— Андреа Роуз: Вы помните что-то из событий 12 апреля 1961 года, когда ваш отец стал первым в мире человеком, полетевшим в космос?
— Елена Гагарина: Нет, я была слишком маленькой, мне было всего два года, и тот день я не помню совершенно.
— Когда вы впервые узнали о том, что совершил ваш отец?
— Ну, это была часть моей жизни, я с этим росла. Он всегда был для меня первым космонавтом в мире, и вся его жизнь была связана с космосом и освоением космического пространства. Для меня не было до и после.
— Когда вы подросли, он рассказывал вам о своем первом полете?
— Нет. Он говорил об этом так часто, с таким огромным количеством людей, что мне казалось, он немного устал от разговоров на эту тему. О чем он рассказывал мне, так это о своем детстве – как он рос и воспитывался на Смоленщине, а также о войне. Его семья три года жила в немецкой оккупации, и он нам много рассказывал об этом.
— А что он рассказывал вам о своем детстве на Смоленщине?
— Что жизнь в то время была исключительно трудной. Немцы вышвырнули семью – а она была большая и состояла из двух взрослых и четверых детей – из дома, и им пришлось три года жить в выкопанной в саду землянке. Не было еды, у детей не было никакой возможности учиться. В 1941 году, когда ему было семь лет, он пошел в первый класс местной школы, но когда их район заняли немцы, школу закрыли, и три года не было никакой учебы. Лишь после освобождения области Советской Армией в 1944 году школа открылась снова, но жизнь все равно была очень трудной.
У них не было почти ничего. Например, не было бумаги, и им приходилось искать по всему городу клочки бумаги и доски, чтобы писать на них. Но у них были преданные своему делу учителя, стремившиеся передать ученикам максимум знаний – возможно, потому что война усилила эту потребность как никогда. И их хорошо учили основам математики, химии и физики, а также литературы и истории.
Мой отец всю свою жизнь интересовался литературой и историей. Его любовь к истории была очень живой: он знал ее так, будто сам принимал в ней участие. Помню, как один раз он повез меня с сестрой на поле битвы в Бородино, где армия Наполеона встретилась с русской армией в одном из самых кровопролитных сражений наполеоновских войн. Казалось, он знает самые мельчайшие подробности той битвы. Он восстанавливал события того времени, показывал нам, что там происходило. Он читал нам стихи о той битве, и я помню, какое впечатление произвели на меня его знания. То же самое было, когда он учился в Самаре, а затем в Санкт-Петербурге и Москве. Он старался как мог изучить историю этих городов. Он был любознателен и интересовался всем. Один из его друзей рассказывал мне, что когда он был в Москве, то ходил на лекции по искусству в Пушкинский музей. Он принадлежал к тому поколению, у которого было очень мало возможностей, и поэтому после войны они жадно интересовались всем.
— Вы помните семейные поездки вместе с отцом?
— В Бородино мы ездили втроем: отец, я и моя сестра. Но у него было большое число друзей, и каждые выходные он организовывал что-то интересное. Часто это было связано со спортом, потому что он и его друзья были великолепными спортсменами – волейбол, хоккей, футбол. Мы готовили еду, а потом отправлялись в лес и проводили там целый день – женщины, дети и компания занимающихся спортом мужчин.
Очень часто, поскольку днем он напряженно работал и приходил домой поздно, он собирал друзей, и они шли играть в хоккей на ближайший стадион. Они играли по ночам и порой спали всего по три-четыре часа. Но на его здоровье это никак не отражалось: он всегда был в отличной физической форме. Каждое утро он вел нас в лес на зарядку. Спускаясь по лестнице, он звонил в каждую квартиру в подъезде, приглашая всех к нам присоединяться. Он считал, что это невероятно важно – делать зарядку каждое утро на свежем воздухе.
— А что это было за место, где вы жили?
