О судьбе и творчестве Алексея Ивановича Фатьянова
13 ноября 1959 года в возрасте 40 лет ушел из жизни Алексей Фатьянов. Он был один из самых известных и талантливых поэтов-песенников в годы Советского Союза. Он являлся автором прекрасных и трогательных песен, которые им были написаны в годы Великой Отечественной войны и в первое мирное десятилетие послевоенных лет. За свою короткую творческую жизнь он написал около 200 песен, большая часть из которых входит в золотой фонд российской песенной культуры. Алексей Фатьянов – великий патриот, его душа всегда болела за Родину.
Алексей Иванович Фатьянов родился 5 марта 1919 года в деревне Малое Петрино, ныне предместье города Вязники (Владимирская область). В семье он был четвертым ребенком. Рос в зажиточной и культурной семье,
к которой с большим уважением относились не только жители деревни, но и г. Вязники. Его предки были из среды староверов. Дед по матери Василий Васильевич Меньшов трудился в Вязниках на льнопрядильной фабрике Демидова специалистом-экспертом по льну, часто выезжая в Москву и за границу для заключения договоров на реализацию товаров. Дед по отцу Николай Иванович Фатьянов был известным в Богоявленской слободе владельцем иконописных мастерских и подсобного производства.
До революции семья Фатьяновых проживала в самом центре Вязников, в двухэтажном каменном доме с колоннами, известном на всю губернию как «Торговый дом Фатьяновых в Вязниках». У Фатьяновых был свой театр, кинотеатр и большая библиотека, которой пользовались вязниковцы. Дом Фатьяновых играл заметную роль в культурной жизни города. По праздникам там организовывались концерты и карнавалы для детей. Отец Фатьянова занимался благотворительной деятельностью. (Из работы о Фатьянове)
С ранних лет родители привили Алексею любовь к литературе, музыке и кино. Особенно он любил читать стихи Александра Блока, Сергея Есенина и, конечно, Александра Пушкина. В своей автобиографии отмечал, что главным своим «наставником» на «литературном поприще» считал Пушкина. Писать стихи Алексей начал в 9–10 лет. Он впервые показал свои стихи взрослому другу, учителю математики П.А. Новикову, человеку музыкально одаренному и добросердечно умному. Тот увидел в мальчике поэта, и, по словам исследователя поэтического творчества Т. Дашкевич, именно в те детские годы появились знаменитые строчки, которые в дальнейшем вошли в знаменитую песню периода Великой Отечественной войны «На солнечной поляночке».
В 1929 году, когда страна приступила к индустриализации и коллективизации, потребовалась мобилизация всех внутренних ресурсов (материальных, финансовых и людских), семья Фатьяновых лишилась своего родового поместья и была вынуждена переехать в Москву. Алексей поступил в музыкальную школу и одновременно посещал известную на всю столицу театральную студию Алексея Дикого. А.Д. Дикий, руководитель студии, – выдающийся русский и советский актер, театральный режиссер и педагог. В свое время артист сыграл адмирала Нахимова, полководца Кутузова и самого Сталина. За роль последнего он получил личную похвалу от вождя. В основу воспитания молодых актеров студии было положено глубокое изучение русской классической литературы. Учебные спектакли студии А. Дикого были отмечены самобытной индивидуальностью самого руководителя, который утверждал на сцене искусство яркой красочной театральности. Частыми гостями студии были видные советские писатели: А. Серафимович, В. Инбер, А. Новиков-Прибой, В. Луговский, А. Тихонов (Серебров), И. Уткин и др.
А. Фатьянов был талантлив во всем. Обладал хорошим голосом и великолепной дикцией, замечательно играл на фортепиано и аккордеоне. Природа наградила его прекрасной артистической внешностью: широкоплечий, высокий ростом и красивые черты лица.
В 1937 году он был принят в театральную школу при Центральном театре Красной Армии. По окончании ее в 1938 году зачисляется в труппу прославленного Театра Красной армии под руководством А.Д. Попова, с именем которого связан расцвет Театра Красной Армии. С 1934 года начали строить новое здание по проекту архитекторов К. Алабяна и В. Симбирцева в форме гигантской пятиконечной звезды, но в 1937 году стройку заморозили. После гневного письма главного режиссера А.Д. Попова наркому РККА К.Е. Ворошилову из государственного бюджета был выделен миллион на завершение начатого сооружения. В 1940 году здание Театра Красной Армии было торжественно открыто.
