Окидывая взглядом панораму памятных событий второй половины XX века, нельзя не удивляться тому, как много выпало трудностей, но и как много удалось сделать тому поколению, ярким представителем которого был Михаил Федорович Решетнёв.
Можно говорить о различных качествах этого человека. С разных сторон рассматривать его многогранную личность и плоды его творческой деятельности. Однако, прежде всего, следует отметить важнейшую его черту – умение масштабно, по государственному мыслить и действовать. Он был государственным человеком. Не в более привычном смысле «чиновником», а по обостренному чувству ответственности за порученное ему дело. По направленности своих усилий. По умению увлечь и сплотить людей на решение грандиозных задач государственного масштаба.
Известный принцип «прежде думай о Родине, а потом о себе» был для Михаила Федоровича святым правилом жизни, руководством к действию и тщательно соблюдаемой нормой повседневного поведения. Обычно далеко не каждый руководитель, решая большие государственные проблемы, способен сохранять желание и умение погружаться в водовороты житейских неурядиц, сугубо личностных проблем, и не своих, а связанных с окружающими его людьми. Будь-то либо подчиненные ему сотрудники, либо друзья или родственники. Решетнёв умел это делать, считая свою полную ответственность за судьбы людей одним из достоинств доверенных ему больших государственных полномочий. В предлагаемой книге вы встретите много тому примеров.
Нельзя не склонить голову, вспоминая, как он умел брать на себя государственную нагрузку. Как осуществлял выполнение государственных заказов, причем на уровне именно государственных требований. Как умел добиваться понимания и принятия обязательно только нужных для дела решений на всех уровнях: от главы государства до бригадира рабочей бригады.
Сегодня, к сожалению, эти деловые качества становятся дефицитными. Их остро недостает многим политикам и руководителям новой волны. Возможно, именно нехватка этих качеств и лежит в основе наших текущих проблем: городских, региональных, национальных.
Настоящий государственник – это человек, который видит проблемы не через призму собственнических интересов, кто обладает системным подходом при их решении, кто проявляет настойчивую целеустремленность, может спокойно и аргументированно отстаивать пути и методы решения этих задач высокого назначения.
И в этом смысле прекрасным примером для молодого поколения может служить яркая и многогранная жизнь Михаила Федоровича Решетнёва.
Генеральный конструктор и
генеральный директор НПО ПМ имени
академика Михаила Решетнёва,
доктор технических наук, профессор А.Г. КОЗЛОВ
«Молод, крепок, башковит», – академик Королёв о будущем академике Решетнёве
О предприятии, которое от момента своего зарождения и многие годы позже называли не иначе как ОКБ-1, знали только те, кому положено было знать. По крайней мере того требовали действовавшие тогда инструкции. С приходом Михаила Решетнёва в «фирму Королёва» вся дальнейшая жизнь выпускника МАИ на многие годы переплелась с делом Сергея Павловича, которого в те годы в газетах, на телевидении и по радио разрешалось называть только как «Главный конструктор советских ракетно-космических систем». Не более! Ни фамилии, ни имени-отчества, ни званий. Главный! Главнее действительно не было…
Позже Решетнёв в компании близких коллег охотно рассказывал о том, что навсегда запомнил прием на работу и первую беседу с Королёвым, который в ходе разговора нарисовал перспективы становления ракетной техники, а заодно и выразил уверенность, что молодой специалист должен сказать свое слово, но для этого придется упорно трудиться. Королёв определил Решетнёва инженером в проектный отдел, где была возможность заниматься перспективными разработками. Через год новичок стал старшим инженером…
Из воспоминаний Михаила Фёдоровича Решетнёва:
«Школа С.П. Королёва отличалась не только тем, что требовала от каждого человека величайшей самоотдачи, поистине самоотверженного труда, но и тем, что отбирала, растила, выдвигала талантливые кадры. Сергей Павлович любил людей интеллектуального склада ума, творческих, способных не только найти кардинальные решения научных, технических, организационных и других проблем, но и взять на себя ответственность…»
Уже тогда, судя по воспоминаниям современников, характер у Решетнёва был твердым. Взять его на испуг было практически невозможно. Если сказал «нет», от своего не отступит. Работая в ОКБ-1, Михаил Фёдорович продолжал заниматься спортом: штангой, плаванием, ходил на лыжах. И где-то на спортивных дорогах встретился с девушкой, почти «королевой» легкой атлетики, к тому же она неплохо каталась на коньках. Вскоре они стали неразлучны. Это была судьба. Сыграли молодежную свадьбу… А самым первым блюдом, которое ему приготовила Людмила, был компот из сухофруктов. Он Михаилу понравился. С тех пор по семейным торжественным дням компот из сухофруктов обязательно подавали на стол.
