Докладная записка начальника ГУКР «Смерш» НКО СССР В. С. Абакумова И. В. Сталину о начале следствия
над А. А. Власовым и действиях по поимке его сообщников
26 мая 1945 г.
Сов. секретно
экз. № 1
№ 737/а
г. Москва
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ
товарищу СТАЛИНУ
На допросе в Главном управлении «СМЕРШ» ВЛАСОВ показал, что еще с1937 г. он враждебно относился к Советской власти, а в июле 1942 г., являясь командующим 2-й Ударной армией и находясь в окружении противника, изменил Родине, добровольно сдавшись в плен к немцам.
Находясь у немцев, ВЛАСОВ установил связь с германским военным командованием и германской разведкой, по заданию которых повел активную борьбу против Советского правительства и в этих целях:
вербовал из числа вражеских элементов своих единомышленников, которые, в свою очередь, создавали антисоветские формирования;
выпустил ряд антисоветских листовок и воззваний к военнослужащим Красной армии и населению СССР с призывом к вооруженной борьбе и свержению Советской власти;
проводил среди советских военнопленных и граждан оккупированной части территории Советского Союза активную вражескую деятельность.
В 1944 г. ВЛАСОВ получил от ГИММЛЕРА указание объединить все белогвардейские и националистические организации, существующие в Германии и других оккупированных немцами странах, для совместной борьбы против Советского Союза, а также сформировать из числа советских военнопленных армию для вооруженной борьбы против Красной армии.
Для руководства антисоветской деятельностью этих организаций германскими разведывательными органами был создан так называемый «Комитет освобождения народов России», председателем которого ГИММЛЕР назначил ВЛАСОВА.
Выполняя задание ГИММЛЕРА, ВЛАСОВ объединил активно действующие белогвардейские организации: Русский общевоинский союз, Национально-трудовой союз нового поколения, Русский национальный союз участников войны и белоказачество, находившееся под руководством генерала царской армии КРАСНОВА.
Объединить антисоветские: украинскую, белорусскую, грузинскую, азербайджанскую, туркестанскую – и другие националистические организации ВЛАСОВУ не удалось из-за разногласий между ГИММЛЕРОМ и РОЗЕНБЕРГОМ. Последний стремился удержать под своим влиянием указанные националистические организации.
ВЛАСОВ сформировал из советских военнопленных и белогвардейцев так называемую «Русскую освободительную армию», состоявшую из 2-х дивизий, одной запасной бригады, офицерской школы и нескольких специальных подразделений, общей численностью до 40 000 человек, однако вооружена немцами была только 1-я дивизия РОА, принимавшая участие в боях с частями Красной армии под Берлином. Вместе с тем ВЛАСОВ добивался перед гитлеровским правительством передачи в его подчинение сформированных немцами частей из советских военнопленных, находившихся в ведении штаба «добровольческих войск востока» под командованием германского генерала КЕСТРИНГА, бывшего военного атташе Германии в СССР. Однако передача этих войск осуществлена не была в связи с тем, что ГИТЛЕР боялся объединения всех этих разрозненных частей в одну армию.
Как показал ВЛАСОВ, кроме ГИММЛЕРА, непосредственно направлявшего антисоветскую деятельность Комитета освобождения народов России, он имел встречи с ГЕББЕЛЬСОМ и РИББЕНТРОПОМ, которые также вели с ним переговоры об усилении антисоветской деятельности, а также с ГЕРИНГОМ, который передал ВЛАСОВУ 4000 советских военнопленных для формирования частей военно-воздушных сил РОА.
ГИММЛЕР, ГЕББЕЛЬС и РИББЕНТРОП, беседуя с ВЛАСОВЫМ, настоятельно расспрашивали его о личной жизни товарища СТАЛИНА, его окружении и этими же вопросами интересовались в отношении товарищей БЕРИИ, КАГАНОВИЧА и ЖДАНОВА.
В апреле 1945 г., когда поражение Германии стало очевидным, ВЛАСОВ и его ближайшие сообщники, бывшие генералы Красной армии ТРУХИН – быв. начальник оперативного отдела штаба Прибалтийского военного округа, МАЛЫШКИН – быв. начальник штаба 19-й армии, ЖИЛЕНКОВ – быв. Член Военного совета 32-й армии и ЗАКУТНЫЙ – быв. начальник штаба 21-го стр. корпуса, боясь ответственности за совершенные ими перед Советской властью преступления и опасаясь быть захваченными Красной армией, приняли решение бежать на сторону англо-американских войск и туда же вывести части РОА.