Обратим внимание, что в большом зале, рассчитанном на 1520 мест, особое внимание уделялось тому, чтобы все места были одинаково удобными, подчеркивая социальное равенство между зрителями. Тогда в печати по случаю открытия театра писали: «В театрах, которые строились в классово антагонистическом обществах, забота о зрителях выше партера и лож не проявлялась. Забота шла только о богатом посетителе. Для него предназначались удобные, мягкие кресла, шик и роскошь так называемых «дорогих мест». В СССР искусство было поставлено на службу народу. И в новом советском Театре Красной армии все места одинаково удобны и хороши для зрителей». (Из работы «Как строилось здание Центрального театра Красной Армии»)
А. Попов был доволен молодым актером, упоминал о нем, как об одном из лучших: «Обаятельный парень, пишущий стихи, по-хорошему озорной, благородный и старательный, был самым молодым в труппе, а нагрузку в концертах нес за двоих». В 1940 году Алексей был призван в армию и служил в ансамбле Орловского военного округа режиссером-постановщиком концертных программ. В ансамбле А. Фатьянов проявил себя ярким ведущим концертных программ и ярким чтецом. Он публикует свои первые очерки и стихи в Орловской областной комсомольской газете, став ее постоянным корреспондентом. В июне 1941 года при передислокации частей ансамбль оказался в авиагарнизоне под Брянском, где его застала война.
Уже первые дни войны определили ратное место рядового А. Фатьянова. Помимо двух-трех ежедневных выступлений перед бойцами, он пишет стихи, песни, злободневные сатирические частушки и сценки. В них, прежде всего, были отражены солдатские думы о родных и любимых девушках, которые остались дома. Он относился к числу тех литераторов, которые, сталкиваясь с тяготами солдатской жизни на фронте, тем не менее, их не воспроизводили в своих произведениях. Наоборот, он стремился в поэзии их обойти, вселяя в бойцов веру в победу над врагом, несмотря на горечь поражений в первые месяцы войны.
В годы войны (1942 г.) он знакомится с композитором В.П. Соловьевым-Седым. В дальнейшем Василий Павлович вспоминал: «Я познакомился с ним в Оренбурге. Он мне сразу понравился – молодой, красивый парень-богатырь. Могучие плечи распирали застиранную и выгоревшую гимнастерку третьего срока носки. Щегольская пилотка чудом сидела на прекрасной чуть вьющейся шевелюре пшеничного цвета. Голубые, добрые, ясные, чуть озорные глаза светились, глядя на собеседника с любопытством и нескрываемым интересом… Не думал я тогда, не гадал, что этому парню суждено так прочно и навсегда войти в мою жизнь. На второй день он принес мне стихотворение, старательно выписанное на листе, вырванном из какой-то амбарной книги. Оно меня сразу обворожило. Доверительная интонация, простой русский разговорный язык. Прочитав стихотворение, ощутил пьянящий аромат свежего сена, цветущей сирени и полевых цветов. А. Фатьянов вел разговор с глазу на глаз стихами, один на один со своим сверстником, солдатом… Стихи пели, в них уже была мелодия». («На солнечной поляночке. История создания песни»)
Композитор подобрал мелодию на фортепиано, а затем вместе с Алексеем они спели. Так родились первая песня А. Фатьянова «На солнечной поляночке», которая заряжала оптимизмом и верой в победу над Германией. За ней последовала песня «Соловьи», которая в записи выдающегося советского певца Г. Виноградова, лирического тенора (30–50-е годы), стала, по словам прославленного полководца военной поры Г. Жукова, одним из трех песенных символов Великой Отечественной войны. Известный советский журналист Василий Песков спросил у Жукова, какие песни военных лет он больше всего любит. Великий полководец назвал три: «Эх, дороги» на стихи Ошанина, «Священная война» на стихи Лебедева-Кумача и «Соловьи» на стихи Фатьянова – три великие песни войны». В 1945 году появилась песня «Давно мы дома не были».
Всего за годы войны А. Фатьянов в содружестве с В. Соловьевым-Седым из 200 стихотворений создал около 80 песен. Они буквально разлетались и сопровождали солдат в боях. Василий Павлович Соловьев-Седой называл Алексея Ивановича «сынком». «Как они чувствовали друг друга! Если могут быть соавторы, которые созданы для того, чтобы работать вдвоем – это были два таких человека», – писал знаменитый на всю страну ярославский поэт-песенник Лев Ошанин.
