Ему 67 лет, он перенес операцию на сердце, но амбулаторию не оставляет: «А как же люди?» Он знает каждого пациента лично. И помнит всех, кого за 43 года практики не удалось спасти.
Всю дорогу пульс слушал у парня – вроде живой
Василий Дегтярев надевает белый халат и говорит, что носит его уже 13 лет. С того дня, когда открылась амбулатория. Его участок сегодня – это порядка 1200 жителей.
— Приехали однажды в село Посевкино по вызову. У девятиклассников выпускной, решили они на мотоциклах гонять по полю. В один момент столкнулись два мотоцикла. Смотрю – три пацана валяются без сознания. И я один с водителем. Что делать? За кого хвататься? Что с каждым из них? Каждого нужно на носилках переносить и везти, а у нас в машине – только одни, – рассказывает Василий Дегтярев.
В тот момент подъехала еще одна скорая.
— «Выручай», – говорю фельдшеру Любе. Один на носилках в машине, двое других [кладем] на скамейки по бортам скорой. Мы их придерживаем, чтобы не упали. Привезли в райцентр. Пока в реанимацию поднимали одного парня – умер. Другого увезли в Борисоглебск в травматологию, третьему наложили гипс на руку, – рассказывает доктор.
Он признается: после таких случаев постоянно думает – может, ошибся, недосмотрел, сделал что-то не так.
— Пацаны бегали по стройке. Обрушилась стена и придавила мальчишку. Пока мы ехали на скорой, его уже везли в больницу на легковой. Я перескочил в ту машину, в портфеле был промедол, поставил и говорю водителю: «Давай, рви». С такой скоростью я больше никогда не ездил – под 170 гнали. Всю дорогу пульс слушал у парня – вроде живой. До больницы довезли, но там пацан умер…
— Но есть такие, кого спасали. Тоже много случаев. Помню, парня вытащили из реки, он тонул. Я был рядом тогда на пляже, сделал искусственное дыхание, «завел» его, откачал. Мужик дорогу переходил – сбили, получил перелом бедра, стопы все раздроблены – обезболили, отвезли в больницу. Поправился…
— За 18 лет я не выписывал столько больничных, как за последний год. Не все ковид, но его немало. Сейчас – 63 случая. В первую волну было по 8–10 вызовов в сутки, сейчас меньше. Мы выезжаем, забираем мазки на анализ, – говорит Василий Дегтярев. – Что меня больше всего удивляет в этом коронавирусе – он совершенно непредсказуемый, все время подкидывает сюрпризы. Приезжаю к больному, слушаю его – все признаки пневмонии, и по клинике все указывает на нее – крепитирующие хрипы (характерный звук хрустящего характера), температура. Отправляю на рентген – ничего не показывает. И таких случаев было несколько. Я уже сам себе перестал доверять – совсем глухой стал?
Недавно врач отправил пациента на рентген с подозрением на пневмонию. По заключению все в норме.
— Ну, думаю, что ж такое? И просто уже для себя, чтобы удостовериться в своих предположениях или в своем провале, через полторы недели после назначения лечения отправил человека на КТ – вирусная пневмония, – восклицает он.
Терапевт уверен, что и сам переболел. Терял обоняние, поднималась температура, был кашель. Но дважды тест показал отрицательный результат.
— Ваня, наш водитель, только вышел с больничного, лечили ковид. Тест отрицательный. А через пару дней тест снова положительный. Он попал в больницу в сосудистое отделение, там подхватил вирус, его перевели в инфекционное, выписали с отрицательным тестом. Ему через неделю ехать в санаторий на реабилитацию по сердечному заболеванию, а тест на коронавирус снова положительный! Не понимаю, как такое может происходить.
В декабре 2020 года ковидом заболел врач амбулатории в Больших Алабухах, и Дегтяреву пришлось работать на два участка. Дважды болел коллега, дважды Василий Михайлович его заменял. А это порядка девяти населенных пунктов.
Сделать рентген пациенты могут в райцентре, в 30 километрах от села, на КТ едут в Борисоглебск – чуть более 30 километров. Если человеку совсем худо – везут сами, на скорой. Кто лечится от пневмонии дома, к тому обязательно едет Дегтярев – проверить и поставить антибиотики.
Василий Дегтярев в группе риска и по возрасту, и по здоровью. 10 лет назад он перенес операцию на сердце – шунтирование, получил вторую группу инвалидности.