— Я не помню ту квартиру, в которой мы жили до полета отца. Это было в Москве, где он проходил подготовку в составе первой группы летчиков, отобранных для космического полета. После полета мы переехали в большую квартиру в небольшой городок под названием Чкаловск. Он расположен возле военного аэродрома, и мы жили там четыре года. В то время еще не был построен Звездный городок для космонавтов и людей, занимающихся космосом. Туда мы переехали в 1966 году.
— Что вы помните о жизни в Звездном городке?
— Место, где мы росли, было чудесное. Когда мы приехали туда, там было всего несколько домов, и городок находился посреди леса. Почти все лето мы ходили за грибами и ягодами. Играть там детям было безопасно, потому что это была закрытая военная зона. Жившие там люди трудились невероятно напряженно. Многие из них учились в Военно-воздушной академии имени Жуковского или работали в Москве, и очень часто казалось, что они приезжают домой, только чтобы поспать. Когда выдавалось свободное время, они занимались самыми разными видами спорта: благо для этого были все условия.
— Как только ваш отец отправился на орбиту, он стал мировой знаменитостью. Часто ли он бывал дома в первые после полета годы?
— Нет, далеко не часто. Но когда у него было время, он любил оставаться дома и проводить с нами время. Он старался, чтобы мы [дочери Елена и Галина] хорошо учились. Он любил говорить с нами о книгах и о литературе, он любил читать нам стихи. Он знал очень много стихов наизусть, и ему нравилось, когда мы тоже заучивали их.
— Что это были за стихи?
— Ну, он очень хорошо знал Пушкина, а также Твардовского и Исаковского – это поэзия, связанная с войной. Он любил самую разную литературу: Лермонтова и Сент-Экзюпери, например. Он любил читать нам вслух, очень громко. Тогда нам трудно было это понять, но ему все равно нравилось этим заниматься.
— Как вы думаете, не считал ли он себя самого маленьким принцем?
— Нет. Он считал себя летчиком. Его любимая книга была не «Маленький принц», а «Ночной полет».
— Перед тем, как взойти на борт «Востока-1», ваш отец сказал матери, куда он собирается?
— Она знала, что он собирался сделать, и уезжая на Байконур, он сказал ей, зачем едет туда. Но точную дату он ей не назвал. Он назвал ей более позднюю дату, чтобы она не волновалась.
— Очевидно, что это была исключительно опасная миссия. Он как-то готовил семью к предстоящей опасности?
— Нет, не готовил.
— А когда он вернулся с орбиты, вы помните, что с вами произошло? Ваши дедушки и бабушки не приезжали, чтобы присматривать за вами?
— Нет, его мама приезжала на какое-то время, а потом к нам приходила сиделка, чтобы присматривать за нами, потому что папа все время работал. Сестре тогда был всего месяц, и мама была очень занята, ухаживая за новорожденной сестрой и за мной.
— Ваш отец стал самым знаменитым человеком в мире – причем почти мгновенно. Как его знаменитость отразилась на семье, и на вашей матери в частности?
— Моя мама человек очень домашний, и она сразу поняла, что их жизнь изменилась навсегда. И она действительно изменилась. Лишь в первые годы после свадьбы они проводили много времени вместе, когда жили на Крайнем Севере (в Мурманске). Даже после того, как его отобрали в первую группу космонавтов, и они переехали в Москву, они не могли проводить вместе много времени. А после полета выкраивать время для личной жизни вообще стало крайне трудно. У них было очень мало возможностей проводить время наедине друг с другом.
— Вашего отца выбрали первым человеком для полета в космос, отдав ему предпочтение перед Германом Титовым в последние дни перед полетом. Как вы считаете, не была ли решающим фактором при отборе личность вашего отца – такого открытого и располагающего к себе?
— Да.
— Не могли бы рассказать о его личности, о его характере? В каждом информационном бюллетене, на каждой фотографии мы видим обезоруживающую улыбку вашего отца. Она делала его не только мгновенно узнаваемым, но и обаятельным человеком. Не кажется ли вам, что это сыграло свою роль, когда выбрали его, а не Титова?