Известность А. Фатьянова росла, и, по воспоминаниям современников, не было дня в 1945 году, чтобы по Всесоюзному радио не звучали песни на его стихи. Они шли целыми блоками, по нескольку раз в сутки. За работу в ансамбле он был награжден орденом Красной Звезды.
В феврале 1946 года Алексей Фатьянов демобилизовался. В характеристике на бывшего «поэта-режиссера» говорились: «Прекрасные литературные данные в сочетании с большой трудоспособностью завоевали тов. Фатьянову большой авторитет среди личного состава». В 1947 году А. Фатьянов был принят в Союз писателей СССР. Надо заметить, что он был из числа раскулаченных семей, но на Советскую власть не держал обиду. На фронте проявил себя настоящим красноармейцем-патриотом. Он понимал, если Родина-мать в смертельной опасности, то ее надо защищать. Он не сдался немцам, когда его ансамбль попал в окружение в самом начале войны, и не стал власовцем. Наоборот, с оружием в руках с товарищами по ансамблю вырвался из вражеского кольца. В дальнейшем в битве за освобождение древней столицы Венгрии, города Секешфехервар (первым ворвался на танке в город) был удостоен самой уважаемой в солдатской среде медали «За отвагу» в феврале 1945 года.
После окончания войны и долгожданной победы А. Фатьянов продолжал создавать множество прекрасных лирических песен, значительно расширив круг сотрудничества с маститыми советскими композиторами того периода. Среди них были Матвей Блантер, Борис Мокроусов, Анатолий Новиков, Никита Богословский и другие. Все они отмечали, что сочинять с А. Фатьяновым – одно удовольствие, поскольку он сам часто напевал нужную мелодию. Он был очень трудолюбивым и легким в общении.
1946 год стал для 27-летнего Алексея Фатьянова годом переломным, годом событий, круто изменивших его судьбу.
После известного Постановления Оргбюро ВКП(б) о кинофильме «Большая жизнь» (вторая серия, режиссер Л. Луков, автор сценария П. Нилин) в 1946 году Алексею был приклеен ярлык «поэт кабацкой меланхолии». Отмечалось: «Введенные в фильм песни (композитор Н. Богословский, авторы текстов песен А. Фатьянов, В. Агатов) проникнуты кабацкой меланхолией и чужды советским людям. Все эти низкопробные приемы постановщиков, рассчитанные на самые разнокалиберные вкусы и, особенно, на вкусы отсталых людей…» (Постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) о кинофильме «Большая жизнь» от 4 сентября 1946 г.)
В Постановлении авторам текстов песен А. Фатьянову, В. Агатову уделено несколько строчек. В целом же в партийном документе дается отрицательная оценка режиссерской работе над этим фильмом и сложившейся ситуации в кинопрокате страны.
«У зрителя ложное впечатление, будто восстановление шахт Донбасса после его освобождения от немецких захватчиков и добыча угля осуществляются в Донбассе не на основе современной передовой техники и механизации трудовых процессов, а путем применения грубой физической силы, давно устаревшей техники и консервативных методов работы. Обстановка восстановления Донбасса ошибочно изображена в фильме таким образом, что создается впечатление, будто бы Отечественная война закончилась освобождением Донбасса от немецких захватчиков. Большую часть своего времени герои фильма бездельничают, занимаются пустопорожней болтовней и пьянством. Самые лучшие по замыслу фильма люди являются непробудными пьяницами. Для связи отдельных эпизодов в фильме служат многократные выпивки, пошлые романсы, любовные похождения, ночные разглагольствования в постели».
Далее в Постановлении отмечается, что возникла тенденция производства фальшивых и ошибочных фильмов. «Почему потерпели неудачу известные советские режиссеры тт. Луков, Эйзенштейн, Пудовкин, Козинцев и Трауберг, создавшие в прошлом высокохудожественные картины? Дело в том, что многие мастера кинематографии, постановщики, режиссеры, авторы сценариев, легкомысленно и безответственно относятся к своим обязанностям, недобросовестно работают над созданием кинофильмов. Так, кинорежиссер В. Пудовкин взялся ставить фильм о Нахимове, но не изучил деталей дела и исказил историческую правду. Получился фильм не о Нахимове, а о балах и танцах с эпизодами из жизни Нахимова. В результате из фильма выпали такие важные исторические факты, что русские были в Синопе, и что в Синопском бою была взята в плен целая группа турецких адмиралов во главе с командующим. Режиссер С. Эйзенштейн во второй серии фильма «Иван Грозный» обнаружил невежество в изображении исторических фактов, представив прогрессивное войско опричников Ивана Грозного в виде шайки дегенератов, наподобие американского Ку-Клукс-Клана, а Ивана Грозного, человека с сильной волей и характером, – слабохарактерным и безвольным, чем-то вроде Гамлета».
