Дмитрий Славин – такой учитель географии, который сам поднимался в горы, спускался в пещеры, плавал в Индийском океане, где у берега полно акул, и смотрел, как Рио-Негро сливается с Амазонкой. Его уроки похожи на геоквизы – увлекательные игры на знание географии.
Дмитрий Славин живет под Москвой, в городе Долгопрудном, в красивом, светлом, только-только построенном доме, где с оконных стекол еще не сняты заводские наклейки. Он преподавал в двух подмосковных школах, а этой осенью согласился на третью, потому что туда близко на самокате.
– Я учу уже три года, начал с пятого класса, а теперь перешел в восьмой. Мне нравится! Посмотрим, что будет дальше – возможно, все умирает, когда начинается экономическая география, – смеется Славин.
На самом деле он убежден, что не бывает скучных тем, а бывает скучное преподавание. Чтобы было классно, нужно на уроках рассказывать истории, а контрольную превращать в квиз.
– Вы же физик по образованию. Почему стали учителем географии?
– География – это любовь с детства. У кого-то окно в мир – это мультики, а у меня висела на стене географическая карта. С тех пор пошло-поехало.
Сначала это было хобби. Я стал рассказывать истории про географию детям своих друзей и знакомых и увидел, что меня слушают. Так постепенно пришел к учительству.
– Но урок географии – это же не байки, а образовательный процесс в рамках школьной программы.
– В рамках программы скучно. Я стараюсь вести урок так, чтобы его хотелось потом пересказать. Почему про эпопею Магеллана, например, еще не снято никакого художественного сериала? Тем более что в 2022 году его кругосветному плаванию исполнилось ровно 500 лет. Такое ощущение, что никто об этом не помнит, хотя здесь можно рассказать кучу интересных и драматических фактов.
Например, у Магеллана было пять кораблей, но только один доплыл до конца. Один разбился в шторм. Второй скрылся в тумане в Магеллановом проливе и сбежал домой в Испанию, потому что не хотел плыть дальше. Третий они сами сожгли, потому что в стычке с туземцами на Филиппинах полегла часть команды и некому было им управлять. Трюмы четвертого и пятого кораблей под завязку забили специями, которые ценились буквально на вес золота и были, напомню, главной целью путешествия, которое изначально вовсе не планировалось как кругосветное. Четвертый корабль отправился домой, казалось бы, самым надежным и проверенным путем. Но Тихий океан перестал быть тихим, как при первом знакомстве.
И лишь пятый корабль отправился на запад, в неизвестность, и обошел вокруг земли. С ним случилась еще вот какая история. Все знают, что самая страшная болезнь в длительном плавании – цинга. Но в специях полно спасительного витамина C, а вот этого в то время не знал никто. Команда умирала от цинги, не подозревая, что сидит на сундуке с лекарством.
Ну что, интересно?
– Как и история любого мореплавания эпохи Великих географических открытий. Но это пятый класс, а потом? На все классы историй не хватит.
– Ну вот сейчас я пришел в седьмой класс. Любой параграф можно попытаться рассказать так, чтобы было занятно. Пятиклассникам интересно, куда делись корабли, а семиклассникам – про климат и океаны.
Кто такой Ктулху? В учебнике же не написано. Изначально это персонаж Лавкрафта – страшное чудовище морское, которое живет на дне Тихого океана, в южной его части. А почему именно там? Да потому что там на 3 тысячи километров нет ни единого клочка суши.
Представляете, круг радиусом 3 тысячи километров, где нет ничего, кроме воды? Космонавты, пролетающие над этим местом, оказываются самыми ближайшими к нему людьми. Именно поэтому все космические станции или ракеты, в том числе станция «Мир», если пора их затапливать, намеренно идут в южную часть Тихого океана, чтобы никакой обломок не упал на сушу.
– Это там находится субконтинент из пластиковых пакетов?
– Нет, но про него можно рассказать, когда даешь тему про течения. Рисуешь карту течений мирового океана, и в том месте, где они сходятся, как раз и скапливается весь мусор.
Один сухогруз вез контейнеры, в которых были желтые резиновые птички. В 1992 году он попал в шторм, птички высыпались за борт, и потом их стали находить в разных местах Тихого океана и даже в Атлантике. Получился непреднамеренный, почти 30-летний эксперимент, по уточкам стали исследовать течения.
– Директор Вам не даст «по шапке» за самодеятельность? Кто-то ведь потом ЕГЭ по географии будет сдавать.
