1
Чичиков главный персонаж «Мертвых душ» или все-таки Россия?
Буйная и таинственная, долго запрягающая и несущаяся тройкой, не сделавшаяся за две века понятнее даже самой себе?
Шармёр Чичиков, какой сегодня не воспринимается подлецом – о! еще бы! В мире товарно-денежных отношений, где вынуждены жить все, его афера тянет скорее на подвиг, сколько бы Гоголь не разоблачал оную…
Персонажи уничтоженных частей – того, что осталось от них – играют яркостью не в меньшей степени, чем хрестоматийные Плюшкин и Ноздрев: чего стоит один Петух с его бесконечной едой; но вот Муразов – миллионер благородного образа мыслей и аскетичного образа жизни – не наполнен кровью реальности: ибо не бывает таких Муразовов в действительности, невозможны они, несовместимы денежный избыток и душевная стройность.
Гоголь-тайна, Гоголь-сказочник – и страшные сказки нависают над нами, то очаровывая, то предупреждая: помните, что случилось с персонажем «Портрета»? Бойтесь денег, художники…
Хотя… как без них-то?
Вьются смыслы, волокна сострадания перевивают вечного Акакия Акакиевича, и грозит он с того света, появляется призраком: не обижайте малых сих! Не трогайте маленьких!
Да всё равно – и обижают, и трогают, и всегда будет так.
Литература никого ничему не учит – особенно в нынешнем мире, когда и сама-то она смотрится архаикой.
Сверкает гоголевский язык: роскошный, несколько неправильный, с самоцветами драгоценных слов, с немыслимыми сочетаниями; хлесткий, кипящий, точно из бездн своих производящий новых и новых персонажей…
Грустно смотрит столь многому учивший нас Гоголь: и через образный строй своих книг, и через «Выбранные места…», каковые, в сущности, и являются третьей – райской – частью «Мертвых душ»; и через пример истовой и истинной веры своей – недоступной нам, непостижимой в дебрях тайны своей…
Многому учил – да разве нас научишь?
…и вертятся современные Чичиковы, выгадывая и выкраивая, и брешут Хлестаковы, не остановить, и новые господа обижают новых Башмачкиных.
Ибо, как было сказано – «Скучно на этом свете, господа».
2
Чичиков соответствует времени нынешнему – как, вероятно, будет соответствовать почти всем временам: пока человек не изменится физически, не станет другим физиологически, пока он будет оставаться природным буржуа, мещанином, рантье…
Подлинно ли души умирают в недрах тел: ибо именно это, как известно, и имелось в виду?
Но это «иметь в виду» связано с порывами самого Гоголя – высокими, и устремлениями тонкими, куда там лучи Рентгена! Связано с убежденностью, что жить надобно темой духовного роста, постоянного совершенствования себя, тогда как жизнь хозяйством, как у Собакевича (крепкий, кстати, сильный хозяин) есть вариант внутренней низины, из которой не подняться уже…
Но типажи и образы «Мертвых душ» совсем не мертвые, коли вглядеться в окружающий нас человеческий пейзаж: большинство живет так, и, вероятно, будет еще жить неисчислимые гирлянды веков: свой дом, своя семья, достаток…
Что для человека важнее?
Но Гоголь не хотел оным жить, он рвался в космическую запредельность духа, для него выражавшуюся церковным деланием, он жаждал ухода в иные реальности, и – мечтал об усовершенствовании человека.
Россия жрет, спит, играет в карты…
Мчится на бричке – как вариант: но это движение по пути обогащения, а вовсе не полет в сокровенные пределы духа.
Всё конкретно, смачно, сочно, как гоголевские описания – еды ли, внешности людской, усадебного быта.
Мечтательность – порок, когда даже попытки реализовать мечты не производится: на сцену выходит Манилов, рассуждая о майском дне с именинами сердца.
Скукоженный Плюшкин противоречит тематике обычного русского размаха; но разнообразие людских типажей слишком велико, встречается и такое…
Россия, сильно изменившись внешне, остается очень похожей на гоголевскую Русь: и в учреждениях вечно встречаются кувшинные рыла, и аферисты выигрывают в большей степени, нежели люди, занятые устроением собственной души (впрочем, победы последних лежат в плоскости, не подлежащей объективным исследованиям).