При попытке перейти на сторону англо-американцев ВЛАСОВ и ТРУХИН были арестованы, 1-я и 2-я дивизии разоружены и взяты в плен, а их командиры, бывшие полковники Красной армии БУНЯЧЕНКО и ЗВЕРЕВ, также арестованы.
Кроме того, органами «СМЕРШ» арестовано еще 16 активных власовцев, в том числе: начальник артиллерии РОА – быв. начальник артиллерии 8-го стр. корпуса Красной армии комбриг БОГДАНОВ, начальник боевой подготовки РОА – быв. командир 266-й стр. дивизии Красной армии полковник ТОВАНЦЕВ, начальник штаба 1-й дивизии РОА – быв. пом. начальника оперативного отдела штаба 12-й армии подполковник НИКОЛАЕВ, начальник артиллерии 1-й дивизии РОА – быв. преподаватель АКУКС в Детском селе полковник СЕРГЕЕВ, которые допрашиваются.
Учитывая, что ВЛАСОВ, находясь у немцев, в своих выступлениях заявлял о наличии у него сообщников среди генералов и офицеров Красной армии, ему на допросе было предложено выдать этих лиц. ВЛАСОВ пока отвечает, что никаких преступных связей в Советском Союзе он не имеет, а говорил об этом с целью поднять свой авторитет перед немцами.
Допрос ВЛАСОВА продолжается в направлении вскрытия всей его вражеской деятельности против Советского Союза, выявления возможно имеющихся преступных связей в Красной армии, а также принадлежности к другим иностранным разведкам. По нашему указанию органы «СМЕРШ» фронтов и армий проводят специальные мероприятия по розыску и аресту МАЛЫШКИНА, ЖИЛЕНКОВА, ЗАКУТНОГО и других активных власовцев, которые могут находиться на нашей территории.
В то же время нами через Управление Уполномоченного СНК СССР поделам репатриации приняты меры по выявлению среди захваченных союзниками советских военнопленных указанных выше лиц и вывозу их на нашу территорию.
О ходе дальнейшего следствия по делу ВЛАСОВА, ТРУХИНА и других арестованных власовцев Вам будет доложено.
АБАКУМОВ
Протокол допроса арестованного Власова Андрея Андреевича от 25 мая 1945 г.
ВЛАСОВ А.А., 1901 года рождения, уроженец Горьковской области, русский, из крестьян-середняков, со средним образованием, быв. член ВКП(б) с 1930 г., в Красной армии с 1920 г., быв. командующий войсками 2-й Ударной армии Волховского фронта, генерал-лейтенант.
ВОПРОС: Вы изменили Родине и по заданию германских разведывательных органов вели борьбу против Советской власти. При каких обстоятельствах Вы установили преступную связь с немцами?
ОТВЕТ: Командуя войсками 2-й Ударной армии и попав в районе г. Любань в окружение германских войск, я изменил Родине.
Это явилось следствием того, что начиная с 1937 г. я враждебно относился к политике Советского правительства, считая, что завоевания русского народа в годы гражданской войны большевиками сведены на нет.
Неудачи Красной армии в период войны с Германией я воспринял как результат неумелого руководства страной и был убежден в поражении Советского Союза.
Я был уверен, что интересы русского народа СТАЛИНЫМ и Советским правительством принесены в угоду англо-американским капиталистам.
Во время пребывания в окружении противника мои антисоветские настроения обострились еще больше и, не желая воевать за чужие мне интересы, я 13 июля 1942 г., воспользовавшись приходом немцев в деревню, где я находился, сдался им добровольно в плен.
ВОПРОС: Кто из представителей германского командования Вас допрашивал?
ОТВЕТ: 14 июля 1942 г. немцы доставили меня на автомашине на ст. Сиверская в штаб германской армейской группировки «Север», где я был допрошен полковником немецкого генерального штаба, фамилии которого не знаю.
Допрашивавший меня полковник спросил о планах Верховного командования Красной армии. Я ответил, что долгое время находился в окружении немецких войск и поэтому мне ничего не известно о планах Советского командования. Вместе с этим я сообщил немцам о задачах, которые поставил перед 2-й Ударной армией Верховный Главнокомандующий СТАЛИН.