– Во-первых, у нас директор хороший, он старается собрать штат учителей, которые творят и заинтересовывают учеников. Во-вторых, постоянно есть ВПР, которые сверху спускаются.
А после того, как написаны ВПР, я разбираю самые очевидные ошибки, где они все больше потеряли баллов. Двойки, конечно, были, но в этот момент включаются родители, и ученик сразу прибегает и хочет переписать либо взять дополнительную домашнюю работу.
– Какие ошибки наиболее часто встречаются? Что детям вообще не интересно?
– Полезные ископаемые. Но на выходе дети должны знать хотя бы значки, которые их обозначают. Тогда это превращается в игру: вот тебе значок, угадай; вот тебе название – нарисуй значок. Можно это подавать в формате карточек. Для ВПР знание значков – уже как минимум половина зачетного балла по геологии.
Еще я им рассказал, что, оказывается, не только круговорот воды существует, но и круговорот горных пород. Просто длится он миллионы лет. И как-то вдруг и геология стала интереснее, и полезные ископаемые.
Но, честно говоря, это тяжело заходит даже мне. У меня ведь была в детстве мечта поступить в Москву на геофак, но пару раз я наткнулся на геологические карты. Впервые я смотрел на карту и не понимал, что на ней происходит.
Но теперь уж я решил за геологию взяться. Надо же самому разобраться, а не бубнить, пересказывая учебник. Когда разобрался, история Земли стала мне очень интересна. Нашей планете 4,5 миллиарда лет, из них 300 миллионов лет она представляла собой огромный, покрытый льдом и снегом шар. Называют это «Земля – снежок».
Я атеист, но, если бы я поверил в Бога, то не в тот момент, когда Он сотворил Вселенную за шесть дней, а когда Земля оттаяла в результате роста активности на Солнце. Случись это раньше, Земля бы превратилась в сожженную пустыню вроде Меркурия. Случись позже – Земля бы окончательно заледенела. Но это совпало с периодом гигантского «снежка». Снег растаял, на Земле появилась жизнь. Конечно, это лишь одна из гипотез, очень популярная у палеогеологов. Но все это оказалось дико интересно.
Всегда можно занимательно подать, где что добывают. И, конечно, напомнить, что когда-то на Земле росли огромные деревья, жили динозавры, они умерли и превратились в нефть и уголь. Сразу чуть живее в классе становится. Динозавры всем детям очень нравятся. Если хочешь рассказать геологию, рисуешь на плакате динозавров и говоришь: «История Земли, приходите слушать». И все галопом…
– Почему они так любят динозавров?
– Они смешные, милые. Это эффект массовой культуры. Еще панд обожают. У меня была лекция про Китай. Я нарисовал карту, стал рассказывать, где там что находится, – не слушают. Тогда я им показал центр разведения панд в Чэнду. Как люди возятся с пандами, кормят их из бутылочки, согревают, играют с ними. Там даже есть должность – «обниматель панд». Дети сразу растаяли. И вот они уже знают, что Чэнду – Сычуаньская котловина, что это часть Китая, которая находится в субтропическом климатическом поясе, в муссонной его области. Пошла география.
– Вы как-то наказываете учеников?
– Может быть, через год начну выгонять, но пока еще я к этому не привык. Прошу обратить на меня внимание, повторить, что я только что сказал. Иногда говорю: «Если вам не интересно, могу вас отпустить – идите в коридор, сидите там». Тут им становится немножко стыдно.
Есть один волшебный прием: «Вот это я спрошу на контрольной». Они сразу бросаются к доске и начинают фотографировать.
А контрольные я даю регулярно. Просто листаю учебник и составляю квиз по нему. Разрешаю пользоваться рабочей тетрадью и учебником. Умение быстро находить информацию – тоже важный навык.
– Бывало так, что не получается контакта с учениками?
– Есть ребята, которым вообще ничего не интересно, они обычно сидят на задних партах и пуляются бумажками. С ними трудно не только мне, но и математику, например. Другое дело, что в маленьком классе с такими учениками хотя бы удается вступить в диалог и выяснить, что им нравится. Кому-то вдруг интересна политика и как Путин выступил на саммите АТЭС. Ну что же, этот ребенок по крайней мере будет знать, что такое Азиатско-Тихоокеанский регион.
