Когда-то в советское время про капитализм так и говорили – звериный оскал. Признайтесь, не всегда мы верили такому определению. Ведь позднее, уже после 1985 года, нам показывали сияющие витрины капиталистических магазинов, яркую рекламу на дорогах, забитые автомашинами трассы в Западной Европе. Ну какой же тут звериный оскал капитализма, рассуждали мы. А про кризисы при капитализме? Что нам говорила перестроечная пропаганда – ах, это-де в действительности кризис перепроизводства. И только после 30-летней жизни при капитализме мы начинаем понимать: он есть, этот звериный оскал капитализма. И этот звериный оскал проявляется во всех направлениях жизни.
Во-первых, в производстве продуктов питания. В 2003 году были отменены советские ГОСТы на продукты питания. Ах, восторгаются либералы, теперь 120 сортов колбасных изделий. На витринах не хватает места для выкладки всех этих сортов. И только сейчас понимаешь, что даже ливерная колбаса, самая дешевая в советское время, была гораздо вкуснее сегодняшней, а про другие сорта и говорить нечего. Когда-то журнал «Огонек», рупор либералов, возмущался, что в советской вареной колбасе всего лишь 80% мяса. А ныне, когда поголовье скота уменьшилось по регионам России в среднем в пять-семь (Ярославская область – в семь!!!) раз, не трудно подсчитать, сколько сейчас в действительности мяса в нынешней капиталистической вареной колбасе. Хотя статистика ныне хитрая, если раньше в цифры поголовья включали только поголовье колхозов-совхозов, то ныне плюсуются цифры каких-то личных подсобных хозяйств. Со снижением поголовья скота сообразительные русские теперь весьма редко себя «балуют» капиталистической вареной колбасой. Вспоминаю, как в советское время сметались с прилавков те же пельмени. Они были действительно с мясом! А ныне их тоже весьма редко берут для прокорма. А потому как на Западе, так и в России витрин нынче очень много, они сверкают от изобилия сортов, а в действительности от изобилия… Слово сами подберете.
Даже масло сливочное… количество сортов тоже увеличилось, но качество явно ниже советского. И сыра тоже. На качестве масла и сыра также отразилось снижение поголовья коров на фермах. И задумайтесь: если жирность молока, кефира снизилась в два раза – во сколько раз надо больше «поработать» вашему желудку, чтобы поставить организму нужное количество калорий?
Особо следует указать на качество хлеба… И понимаешь, почему наиболее ярые либералы называют народ быдлом (скотом). Режешь хлеб – сплошные крошки и крошки. А просто потому, что качественное хлебопекарное зерно все чаще оказывается за границей. Есть кормовое зерно, где клейковины практически нет. Раньше такое зерно шло на корм скоту, но поголовье скота и мясного, и молочного направления, катастрофически снизилось. Вот теперь кормовое зерно и употребляют на выпечку хлеба… для народа. Из-за отсутствия клейковины в кормовом зерне и эти крошки. Правда капиталисты пошли на хитрость – продают теперь уже нарезанный хлеб. Чтоб потребитель от этих крошек не раздражался.
На этих трех примерах я показала небольшие зубки капитализма. Но качество еды отражается на здоровье – это несомненно! И даже на росте.
Врача весьма преклонного возраста, который в советское время работал в призывных комиссиях, пригласили из-за болезни молодого коллеги поработать в 2018 году в призывной комиссии. Он по привычке делал записи и в своих тетрадях. И сравнил их со старыми записями советского времени, когда он только начинал работать врачом. Так вот, средний рост нынешнего призывника на 11 сантиметров ниже призывника 1987 года. Об этом пошумели даже в прессе. Это маленький пример того, как отразилась отмена советских ГОСТов на еду. А еще советую во время выпускных школьных празднеств в июне каждого года погулять на Советской площади Ярославля. Вы воочию можете увидеть, как много стало среди молодежи весьма «пухленьких» экземпляров. Качество еды отражается и на росте, и на внешнем виде.
Еда – это четверть проблем, малые укусы капитализма.