Это был декабрь 1951 года. А в сентябре 1953 года у них родилась дочь Тамара. Людмила оказалась не только любящей супругой, но и настоящим другом, понимающим своего мужа. Она как никто иной ощущала в нем недюжинные запасы сил и способностей. И, как могла, поддерживала супруга. Михаил Фёдорович был непритязателен в еде и любил питаться дома. Отличался скромностью при выборе одежды, очень скучал по дому, когда случалось надолго покидать его. К дочери относился очень заботливо, хотя никогда не баловал, но и не наказывал.
Михаил Федорович уделял время и общественной работе. Он был членом партийного бюро КБ и курировал работу комсомольской организации…
Всё у Решетнёва складывалось удачно: интересная работа, занятия спортом. В феврале 1957 года С.П. Королёв пригласил его к себе и сказал: «Твой час настал!» После чего и предложил работу ведущего конструктора по изделию Р-11. В ту пору это было самое грозное оружие – ракета средней дальности с атомной боеголовкой на подвижном старте. Должность ведущего конструктора была в ОКБ-1 одной из самых перспективных. На этих постах, как правило, трудились специалисты, с которыми С.П. Королёв работал непосредственно и которые отвечали перед ним за всё, что происходило с изделием».
Из газеты «Красная Звезда» от 27 октября 1994 года:
«Впрочем, назначение ведущим конструктором тоже не было обычным. Как-то встретил его Королёв на этаже того самого корпуса, который Решетнёв строил в тот период, когда его вызывали на Лубянку. Начал с вопроса:
– Ты Пушкина знаешь?
Решетнёв оторопел:
– Учили в школе.
– Ну давай что-нибудь на память…
– «Мой дядя самых честных правил…» – попробовал было.
– Не то, – перебил Королёв. – «Мой час настал». Помнишь?!
– Помню, – ответил, – но продолжить не смогу.
– И не надо, – сказал Королёв, улыбаясь и щуря глаза. – Хватит тебе сидеть в проектном отделе, будешь ведущим.
– Но я не знаю производства, за кульманом сижу, считаю, на полигоне ни разу не был, – засомневался Решетнёв.
– Как не был? – удивился Королёв. – Через два дня полетишь со мной на Север.
И точно – полетели. Потом плыли на трофейном немецком «Аэронавте». В море, в компании генералов и адмиралов, Решетнёв увидел, как стартует морская ракета с подводной лодки».
Из воспоминаний Георгия Ивановича Милькина, в прошлом начальника цеха авиазавода в Оренбурге, переехавшего затем в Красноярск-26 и ставшего руководителем одного из отделов будущего НПО ПМ:
«Решетнёв вплотную занялся подвижным стартом ракеты высокой готовности, окунулся с головой в работу конструкторских отделов, цехов, где ее создавали. Пришлось на ходу осваивать основы эксплуатации ракеты на заводе-изготовителе и в условиях пуска. Параллельно с наземным вариантом шла подготовка варианта ракеты Р-11М для Северного флота. И там Решетнёв бывал в командировках.
Ленинградский Кировский завод готовил тогда гусеничную самоходную пусковую установку разработки Ж.Я. Котина для транспортировки ракеты и обеспечения ее запуска из заданной точки. Ядерную боеголовку для нее делали в Арзамасе-16 под руководством С.Г. Кочарянца и Е.А. Негина. В 1957 году комплекс примут на вооружение. Но до этого радостного финала еще надо было дожить…
Все находилось под контролем, и во всем активно участвовал ведущий конструктор. Это была та школа, которая помогла Решетнёву спустя несколько лет самому стать во главе предприятия. Характер его выковывался на этих делах и заботах.