Видный исследователь поэтического наследия и творческой биографии А. Фатьянова Т. Дашкевич задалась вопросом: «Но какова же была предыстория этого постановления? Чистый казус. В общем, Сталин встал и покинул зал при просмотре фильма как раз на той минуте, когда зазвучала песня. Не до лирики было вождю…» (Выделено нами. – В.К.) Идеологическая обслуга в ужасе тут же приказала прекратить демонстрацию ленты. Начали в панике крутить ее сначала – где кроется крамола? Но ничего такого не обнаруживалось – фронт, герои, шахтерские будни… Боевые сто грамм выпили, еще что-то из жизни… Стало быть, причина сталинского демарша в этой песне. Спешно заклеймили ее в ближайшие же дни в «Советской культуре», «Советском искусстве» и «Литературной газете».
Читатель этого опуса должен домысливать в духе радикал-либерализма: деспоту не до песен. Однако, познакомившись с содержанием выступления Сталина на заседании Оргбюро ВКП(б) по поводу данного фильма, понимаешь, что причина запрета фильма в широкий прокат куда более серьезная. В выступлении Сталина на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б) по вопросу о кинофильме «Большая жизнь» прозвучало следующее: «То, что там изображено, это, конечно, не большая жизнь. Всё взято для того, чтобы заинтересовать нетребовательного зрителя. Одному нравится гармошка с цыганскими песнями. Это есть. Другому нравятся ресторанные песни. Тоже есть. Третьему нравятся некоторые рассуждения на всякие темы. И они есть. Четвёртому нравится пьянка, – и в фильме есть рабочий, которого нельзя заставить проснуться, если он не учует запаха водки и не услышит звона стаканов и тогда быстро вскакивает. И это есть. Любовные похождения тоже есть. Ведь различные вкусы у зрителей. О восстановлении тоже есть немного, однако, хотя это фильм о восстановлении Донбасса, там процесс восстановления Донбасса занимает лишь одну восьмую часть, и дано всё это в игрушечной, смехотворной форме. Просто больно, когда смотришь, неужели наши постановщики, живущие среди золотых людей, среди героев, не могут изобразить их как следует, а обязательно должны испачкать? У нас есть хорошие рабочие, чёрт побери! Они показали себя на войне, вернулись с войны и тем более должны показать себя при восстановлении. Этот же фильм пахнет старинкой, когда вместо инженера ставили чернорабочего, дескать, ты наш, рабочий, ты будешь нами руководить, нам инженера не нужно. Инженера спихивают, ставят простого рабочего, он-де будет руководить. Так же и в этом фильме, старого рабочего ставят профессором. Такие настроения были у рабочих в первые годы Советской власти, когда рабочий класс впервые взял власть. Это было, но это было неправильно. С тех пор сколько времени ушло! Страна поднята на небывалую высоту при помощи механизации. Угля стали давать в 7–8 раз больше, чем в старое время. Почему? Потому что весь труд механизировали, потому что врубовые машины ведут всё дело. Все приспособления вместе составляют систему механизации. Если бы не было механизации, мы бы просто погибли. Всё это достигнуто при помощи машин». (Сталин И.В. Выступление на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б) по вопросу о кинофильме «Большая жизнь» 9 августа 1946 г.)
То, что Алексею Фатьянову был приклеен ярлык «поэт кабацкой меланхолии», – в этом постарались недобросовестные критики и недоброжелатели его творчества в поэтическом мире, которые стремились выслужиться перед властями. Через месяц, 3 октября 1946 года, газета «Вечерняя Москва» опубликовала разгромную статью Н. Исакова «Размышления у нотной витрины». Она дышала иронией и неприязнью к фатьяновской поэтике.