А теперь про истинный звериный оскал капитализма поговорим. И в первую очередь следует рассказать про три главных вредительских закона. Это закон о страховой медицине, об автогражданке, и закон о создании Пенсионного фонда, которым была заменена советская пенсионная система.
Сначала последовал закон о создании Пенсионного фонда и новом порядке расчета пенсии. Раньше все пенсии выплачивались из бюджета, наполовину фактически за счет прибыли от нефти и газа. В нашем Ярославском районе начислением пенсий занимались всего два человека – работники райисполкома. Расчет пенсий был настолько прост, что свою пенсию могла подсчитать и уборщица с начальным образованием.
И вот создают Пенсионный фонд. И в первую очередь – чиновничью структуру. Количество чиновников, «крутящихся» вокруг пенсий, многократно увеличивается, вместо двух человек – двухэтажное здание, это только в нашем районе. Теперь каждое предприятие обязано было отчислять 22% фонда заработной платы. А если вспомнить, что отчисления еще установили и в Фонд медицинского страхования, то понятно, что для владельцев заводов и фабрик отчисления от фонда заработной платы составили около 30%. И если владелец завода или другого любого предприятия честно всех рабочих своих принимает по трудовой книжке, выдает копию приказа на руки, в приказе указывает честную заработную плату, то ему здорово приходится раскошелиться еще почти на 30% начислений на фонд заработной платы в Фонд страховой медицины и в Пенсионный фонд.
Эти страшные законодательные решения в 1990-х годах прошлого века… Вначале казалось, что они вредят только бизнесу. Но дальнейшие события показали, что бизнес быстро нашел возможность «ухода» от столь высоких начислений на фонд заработной платы. Этот уход состоялся в виде серых зарплат в конвертах, в черном нале. Но самым главным страшным последствием стало массовое использование труда мигрантов. Потому что на их зарплату отчислений в Пенсионный фонд и Фонд страховой медицины не требовалось. Мигранты стали работать на стройках, на дорожном строительстве. Один статист-пессимист утверждает, что по причине этого закона граждане России потеряли около 10 млн рабочих мест. А из-за серых зарплат потери начались и у пенсионеров.
Ну сами посудите – моя фактическая зарплата сначала была 21 тыс., потом 36 тыс., потом 48 тыс. рублей. А на бумаге официальной, чтобы хозяин нашего завода поменьше отчислял в Пенсионный фонд – у меня сначала была зарплата 12,5 тыс., потом, в последние два года – 18 тыс. И понятен результат. Появление серых зарплат привело к многократному снижению пенсий… Моя пенсия в момент ее начисления составляла всего 8 тыс. Она же начислялась не с фактической зарплаты, а с официальной. А если бы начислялась с фактической зарплаты, то была бы на уровне 17–18 тыс. рублей. И так у многих работников коммерческих структур. Вот истинная вредительская сущность создания Пенсионного фонда. Предприниматель (мавр) сделал за чиновников черное дело – переведя зарплаты в серые, он снижал будущие пенсии своих работников. Какая экономия для Пенсионного фонда!!! Какой размах!!! Вот для того, чтобы снизить будущие пенсии, и придуманы были эти 22%. Только чиновникам повезло – их-то зарплаты всегда были в «белой форме»…
Третье последствие – потери для местного бюджета. Ведь подоходный налог с зарплат направляется в местный бюджет. А с серых, черных зарплат подоходный налог не взыщешь.
А еще четвертое последствие. Допустим, мое предприятие спокойно могло найти деньги для выплаты серой зарплаты: наша продукция, фанера, могла реализовываться нужным людям за чистоган. А этот чистоган можно было и не проводить по бухгалтерии, вот тебе и деньги на выплату серых зарплат. И все это так просто – девять лет я проработала в организации (а рядом было еще две) с общим количеством работников 1,5 тыс. человек. И во всех трех организациях получали серую зарплату – половину в белой, половину – черный нал. Деньги находились.
