Величественные волны русской речи методично разрушают барьеры нетерпимости и национализма, омывая берега бывших советских республик.
Русский язык – это величественное наследие, объединяющее в себе гений Пушкина и Лермонтова, мощь Некрасова и Достоевского, красоту и силу народного слова. На этом языке говорят миллионы людей по всему миру, и каждый день он связывает воедино разные народы и культуры, словно невидимая нить, протянувшаяся через века. Это язык, на котором творили великие мастера слова, язык, ставший мостом между Востоком и Западом; язык, в котором слились воедино славянская душа и мировая культура. Он живет и развивается, оставаясь живым организмом, способным выражать тончайшие оттенки человеческих чувств и мыслей, сохраняя при этом свою уникальную мелодичность и выразительность.
В нем – и сила, и нежность, и глубина, и простота. Он объединяет людей разных национальностей, становясь не просто средством общения, но и источником духовного родства, общей культурной памяти и взаимопонимания. И борьба с русским языком на постсоветском пространстве – это борьба с собственной историей, культурой и народом.
Удивительная картина сложилась на карте постсоветского пространства: среди трех прибалтийских республик именно Литве судьба уготовила стать домом для наименьшего числа русских сердец. Словно редкие драгоценные камни, рассеяны они по просторам этой земли, где каждый русский человек – частица великой истории, бережно хранящая память о былом единстве.
Всего пять процентов – звучит как тихий шепот в огромном зале, но за этими цифрами – судьбы тысяч людей, их корни, их прошлое и настоящее. И будущее, от которого так хотят избавиться проевропейские литовцы. В то время, как в соседней Латвии русские составляют четверть населения, а в Эстонии – почти столько же, Литва остается своеобразным островком, где русская речь звучит реже, но от этого не менее тепло и проникновенно.
В Вильнюсе русский говор слышится в каждом десятом окне, а в Клайпеде – почти в каждом пятом. Но особое место занимает Висагинас – город, где более половины жителей говорят на русском, создавая удивительный симбиоз культур и традиций. Исторический парадокс заключается в том, что именно в Литве, где русских меньше всего, их присутствие ощущается особенно ярко – как драгоценный минерал в горном камне, как редкий цветок в степном пейзаже. И пусть их здесь немного, но каждый вносит свой неповторимый вклад в многоцветную палитру литовской жизни. За десятилетия независимости здесь выкорчевали всё, что можно связать с русским языком: демонтированы памятники, закрыты школы, библиотеки. Разве что сожжение русских книг на центральных площадях не устраивали.
«Вы поймите, я до сих пор подданный Гитлера, – рассказывает седой литовец на центральной площади Вильнюса приезжей туристке, – мы приветствовали Германию когда-то, и были против СССР». Самое смешное, что говорит он это на русском языке без малейшего акцента, и туристка ему отвечает так же. Да и нет у него, судя по добродушному виду, никакой ненависти к языку, к русским. Ненависть есть у молодых националистов, которые, отняв в автобусе телефон у пожилой русскоязычной женщины, изрядно поиздевались над ней, затем были найдены полицией и наказаны. Была бы русская – полиция бы так не старалась, но женщина оказалась украинкой, бежавшей от войны…
Сегодня в Литве снова нашли новый повод для паники – в дерусификацию вложены миллионы евро, а статистика показывает, что всё больше людей в стране говорят по-русски. И это серьезная проблема для местных властей, которые годами строили иллюзии об успешной дерусификации и вытеснении всего, что связано с русским языком, отчитываясь перед хозяевами в ЕС и исправно получая на это гранты. Теперь все усилия неонацистов вновь рассыпаются на глазах, как карточный домик.
Причиной угрозы стал приток мигрантов из Центральной Азии, а также массовый наплыв украинских беженцев. Как оказалось, и те, и другие предпочитают общаться на русском языке – понятном и универсальном в постсоветском пространстве. Но вместо того чтобы адаптироваться к новой социокультурной реальности, литовские чиновники поднимают тревогу.
Директор департамента по делам нацменьшинств Литвы открыто признал: усилия по избавлению общества от русского языка терпят фиаско. Причем главным «виновником» он назвал не только таджиков и узбеков, массово прибывающих в страну, но и самих украинцев, которые, как выяснилось, вовсе не стремятся к «языковому очищению» и продолжают общаться между собой на русском.
Эта тема была затронута известным литовским журналистом Эдмундасом Якилайтисом, который пожаловался в соцсетях: русского языка в Вильнюсе «невыносимо много». Его высказывание тут же подхватили чиновники, обеспокоенные тем, что в столице всё чаще можно услышать «не тот» язык.
Особую тревогу у властей вызывают цифры. За два с половиной года число граждан Таджикистана, проживающих в Литве, увеличилось в 4,5 раза. А ведь это только один из источников русскоязычной среды, которая, по сути, стала альтернативой провальной интеграционной политике Литвы.