Тем не менее по-прежнему по радио звучали его песни, т.е. официального запрета на воспроизведение его песен не существовало. К нему обращалось немало кинорежиссеров и композиторы с просьбой написать новые песни. После 1946 года вышло 18 кинофильмов с песнями Фатьянова, бесхитростные и мелодичные, они опирались на фольклорные традиции, звучали во всех популярных фильмах («Свадьба с приданым», «Солдат Иван Бровкин», «Иван Бровкин на целине», «Дом, в котором я живу», «Без вести пропавший» и др.) и завоевывали огромную популярность. «Песни Фатьянова порой действительно были обескураживающе просты: «Я люблю тебя так, что не сможешь никак…», «…рано весёлые звёздочки вышли, чтоб на тебя посмотреть», «…первым делом, первым делом – самолёты, ну, а девушки? А девушки – потом», «с неба звёздочку достану и на память подарю…» и так далее. (Углицких Б. Забытый гений душевной песни – Алексей Фатьянов).
Песни на его стихи получали Сталинскую премию, а он, к сожалению, по вине ретроградов от культуры, оказывался вне наградного листа. Его обошли с наградами по поводу фронтовых концертных выступлений (Соловьёв-Седой, например, за цикл песен на слова Фатьянова стал лауреатом Сталинской премии). «Он жил одновременно как будто в двух параллельных мирах. В одном мире он был еще при жизни обласкан всенародной искренней любовью. Песни, написанные на его слова, сразу становились (нет, не хитами, а гораздо оглушительнее даже самых раскрученных хитов) народными и, естественно, застольными. Они ежедневно звучали из репродукторов. Под патефонные пластинки с заезженными насквозь этими песенными записями пели и танцевали россияне в военные и послевоенные годы. А в другом – официально-творческом мире – он был никем, если проще сказать – не академическим поэтом, а «поэтом-песенником», что в профессиональной литературной среде имеет своеобразно-негативный смысл». (Углицких Б. Забытый гений душевной песни – Алексей Фатьянов).
Отрицательное отношение к творчеству А. Фатьянова в общественном мнении подкреплялось чувством зависти со стороны коллег по перу и, зачастую, подковерными играми в самом Союзе писателей. Из-за того, что он много зарабатывал как поэт-песенник, на него ополчилась группа писателей, которые завидовали таланту и успеху Фатьянова. «Ему не везло – при жизни у него вышла только маленькая книжечка стихов во Владимирском издательстве. Его часто кусали в газетах и журналах… Но ему чертовски везло, он родился в рубашке, – он был одним из любимейших поэтов народа, поэтов, чьи песни пелись буквально на всех углах», – писал Л. Ошанин. (Ошанин Л. Предисловие к сборнику Алексея Фатьянова «Поёт гармонь»)
В свое время он вместе с А. Фатьяновым писал статью с протестом о пренебрежении к поэтам, сочиняющим песни. Они требовали к себе уважения в литературных кругах, доказывая, что они тоже настоящие поэты.
Александр Трифонович Твардовский дня не мог прожить, не переступив порога этой квартиры. Жена Фатьянова Галина вспоминала: «Если в восемь утра раздастся звонок в дверь, мы уже знали – это или молочница пришла, или Твардовский». Сам А. Фатьянов подтвердил это сродство прямым свидетельством в поэме «Иван Бровкин» (1957 г.):
Это я, ваш Ваня Бровкин,
Васи Теркина родня!..»
У них даже некоторые строчки в стихах перекликались. У Фатьянова в «Тальяночке»:
Пришло письмо летучее
В заснеженную даль,
Что ждёт… Что в крайнем случае
Согласна на медаль.
У Твардовского в «Василии Теркине»:
Нет, ребята, я не гордый.
Не загадывая вдаль,
Так скажу: зачем мне орден?
Я согласен на медаль.
А. Твардовский, с поэтической славой которого в те годы вряд ли кто мог соперничать в СССР, втайне завидовал Фатьянову. Однажды в личной беседе посетовал: «Дескать, тебе, Алеша, хорошо. Тебя всегда будут петь, а меня, мол, кто будет после смерти читать, позабудут». Являясь близким другом А. Фатьянова, он за долгие годы редакторства в «Новом мире» не напечатал на страницах журнала ни одной строчки Алексея Ивановича. (Из работы о Фатьянове)
Другой пример. Когда А. Фатьянов предложил для публикации в ежегоднике «День поэзии» опубликовать стихотворение «Когда весна придет, не знаю», в редакции ему под благовидным предлогом отказали, сказав, что «мартеновские печи, заводская проходная, комсомольский райком не слишком-то сочетаются с детскими воспоминаниями лирического героя и его мыслями о любви». По словам Марлена Хуциева, кинорежиссера фильма «Весна на Заречной улице», А. Фатьянов был до такой степени расстроен этим отказом, что даже заплакал. («История создания песни «Весна на Заречной улице»)
А. Фатьянову, человеку с легко ранимой душой, такое пренебрежение со стороны собратьев по перу к его поэтическому творчеству, безусловно, укорачивало жизнь.