Остается зайти во дворик и поглядеть на скорбный памятник Гоголю, так точно передающий поздние настроения самого грустного классика…
3
Страшный «Портрет», горящий и горчащий неистовостью предупреждения; «Невский проспект», растворяющий перспективой ступивших на него…
Главная ли «Шинель»?
Такого сгустка сострадания не ведала русская литература – а знала ли мировая?
Как жаль, что дойдя до вершин, пройдя многими изломистыми и извилистыми тропами, она забыла про феномен оный…
Сострадание… даже снег, кажется, проявляет его по отношению к Акакию Акакиевичу.
Даже снег.
…и идут вереницы таких – слабых, малых, не согретых жизнью: идут среди нас, будто не изменилось ничего…
И сияет феноменальный язык Гоголя, будто собранный из самоцветных камней, вместивший в себя столь многое, что захлебнешься, пробуя перечислить.
Художественность и боль, выразительность и сострадание: умножение, дающее результат, прободающий время.
Умножение высот, отрицающих низины.
4
«Утро делового человека», как круглая светящаяся призма, показывает лучи-реплики драматургического шедевра… который почему-то не возник.
Крутые, сильно сделанные механизмы гоголевской драматургии работают мощно, несмотря на мох времени…
Задор и мистика «Игроков», превращающие и колоду карт в персонаж.
…Говорит мне зять, Андрей Иваныч Пяткин…
И уже не важно, что говорит, ибо представляешь его: круглого, бритого, ленивого…
Собираются персонажи «Женитьбы» – из душистого теста жизни слепленные, великолепно выпеченные; собираются, наполняются начинкой бытия: чтобы навсегда отразиться в нашем.
Вспыхивает фитюлька Хлестаков, да горит криво, смрадно чадя – враньем, тщеславием, неумением концентрироваться на чем-то одном, бесконечным пустозвонством…
Другие собираются: а сколько их вокруг, в жизни: у этого нечто от городничего, у того – от Ляпкина-Тяпкина, у третьего – от того и другого.
А у самого-то?
Всех пробрал Гоголь, всё включил в чудную свою драматургию…
5
Так ли плох Чичиков?
Чичик, щеголь, всегда прекрасно одет, способный поддержать любую беседу, шармёр…
Он вполне потянул бы на героя сегодняшнего дня: но день этот, длящийся годы, давно перевернул понятие о солнце и тьме.
Задуманный подлецом, он и является таковым: с размахом проезжающий в бричке, несущейся, как Русь.
Больно быстро понеслась, замедлить бы…
Недра России – сонные, сытые, с Петрушками и Селифанами, с Коробочками, становящимися государственными людьми.
Не знаю такого помещика, нет такого помещика…
Мощно ест ничему не удивляющийся Собакевич; облако проплывает, и упрятанный в него на века Манилов, повторяется из века в век.
Как все они – вечным кружащие хороводом… как Ноздрёв: сколько таких вокруг!
Плюшкин редок: в России так не ссыхаются, но… ведь не пережил смерти жены, ведь после нее стал таким скукоженным, и… что уж теперь.
…небо Италии, выкипающее в синеве золота, так непохоже на небо России, простертое над бездной земли с бесконечными дорогами и мчащейся вновь и вновь бричкой, в которой сидит подлец, бывший бы сейчас героем…
6
Отчаянно едящая Россия: о! тут Петух забирает верх, держит первенство: тут самый смак процесса, тут жизнь, подчиненная еде полностью: но… с каким восторгом!
Плотно, веско, скучно, основательно употребляющий пищу Собакевич, более порхая – в этом плане – Манилов: и того попробует, и этого отведает…
Чичиков, садящийся за стол в любое время, и часто-часто чувствующий уже аппетит.
…странное сопоставление: Гоголь, стремящийся идти по пути духовному, Гоголь, чуть ли не умирающий от того, что духовник запретил ему монашескую стезю, – и такое пищевое изобилие…
Но ведь оно – портрет реальности.