Мне также задавали вопросы – встречался ли я со СТАЛИНЫМ и что знаю о его личной жизни. Я сказал, что виделся со СТАЛИНЫМ дважды в Кремле, в феврале 1942 г. и в марте 1942 г., о его личной жизни ничего не знаю.
Кроме того, немецкий полковник предложил мне дать характеристику на ЖУКОВА. Я сказал, что ЖУКОВ волевой и энергичный военачальник, но иногда бывает груб.
На вопрос, может ли ЖУКОВ стать вторым ТУХАЧЕВСКИМ, я ответил, что вряд ли, так как он предан СТАЛИНУ.
Тогда мне был задан вопрос, как уцелел и не был арестован в 1938 г. ШАПОШНИКОВ, в прошлом офицер царской армии, и может ли он после падения Советской власти стать во главе правительства России. Я заявил, что ШАПОШНИКОВ, по-моему, также предан Советскому правительству, но, так как его лично не знаю, ответить на вопрос, сможет ли он возглавить будущее правительство, не могу.
Мне был задан вопрос, что я знаю об антисоветских настроениях ТИМОШЕНКО, на который я ответил, что хотя и служил вместе с ТИМОШЕНКО, однако никаких антисоветских проявлений с его стороны не замечал.
У меня также интересовались, насколько грамотны в военном отношении ВОРОШИЛОВ и БУДЕННЫЙ. Сославшись на то, что оба они герои гражданской войны, 25 лет служат в армии, окончили Военную академию и поэтому должны быть опытными военачальниками.
Там же, на ст. Сиверская, меня представили командующему германской армейской группировки «Север» генерал-полковнику ЛИНДЕМАННУ, с которым я был сфотографирован, а затем направлен в г. Летцев, а оттуда в Винницу, где в это время находилась ставка верховного командования германской армии, и помещен в лагерь военнопленных.
ВОПРОС: Почему Вас поместили именно в этот лагерь, чем он отличался от других лагерей?
ОТВЕТ: Винницкий лагерь находился в ведении разведотдела германской армии, и поэтому в нем содержались только те военнопленные, которые представляли интерес для верховного командования.
Первое время в лагере находились я и военнопленные полковник БОЯРСКИЙ – бывший командир 41-й стр. дивизии Юго-Западного фронта, майор САХАРОВ – бывший командир полка Красной армии, и какой-то инженер, а затем стали прибывать другие военнопленные, и к концу июля месяца их насчитывалось около 100 человек.
В Винницком лагере немцы вели работу по разложению военнопленных и привлечению их на службу в германскую армию.
Первым ко мне стал обращаться майор САХАРОВ, который, находясь уже на службе у немцев, предлагал мне взять в свое подчинение воинскую часть из военнопленных Красной армии и начать борьбу против Советской власти.
Позже меня и полковника БОЯРСКОГО вызвали к себе представители разведотдела при ставке верховного командования германской армии полковник РОННЕ и отдела пропаганды верховного командования капитан ШТРИКФЕЛЬДТ, которые заявили, что на стороне немцев уже воюет большое число добровольцев из советских военнопленных, и нам следует также принять участие в борьбе против Красной армии.
Я высказал РОННЕ и ШТРИКФЕЛЬДТУ мысль, что для русских, которые хотят воевать против Советской власти, нужно дать какое-то политическое обоснование их действиям, чтобы они не казались наемниками Германии. РОННЕ ответил, что немцы согласны создать из русских правительство, к которому перейдет власть после поражения советских войск. Я заявил РОННЕ, что подумаю над его предложением и позже дам ответ.
После этой беседы, 10 августа 1942 г., в лагерь приехал советник Министерства иностранных дел Германии ХИЛЬГЕР – бывший советник германского посольства в Москве, свободно владеющий русским языком, который, вызвав меня к себе, спросил, согласен ли я участвовать в создаваемом немцами русском правительстве и какие в связи с этим у меня имеются предложения.
Высказав ХИЛЬГЕРУ мысль о том, что надо подождать конца войны, я, тем не менее, стал обсуждать с ним, какие территории Советского Союза следует передать Германии. ХИЛЬГЕР говорил, что Украина и Советская Прибалтика должны будут войти в состав Германии.
Затем снова меня вызвал капитан ШТРИКФЕЛЬДТ и сообщил, что немцам удалось сформировать несколько воинских частей из русских военнопленных, и порекомендовал мне согласиться взять на себя командование этими войсками. Так как это соответствовало моим антисоветским убеждениям, я заявил ШТРИКФЕЛЬДТУ, что согласен принять предложение немцев.