Нельзя не отметить и тот печальный факт, что творческие люди нередко становятся заложниками пагубных привычек. Подобно своему кумиру Сергею Есенину, А. Фатьянов частенько прикладывался к бутылке со спиртным. Находясь под градусом, Алексей Иванович, как его любимый поэт, совершил немало необдуманных поступков, за что его три раза в виде дисциплинарных мер исключали из Союза писателей СССР. Поэт гулял на широкую ногу. Выдающийся советский поэт, автор знаменитой песни «Каховка» Михаил Светлов, касаясь биографии А. Фатьянова, отмечал, что Фатьянов мог выпивать до двух литров водки. Однажды в родных Вязниках Фатьянов напоил весь ресторан, а затем поругался с сотрудниками милиции. (Щербаков А. Поэт Алексей Фатьянов)
Умер поэт рано, в возрасте 40 лет, 13 ноября 1959 года. Смерть случилась из-за болезни сердца. Вечером А. Фатьянов лег спать и не проснулся. Кстати, ранняя смерть великого поэта породила слухи о его умерщвлении врачами. (См.: Мочалов В. Фатьянов. Убийство Поэта) Смерть любого великого человека порождает мифы и легенды о причинах ухода из жизни. Люди желают верить в истории детективного характера. Бытует версия, что Пушкина убил не Дантес, а жандармы чуть ли не по заказу самого Николая I. Лермонтова застрелил не Мартынов, а нанятый царскими властями казак. Маяковский не сам застрелился (и это несмотря на предсмертную записку), а погиб от пули начальника ОГПУ, «курировавшего» творческую интеллигенцию. Подобного рода суждения есть и в отношении причин смерти С. Есенина. Так и в отношении А. Фатьянова, хотя, согласно официальному заключению врачей, его смерть – следствие сердечно-сосудистого заболевания.
Секретариат Правления Союза писателей СССР отказался его хоронить, поскольку на то время он не был членом Союза писателей СССР. Выдающийся советский композитор, председатель Союза композиторов СССР Т. Хренников принял решение похоронить поэта силами своей организации. «Ну, пусть им будет стыдно», – казал он бывшему руководству Союза писателей СССР. И тогда «писателям» стало не по себе: как это, поэта хоронят композиторы?.. Т. Дашкевич, биограф А. Фатьянова, отмечала: «В последний год ХХ столетия Тихон Николаевич Хренников говорил мне о Фатьянове очень тепло, жалел его за то, что мало был поэт обогрет вниманием, сокрушался о том, что не написал с ним ни единой песни». (Дашкевич Т. Воспоминания о Т. Хренникове) Замечу, что, в отличие от ситуации в писательской среде, ни один композитор не попал под каток репрессий. Критике со стороны советского руководства, причем, считаю, подчас справедливой, подвергались некоторые маститые композиторы, в том числе и Шостакович, Мурадели, Хачатурян, Прокофьев, но никто не был репрессирован.
Есть документы, которые свидетельствуют о мужестве, дипломатической выдержке и в высшей степени порядочности Т. Хренникова по отношению к тем композиторам, что попадали в опалу со стороны властей. Он всегда выступал в их защиту перед властями и, в крайнем случае, обращался лично к самому Сталину.
В последнее десятилетие свой жизни он негативно высказывался о лидерах перестройки, распаде СССР и ликвидации соответствующих структур: «Здесь было предательство наших руководителей. Я считаю предателем партии и предателем народа Горбачева и его приспешников, которые специально устроили травлю советского искусства». В то же время он очень положительно отзывался о культурной политике в эпоху Сталина: «Сталин, по-моему, музыку знал лучше, чем кто-либо из нас. Он постоянно ходил на спектакли Большого театра и часто водил туда Политбюро – воспитывал, так сказать, своих сотрудников. (Выделено нами – В.К.) Сталин был совершенно нормальный человек.