— Его выбрал «главный конструктор» советской космической программы Сергей Павлович Королев, но все шесть пилотов из первой группы космонавтов были подготовлены исключительно хорошо. Они были в великолепной физической форме. Они были очень хорошо натренированы, даже перетренированы, потому что никто не знал, какое воздействие космос окажет на человеческий организм. Всех первых космонавтов научили очень быстро принимать решения, и именно это прежде всего определило, кто первым полетит в космос. Я думаю, что именно это сыграло в пользу моего отца.
Но кроме того, мой отец был исключительно хорошо подготовлен физически. Он на самом деле даже не понимал, что это такое – болезнь. Он понимал, что такое боль, когда получал удар по ноге или руке, но никогда не испытывал никаких внутренних проблем в организме. Он говорил нам, что не может себе представить, как это – чувствовать, что внутри что-то не в порядке. Кроме того, он был феноменально спокойным и психически уравновешенным человеком. Например, если он приходил днем домой усталый, он обычно говорил: «У меня есть сорок минут на сон, я очень устал». Затем он спал ровно сорок минут и пробуждался минута в минуту. Ему не нужны были для пробуждения никакие будильники.
— Это было как-то связано с его подготовкой?
— Нет, это была его врожденная способность.
— Вам это передалось?
— Нет! (смеется)
— Когда вы росли в привилегированном кругу космонавтов, встречались ли вы с людьми, занимавшимися советской космической программой, такими как Королев?
— Я никогда не встречалась с Королевым, поскольку его имя было государственной тайной. Но я очень хорошо знала всех космонавтов и всех инженеров, которые жили в Звездном городке: всех тех людей, которые готовили летчиков к работе в космосе. Мы жили в одном месте, мы вместе с их детьми ходили в школу. Это была особая жизнь, так как мы очень хорошо знали, что все мужчины занимаются невероятно опасной работой. Многие из тех, кто жил в Звездном городке, были также летчиками-испытателями, и продолжали работать летчиками-испытателями. А это отнюдь не безопасная работа.
— Вы когда-нибудь спрашивали отца о его ощущениях в полете?
— Ну, теперь мы знаем, насколько это было опасно. А во время полета был целый ряд крайне трудных ситуаций, но он об этом ничего нам подробно не рассказывал. Это теперь мы в полной мере знаем о тех трудностях, потому что сейчас опубликованы документы и записи, но в то время это была тайна. Поэтому я могу себе представить, насколько это было опасно, однако мы об этом не говорили. Но после своего первого полета он хотел снова полететь в космос. Он хотел продолжать свою работу летчика и космонавта.
Он также очень интересовался инженерными аспектами космических полетов и строительством космических кораблей. Он поступил на учебу в академию Жуковского и в качестве дипломной работы предложил космический корабль с неподвижным крылом, похожий на те космические челноки, которые сконструировали американцы. Он защитил диплом в феврале 1968 года. Но он был недоволен тем, что его не отобрали для следующего полета в космос. Королев, с которым он близко дружил всю свою жизнь, считал, что он мог стать одним из ведущих астрофизиков, если бы у него было соответствующее образование и подготовка.
— Итак, ему понравился его первый полет, несмотря на огромную опасность?
— Да, но ему этого было мало, все прошло слишком быстро! Ему очень понравился полет, и он хотел продолжать летать.
— Хорошо известно, что после полета он посетил огромное множество зарубежных стран. Как вы думаете, какая из них понравилась ему больше всего?
— Ну, я знаю, что ему очень понравилась Британия! Королева подарила ему несколько очень красивых кукол, чтобы он отвез их мне и Галине. Он несколько раз был во Франции, всегда в связи с проводившимися там авиашоу. Ему это очень нравилось – наблюдать за техническими новшествами полетов.