ВОПРОС: Стало быть, Вы вступили на путь вооруженной борьбы против Советской власти?
ОТВЕТ: Да, по предложению ШРИКФЕЛЬДТА я написал антисоветскую листовку, в которой указал, что война проиграна Россией из-за неумелого руководства со стороны Советского правительства, которое не способно руководить страной, и призывал русский народ свергнуть это правительство.
В октябре 1942 г. немцы предложили мне выехать в Берлин.
ВОПРОС: Для чего?
ОТВЕТ: Для того чтобы иметь возможность встретиться с находившимися в плену генералами Красной армии и использовать их для антисоветской работы, о чем в свое время я просил ХИЛЬГЕРА.
В Берлине я был помещен в лагерь при отделе пропаганды вооруженных сил Германии. В этом же лагере находились генералы МАЛЫШКИН – бывший начальник штаба 19-й армии, и БЛАГОВЕЩЕНСКИЙ – бывший начальник училища противовоздушной обороны Народного комиссариата военно-морского флота в Либаве, а также бывший сотрудник редакции газеты «Известия» ЗЫКОВ.
Им я рассказал о своем намерении начать борьбу против большевизма, создать русское национальное правительство и приступить к формированию добровольческой армии для ведения вооруженной борьбы с Советской властью.
МАЛЫШКИН, БЛАГОВЕЩЕНСКИЙ и ЗЫКОВ поддержали меня и высказали свою готовность принять участие в борьбе против Советской власти, причем ЗЫКОВ заявил, что он уже ведет антисоветскую работу, сотрудничая в издаваемой немцами для советских военнопленных газете «Заря».
В декабре 1942 г. ШТРИКФЕЛЬДТ организовал мне встречу в отделе пропаганды с генерал-лейтенантом ПОНЕДЕЛИНЫМ – быв. Командующим войсками 12-й армии.
В беседе с ПОНЕДЕЛИНЫМ на мое предложение принять участие в работе по созданию русской добровольческой армии последний наотрез от этого отказался, заявив, что немцы только обещают сформировать русские части, а на самом же деле им нужно только имя, которое они могли бы использовать в целях пропаганды.
Тогда же я имел встречу с генерал-майором СНЕГОВЫМII – быв. командиром 8-го стр. корпуса Красной армии, который также не согласился принять участие в проводимой мной работе, мотивируя свой отказ боязнью за судьбу своих родственников, проживающих в Советском Союзе.
После этого ШТРИКФЕЛЬДТ возил меня в один из лагерей военнопленных, находившийся под Берлином, где я встретился с генерал-лейтенантом ЛУКИНЫМ – бывшим командиром 19-й армией, у которого после ранения была ампутирована нога и не действовала правая рука. В присутствии немцев ЛУКИН высказался враждебно по отношению к Советскому правительству, однако, после того как я изложил ему цель своего приезда, он наедине со мной сказал, что немцам не верит, служить у них не будет, и мое предложение не принял.
Потерпев неудачу в беседах с ПОНЕДЕЛИНЫМ, СНЕГОВЫМ и ЛУКИНЫМ, я больше ни к кому из военнопленных генералов Красной армии не обращался.
ВОПРОС: Однако вопросом формирования так называемой «Русской освободительной армии» из числа советских военнопленных Вы продолжали заниматься?
ОТВЕТ: Формированием добровольческих частей из числа русских военнопленных занимался немецкий штаб добровольческих войск, возглавляемый германскими генералами ХЕЛЬМИГОМ и КЕСТРИНГОМ.
В декабре 1942 года я поставил перед ШТРИКФЕЛЬДТОМ вопрос о передаче под мое командование всех сформированных русских частей и объединение их в армию.
ШТРИКФЕЛЬДТ ответил, что передача мне всей работы по формированию русских частей задерживается из-за отсутствия русского политического центра. Украинцы, белорусы, кавказцы, как заявил ШТРИКФЕЛЬДТ, имеют в Германии свои руководящие политические организации и в связи с этим получили возможность формировать свои национальные части, а поэтому и я, если хочу добиться успеха в своем начинании, должен прежде создать какой-то русский политический центр.