Первый пуск ракеты Р-11 состоялся в начале 1958 года и оказался неудачным. Михаил Фёдорович был в нелегком положении, но его удивило поведение Королёва, спокойное, выдержанное: он сказал, что не все еще продумано, будут еще неудачи, но машина есть, машина пошла.
Серийное производство Р-11 было поручено Оренбургскому авиазаводу. И новой задачей ведущего конструктора Решетнёва было знакомство с этим предприятием. Весной 1957 года он выехал в свою первую оренбургскую командировку.
Оренбургский авиазавод в 1957 году был нацелен на выпуск ракетной техники, на изготовление Р-11, разработанной ОКБ-1. Необходимо было в очень сжатые сроки освоить и начать серийное производство. Ведущим конструктором ракеты был Решетнёв. В свой первый приезд он рассказал специалистам завода о новой ракете и ознакомил их с конструктивными и технологическими особенностями изделия. Познакомился с заводом. Своей эрудицией и общительностью ведущий конструктор понравился специалистам завода, а специалисты, по отзыву Михаила Фёдоровича, понравились ему своей деловитостью и тягой к новой технике. Наше предприятие и до этого раз в 2–3 года переводили на более сложную технику. Словом, и Решетнёву, и заводчанам стало понятно, что предстоит освоение новых технологий производства и испытаний. Договорились о взаимодействии при выполнении поставленной задачи.
Эти отношения сохранились и тогда, когда Михаил Федорович приехал на завод уже в качестве представителя главного конструктора. В дальнейшем его называли главным конструктором изделия. Он был доступен для всех: и для рядовых, и для руководителей; всех выслушивал, поддерживал грамотные предложения и решения…
Умение брать на себя ответственность и использовать квалификацию заводских специалистов позволило Решетнёву оперативно решать вопросы увязки требований конструкторской документации с возможностями производства, обеспечивая выполнение задания. Во второй половине 1958 года с началом сборочных работ основным рабочим местом Михаила Фёдоровича стал цех общей сборки. Кабинет начальника цеха Г.М. Чернявского превратился тогда в место работы оперативной группы, в состав которой входили М.Ф. Решетнёв, а также ответственные сотрудники Оренбургского совнархоза. С ноября 1958-го и до конца года для специалистов и рабочих был установлен режим круглосуточной работы с обеспечением питанием и отдыхом. Домой не уходили, пока не выполнено задание. Решетнёв неизменно делил эти трудности с коллективом…»
Задание было выполнено совместными усилиями Оренбургского завода и ОКБ-1. Но роль, которую сыграл в этом ведущий конструктор Михаил Фёдорович Решетнёв, получила самую высокую оценку.
О том, что и он оставил о себе прекрасную память, лучше всего говорит тот факт, что, когда был основан сибирский филиал ОКБ-1, на новые места работы приехали многие из тех, с кем он работал вместе в Оренбурге над ракетой Р-11 и много сделавшие для становления нового для Сибири предприятия. Он часто вспоминал этот период работы и всех, с кем свела его судьба: Г.М. Чернявского, который впоследствии стал его первым заместителем на сибирской земле и внес значительный вклад в новые изделия, А.Г. Гусева, ставшего начальником конструкторского отдела, Файнермана, Мясникова, Переплётчикова, Рабочего, Ткаченко, Осиповых, Милькиных.
Уже в середине 1958 года у Советского Союза появилась межконтинентальная ракета с дальностью 4500 километров. Испытания прошли успешно. Успешно прошел и пуск с самоходной установки. В связи с этим в Оренбург приехали Леонид Ильич Брежнев, в те годы секретарь ЦК КПСС по оборонной промышленности, и Сергей Павлович Королёв. Речь шла о создании ракетно-ядерного щита для страны. Решетнёв доложил о ракете, о ее боевых качествах, о готовности завода. Разговор длился долго. В конце его Брежнев сказал Решетнёву, что он видит в нем большие возможности: «Будешь главным конструктором!»
Вскоре, в июне 1958 года, Королёв назначил Решетнёва своим заместителем. Одной из сильных черт Сергея Павловича была способность выявлять талантливых людей, поэтому те, кого он рекомендовал на должности главных, практически все становились исторически значимыми личностями в развитии ракетно-космической техники. И Михаил Фёдорович Решетнёв не стал в списке назначенцев Королёва досадным исключением. Их имена, отметим еще раз, десятилетиями были лишены какой-либо публичности, потому что завесой строжайшей секретности было окутано то, чем они занимались…
Из газеты «Красная Звезда» от 27 октября 1994 года:
«– Михаил! – Королёв положил руку ему на плечо и торжественно произнес: – Михаил! Ты будешь пилотом первого космического корабля!