Был случай, когда я всем предложил свою географическую настольную игру: карточки с объектами, и надо отгадывать, где что находится. И внезапно мальчик, которому вообще было не до учебы, взял и всех обыграл.
Конечно, если целенаправленно поставить цель контакта с тяжелым учеником, нужно, чтобы детей в классе было мало. Но уже два месяца я преподаю в классах по 20–30 человек. С одной стороны, если у тебя внутри горит, ты хочешь им что-то рассказать, а тебя не слышат, то желание гаснет. Но кто-то всегда будет слушать – хотя бы те, кто ближе к доске.
Да достаточно даже одной первой парты, где сидит человек, ради которого можно постараться. Я не знаю, что из него вырастет, но ведь он тебя слушал, а значит, эти 40 минут он был географом, как и ты.
– Вы преподаете в нескольких школах?
– В трех. Причем одна из них – «Русская классическая школа». Это православная школа, я немного пугался и согласился только потому, что мне на самокате туда близко доехать.
Оказалось, что это отличная школа. Прихожу на первый урок в пятый класс, хочу всех ошарашить. Спрашиваю, кто открыл Америку. Мне всегда говорили, что, конечно же, Колумб. А тут все буквально хором: «Америку открыли викинги». Что чистая правда.
Потом я говорю: «Викинги плавали не только на Запад. Знаете викингов, которые плавали на Восток?» Хотел вторым ходом ошарашить. А они: «Да, знаем, это Рюрики, наши цари».
Дело в том, что в этой школе очень много читают. Причем не в телефоне – они запрещены.
Я как-то говорю им: «Ну все, урок заканчивается, про путешествие Крузенштерна сами посмотрите в интернете». А они такие: «Нет, нам нельзя». То есть они должны у родителей разрешения спросить.
Дети как дети, так же хулиганят на уроках, мальчики дергают девочек за косички, отвлекаются, но при этом у них есть желание учиться. Я не знаю, как они будут писать ВПР, ЕГЭ и прочее, но с точки зрения учителя, который пришел рассказывать географию, это хорошая школа.
– Мой сын из школьного курса географии помнит только слово «муссон». В раннем детстве он любил географические карты, знал наизусть гербы и флаги всех стран. А потом все закончилось. Это с ними что-то не так или с программой?
– Любой интерес надо подхватить и не дать ему иссякнуть. Но может быть, что-то не так с программой. Я ведь работаю учителем всего три года. У меня были 5-й, 6-й, 7-й классы. Сейчас я в 8-м. Впереди у меня 9-й, 10-й, 11-й – возможно, где-то там все умирает, когда начинается экономическая география.
Но и там наверняка найдется что рассказать, если учитель готов выйти за рамки учебника. А я этих рамок никогда не осознавал. Просто я свои рассказы стараюсь вписывать в существующие темы: океаны – значит, будет про океаны, Ктулху, Голубую бездну или горизонтальные водопады. Пресная вода – значит, упомяну Репруа, самую короткую реку, 18 метров длиной, или, наоборот, про Пуэрто-Принцессу, самую длинную из изученных на данный момент подземных рек. В итоге получается по программе.
И что важно, я сам там был, от первого лица почему-то больше цепляет.
– Как у Вас самого в школе обстояло с географией?
– Я даже не помню, кто был наш учитель. А после 9-го класса я перешел в физматшколу, где географии, как мне смутно кажется, даже толком и не было. Зато у нас был такой классный преподаватель физики Юрий Александрович Самарский. Я таким представляю себе Альбуса Дамблдора. Потом он преподавал и в Физтехе.
Вообще я живу в Долгопрудном с младенчества, и у нас тут один путь. Если тебе в принципе интересно учиться, ты движешься вперед и вверх, то поступаешь в МФТИ, а дальше становишься физиком, математиком, программистом. Так что я детское увлечение картами подзабыл и свою географию позже вычерпал сам, уже в зрелом возрасте. Потому что очень хотел путешествовать.
– И эта мечта, кажется, сбылась.
– Да. Сначала с родителями, которые у меня увлекались туризмом и брали меня в турпоходы. Потом, на втором курсе, я начал ходить сам в Крым, на Кавказ. По молодости это были именно походы, а сейчас это скорее поездки. При этом все равно нет-нет иногда срываешься в настоящий турпоход в дикую область, где нет никого, кроме тебя.
