У подножия старинной водонапорной башни человек в джинсах и с рюкзаком вертит в руках пачку бумаг.
Ему все еще не верится, что теперь он – ее владелец. В администрации города Слободского его планы по обустройству здания нравятся не всем.
«Он жить там, что ли, будет?» – спрашивает меня местный таксист, узнав, что какой-то кировчанин купил дореволюционную водонапорную башню. Когда слышит, что не для этого, бубнит: «Чудаков в России хватает».
«Вход строго по желанию», – откликается ему башня на следующий день, когда мы приезжаем в Слободской – город в 36 километрах от Кирова.
Башня в стиле неоготики работы знаменитого вятского инженера-архитектора Ивана Чарушина среди других, более скромных водонапорных башен – настоящий шедевр. Один из туристов прочитал написанное слово «башня» внутри нее как «багиня». Владельцу комплимент понравился.
«Багиня» высотой 18 метров находится в паре кварталов от центра Слободского. Глава администрации из окон своего кабинета на нее не глядит – мешают высокие ели. Но из приемной ее секретаря башня все-таки просматривается. Не замечать ее в последние полтора года получается с трудом.
Координатор городского сообщества «Красивый Киров» Анатолий Курбатов купил старинную водонапорную башню прошлым летом. За полтора года башня стала центром притяжения местных жителей и туристов: днем здесь проводят экскурсии, устраивают фотосессии, а вечером, под треск поленьев в камине, читают стихи. В башне побывали сотни туристов, депутаты, чиновники, журналисты, была даже высокая делегация из Росатома, но глава администрации Слободского в башню не заходила ни разу.
q q q
Водонапорную башню в Слободском построили в 1911 году на средства жителей. Застройщиком была шотландская фирма «Мюр и Мерилиз», она же строила московский ЦУМ. Через полгода башня могла доставлять три тысячи ведер в час, но доходила только до одиннадцати ближайших усадеб – остальной город брал воду из колонки.
Перед войной башня утратила свои функции. В советские годы в ней располагались коммуналки, а с шестидесятых – магазин «Охотник и рыболов». Договор продлился до 2015 года, а потом администрация города выставила башню на продажу за 941 тысячу рублей. Ее купило частное предприятие АО «Кировские коммунальные системы» – якобы по личной просьбе губернатора. В башне хотели сделать музей воды и серьезно изучали опыт музеев в других башнях, например, музейного комплекса «Вселенная воды» в Петербурге. Но от затеи отказались из-за дороговизны.
Летом 2019 года над башней сгустились тучи. Ее хотели снести, но чиновники отказали – она находится в охранной зоне других зданий со статусом памятников архитектуры. Правда, на официальный запрос о том, обращался ли местный Пенсионный фонд в администрацию за разрешением демонтировать башню, управляющий отделением Пенсионного фонда по Кировской области ответил отрицательно.
Через год, в 2020-м, башня дождалась нового хозяина – Анатолия Курбатова. Толя говорит, что владеет башней только номинально, а настоящий хозяин – город и его жители.
q q q
Этим летом Толя перебрался жить из Кирова в Слободской – снял квартиру, чтобы вплотную заняться башней: водить экскурсии и делать ремонт.
Слободской – старинный купеческий городок с пятисотлетней историей. Его называют то Суздалем на реке Вятке, то чешским городком – тоже на Вятке, как раз из-за неоготической чарушинской архитектуры.
Здесь всегда было много купцов: двести лет назад в Слободском открылся первый в России общественный банк. Взять в нем кредит почти под нулевой процент не было проблемой, люди стали открывать купеческие лавки – город расцвел. Первые отношения России с Америкой тоже начались со Слободского: купец Ксенофонт Анфилатов купил себе ужин с императором и за разговором прямо попросил разрешения отправить свои торговые корабли в Америку – первый раз в истории России.
Вятская губерния – вообще земля предприимчивых и свободолюбивых. Здесь фактически не было крепостного права. К моменту его отмены на Вятке было всего 106 помещиков и 56 тысяч помещичьих крепостных – это 2,6 процента всех крестьян губернии. В расчете на 3 миллиона населения губернии крепостных было меньше процента, а в Слободском крепостных не было совсем.
«А в Средневековье тут вообще была вечевая республика: кто переорет – решения того и принимали, – Курбатов рассказывает об истории региона с крыши башни. Он всматривается в здание городской администрации. Своего первого мэра (тогда городничего) Федора Чайковского – деда композитора Петра Ильича Чайковского – слобожане тоже выкрикнули».
Они гордятся им так же, как гордятся автором «Алых парусов» Александром Грином – он родом из Слободского – или старейшим за пределами стен Московского кремля часовым механизмом в России. О том, как скоротечно время, он напоминает с вершины старинной колокольни каждые 15 минут.