Когда Главный был в хорошем расположении, он всегда обращался к Решетнёву на «ты»:
– Я не шучу, Миша. Ты молод, крепок, башковит. Мне именно такой нужен.
В ту далекую осень 58-го о путешествии в космос на звездолетах говорили лишь фантасты. И еще мальчишки-мечтатели. Решетнёв не был мечтателем, практическая сторона дела в нем всегда брала верх. Да и в небесах он не витал никогда. Ходил по земле. А вот Королёв был мечтателем, за воплощение своих замыслов брался с завидной энергией и доводил задуманное до конца. Решетнёв улыбается, молчит. Он знает, что в чертежах такой корабль уже есть и кто-то должен будет занять в нем место пилота. Почему бы не он? Внимательно смотрит в глаза Королёву и спокойно, с доверием говорит:
– Если не шутите, ловлю на слове.
– Не шучу, Миша. Но прежде надо решить одну непростую задачку…
То был седьмой или восьмой год работы Решетнёва в ОКБ-1. У него было немало идей, неожиданный взгляд на многие ракетные проблемы. За это и ценил его Королёв».
Сибирский причал – начало начал…
Из воспоминаний Михаила Фёдоровича Решетнёва:
«Как-то летом 1959 года Сергей Павлович рассказал мне о разговоре с Хрущёвым. Отдыхали они на юге. Сидели на морском берегу и рассуждали о международной обстановке вообще и о положении нашей страны, в частности. Разговорились и пришли к выводу, что организации Королёва – ОКБ-1 нужно иметь дублера в центре нашей огромной территории, на случай всяких неприятных событий, которые могут произойти. Примерно в то же время на заводе, по нынешней терминологии именуемым «Красмаш», началось производство изделий новой техники. Сергей Павлович внес предложение о создании своего филиала в г. Красноярске-26. Возглавить его он предложил мне, одному из своих заместителей».
Добавим к этому, что новое назначение Решетнёв получил накануне своего 35-летия.
Из газеты «Красная Звезда» от 27 октября 1994 года:
«Назначение вроде бы и обычное, – говорит Михаил Фёдорович. – Королёв создал три филиала: в Миассе, куда пошел Макеев, в Самаре – там главным стал Козлов, и в Красноярске. Тем не менее я понимал, что это и есть начало моей новой судьбы…
– Зайди, – Королёв вызвал его по селектору и начал без обиняков: – Я говорил с Хрущёвым, он обещал нам филиал в Красноярске. Там есть артиллерийский завод. Будешь один во всех лицах, сам себе хозяин, – он внимательно посмотрел на Решетнёва. – Далеко от границы, если что – мы к тебе…»
Продолжая рассказ о судьбе Михаила Фёдоровича Решетнёва, необходимо хотя бы кратко напомнить о том, каким был для Советского Союза 1959 год. К тому моменту уже состоялся запуск первого в истории человечества искусственного спутника Земли. Его разработали в королёвском ОКБ-1. Своим радостным попискиванием он заявил о себе всему миру с космической орбиты 4 октября 1957 года. А вскоре после этой эпохальной удачи начался и первый набор в отряд космонавтов.
Из газеты «Красная Звезда» от 27 октября 1994 года:
«Весной 1959 года работа и жизнь Решетнёва резким изломом делится надвое: до 4 апреля и после него. Делятся не только, как говорится, композиционно: часть первая, часть вторая – хотя так оно и было, но и внутренне, глубинно. Здесь важно понять, каким был он замом у Королёва и каким стал после назначения главным конструктором и директором филиала №2 ОКБ-1…
1 апреля 1959 года Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР было принято решение о создании в первом полугодии филиала ОКБ-1. Для обеспечения производства изделий новой техники и проведения опытно-конструкторских работ в этом направлении филиал должен быть размещен на производственных мощностях завода «Красмаш». Сергей Павлович видел в сибирском филиале основного дублера ОКБ-1.