Но вот предприятие, что не выпускает конечную продукцию? Где ему взять черный нал, деньги на серую зарплату. И потому ему приходится все 22% в Пенсионный фонд платить по-честному… Но эти 22% дополнительных платежей для многих предприятий оказались катастрофическими, они разорялись. Так что главным итогом закона о Пенсионном фонде стало увеличение количества чиновников вокруг пенсий в десять раз, снижение реальных пенсий для рабочих и служащих промышленности в два раза, разорение промышленных предприятий от непомерных платежей в различные фонды.
А потом последовал закон о страховой медицине. И на примере этого закона видно, что это есть вредительство на законодательном уровне. Было прямое бюджетное финансирование органов здравоохранения, были чиновники от медицины в райздравотделах, в областных отделах здравоохранения, в министерстве. А теперь чиновников от медицины стало в три раза больше! Появились чиновники Фонда медстрахования, деятели страховых компаний. А врачам стало плохо, санитарам и фельдшерам тоже. Помню, рядовой терапевт сельской амбулатории в советское время выражала недовольство: ее зарплата была всего… 160 рублей! На сегодняшние деньги со средним индексом повышения цен в 250–300 раз, это 40–48 тыс. Найдите сейчас рядового терапевта в сельской местности с такой «маленькой» зарплатой!!!
Необходимости в реорганизации бюджетной медицины в 1993 году не было никакой. Но ее произвели именно с вредительскими целями. Увеличив количество чиновников, снизили фактическую зарплату настоящим медикам, деньги бюджетные были истрачены не на постройку больниц и их содержание, а на новые офисы для новых чиновников. А еще многократно вырос бумажный вал. А главное – время врача стало в большей степени тратиться на заполнение бумажек, а не на больного. Создание страховой медицины – страшнейший удар по здоровью населения. Вот он, поистине звериный оскал капитализма!
И третий закон – об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств. До появления этого закона наше транспортное предприятие заключало договоры добровольного страхования. И мы прекрасно себя чувствовали с этими договорами. В газете «Золотое кольцо» от 16 апреля 2004 года я подробно об этом писала. А кратко – этот закон кардинально подорвал финансовое положение транспортных предприятий. И что поразительно – в пользу именно непроизводительной сферы, в пользу страховых компаний. И сделал страховые компании настоящими дармоедами. Были страховые компании до 2002 года, они были помощниками, условия договора о добровольном страховании обговаривали обоюдно, время выезда на ДТП тоже, были экспертные бюро, которые занимались расчетами ущерба от ДТП, они всем были известны. И годовые ставки страховых взносов при добровольном страховании были в три раза меньше, чем это установили при обязательном страховании. А при обязательном страховании эти возросшие в три раза выплаты в пользу страховых компаний стали часто вовсе напрасными. Пример только одного года моей работы в транспортной организации. Заплатили за год 430 тыс. рублей страховых взносов по обязательному страхованию. В течение года наши фуры трижды стали потерпевшими, но договором этим мы так и «не попользовались». Невозможно было загруженной автофуре ожидать пятеро суток только приезда представителя страховой компании, а потом ждать эксперта и составления актов. Долгое ожидание страховщиков привело бы к потере контракта на перевозки. Ремонт, чтоб быстрее, делали за свой счет. Так что получилось, что эти 430 тыс. рублей мы просто подарили страховым компаниям без всякой пользы для себя. И подобная ситуация продолжалась. А через три года таких подарков на обязательное страхование наше предприятие разорилось. И нас не одних настигла такая беда, практически все крупные транспортные организации разорились. И нынче вместо отечественных фур с русскими водителями на наших российских просторах появился иностранный перевозчик.
Но главный звериный оскал капитализма – в сфере трудовых отношений.