Понимая серьезность доводов, выдвигаемых ШТРИКФЕЛЬДТОМ, я обсудил этот вопрос с МАЛЫШКИНЫМ и ЗЫКОВЫМ, и при участии ШТРИКФЕЛЬДТА мы выпустили от себя документ, в котором объявили о создании Русского комитета.
ВОПРОС: Кто вошел в состав созданного Вами по указанию немцев Русского комитета?
ОТВЕТ: В состав комитета вошли: я, МАЛЫШКИН, ЗЫКОВ и ЖИЛЕНКОВ – быв. секретарь Ростокинского райкома ВКП(б) г. Москвы, а затем бригадный комиссар, член Военного Совета 32-й армии. ЖИЛЕНКОВ являлся политическим руководителем сформированной немцами бригады, которой командовал полковник БОЯРСКИЙ.
Мною и МАЛЫШКИНЫМ был составлен проект обращения Русского комитета, который несколько раз переделывался по указанию ШТРИКФЕЛЬДТА, и, когда он был готов, я, как председатель, а МАЛЫШКИН, как секретарь, его подписали.
В этом обращении к бойцам и командирам Красной армии и всему русскому народу указывалось, что Русский комитет ставит перед собой задачу свергнуть СТАЛИНА, уничтожить большевизм, создать русское правительство и заключить почетный мир с Германией.
Это обращение было размножено немцами в типографии и распространено среди военнопленных и на фронте.
ВОПРОС: Вам предъявляется обращение Русского комитета, датированное 27 декабря 1942 г. Об этом документе Вы говорите?
ОТВЕТ: Да, речь идет об этом документе.
…После возвращения из поездки я имел в г. Летцене встречу с командующим добровольческими частями генерал-лейтенантом ХЕЛЬМИГОМ. ХЕЛЬМИГ предложил мне остаться у него в штабе и помогать ему руководить сформированными русскими частями. Я отказался от этого предложения, заявив ХЕЛЬМИГУ, что до тех пор, пока русские военнопленные будут находиться на службе в немецких частях, они воевать против большевиков как следует не будут.
Я просил ХЕЛЬМИГА всю работу по созданию русских частей передать мне с тем, чтобы сформировать из них несколько дивизий, подчинив их Русскому комитету.
Не договорившись с ХЕЛЬМИГОМ, я возвратился в Берлин и от ШТРИКФЕЛЬДТА узнал, что о моем выступлении у фельдмаршала БУША стало известно ГИММЛЕРУ.
ГИММЛЕР на одном из узких совещаний высших начальников германской армии заявил, что отдел пропаганды вооруженных сил Германии возится с каким-то военнопленным генералом и позволяет ему выступать перед офицерским составом с такими заявлениями, которые подрывают уверенность у немцев в то, что они одни смогут разбить Советский Союз.
ГИММЛЕР предложил прекратить такую пропаганду и использовать только тех военнопленных, которые заявляют о своем согласии служить в немецкой армии. После этого выступления ГИММЛЕРА я некоторый период не проявлял активности и до 1944 г. никуда из Берлина не выезжал…
Более активную антисоветскую деятельность я вновь возобновил с июля 1944 г.
ВОПРОС: В связи с чем?
ОТВЕТ: Должен сказать, что в первый период войны против Советского Союза немцы игнорировали какое бы то ни было сотрудничество с антисоветскими элементами из числа русских.
Немцы считали, что германская военная машина настолько сильна, что она сумеет разбить советские армии и без чьей-либо помощи установить в России свое господство.
Декларирование создания Русского комитета и привлечение меня в качестве руководителя этого антисоветского политического центра было сделано немцами, главным образом, с целью пропаганды того, что якобы русские люди вместе с немцами ведут борьбу с большевизмом.
В тот период в Германии были признаны разработанные гитлеровским министром РОЗЕНБЕРГОМ планы расчленения Советского Союза.
В связи с этим РОЗЕНБЕРГОМ были созданы различные антисоветские организации: украинская, белорусская, грузинская, армянская, азербайджанская, туркестанская и другие во главе с «национальными комитетами», которые формировали из числа советских военнопленных национальные легионы для борьбы с Красной армией.
РОЗЕНБЕРГ назначал «президентов и руководителей подготовляемых в то время «правительств» Украины, Белоруссии, Туркестана, Азербайджана и т.д.
После того как Красная армия нанесла ряд серьезных ударов по германским войскам, немцы увидели, что политика о расчленении (так в тексте. – Ред.) Советского Союза провалилась.