Последний раз так было в Абхазии. Мы семь дней ходили по горам, где не было связи и лет десять нога человека не ступала. Это в каком-то смысле была уже игра на выживание в дикой местности: у нас был компас, GPS-карты, кусок плексигласа на розжиг костра. Это очень хорошо отключает мозг от того, что происходит в стране и в мире. Когда застреваешь в лесу на горном хребте, где нет воды, то все мысли только о том, как ее добыть.
Вечером пошел дождь, мы решили просто подставить ведерко. Воды набралось на два миллиметра. Тогда решили растянуть тент, который соберет все потоки воды в одно место, чтобы потом вычерпать. И действительно, вода собралась и замерзла за ночь. А утром из ледышек приготовили завтрак. То есть это было небанальное решение, пришлось применить кое-какие знания и смекалку.
– Бывали путешествия, когда Вам грозила реальная, физическая опасность?
– Множество раз. Я занимаюсь альпинизмом, а там периодически подходишь к таким граням. Ходил на пик Ленина, и у меня было полное истощение. Мы были вдвоем с товарищем, он здорово помогал, поддерживал, шел в связке рядом, страховал. Если бы понадобилось, он на спине бы понес. Это придавало мне последние морально-волевые силы, хотя я давно вышел за границы своих физических возможностей. Мы благополучно спустились.
Из недавних приключений – мы полезли в гору Большой Чимган в Узбекистане. Казалось бы, «домашняя» гора, простая. Но горы никогда простыми не бывают. Надо брать фонарик, снежные перчатки, даже если на весенних маршрутах выходишь в 6 утра, возвращаешься в 12 дня, температура на вершине +20. Но тут разразилась гроза, нашу группу засыпало снегом и градом, мы заблудились, потом вернулись, поднявшись повторно на вершину, а возвратились уже в час ночи.
Мой ледоруб в какой-то момент начал жужжать – раньше я про такое только в книжках читал. Воздух очень наэлектризованный, и внутри ледоруба начинает ходить ток. Я боялся брать его в руки, и он волочился на страховочном усе позади меня.
Еще я немного занимался спелеологией. Мы проходили сложную перестежку с товарищами, нужно было подниматься на руках, без опоры на ноги – и у меня кончились силы. Товарищи выстегнули меня, причем героически, развязывая затянувшиеся узлы зубами. Я остался ночевать в пещере один.
Благо не холодно, диких зверей нет. Это было совсем не критично, но товарищи переживали, конечно, что я не вышел, и отправились за мной. Я проспал почти сутки и к их приходу полностью восстановил силы.
Сон в пещере, в полном одиночестве, в сотнях метров под землей, в полной темноте, под звуки капель, напоминающие симфонический оркестр… Странно было, конечно, хоть и романтично.
– Какие Ваши путешествия особенно поражают воображение учеников?
– Чтобы поразить воображение или хотя бы вызвать любопытство, нужно все же рассказывать про Южный полюс, про Скотта и Амундсена. Про себя можно, конечно, всегда добавлять, чтобы факты становились живее. Рассказывал про Атлантический и Индийский океан, как они соприкасаются на мысе Доброй Надежды. И я рассказываю, как с одной стороны мыса плавал в Индийском океане. Он теплый, но там много акул. На берегу стоят громкоговорители, по ним объявляют: «Shark attack», – и все выбегают из воды.
Потом переваливаешь буквально полкилометра через мыс, а там океан уже Атлантический, в нем купаться невозможно, там совершенно другие, холодные течения.
Так лучше и понятнее, чем если просто скажешь, что Атлантический более холодный, чем Индийский, то это в одно ухо войдет, а из другого выйдет.
– Какие еще у Вас есть «запоминалки»?
– Я пятиклашкам рассказывал, как Марко Поло прошел в Китай, поплыл обратно в Европу и поведал европейцам про Мадагаскар и Занзибар, о которых узнал со слов арабских путешественников. Хороший пример того, что географическая информация – это не только карты, книги, учебники, но и устные свидетельства очевидцев.
И так этот Занзибар детям нравится, что они его и на карте находят, и в контрольных про него правильно отвечают.
Я думаю, что само слово красивое, звучное. Плюс еще говоришь: «Внимание, дети, я вам показываю Занзибар, куда хотел попасть доктор Айболит!» А вишенка на торте – то, что на Занзибаре родился Фредди Меркьюри. Я думал, что сражу этим фактом детей наповал, но они просто не знали, кто такой Фредди Меркьюри.