Я вспоминаю свою среднестатистическую семью во времена СССР – мама-папа, я с братом. Вот мы все работаем. Папа как токарь шестого разряда получал 350–400 рублей, брат, слесарь, – 230–250 рублей, мама, распред (была такая должность на очень сложном производстве с военной тайной), – 170 рублей… Я, работая на заводе контролером, получала 140–150, потом в Госснабе – 160, а уже на должности юриста в сельхозтехнике – 189, как следует из моей справки за пять лет. Размер этих зарплат я указываю вместе с премиями и 13-й зарплатой. И когда говорят, что советская статистика врет, но вот по нашей семье получается, что действительно перед самой перестройкой средняя заработная плата по стране была где-то на уровне 250 рублей. Мне тут же вспоминается разговор с одной бывшей уборщицей, которая была настроена весьма «демократически». Она любила рассуждать, что-де у нее при Советах была нищенская зарплата – 70 рублей. Я напоминаю ей, что оклад был у нее в действительности 80 рублей плюс премия 20%, да еще 13-я зарплата. Она вынужденно согласилась, что и премия ежемесячная, и 13-я зарплата у нее были. В конечном итоге она, демократка, вынуждена была признать, что средняя ее зарплата уборщицы в течение года была 106 рублей. Во время дискуссии по ее зарплате она проговаривается, что весь цех успевала от стружки убрать за три-четыре часа. Я подначиваю: мол, потом сидела без дела еще четвертый час?! Она в ответ – нет, уходила домой. Получается, что «нищая» уборщица за четыре часа фактической работы получала 106 рублей. Так что, в конечном итоге, за час своей работы она получала больше меня – юриста с высшим образованием. Да еще пенсия у нее была. Но вопила, по-демократически, о нищей жизни при социализме. А ее 106 советских рублей в пересчете на нынешние цены (индекс 250–300) – это 27–32 тыс. рублей сегодняшних. А ну-ка покажите мне рядовую уборщицу на любом предприятии при четырехчасовом рабочем дне… Неужто она имеет 27–32 тыс. зарплаты?!
А теперь перейдем в сферу трудовых отношений при капитализме, каков там звериный оскал. История с сыном. Получал сын в 2016 году, работая стропальщиком, в последний месяц перед увольнением эти самые 32 тыс. капиталистических рублей. В советское время зарплата стропальщика была 200–250 рублей, а в капиталистическое – как зарплата уборщицы из советского периода. Но и эта зарплата показалась заманчивой для родственника начальника цеха. А потому моего сына решили уволить. И сделано это было очень хитро, по заранее разработанному сценарию. Итак, день первый того сценария – четверг. Мастер неожиданно говорит сыну: сегодня машин с лесом не будет, иди посиди в каптерке. Сын, понятное дело, выполнил указание мастера и ушел в каптерку. А мастер, оказывается, наоборот, знал, что скоро лесовозы будут – у нас была такая практика, что с проходной просто обязаны были позвонить, мол, готовьтесь разгружать лес. Приезжает лесовоз, а его разгружает всего один мастер и второй стропальщик. Бежит начальник цеха, кругом народ, и из цеха этого, и из других цехов. Начальник начинает орать: «Почему задерживаете разгрузку?» – мастер отвечает: « Куда-то подевался второй стропальщик»… Начальник – искать где!!! За сыном сбегали в каптерку, он подходит к лесовозу, а ему устраивают разнос – мол, ленишься. Сын отвечает: «Так мастер сам велел мне идти в каптерку». Мастер отказывается от своих слов. Разнос был в присутствии многочисленных зрителей. Сын, понятно, ничего не мог доказать. И оказался напрасно обвиненным.
Выходит он в следующую смену в субботу (пятница была выходным днем – скользящий график). Начальства, понятно, кроме мастеров – никого. А сына на проходной не пропускают на территорию. Говорят: было указание – не пропускать тебя на завод. Сын, понятно позвонить начальству не мог, телефонных номеров начальства работягам не давали. Три часа маялся у проходной, догадался позвонить мне. Я сама стала названивать директору, заместителю, потом начальнику цеха – у нас сотовые были служебные. Никто, понятно, в субботу мне не отвечает. А я, дура, как-то не догадалась сыну дать совет, чтобы он сфотографировал себя у проходной. Три часа простоял у проходной, вернулся домой. Пошли мы оба в понедельник с утра на работу. На этот раз его пропустили – я же рядом была. Вызывают в отдел кадров и дают приказ об увольнении за прогул. Сын возражает: да меня же на проходной три часа не пропускали, а в кадрах отвечают: А ты докажи, что не пропускали. Хорошо, я рядом была и говорю: я свидетель, сын звонил мне о том, что его не пропускали на завод, у него телефон ведь не служебный, и распечатку звонков мы получим. Была предложена якобы мировая – увольняют по соглашению сторон. И мы согласились.