— Согласно этой группе я должен только бумажной работой заниматься и принимать пациентов на месте, но кто тогда поедет к человеку? Кто узнает, что с ним, как он? – объясняет врач. – В пандемию я дома не сижу. А чего себя беречь? Костюм у меня есть. Если по вызову понимаем, что это может быть вирусная пневмония – одеваемся. Перчатки, маска – все есть. Почему не ухожу? Надо бы уже, думаю об этом. Последние несколько месяцев и правда плохо себя чувствую. Но как девчонок оставить? Мы с ними с 2003 года, как только открылась амбулатория. Уйду, и получится так, что врач остается один – из Больших Алабух. Будет приезжать сюда раз в неделю. А как же люди?
Врач признается, что ему нелегко осваивать компьютер. Внук, студент медколледжа, пытался научить, но пока не получилось: «Виснет сразу все, или нажимаю не на те кнопки».
— Народ стал грамотный. Придут некоторые на прием и начинают рассказывать, что и от кого они узнали в интернете, – говорит он. – Я порой сомневаться начинаю – может, и правда отстал?
Василий Дегтярев знает всех пациентов лично, переживает за них. Вот и сейчас он говорит:
— Жду вот, когда позвонит мужчина из села, отправили его в онкоцентр недавно. Переживаю, когда даст знать о себе…
Некоторым людям трудно оказывать помощь. За годы практики Василий Дегтярев сталкивался с агрессией пациентов.
— С пьяными непросто. Раньше я был молод и смел, заходил на такой вызов один. А он может и кинуть в тебя чем-то и убежать. Но помощь оказать все равно нужно. Они то голову себе расшибут, то еще что-то. Я уже знаю, кто буйный, страхуюсь, иду в дом только с водителем, – рассказывает он. Врач говорит, что невозможно забыть те случаи, когда пациентов не удалось спасти.
— Ездили на вызов в Верхний Затон. Нам сказали, что утопленники, – рассказывает он. – Приезжаем, а там девчонки-старшеклассницы на берегу лежат. Уже все синие. Весна была, разлив сильнейший, а они купаться задумали и попали в сильный омут – затянуло обеих. Достали, но не спасли. Еду потом и думаю – какой ужас, в голове не укладывается. В таких случаях и переключиться не получается. Говорю водителю: остановись, давай дух переведем. А потом нам снова вызов – снова утопленники. Мальчишку там спасли, а девочка, ученица начальных классов, утонула. Вытащили ее потом сетями.
Такие ситуации доктор Дегтярев называет законом парных случаев. «Если где-то случится страшное – обязательно удвоится. Все происходит неожиданно, на фоне относительного благополучия», – отмечает он.
Василий Дегтярев потерял жену. Это самое тяжелое воспоминание врача.
— Ее смерть на моей совести. Я недосмотрел, надо было понять, что с ней не все в порядке, что ей нужно отдыхать, а не учить уроки с внуком, – говорит он.
10 лет назад, в ноябре, Василий Михайлович приехал от матери друга – у нее была онкология в терминальной стадии. С каждым днем пациентке становилось все хуже, врач ставил ей обезболивающее.
— Домой приехал вечером уставший. По дороге купил хлеба – Лена сказала, что из дома не выйдет, плохо себя чувствует. Пришел, померил ей давление – не очень высокое. Дал таблетку, вроде ей стало лучше, собиралась ужинать. Ну, думаю, значит, все с ней нормально. Прилег и уснул, а потом слышу дикий крик дочери: «Мама-а-а-а!» Прибежал, а Лена… Все в этой жизни ценно – и жизнь, и любовь. Но после того, как Лены не стало, ни к чему душа не лежит, – признается он. – Я так и не пережил, наверное.
Василий Михайлович часто вспоминает день смерти жены и то, как реанимировал ее.
Сельскому врачу в экстренных ситуациях приходится быть и акушером, и хирургом. Подобные случаи были в практике Василия Дегтярева.
— Однажды везли роженицу. Хорошо, со мной были девчонки-медсестры, но я страшно испугался, когда они мне дали перчатки. Для чего они мне? Вы что? – улыбается он. – Но роженицу довезли до роддома. Быстро с водителем погрузили на носилки и унесли в отделение. Так я потом перекрестился.
В другой раз ему пришлось накладывать швы. Это было давно – врач только приехал в Воронежскую область и начал практиковать.
— Одноклассник мой лес пилил, распорол себе бедро бензопилой. «Выручай», – говорит. А у нас в амбулатории тогда столик хирургический был с полным набором всего необходимого. Наложил я ему четыре шва. Два удачные, а два – разошлись. Все зажило и обошлось, но с той поры я зарекся – больше ни-ни. По дурости и молодости все это. От благих намерений, конечно, но хотел показать, наверное, что я врач и все могу. Даже такое. Потом коллега из райцентра, как узнал об этом, отчитал сильно. Ты, мол, терапевт? Вот и лечи, куда не следует – не суйся.
