктов, отдохнуть и еще что-нибудь поиметь». Примерно так же блогеры оценивали и недавний Питерский форум.
Форумы типа Питерского и Восточного еще как-то можно было оправдать до 24 февраля прошлого года, когда Россия продолжала катиться по рельсам так называемой рыночной экономики. Но после начала специальной военной операции (СВО) на Украине ситуация радикально изменилась. Мы ведь фактически ввязались в военное и экономическое противостояние с коллективным Западом. И это противостояние может завершиться либо нашей победой, либо нашим поражением, причем последнее вообще может привести к ликвидации России как государства. Нужна только победа. А она возможна лишь при радикальном развороте всей отечественной экономики.
Суть его заключается в переходе от модели так называемой рыночной экономики (которая была нам навязана сразу же после создания на обломках Советского Союза Российской Федерации) к модели мобилизационной экономики. А это, в свою очередь, требует радикального изменения всей общественной системы, включая идеологию и государственное управление (на языке марксистов это называется сменой общественно-экономической формации; на языке других – сменой типа цивилизации).
Не вдаваясь в тонкости сегодняшних философских и метафизических дискуссий по вопросу об альтернативах нынешнему социально-экономическому курсу России, скажу, что нам нужен опыт Советского Союза прошлого столетия (с конца 1920-х годов). Когда мы от тогдашней модели рыночной экономики, называемой НЭПом, решительно и энергично перешли к модели, которую историки называют по-разному: «социалистической», «сталинской», «плановой», «директивной», «индустриальной», «мобилизационной».
К началу Великой Отечественной войны 1941–1945 годов в результате такого перехода мы решили несколько стратегических задач: резко ускорили темпы экономического развития страны (что усилило экономические позиции СССР по отношению к ведущим странам Запада); добились практически полной экономической самодостаточности по всем видам инвестиционных и потребительских товаров; создали мощный промышленный фундамент для производства оружия, военной техники и боеприпасов (то есть была завершена военно-экономическая подготовка к грядущей войне).
Что-то я не припомню, чтобы в 1930-е годы Сталин инициировал какие-то международные форумы типа нынешних Питерского и Восточного. Ему в голову не приходило тратить деньги и время на какие-то пустопорожние дискуссии на тему экономики, международной торговли и инвестиций с участием высокопоставленных гостей из-за границы.
Время и даже какие-то деньги тратили, но совсем на другое: ведение переговоров (как правило, в закрытом режиме) с другими странами по очень конкретным вопросам: экспортным и импортным сделкам, кредитам, межгосударственным торгово-экономическим соглашениям и др.).
А вместо организации мероприятий типа международных «тусовок» чиновников и бизнесменов Сталин и другие руководители советского государства встречались с трудящимися. Прежде всего, это регулярные всесоюзные съезды Советов рабочих и крестьянских депутатов. Также регулярно проводились конференции различных профсоюзов. В рамках отдельных отраслей регулярно проводились производственные совещания. Инициировались и иные форумы, где главными участниками были трудящиеся. Так, в феврале 1934 года в Москве был проведен 1-й съезд колхозников-ударников, в ноябре 1935 года состоялось Первое всесоюзное совещание стахановцев и т.д., и т.п. Эффект от подобного рода мероприятий был, в том числе экономический. Я об этом говорю не голословно, а опираясь на воспоминания ветеранов труда, с которыми приходилось общаться в 1970–80-е годы.
Возвращаюсь к только что прошедшему форуму во Владивостоке. У некоторых были еще надежды, что на ВЭФ будет наконец-то сформулирована стратегия экономического развития России, которая позволит стране с рельсов так называемой рыночной экономики перейти на рельсы мобилизационной. Но, увы, этого не произошло. Говорили о частностях. И на это обращают внимание многие наблюдатели. Вот, например, Константин Двинский пишет: «Курс рубля, повышение ключевой ставки, топливо – все это, конечно, неприятно, но проблемы тактические. А вот постоянный отток капитала в офшоры, когда наша экономика лишается десятков и сотен миллиардов долларов в год, – это уже проблема стратегическая, которая влечет за собой негатив для всех без исключения отраслей». И далее он отмечает, что проблема деофшоризации российской экономики фактически осталась «за кадром». Он называет стратегической проблему приватизации/деприватизации, но и она осталась «за кадром». Несколько слов о приватизации/деприватизации, сказанные Путиным на пленарном заседании ВЭФ ясности в данный вопрос не добавили.
Многие тезисы из выступления президента Путина на форуме каждый понял по-своему. Например: «Кошмарить никого не будут, но все должны соблюдать законы Российской Федерации». Одни бизнесмены поняли, что могут жить так, как жили до этого. Другие, наоборот, посчитали, что начнутся гонения. Третьи пришли к выводу, что это формулировка типа «казнить нельзя миловать». А где поставить точку, власть пока не решила. И что решение по поводу этой точки будет принято позднее. Четвертые поняли, что по каждому конкретному бизнесмену и каждому конкретному случаю решение о том, где поставить точку, будет решаться индивидуально (как, впрочем, это было и раньше).