После увольнения у сына давление скакать начало… Такое потрясение – ведь он трижды, до того как училище закончил, в летние каникулы дворником временно нанимался именно в нашу организацию. Было у нас три дворника, и все летом хотели в отпуск, вот сын и работал за них три летних месяца, в 13, 14, 15 лет, с записями в трудовой книжке, с разрешения Ярославского райисполкома как несовершеннолетний.
Каково было ему… Но мы надеялись – сын не курит, не выпивает, два спортивных разряда – второй взрослый по плаванию, третий взрослый на 1 км по бегу, неоднократно в соревнованиях – четыре-пять раз в год – участвовал, спортом отзанимался с семи лет до 15. И вот пытается сын устроиться на другую работу. А везде отказ, даже там, где стропальщики требуются. Помаялся так три года, иногда подрабатывал то на стройке, то охранником – но все без оформления. И часто ему недоплачивали или вовсе «забывали» заплатить на таких временных работах – их, неоформленных, легко накалывать. На пяти работах недоплатили в общей сумме 86 тыс. рублей!!!
А спустя три года я узнаю, почему у сына не получается с новым трудоустройством. Оказывается, за полгода до этой истории у нас в области было совещание Ярославского областного союза предпринимателей. И предприниматели тайно договорились, что, так как профсоюзов на многих предприятиях уже нет, а увольнение по «плохим» статьям – за прогул, например, за пьянку, требует согласования с профкомом, они между собой решили, что в этом случае будут увольнять по хитрой статье – соглашение сторон. И тогда не надо будет наводить справки у прежнего работодателя по вновь нанимаемым работникам, из записи в трудовой книжке будет все ясно: если записано соглашение сторон – значит прогульщик или пьяница.
А рассказал мне об этом костромской предприниматель из Костромского областного союза предпринимателей. По делам я ездила в Кострому, автобус сломался, следующий был через два часа. Вот мы с этим предпринимателем на экономические темы и болтали два часа на автовокзале. И я спросила в конце разговора: мол, что такое с сыном у меня – непьющий, некурящий, спортсмен с двумя разрядами, диплом училища, хорошая последняя профессия – стропальщик, а три года не может устроиться на работу. Он мне и выдал на-гора об этой хитрости наших ярославских предпринимателей, что соглашение сторон – это как прогул, потому и не берут на работу моего сына. К тому же рост 195, кто ж поверит, что трезвенник и некурящий аж…
То есть тот начальник цеха, поняв, что прямо записать прогул не удастся, хоть у нас и был еще профком, но я же свидетель, и предложил этот подлый коварный план кадровикам – увольнение по соглашению сторон. А проблемы с трудоустройством так отразились на здоровье сына, что сейчас ему установили третью группу инвалидности.
Вот он, капитализм со звериным оскалом!
А позднее мне рассказала одна женщина из поселка, где я живу, занимательную историю. На их предприятии, где она работала, должно было быть сокращение. А собственникам предприятия очень не хотелось применять статью по сокращению штатов, ведь хозяевам пришлось бы три месяца выплачивать уволенным по сокращению пособие. Нашли хитрейший выход. То одного на проходной не пропустят на завод, то другого. Потом объявляют, что прогул, рабочие начинают оправдываться, а доказать трудно, что не прогул и что их не пропускали на проходной. И соглашались на увольнение по собственному желанию, лишь бы не прогул. Схемы, такие, оказывается, давно были отработаны.
Но начальник моего сына оказался в несколько раз подлее… И работы настоящей лишил, и работы лишил на будущее. А еще инвалидность из-за этого увольнения. Это мы, старшее поколение, более устойчивы к неприятностям, мы ж страшные 1990-е годы пережили. А у молодых давление скачет от неприятностей.