Вообще в СССР музыка, как в классической Древней Греции, была крупнейшим государственным делом. Духовное влияние крупнейших композиторов и исполнителей, формирующее умных и волевых людей, было огромным, в первую очередь через радио. Наш Союз композиторов обладал огромной материальной мощью. Мы в год имели 20 миллионов рублей! По тем временам это колоссальная сумма. Мы строили дома, давали бесплатно квартиры. Создавали Дома творчества». (Хренников Т. Сталин знал музыку лучше. «Завтра», №39 (671). 27 сентября, 2006 г.)
Красивый, величественный, дорогой многим почитателям его таланта, А. Фатьянов утопал в цветах. В соседней комнате, рядом с конференц-залом Союза писателей СССР, артисты Краснознаменного ансамбля имени А. Александрова под руководством Б. Александрова тихо-тихо выводили «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат». У гроба пели его песни выдающиеся солисты Большого театра С. Лемешев и И. Козловский. Когда гроб выносили из помещения, сделалось так тихо, что все услышали слова, вполголоса сказанные писателем В. Гроссманом: «Согласитесь, на тот свет уйти так, как ушел Алеша, под такую песню, под такую музыку, не каждому дано». (Из работы о Фатьянове). Гроб с телом от самых ворот до Ваганьковского кладбища несли на руках простые люди, меняя друг друга. По воспоминаниям очевидцев, со времени похорон писателя Максима Горького такого стечения народа в Москве не было.
Вскоре после смерти А. Фатьянова его могила стала местом паломничества. Нужен был достойный народного поэта памятник. На памятнике камнетесы гранитных мастерских Новодевичьего кладбища высекли:
Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,
Пусть солдаты немного поспят.
С 1974 года по настоящее время ежегодно в родном городе поэта Вязники проходит Всероссийский Фатьяновский фестиваль поэзии и песни. «Первый Фатьяновский вечер прошел в доме культуры г. Вязники. Тогда в память о том, что он – поэт-солдат, разбили у Дома культуры солдатские палатки, разожгли костры. Так вспомнил своего поэта городок, где он легко сочинял песни. Стало вдруг ясно, насколько повлиял один человек на жизнь жителей Вязники… Он жил в каждой русской душе, он говорил не только за родной городок, но за всю Россию. На следующий уже год приехали еще гости – Василий Соловьев-Седой, Иван Дзержинский, Яков Шведов, Марк Лисянский, Ефрем Флакс; поэты из Москвы – Николай Доризо, Константин Ваншенкин, Николай Старшинов, Виктор Боков, Михаил Луконин, Михаил Матусовский. Первые праздники вел М. Матусовский. Затем постоянным Председателем Фатьяновских вечеров стал Л. Ошанин. Уже четыре десятка лет Фатьяновский праздник в Вязниках заканчивается песней «Весна на Заречной улице», которую поет многотысячный хор зрителей, поднимаясь со своих мест». (Дашкевич Т. Фатьянов. М.: Молодая гвардия, 2004.)
В 1996 году Союз писателей России учредил Фатьяновскую литературную премию. В знаменитом «Торговом доме Фатьяновых» с 1998 года открыт Музей Песни XX века. Жители города Вязники гордятся своим выдающимся земляком. Его песни продолжают жить в народе до сих пор, несмотря на безразличие к его таланту со стороны современной буржуазной власти, певцов и композиторов от шоу-бизнеса. В газете «Советская Россия» от 05.03.19. в статье «Русской песни запевала» литератор-публицист А. Бобров отмечает по этому поводу, что «именитые гости» последнего Фатьяновского фестиваля певцы А. Малинин и И. Николаев, получив огромные гонорары за участие, даже не удосужились спеть хотя бы одну из песен А. Фатьянова. При этом А. Малинин в выступлении назвал А. Фатьянова композитором («Советская Россия». 5 марта 2019 г.)
А. Фатьянов безумно любил свою большую и малую родину.
Если б я родился не в России,
Что бы в жизни делал,
Как бы жил?
Как бы путь нелёгкий я осилил?
И, наверно б, песен не сложил.
Написал он это стихотворение в 1959 году, незадолго до смерти.
В.И. КОРНИЛОВ,
лауреат всесоюзных и всероссийских конкурсов народного творчества (номинация – вокал)
г. Ярославль
Отечественные записки "Соловья России провожали «Соловьи»…" Спаибо и Вам, уважамый, тов. Пушкинец! Мороз по коже и комок в горле..., после всех СВО, БРИКС, вернуть млрд..