Просмотрев еще раз выступление президента РФ на ВЭФ, я пришел к выводу, что отношения между государством и бизнесом в России строятся не по принципу: «государство управляет бизнесом», а по принципу «государство договаривается с бизнесом». Вот, например, Путин говорит о валютном курсе рубля: «Мы видим, это связано и с курсом национальной валюты в том числе, сдержанный возврат – я так, мягко скажу – валютной выручки, желание где-то что-то опять – за границей разместиться… Мы же это видим, мы все понимаем. Нам нужно как-то с бизнесом договориться, они должны понимать и исходить из того, что здесь надежнее работать. Поэтому не надо наступать на одни и те же грабли. Я уверен, что меня понимают те, к кому я обращаюсь». Здесь я выделяю слова президента: «Нам нужно как-то с бизнесом договориться…»
Вот еще один пример: «Правительство не среагировало своевременно на изменения на мировом рынке в связи с ростом цен на нефть, но это регулируемая позиция. В целом производители и правительство между собой договорились, как они будут действовать в ближайшее время». Выделяю слова «…производители и правительство между собой договорились».
Ситуация неприятная. Но раньше было еще хуже. Когда на рубеже веков было заключено негласное соглашение между государством и олигархатом России, то сферы их влияния были поделены. Государству – политика (преимущественно внешняя) и военная сфера. Олигархату – экономика. И на протяжении примерно двух десятилетий государство (правительство) просто высказывало решения, относящиеся к сфере экономики (особенно финансов и денежно-кредитной сферы). А глава государства даже не стеснялся заявлять, что он в дела Банка России не вмешивается, что, мол, Центробанк – «независимая организация».
Что такое современное государство в России? Наиболее эрудированные мои собеседники обычно вспоминают Конституцию Российской Федерации и отвечают на этот мой вопрос формулировкой ст. 1: «Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления». Конечно, признают мои собеседники, есть большие вопросы по поводу слов «демократическое» и «правовое». Даже не все ясно и очевидно со словом «федеративное». Еще больше вопросов по ст. 3, где говорится: «…единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ». Тут даже домохозяйка вам скажет, что власть в России принадлежит не народу, а тем, у кого капиталы и деньги. Раньше (в советское время) их называли «буржуазией», теперь чаше используют слово «олигархи». То есть они вам скажут примерно так же, как сказали Маркс и Энгельс еще 175 лет назад в «Манифесте коммунистической партии»: «Исполнительная власть современного государства – это всего лишь комитет по управлению общими делами всей буржуазии».
В советское время в учебниках по разным дисциплинам обществоведения использовался также термин «диктатура буржуазии». «Формы буржуазных государств чрезвычайно разнообразны, – подчеркивал Ленин, – но суть их одна: все эти государства являются так или иначе, но в последнем счете обязательно диктатурой буржуазии» (ППС, т. 33, с. 35).
Мне кажется, что у нас в Российской Федерации изначально (то есть с 1992 года) была установлена такая «диктатура буржуазии». Конечно, у нынешнего поколения, родившегося в постсоветское время, может не быть ощущения, что оно живет в условиях диктатуры буржуазии. Но более старшее поколение, которое провело часть жизни в советское время, это очень хорошо чувствует. Выборы в Думу и законодательные собрания, появление новых политических партий с их новыми программами могут создавать иллюзию некоей «демократии». Но это иллюзия, о которой еще более полутора веков назад писал Карл Маркс: «Олигархия увековечивает себя не при помощи постоянного сохранения власти в одних и тех же руках, но тем, что она попеременно выпускает власть из одной руки, чтобы подхватить ее тут же другой» (т. 11, с. 372).
Родившуюся более тридцати лет назад «диктатуру буржуазии» тогдашние оппозиционные журналисты называли еще «диктатурой олигархов», или «семибанкирщиной». Путину, который сменил на рубеже веков Бориса Ельцина на посту президента РФ, удалось договориться с олигархами, что хотя бы внешняя политика и военные вопросы будут находиться в ведении государства. На большее тогда рассчитывать не приходилось.
После 24 февраля прошлого года негласное соглашение между государством и олигархатом, по мнению некоторых экспертов, прекратило свое действие. Но, как мне кажется, оно еще частично действует. Государство настаивает на его пересмотре и де-факто уже вторгается в сферу экономики. Но делает это не очень энергично и не очень уверенно. Так, до сих пор государство побаивается заходить на территорию Банка России. Вот фрагмент выступления Путина во Владивостоке на эту тему: «ЦБ вынужден был поднять ключевую ставку до 12% в том числе и потому, что инфляция начала немного подниматься. Примерно 5,2% в годовом исчислении. Поэтому ЦБ отреагировал на это, он не мог не отреагировать. Ключевая ставка влияет, конечно, на стоимость денег, на кредиты коммерческих банков, а это, безусловно, сдерживает кредитование экономики, а значит, и ее рост. Здесь нет хороших и очень хороших решений, здесь есть сложные решения». Глава государства, как видим, уклонился от оценки принятого Банком России решения по ключевой ставке. И не высказал своего мнения, какой она должна быть.
Итак, государство в целом пока не дерзает управлять экономикой и бизнесом, а лишь «договаривается» с бизнесом. Ситуация очень неустойчивая. Либо бизнесу (олигархату) удастся восстановить прежний статус-кво («диктатура буржуазии»), либо государство сумеет оседлать олигархат и начнет управлять экономикой («диктатура народа»). Очевидно, что нам нужна победа не только над внешним врагом («коллективным Западом»), но и врагом внутренним – олигархической буржуазией.
Валентин КАТАСОНОВ, профессор