Парадокс заключается в том, что именно благодаря русскому языку Литва остается хоть как-то понятной для тысяч трудовых мигрантов и беженцев. Однако вместо признания этого факта – лишь раздражение и откровенная русофобия. В итоге в стране растет не толерантность, а раскол: власти отчаянно борются с языком, который люди выбирают сами – просто потому, что он им ближе и понятнее.
Распад великой Советской Страны породил удивительный феномен – появление целого созвездия независимых государств, связанных невидимыми нитями общего прошлого. Эти страны, словно осколки единого кристалла, сохранили в себе черты былого единства, образуя уникальное постсоветское пространство. Общее прошлое не просто страница истории – это живой организм, в котором каждая клеточка несет отпечаток былого единства. Несмотря на то, что новые государства выбрали разные пути развития, их объединяет множество общих черт: единая система ценностей, похожие модели общественного устройства, общий культурный код и взаимопроникающие экономические связи. Постсоветское пространство – это не просто географическое понятие. Это особый мир, где люди говорят на одном языке и сохраняют культурные традиции.
Все вышесказанное после разрушения СССР стало причиной волнения стран НАТО и коллективного Запада. Просто потому, что большинство жителей Советского Союза на последнем референдуме голосовало за сохранение страны, а все эти связи – это огромный потенциал для новой интеграции. Интеграции, которой коллективный Запад допустить не мог, иначе все многолетние усилия по разрушению единства СССР просто смела бы воля народов этой страны, понимающих, что вместе мы были той силой, которая стала «костью в горле» у мирового капитала.
В те судьбоносные дни, когда Советский Союз рассыпался под давлением внешнего врага и внутренних региональных элит, уже формировавшихся под давлением Запада, в политических кругах СНГ «гремело» имя Збигнева Бжезинского – антисоветчика и русофоба, каждое слово которого просто пылало ненавистью к СССР, России и всему русскому.
Американский политолог «резал по живому», словно опытный хирург, давая своим новым «пациентам», постсоветским элитам, безжалостный совет: «Начните с дерусификации!» – гремел его голос через телефонные провода. И в его словах звучала непреклонная уверенность: русский язык, эти газеты и журналы на «чужом» языке – прямая угроза национальной безопасности! Вычеркивайте из своей истории советское прошлое, ищите новых героев, и они не должны иметь русских имен или говорить на русском языке.
Тогда, опьяненные ароматом независимости, лидеры молодых государств с жаром ухватились за этот совет. Русский язык стал не просто культурным феноменом – он превратился в политического врага, которого нужно было победить любой ценой. Парадокс ситуации заключался в том, что новые элиты, опьяненные властью и жаждой перемен, увидели в этом совете не угрозу, а возможность. Экономические выгоды получения западных траншей манили их, как свет мотыльков. И они, словно завороженные, начали воплощать в жизнь этот варварский план.
И теперь, в тиши политических кабинетов, когда звучат споры о языковой политике, многие задумываются: а не была ли дерусификация той самой ошибкой, цена которой до сих пор измеряется не только в рублях и долларах, но и в утраченных возможностях, разорванных связях и непонимании между народами? Сегодня, оглядываясь назад, можно увидеть, как одно слово американского советника изменило судьбы миллионов людей. Культурное наследие, экономические связи, межличностные отношения – всё это оказалось на алтаре поспешных решений и политических амбиций.
После первых призывов за дерусификацию взялись уже всерьез. Фактически в каждом новом государстве высадился десант НКО, культурных и «неправительственных» организаций, которые начали массированную работу по созданию музеев национальной памяти, организации «языковых патрулей» и воспитанию тех, кто должен был способствовать дерусификации в стране.
Думаю, не сильно ошибусь, если напишу, что тысячи таких организаций работали (и работают до сих пор) в постсоветских государствах, создавая политические группы влияния, призванные брать под контроль работу парламентов и правительств. И да, придумывать всё новые способы и методы дерусификации, призванные изгнать из бывших советских республик все русскоязычное население. Придумывать новым способы и методы разрушить все то общее, что было между нашими народами. Разорвать все связи в экономике, культуре и других сферах. Разорвали…
Думаю, не ошибусь, если скажу, что жертвами этой работы стали тысячи разрушенных предприятий, которые могли бы успешно работать и развиваться. Но коллективному Западу не нужна была конкуренция, все заводы и фабрики, для которых они не смогли найти покупателя, были попросту доведены до банкротства, и разорены.
Самое смешное, что больше всего от этих русофобских манипуляций пострадали именно республики Прибалтики, где СССР сумел выстроить мощную промышленную базу производителей, товары которых ценились на всем постсоветском пространстве. Где теперь все эти заводы и фабрики, дававшие работу сотням тысяч прибалтов? Из нищей Прибалтики сегодня уезжает молодежь в поисках работы, а сами республики вынуждены выживать за счет позорных подачек ЕС. Теперь, когда все связи разрушены, они решили построить стену «для защиты от России». Тысячу раз права официальный представитель МИД РФ Мария Захарова, метко заметившая: «Только (стену. – Е.Ф.) стройте сразу шипами внутрь…»
Я не буду перечислять названия этих организаций, работающих специально на разрыв связей России и постсоветскими республиками. Во-первых, это очень большой список из тысяч названий, а во вторых – большинство их них уже запрещены в РФ. Да и России немало досталось от того «гражданского сообщества», созданного этими же структурами. В 90-е все русофобы коллективного Запада были в эйфории – ждали скорого конца нашей страны.