…не замечали – еда отвлекает от мыслей?
Пышная и избыточная вдвойне.
Физиологи утверждают, что самое приятное для человека – есть.
Кто оспорит сие?
Физиология не слушает проповедей…
Гоголь изображал, как было: и смачность и сила изображения были чрезвычайно велики: врезались в память – не забыть.
Да и не стоит забывать.
7
Еда, заменяющая жизнь, еда, становящаяся фетишем, еда, дарующая эйфорию.
Ломящиеся столы Петра Петровича Петуха, соответствующие аппетиту Чичикова; осетры, поросята, раки, расстегаи, и прочее, и прочее.
Еда у Гоголя играет сакральную роль: каковую действительно играла у некоторых бар России.
У некоторых: представить Плюшкина пирующим невозможно.
Но непременная черта Чичикова – это аппетит, ибо в любой час и после всякой закуски он готов обедать.
…так чудно ест и Афанасий Иванович: то грибки, то скородумки, и всё перед обедом.
Почему так?
А потому, что через избыточную привязку к еде идет избыточная же привязка к материальной жизни – значит, и душа становится омертвелой, пустой, выхолощенной.
Такая страшная избыточность – хоть и данная с чудесным художественным размахом, смаком, вкусом…
8
Гугль-Гоголь, Гоголь-Гугль…
Из небесного далёка глядя на мир с доброй, грустной, но и лукавой усмешкой, Гоголь, зная, как функционирует сеть (особенно соблазнов) сознает, насколько поделился своею фамилией с будущим, в котором никто не может обходиться без Гугла…
…Иван Иванович никогда не помирится с Иваном Никифоровичем: и ситуация эта настолько типическая, насколько мир, изменившись внешне, мало изменился внутренне.
Чичиков не будет ныне восприниматься подлецом: нормальное желание разбогатеть – что же поделать, что честно не реализовать оное?
Мы ж в России…
Приятнее взирать на нее из римского далека: возможно, под тамошним солнцем реже встречаются Хлестаковы и те же Чичиковы, хотя… они всеобщее: анти-достояние.
Всеобщее: врут везде, аферы крутят, не стремясь к чистоте душевной, не слишком видя разницы между живой душой и мертвой.
Мёртвая – усохшая, скукоженная, как Плюшкин, не реагирующая на чужую боль – только если на свою обиду.
Мертвая – до того еще, как умерло тело.
Много феноменов психики зафиксировал Гоголь, роскошною гроздью персонажей одарив грядущее человечество; и персонажи эти – в большинстве своем – не менее реальны, чем ваши соседи.
…вон дворовый Ноздрёв снова, захватив куражу в дозе допинга, брешет, размахивая руками…
…вон сладко прожектирует современный Манилов, давно потерявший грань разницы между явью и вымыслом.
И несется, всё несется, не останавливаясь, не открывая цели своей – птица-тройка: о которой столько всего можно узнать из Гугла…
9
Аксентий Поприщин, предвосхищая колебания нейрофизиологов, нейроученых, самих Экклса и Пенфильда, заявлял, накачанный ощущениями Гоголя: …люди воображают, будто человеческий мозг находится в голове. Совсем нет. Он приносится ветром, со стороны Каспийского моря…
…вглядитесь в свой мозг: поверите в правоту сумасшедшего, страдальца, брата Акакия Акакиевича…
Главное преступление государства: создание такой системы, в которой возможен Башмачкин…
Гоголь, предваряющий Гугл; Гугл, выдающий массу информации о Гоголе; гоголин, которым пересыпана жизнь.
Чиновничество одевается иначе, однако сущность под одеждой и под телесной оболочкой остаётся такой же; Иван Антоныч – Кувшинное рыло тому примером…
Как же без взятки?
Взятка – денежная кровь чиновничества…
Разгонишь тройку – взлетит; только Чичиков, представитель населения, как Собакевич, Ноздрёв…
А народ?
А народ воплощается в этой птице: когда-нибудь проявится, может быть, способный к полету…
Чем Собакевич-то плох?
Крепкий хозяин.
Не думает о высшем?