Уволили и меня. По моей собственной глупости. Стала я приносить на завод для рецензий и проверок распечатки моей книги «Эффективен ли капитализм». Специально раздавала разным по образованию и профессии работникам – кадровику, экономисту, бухгалтеру, рабочим. А потом спрашивала: понятно ли изложение, а главное – понятны ли теоретические выводы. Сказали, что понятны, я сдала книжку в типографию. А потом пачку готовых книжек прямо из типографии принесла на завод. В качестве подарка за рецензии. Через неделю после приноса книжек меня тоже не пускают через проходную по тому же сценарию, что и сына. Но я уже была научена его горьким опытом. Охранник занялся открытием ворот для лесовоза, я и пробежала на территорию. За мной погоня. Тогда я просто укладываюсь на территории завода перед зданием конторы. Меня пытаются тащить. Но ведь кругом люди, машины с лесом из разных областей. Вокруг толпа, и эта толпа – фактическая моя подмога. После двух часов лежания подошел мой шеф и говорит: пойдем все обсудим. И я выдвинула требование, поняв, что на работе мне все равно не удержаться: издать приказ об отпуске, что был у меня не отгулян за три года, и тогда я уволюсь.
Меня через три месяца уволили по собственному желанию. Правда, забыли полностью выплатить обещанную премию по делу с Ярэнерго. Мы повысили мощность с 420 кВА до 2 тыс. кВА. Вначале нам дважды за повышение мощностей выставляли счета на 8 млн руб. из расчета по 20 тыс. за 1 кВА. Да-да, эти операции назывались тогда в деловой среде – покупка мощностей. Любой новый объект подавал заявление о присоединении к сетям Ярэнерго, с ним заключался договор, где расписывались работы, якобы требующиеся для нового подключения. Вначале максимальная ставка была 20 тыс. за 1 кВА мощности, потом с 2011 года – 11 тыс., хотя в других регионах изначально все ограничивалось 10 тыс. за 1 кВА мощности. Однако разобравшись с нормативными актами, я доказала, что к нам никак не применимо положение о новом подключении. Мы были подключены давно, мощность была 2,5 тыс., потом проблемы – снизили до 420, сейчас вновь поднимаем производство, значит, увеличиваем мощности, но нового подключения нет. Так, в общей сложности я спасла для предприятия 37 «мультов», так как на пике была мощность больше 2 тыс. кВА. А потом еще крупное дело, и еще… Даже такие, когда за выделение земельного участка тонко намекнули, что 4 млн требуется чиновному дяденьке. Так я «помогла» этому чиновному дяде уйти в отставку. Этот дядя, хоть прямо сказал «о подарке», а по другим четырем участкам дела тянулись столь долго, что мне приходилось и в органы обращаться. Пять участков земли, полученные без взяток, – это ж экономия 20 млн. И вот после экономии предприятию около 75 «мультов» на всех делах – меня уволили после книжки «Эффективен ли капитализм». Зря я на работу с этой пачкой притащилась. Но ведь «буржуин» умен, он понял много больше из содержания моей книжки, чем рядовой сотрудник. И главное, понял, что я насолила и местной власти, так как проанализировала рост численности чиновников – десятикратный!!! А мой шеф с черным налом и с нашими серыми зарплатами был «на ба-а-льшом крючке» у местной власти. Так что мое увольнение – вполне закономерный результат. И на мне капитализм показал свои клыки: не сметь анализировать теорию капитализма. Иначе увольнение без выплаты премии в размере 5% экономии…
Так что звериный оскал капитализма есть в жизни. То огромные клыки, то чуть поменьше. И ничто не спасет тебя от звериного оскала капитализма, и работа сразу на трех предприятиях холдинга в течение девяти лет всего за один оклад, и прямая экономия на разных сделках для «буржуина» в размере 75 млн…
В 2018 году во время выборов ехала я в рейсовом автобусе, бабушка лет 80 вдруг на весь автобус сказала: пора делать революцию. Я иронично ответила: куда вам на баррикады, да и вам зачем, пенсия-то у вас есть. А она отвечает: внучков жалко.
Вот и мне тоже жалко. Что ждет молодежь при капитализме? И понимаешь главное – при зверином оскале капитализма растет классовая ненависть!
Нелли ЦАПУРИНА
г. Ярославль