Или вот Ньюфаундленд – все думают, что это порода собак. Я объясняю, что это не про собак, а про то, как викинги открывали Америку. Ньюфаундленд – значит «вновь открытая земля». В XV–XVI веках ее открыли английские мореплаватели. А почему вновь? Потому что ее до этого открыли викинги.
Еще я играю на том, что в географии многие факты относительны. Спрашиваю, какая гора самая высокая. Они говорят: «Эверест». И тут я объясняю, что у географов на этот вопрос есть три ответа. Да, Эверест – самая высокая гора, если считать над уровнем моря. А если считать от подножья? Тогда самая большая гора в мире – это Мауна-Кеа на Гавайях, она выше Эвереста на километр с лишним (на самом деле даже сильно больше, ведь мы стали сравнивать не абсолютные, а относительные высоты). Заодно еще до математика познакомил их с понятием «отрицательные числа», и порешали логическую задачу «куда делись 6 километров высоты у горы?» (ответ: они под поверхностью океана).
Третий вариант – гора Чимборасо в Андах. Почему? Все знают, что Земля – это сплюснутый шар, геоид. Если расстояние считать не от уровня моря, а от центра Земли, то те горы, которые на экваторе, будут дальше от центра, чем те, что отстоят от экватора. Чимборасо почти на экваторе, так что это самая высокая гора относительно центра Земли.
– В географии, в отличие от других естественных наук, ничего не поменяется. Горы будут стоять, где стояли. Это не делает ее скучной?
– Открытия в географии не кончились. Это только кажется, что на Земле уже нет белых пятен и что мы можем увидеть ее в компьютере с любой точки. А под землей?
Я говорю про верхнюю часть земной коры, литосферу, и детям скучно. А потом ты им сообщаешь, что на сегодняшний день поверхность Луны и Марса изучены лучше, чем то, что находится у нас под ногами на глубине, превышающей 15 километров. Считается, что ядро Земли металлическое, иначе бы у нас не было магнитных полюсов, но это домыслы. Физики и математики построили модель, но никто ни руками, ни приборами этого не пощупал.
Вот такие факты вызывают у школьников интерес к географии как к науке, которая живая, которая происходит с нами здесь и сейчас.
Хотя, оглядывая сейчас свою карьеру, понимаю, что в географии я любитель, а в гейм-дизайнерстве профи. В каком-то смысле преподавание так и осталось моим хобби, за которое платят, но совсем немного.
– Что значит гейм-дизайнерство?
– Я редактор собственного геоквиза. Это такая интеллектуальная игра, но не для небожителей-эрудитов из телевизионных передач, а для обычных людей. В основном это работники сферы обслуживания, офисный люд, белые воротнички, у которых после 18:00 появляется свободное время. Обычно все едут домой, но иногда для разнообразия кто-то может отправиться в театр, кто-то – в ресторан с друзьями, а кто-то поиграть, пошевелить мозгами. Вопросы не очень сложные, зато, когда ты отвечаешь не на один, как при просмотре ТВ, а на восемь из десяти, сразу же появляется интерес.
– Какие вопросы, например?
– На последнем была тема тура – «Башни». Спросили, например: «Оптимист считает, что она с самого начала лежала. О чем идет речь?»
– Пизанская башня?
– Правильно. Вопрос специально простой. Вы втягиваетесь, и вам уже интереснее, что дальше. Обычно в туре 10 вопросов, дальше тема меняется. Людям нравится, они увлечены, в какой-то момент прямо этим живут.
Если бы я был драматургом, у которого в театре ставят пьесы, я бы на каждый спектакль ходил и смотрел с галерки, как зрители реагируют.
Квизы – тоже своего рода пьеса, спектакль. Только хорошая постановка появится раз в несколько лет, а тут результат два раза в месяц. Несмотря на все, что сейчас вокруг происходит, у меня остается интерес к этому творчеству.
Парадокс в том, что квизы приносят 90% заработка, но занимают примерно 10% времени. А школа приносит оставшиеся 10%, а занимает 90% времени. Но мне совсем не хочется полностью посвящать себя чему-то одному.
Иногда проснешься по будильнику в половине седьмого утра и не понимаешь, зачем вообще в такую рань тащиться куда-то, в какую-то школу, за те деньги, которые там платят. А потом я вспоминаю моего учителя физики, Юрия Александровича. Он, наверное, сейчас одобрил бы меня. Улыбнулся бы и сказал: «Молодец, Дима».
Мария БОЖОВИЧ