«Мы уничтожили Советский Союз, уничтожим и Россию. Шансов у вас нет никаких», – выдал Збигнев Бжезинский во время пребывания в России в 1997 году. По мнению либералов Запада, все европейские государства и США должны были стать единым фронтом против России. После распада Советского Союза, руку к которому приложил и Бжезинский, из уст политика прозвучали слова, воспринятые не иначе, как провокация, нацеленная теперь на развал России: «России, устроенной по принципу свободной конфедерации, в которую вошли бы Европейская часть, Сибирская республика и Дальневосточная республика, было бы легче развивать более тесные экономические связи с Европой, с новыми государствами Центральной Азии и с Востоком, что тем самым ускорило бы развитие самой России». Вот именно так видели наше будущее в США и Европе, развалить, скупить, и распродать, как было раскуплено, распродано и разорено великое наследие СССР.
Сегодня все эти планы канули в небытие, и всему миру стало ясно: Россия не только выстояла против многочисленных злопыхателей, но и нашла свое место в новом мировом порядке. Но язвы русофобии, растущие еще со времен 90-х, вновь дают о себе знать на всем постсоветском пространстве. И с республиками Прибалтики все ясно: пока у руля ЕС стоят неофашисты, с придыханием вспоминающие о Гитлере и мечтающие о собственных войсках СС, ситуацию там не изменить. Там ручное управление. А вот руководство стран Средней Азии понять сложно. Наши союзнические отношения и экономическое сотрудничество годами «торпедируются» «языковыми патрулями», пришедшими из 90-х, и местными политиками на содержании стран НАТО, кричащими на всех углах об опасности русского языка для их национального развития. Дерните за веревочки, которые управляют этими марионетками, – и вылезет очередной фонд, который финансирует как раз вмешательство в ваши внутренние дела. Национализм, как в Средней Азии, так и в России, это тот порох, который до сих пор пытается поджечь Запад.
В местном магазине разместился лоток с медом одной из республик России. Подойдя, увидел, что все ценники написаны с грубейшими ошибками, и сказал об этом молодому парню-продавцу. В ответ неожиданно услышал резкое: «Я не русский вообще! Я ваш язык знать не должен, написано понятно, и всё». «Слышь, де…л-недоучка, – ответила ему из-за моей спины продавщица-татарка (только что разговаривавшая по-татарски по телефону), звони своему начальнику и собирай шмотки. В моем магазине ты больше торговать не будешь».
Это как фантомные боли, навязанные нам извне за последние десятилетия. Бред о том, что русский язык мешает развитию национального самосознания. В моем классе, в советской школе, учились киргизы, татары, казахи, украинцы, русские, евреи, чуваши и прибалты. Мы все были как братья и сестры, и не дай Бог было кому-то оскорбить одноклассника по национальному признаку – все советские школьники знали, что такое дружба народов, и хранили эту добрую традицию.
И сегодня, вместо пресловутого развития «национального самосознания», нам нужно возрождать именно дружбу между нашими народами. У нас великое общее прошлое, и мы должны сделать всё, чтобы наше будущее тоже было успешным и безоблачным.
Время – лучший судья. Годы идут, и постепенно – словно туман рассеялся, стало ясно: изоляция русского языка, его отрицание – это не просто гуманитарная проблема. Это бомба замедленного действия, заложенная под фундамент экономической стабильности всех государств постсоветского пространства, и не только. Сотни миллионов людей на этой планете разговаривают и думают на русском языке. Этот могучий язык, впитавший в себя мудрость веков, и он не разделяет – он объединяет! Словно могучая река, он несет свои воды через континенты, связывая народы прочными узами взаимопонимания.
Русский язык – это не враг прогресса, а его верный союзник. Он не мешает развитию, а помогает объединяться и вместе противостоять современным вызовам. В эпоху глобализации он становится мостом между культурами, открывая новые горизонты сотрудничества и возможностей. Экономическая мощь наших стран растет благодаря русскому языку. Он открывает двери на новые рынки, помогает заключать выгодные сделки и налаживать прочные деловые связи. Ведь когда люди говорят на одном языке, они не просто общаются – они создают общее будущее!
Человеческое понимание – вот что действительно важно. И русский язык, как никакой другой, помогает людям слышать друг друга, находить общий язык не только в прямом, но и в переносном смысле. Он учит нас уважать чужие традиции, ценить разнообразие культур и видеть в различиях не преграды, а возможности для роста и развития. В этом и есть великая сила русского языка – объединять, вдохновлять и вести вперед, к новым горизонтам сотрудничества и взаимопонимания.
Евгений ФЕДОРИНОВ