4 июня 1959 года вышел приказ ГКОТа (Государственный комитет оборонной техники) об образовании на базе серийного конструкторского бюро завода «Красмаш» филиала ОКБ-1 (п/я 80) с привлечением сюда сотрудников из ряда ОКБ и НИИ Москвы и размещением его на площадке №2 «Красмаша», расположенной в закрытом Красноярске-26».
Решетнёв приехал в Красноярск, познакомился с заводом «Красмаш» и его директором Петром Александровичем Сысоевым. Затем отправился в соседний Красноярск-26, который понравился ему. Посетил площадку №2 завода, которая представляла собой несколько складских корпусов и почти ничего не имела для размещения работников будущей фирмы. Побывал в местном горкоме КПСС, где встретил понимание. После чего и пришла уверенность, что дело пойдет. К тому же Королёв твердо обещал отпустить в филиал любого человека, который добровольно согласится на переезд. И Михаил Федорович начал работу по набору специалистов…
Новое предприятие было создано по инициативе С.П. Королёва, здесь работали его ученики и последователи, которым он всегда помогал. А вот первую реализуемую идею по космической тематике красноярцам подарил Янгель…
Вот почему в демонстрационно-выставочном центре НПО ПМ, который был создан многие годы спустя, на самом видном месте с полным на то основанием вывешены портреты С.П. Королёва и М.К. Янгеля, чем подчеркнута их решающая роль в создании и становлении предприятия.
Так далекая от спокойствия жизнь Михаила Фёдоровича Решетнёва благодаря заботам «старших товарищей» была выведена на новую орбиту, на которой возглавляемый им коллектив должен был совершить первые самостоятельные шаги…
12 июля 1962 года комиссия Президиума Совета Министров СССР приняла решение о создании ракеты-носителя для выведения различных космических аппаратов среднего и малого веса (от 100 до 1500 кг) на круговые и эллиптические орбиты высотой от 200 до 2000 километров. Тем самым завершился важный этап работы М.Ф. Решетнёва по обеспечению перспектив коллектива, открывающий дорогу к созданию носителя, в котором у страны была острейшая необходимость. Но вместе с этим появилась и высочайшая ответственность. Осознание ее практически всеми сотрудниками предприятия, в союзе с их молодостью, и порождало огромное желание работать на общее дело.
Властелины космических «молний»
Начало 1960-х годов… Сергей Павлович Королёв, отложив многое, целиком уходит в заботы по разработке программ пилотируемых полетов. Кроме того, к тому времени уже была определена необходимость грядущих стартов космических аппаратов к Венере, Луне, Марсу. Работа над этими проектами забирает и всё время, и все силы.
Прекрасно зная об этом и понимая всю государственную важность того, чем был озабочен С.П. Королёв, Михаил Федорович решается однажды на смелый для начинающего руководителя шаг. Прилетев в Москву, он просит шефа передать сибирякам часть разработок, до которых в то время у сотрудников в ОКБ-1 просто «руки не доходили». И прежде всего те, что открывали пути по созданию и перспективному развитию в стране систем спутниковой связи. Важнейшее обоснование этой просьбы: сибиряки уже успели поверить в свои возможности, но пока только теоретически, так как не имеют достойной для реального воплощения тематики.
Решетнёв рассказал Королёву во всех подробностях о работе своего КБ, об экспериментальной базе, об успешной работе с двумя малыми спутниками, о растущей при этом квалификации рядовых и ведущих специалистов молодого предприятия.
Внимательно выслушав своего бывшего заместителя, Королёв не стал скрывать, что инициатива сибиряков пришлась ему по душе. Умел Сергей Павлович ценить в людях решительность и продуманность каждого шага. А вскоре он подтвердил это, распорядившись передать довольно крупный по объемам и весьма хлопотный «кусок» московских наработок своим молодым коллегам в Сибири…
«Решетнёвцам» было поручено серийное изготовление и обеспечение эксплуатации спутника нового поколения, который получил название «Молния». Правда, то, что касалось завершения отработки схемы его выведения на орбиту и получения первых данных о функционировании дальней космической радиосвязи, – это Королёв на какое-то время оставил на «московской площадке».