От Воронежа до Малых Алабух – почти 235 километров. От Грибановской, райцентра, трижды в день ходит автобус. Василий Михайлович живет в Больших Алабухах. Это через речушку Алабушку. Каждое утро в Малые Алабухи его возит скорая.
В восемь утра в амбулаторию подходят медсестры, вскоре – первые пациенты на инъекции и капельницы. В амбулатории есть дневной стационар на три койки. Когда только открылась местная амбулатория, тут был и стоматологический кабинет.
— Если Василий Михалыч уйдет, так постепенно и амбулатория закроется. Сначала будет ездить врач из Больших Алабух два раза в неделю, а постепенно все сойдет на нет, – предполагает медсестра дневного стационара Татьяна Колчева.
— Наш врач – лечит. Иногда скажет: «Все, устал, брошу!», а мы ему: «Как же мы без вас?» Ответит: ладно, еще недельку. И так эта неделька тянется у него. Но мы понимаем, конечно, что тяжело ему уже, давление под 180 зашкаливает. И не жалуется. Скажет иногда, что голова болит, смотришь – а он зеленый весь: «Василий Михалыч, полежите на диванчике минут десять». Приляжет, смотришь – уже встал. Если уж совсем плохо, тихонечко подойдет: «Уколи, пожалуйста».
В Больших Алабухах, где когда-то начинал терапевт Дегтярев, есть свой врач. Там же – скорая. В Малых Алабухах – неотложка. Отличаются они тем, что второй позволительно приехать не так быстро, как должна прибыть скорая. Четыре фельдшера работают сутки через трое.
— Василий Михайлович рассказывал вам, как однажды видел чудо? – спрашивает медсестра Татьяна. – Электрики трудились на линии. Почему-то именно в ливень. И вот в момент, когда электрик перерезал какие-то провода на обесточенной линии, кто-то подключил ток. Летел пострадавший долго. Еле добрались на машине по грязным колеям, еле вытащили мужчину из этой грязи. И макушка головы у него дымилась. Увезли в больницу, а хирург там спрашивает: «Чего вы его привезли? С ним все в порядке».
Иногда звонят Василию Михайловичу на сотовый, просят, чтобы приехал именно он. Мол, ну и что, что с другого участка. Не отказывает. Даже если это будет восемь вечера, все равно заедет.
У Василия Михайловича звонит телефон, спрашивают о рецепте для больного. Немного отодвинулся от окна – дует, но говорит, что его обещали заменить на пластиковое, как это сделали в других кабинетах амбулатории. Обещали новый аппарат ЭКГ. Старый сильно барахлит, а люди на профосмотры идут – нужен.
Ремонта амбулатория не видела с момента открытия. Однажды начала протекать крыша.
— Сходил в контору сельхозпредприятия, попросил у них три листа шифера, настелил его наш водитель, он выполняет некоторую хозяйственную работу у нас, – рассказывает Василий Михайлович.
В амбулатории сегодня четыре медика. Из врачей – Василий Михайлович. «Зашьются они без меня», – говорит про медсестер врач.
Василий Михайлович вспоминает детство. Как он плавал в деревянном корыте по разлившейся реке Вороне, что протекала почти у дома, копал вилами подтопленный огород вместе со старшими братьями и увязал в этой грязи. До сих пор не понимает, как их большая семья из восьми человек размещалась в небольшом пятистенном доме – «вот как это помещение» (мерит шагами свой кабинет). Кто-то спал на печи, другие – на лавках, третьи – на сундуке. Тут же, в другой половине дома, жила скотина – новорожденные поросята и козлята.
Признается, что в быту неприспособлен, шутит по этому поводу: «Даже если нужно вбить гвоздь в землю, я его обязательно загну». К обеду у Василия Михайловича два вызова, по симптоматике – несрочные. Плюс нужно проверить ковидных. Но машина «съела» весь бензин за ночное дежурство, водителю нужно заправить ее, а еще съездить за деталями к автомобилю – к тому, что не на ходу. Значит, у больных терапевт сегодня будет не раньше, чем часа через два.
Если случай срочный, не требующий отлагательств, Василий Михайлович заправляет скорую сам. Еще иногда он покупает лекарства и доставляет их пациенту – не все в состоянии дойти до аптеки.
— Да ну, кто я такой, чтобы обо мне писать? Ничего особенного. Живу, и все, – говорит врач. Немного помолчав, выдает одну из своих любимых эпиграмм. – «Полумудрец, полуглупец, полумилорд, полукупец, но есть надежда в этот свет, что полным стану наконец».