В позднем Советском Союзе Слободской славился меховыми фабриками – самой известной была «Белка», на ней работал каждый шестой слобожанин. Она, так же как и другие производства – спиртзавод, пивзавод, мебельная фабрика и хлебокомбинат, – осталась только в истории. В административном здании спиртзавода квартируют детские кружки, бывший хлебозавод делят алкомаркет, аптека и парикмахерская, в зданиях других советских гигантов расположились мелкие производства: шиномонтажки, бары и продуктовые магазины.
В Слободском сейчас живет чуть больше 30 тысяч человек. Как и многие кировчане, – довольно бедно. Работают в основном на фанерном комбинате, машиностроительном заводе, спичечной фабрике, мясокомбинате или в торговле. В городе нет газа – совсем. Частный сектор обходится печным отоплением, в многоквартирных домах отопление центральное, но котельные тоже топятся углем, мазутом или щепой. Коммуналка дорогая – 7–10 тысяч рублей в месяц, поэтому квартиры часто сдают только за оплату коммунальных услуг.
По такой жизни купить ветхую столетнюю башню – затея непонятная и чересчур рисковая в глазах не только кировского таксиста, но даже слободского предпринимателя средней руки. «Купить, по сути, груду развалин в вымирающем городе», – Толя Курбатов почти согласен, что это странно. Согласен даже, что пока башня – груда развалин. Но категорически не согласен, что Слободской вымирает.
q q q
Слободской стоит на федеральной трассе Кострома–Пермь. Это вместе с сохранившейся архитектурой, по мнению Курбатова, дает городу жизнь и огромную фору перед другими городами. Яранск и Уржум – тоже вятские уезды с некогда богатой дореволюционной застройкой, но далеко от Кирова, а потому потихоньку вымирают.
«Несмотря на бедность большей части населения, по моим подсчетам, примерно 5 процентов жителей Слободского живет с доходом 100–200 тысяч рублей, – объясняет Курбатов. – Тут же леса».
День, когда решил купить башню, Толя помнит как сейчас – говорит, любовь с первого взгляда.
Третьего июня 2020 года возвращался из рабочей поездки и по дороге завернул пообедать в Слободской. Там местный активист «Красивого Кирова» Андрей Плотников рассказал, что продается башня, увидел объявление о продаже на «Авито». Толя загорелся: хочу.
Взял восьмилетнюю дочь и снова поехал в Слободской – уже как покупатель.
«Внутри все в паутине, на крыше и из стен башни торчит поросль деревьев – короче, работы полно. Но когда увидел бетонные перекрытия вместо деревянных, решил: надо брать», – вспоминает владелец башни свое первое знакомство.
«Кировские коммунальные системы» просили за башню 1,8 миллиона рублей. Толя сбил цену втрое и купил ее за 625 тысяч: 200 было, остальное пришлось занимать по друзьям.
«По-моему, один раз в жизни мне так сильно помог социальный капитал. Но я реально хотел ее купить: это мое обезболивание от утраты исторического наследия».
Почти все долги Анатолий отдал за первый год. Несмотря на то, что у башни нет статуса объекта культурного наследия, оформление документов в Рос-реестре затянулось. Из-за бюрократических проволочек он на время как будто перегорел. Но когда получил на руки документы, воспрял: владелец башни площадью 170 квадратных метров и двух соток земли под ней – Анатолий Курбатов.
Анатолий Курбатов – известный в Кирове общественник. В прошлом году его признали «человеком региона – 2020» в спецпроекте о людях, которые помогают делать жизнь в регионах лучше.
«Чем слабее в городе управление, тем сильнее активизм. Нас тогда вызвали в администрацию и сказали, что мы американские шпионы и говнюки, что у нас кончатся гранты и всё у нас закроется. Но на жалобы все же отреагировали – мы же жаловались аргументированно и со ссылками на законы» – вспоминал Анатолий.
«Как-то в парке хотели вырубить 120 деревьев. Мы очень бережно наклеили на них скотчем бумажки в духе «Это и еще 119 деревьев будут срублены» – и оставили личные телефоны ответственной чиновницы и маркетолога от застройщика. Это утром было, перед началом рабочего дня, а уже в обед ко мне приехал зять чиновницы и начал наезжать. Я сказал ему: «Деревья не срубайте – и все нормально будет». Он уехал. Деревья остались».
По задумке Курбатова после реставрации в башне будут культурный центр с арт-комьюнити и музей архитектуры Ивана Чарушина, а на четвертом этаже – апартаменты с видом на город, которые можно будет арендовать.
Недавно приняла первых гостей – местные поэты собирались на встречу. Нашли стулья, принесли пледы, разожгли камин.
Екатерина
МАЛЫШЕВА