Теперь, через толщу прожитых лет, оценивая смелость хорошо аргументированной инициативы Решетнёва и глубочайшее доверие к нему прежде всего как к организатору производства со стороны Королёва, можно без каких-либо натяжек утверждать, что это был судьбоносный для молодого коллектива шаг. Он открыл для предприятия-новичка прежде всего безграничные перспективы в работе по созданию космических систем связи, которая в те времена все еще оставалась привлекательной, но очень загадочной незнакомкой.
Переданный в Красноярск-26 спутник предназначался для проверки построения системы дальней радиосвязи и исследования эксплуатационных особенностей теле- и радиовещания с использованием искусственных спутников Земли. Предусматривалось выведение «Молнии» на высокую эллиптическую орбиту с апогеем над северным полушарием Земли. Первые два пуска были неудачными, но 23 апреля 1965 года «Молния-1» вышла на орбиту, что впервые позволило через космос осуществить связь Дальнего Востока с основными городами европейской части СССР и Западной Европы.
И хотя разработчики «Молнии» сумели использовать в ее конструкции целый ряд передовых для тех лет технологических решений, спутник «переехал» из Москвы в Красноярск все еще «в сыром виде». Сложность и уникальность приборов, узлов и систем требовала большого объема отработки. К моменту передачи в полном объеме этого сделать не удалось.
Задача перед коллективом КБПМ по освоению и доводке «Молнии» до эксплуатационной зрелости была не из легких. В этом процессе Михаила Фёдоровича и его сотрудников не обошли мелкие, а то и крупные неприятности. В основном они объяснялись упомянутой недостаточностью отработки технических решений в КБ Королёва, а также упущениями и ошибками сибиряков при проведении модификаций. Так, к примеру, на 8-й красноярской «Молнии» на орбите не сработала модернизированная система расчековки солнечных батарей. Разобрались. Виновные понесли наказание. Главный конструктор получил выговор на коллегии министерства… Когда идешь по не пройденной никем прежде тропе, выговоры вообще получать заметно «проще», чем награды. Между тем Михаил Федорович самым решительным образом добивался тщательного и объективного анализа любого инцидента и немедленного принятия мер. Этого же он требовал и от своих соратников…
25 мая 1967 года в космосе появился первый уроженец Сибири – спутник «Молния-1», а затем, 31 августа и 10 октября того же года, заработали еще два. И к 50-й годовщине Великого Октября в СССР была введена в эксплуатацию первая система космической связи на базе спутников «Молния-1». Ничего подобного в мире еще не было. Это был поистине эпохальный прорыв!
Переход от одиночных экспериментальных запусков к построению космического сегмента, содержащего четыре спутника «Молния-1», потребовал совершенствования конструкции; улучшения характеристик бортовых систем; уточнения методик выбора начальных параметров орбиты – для каждого спутника, работающего в системе; и их восполнения. Уникальность высокоэллиптической орбиты с апогеем в северном полушарии Земли для России (северное расположение и протяженность от 30 в.д. до 190 в.д.) и достаточно высокие технические характеристики спутника позволяют эксплуатировать эту систему связи и в начале XXI века.
Объем задач, возлагаемых на космические аппараты типа «Молния», постоянно нарастал. В КБ пошли серьезные разговоры об увеличении срока службы спутников до 3–7 лет. Решетнёвские «Молнии-1» в 1970-е годы уже работали по 4–5 лет, а отдельные экземпляры – до 9 и более. Творческий подход к разработке аппаратов на уровне мировых стандартов, к чему стремился Решетнёв, позволил КБ провести существенную модернизацию этого изделия, значительно улучшить его эксплуатационные характеристики. На его базе созданы аппараты, решающие принципиально новые задачи, успешно эксплуатируемые в интересах народного хозяйства и обороны страны: «Молния-1», «Молния-2», «Молния-3»…
Таким образом, руководимый М.Ф. Решетнёвым коллектив обеспечил для СССР приоритетность в широкомасштабном системном использовании спутников на высокоэллиптических орбитах, накопил уникальный опыт эксплуатации мощных спутников связи на недосягаемой прежде высоте, чего в те годы не имела ни одна фирма в мире. Именно рождение в Сибири советских «Молний» и принято считать первым шагом к освоению геостационарной орбиты, чему еще предстояло свершиться…
Б.С. ИВАНОВ. Академик Михаил Решетнёв // Проза.ру