Вот Мурзаев думает, но в него не веришь: слишком контрастно – при милллионах-то о душе думать…
Космос Гоголя необъятнее информации, заложенной в Гугле.
Жуть, томившая его, толкала на церковный путь; но монашество для него отрезал духовник.
Ад ли «Мертвые души»?
Рая было не написать, поскольку не вообразить на земле, в просторах юдоли.
Комический высший свет провинциальной затхлости, где дама утверждает, что у нее глаза карие, поскольку она всегда гадает на себя, как на трефовую даму, опровергая логику.
…сейчас размахнется Тарас, и…
Жаль не выяснить, в каком веке он живет, в целом ряде мог.
Гоголь мог всё – чего и Гугл не представит.
Гоголь мог так проанализировать человека, что он яснее становился…
Хотя до конца его никогда не выяснить, как не понять работу мозга…
Александр БАЛТИН
"Кто оспорит сие?"
Мы едим для того, чтобы жить. А не живем для того, чтобы есть.
Кто оспорит сие, тот вовсе и не живой, а так - пар, видимость одна.
Петр Петрович Петухов на букву С.
Солнечный свет согревает сосульку,
Слезы струятся, считая секунды.
Смолкнул снегирь,
Спозаранку синицы
Солируют свистом своим.
Сложена снежная скатерть,
Самоцветные струи сменили снега.
Своды сапфирные свыше
Сыростью сыплют.
Стволы серебрятся,
Сладостным силятся соком.
Символов светлых следы
Союзу сердечного счастья -
Славному солнцу
Слагают салют.
Читать полностью
ФеномЕны, фенОмены, фен"о"мены. Так о чём бишь я? Гуманитарка-то нашим солдатам не попадает - это что, феномЕн или фенОмен. Зато, за то при каждой части есть магас, где бутылка воды 200р. Мы людьми, а они электроникой воюют. Ну это как-бы и не фенОмен, но фен"о"мен наверное. Тепловые прицелы у наших штурмовиков - есть наверное как феномЕн. А почему наших штурмовиков называют так? Штурмовики сами знаете, где и у кого были. Нехорошо это, а как хорошо? Да и врать нехорошо - это когда до означенных взятыми пунктов ещё и ещё. Вот такие вести со страдных полей. Врут наверное, им что дырку словить, что соврать. И где же тут Гоголь? А где Петр Петрович Петух<ов> ? В следующем комментарии.
УЛИКИ "Феномены Гоголя" Хоть бы одну статью за два года прочитать о былой дружбе двух братских народов, о той жизни, когда вместе строили, облагораживали наши города и села, когда побеждали, после революции националистические течения, самостийность, когда создавали счастливые смешанные семьи, обогащали общую культуру, когда Украина была не последней в Европе и мире, когда защищали большую Родину от германского фашизма, о народных восстаниях украинцев, о прекрасной украинской природе, песнях, обычаях, еще и еще раз о Т.Г. Шевченко, Б. Хмельницком, писать и говорить, что войной не сблизить народы, целенаправленно работать на мирную перспективу, даже негры из Африки, что то предлагают, засветился и Шредер из ФРГ, а мы образно закусили удела...может и на Украине, кто то прочитает СР и увидит намерение и стремление к интернационализму....
Наиболее значительное произведение Николая Васильевича Гоголя повесть Вий, в которой идёт повествование о жизни на Украине в 50 км. от Киева. Великая свобода, возможность остановиться у шинка, чтобы выпить и закусить, даже если нет денег-пропить шапку-не Сибирь же. Бесправие, о котором возмечтали современные хозяева. Все торговки на рынке в Киеве ведьмы, а как иначе жить с такими кОзаками если быть не ведьмой? Разве не Вий Зеленский из шинка правит сегодня на Украине под наблюдением козака Байдена? Смелые украинцы, но Вий прогнал их из храма, диктует правила шинка-нет денег расплачивайся своей жизнью или жизнью своих детей.
Автор птицей-тройкой пролетел по феноменам Гоголя - всё мелькает обочь, только успевай замечать - соединяя прошлое с настоящим.
УЛИКИ "Феномены Гоголя" Несколько раз читал, но...