Еще в 1943 г. среди некоторых генералов и офицеров германской армии, с которыми мне приходилось беседовать, велись разговоры о недовольстве политикой гитлеровского правительства.
Так, будучи в 1943 г. в Смоленске, я встречался с командующим тыловым округом генерал-фельдмаршалом КЮХЛЕРОМ, который сказал мне, что, по его мнению, жертвы, принесенные германской армией на Востоке, увеличиваются неправильной политикой РОЗЕНБЕРГА. Тогда же ШТРИКФЕЛЬДТ рассказал мне, что работник генерального штаба вооруженных сил Германии генерал-майор ГЕЛЕН как-то сказал ему, что политика правительства только усложняет обстановку, увеличивая число врагов Германии.
В июне 1943 г. в беседе с немецкими писателями ДВИНГЕРОМ, БРЕМОМ и гауляйтером Вены фон ШИРАХОМ последние высказали мне свое мнение, что Германия должна строить свою политику на Востоке в сотрудничестве с русскими, ведущими борьбу против Советской власти.
Очевидно, учитывая эти настроения и тяжелое положение немцев на фронте, создавшееся к середине 1944 г., гитлеровское правительство приняло решение привлечь русские антисоветские формирования к активной борьбе под руководством немцев против большевиков, сосредоточив всю эту работу в руках ГИММЛЕРА.
20 июля 1944 г. ко мне приехал представитель отдела пропаганды вооруженных сил Германии на Востоке капитан ГРОТЕ, который предложил мне срочно поехать с ним на прием к ГИММЛЕРУ, но в связи с покушением на ГИТЛЕРА, происшедшим в этот день, встреча с ГИММЛЕРОМ была отложена и состоялась лишь 18 сентября 1944 г.
ВОПРОС: Где Вы встретились с ГИММЛЕРОМ?
ОТВЕТ: В ставке верховного командования вооруженных сил Германии, в лесу, близ г. Растенбург (Восточная Пруссия).
ВОПРОС: Кто присутствовал при вашей встрече с ГИММЛЕРОМ?
ОТВЕТ: В поезде вместе со мной для встречи с ГИММЛЕРОМ ехали: ШТРИКФЕЛЬДТ, представитель СС – оберштурмбанфюрер КРЕГЕР и командир полка пропаганды СС полковник ДАЛЬКЕН.
В приемной ГИММЛЕРА нас встретил обергруппенфюрер БЕРГЕР, который объявил, что ШТРИКФЕЛЬДТ на приеме присутствовать не будет.
ВОПРОС: О чем Вы разговаривали с ГИММЛЕРОМ?
ОТВЕТ: ГИММЛЕР мне заявил, что отдел пропаганды вооруженных сил Германии не смог организовать русских военнопленных для борьбы против большевиков, в связи с чем этой работой он будет руководить лично.
Всеми русскими делами, как сказал ГИММЛЕР, будет заниматься его заместитель БЕРГЕР, и своим представителем при мне он назначает КРЕГЕРА.
Для успешной борьбы против Советской власти ГИММЛЕР предложил объединить все существующие на оккупированной немцами территории и внутри Германии белогвардейские, националистические и другие антисоветские организации и для руководства их деятельностью создать политический центр, предоставив мне свободу выбора, именовать ли мне этот центр правительством или комитетом.
Приняв предложение ГИММЛЕРА, я просил его разрешить мне создать комитет под названием Комитет освобождения народов России и сформировать армию в составе 10 дивизий из числа военнопленных для использования их в борьбе против Красной армии.
ГИММЛЕР согласился с созданием комитета и разрешил сформировать из военнопленных пока 5 дивизий, обещал обеспечить их вооружением.
Тогда же ГИММЛЕР дал мне указание разработать Манифест комитета и представить ему на утверждение.
А кто признал это?А кто спрашивал нас об этом?Оккупанты никогда народ не о чём ни спрашивали и не спрашивают.
Конечно же, самое очевидное, что после многих лет разговоров о Власове остаётся в памяти людей - это ТРИколор, крепко приглянувшийся новоявленной власти, расстрелявшей Советы. Так что крайне серьёзные вопросы щекочут нервы людям недобрых 3 десятка лет ...
"Родиной проклятый Иуда"===
А мы признали флаг, который опозорен этим Иудой, в качестве государственного. Уж лучше бы избрали имперский