И ему очень нравилась Куба. Кастро был его хорошим другом. Но ему хотелось иметь возможность больше путешествовать самому, а не в составе официальных делегаций, чтобы больше увидеть и больше узнать. Однако такое было невозможно, потому что даже если он и планировал что-то для себя, его тут же осаждала толпа людей, желавших увидеть его и поговорить с ним. Он понимал, что это часть его работы, и он не мог от этого отказываться.
— Не причиняла ли его неслыханная слава вам трудности в детстве?
— Ну, другой жизни у меня просто не было, поэтому сравнивать не с чем. Я всегда принадлежала к очень известной семье, и это часть моей жизни. Я не помню времени, когда обстановка в моей семье была иная. Я не могу сказать, хорошо это или плохо, трудно или легко, просто такова реальность.
— А будучи частью этой очень известной семьи, вы, наверное, до сих пор получаете письма со всего света, в которых вас расспрашивают об отце?
— Да, я получаю много фотографий и воспоминаний от самых разных людей, которые были с ним знакомы, и если я встречаюсь с кем-то, кто помнит 12 апреля или встречи с ним, эти люди всегда рассказывают мне об этом.
— Вы храните эти воспоминания? Хотя, конечно, это очень личное, но его свершения по прошествии времени становятся все более значимыми. Это человеческие достижения всемирной значимости.
— Да, мы храним всё дома у мамы.
— А отвечаете вы всем?
— Да, я отвечаю. Иногда я звоню людям, ждущим от меня ответа, иногда люди просто присылают фотографии, потому что знают о нашем архиве и хотят, чтобы их снимки вошли в семейный архив. Есть также школьные проекты о космосе: мне пишут ученики, и я всегда отвечаю на их вопросы. Мне это очень отрадно.
— 12 апреля, когда об этом событии сообщили газеты, появились предположения, что Россия первой отправит человека на Луну. Этого не произошло. Как вы думаете, что почувствовал бы ваш отец, узнай он, что первыми человека на Луну отправили американцы?
— Всё определялось политической ситуацией, а не тем, что Россия не была к этому готова. Мы знаем, что в силу принимаемых политических решений происходят многие вещи. И я уверена, что он не был бы этим доволен, как не был бы доволен и Королев, который какое-то время готовился к лунной программе. Есть фильм под названием «Красный космос», в котором показано, как на космонавтов влияли политические решения, причем не только в России, но и в США. Он посвящен катастрофам, происходившим в космосе, и тому, как многие из них стали результатом стремления политиков осуществить такие полеты еще до полной проверки безопасности и технических характеристик.
— А вы получаете письма из США о своем отце?
— Да, особенно из космического музея Вашингтона. Когда я бываю в США, меня, конечно же, спрашивают об отце.
— Позвольте вернуть вас ко времени полета. Наверное, ваш отец готовил вашу мать и семью к возможности того, что он не вернется.
— Да.
— Он оставил ей какие-нибудь письма?
— Да, он написал маме письмо, в котором сообщил, что может не вернуться, потому что полет крайне опасен, и что он хочет, чтобы в этом случае она не оставалась одна. Но письмо это он ей не дал. Он не хотел, чтобы она его нашла, и сказал потом, чтобы она его выбросила. Но конечно же, она его сохранила.
— А много ли у вас осталось писем от отца к матери, которые вы храните?
— Немного, они относятся к тому времени, когда я только родилась, когда мама продолжала учебу, а папа служил военным летчиком на Крайнем Севере, на границе с Норвегией. Она не могла к нему приехать, и вот тогда они писали друг другу письма. А после этого они всегда жили вместе, поэтому нужды в письмах не было.
— А вы сами не хотели полететь в космос или пойти в авиационную промышленность?
— Нет, нет, никогда. Я абсолютно уверена в том, что эта работа не для женщин, я знаю, как тренируются и готовятся там люди. Такого рода тренировки действительно очень трудны, а порой и ужасны.
— Что именно?
— Мне трудно говорить об этом по-английски, потому что я не знаю терминов, обозначающих методы подготовки, но, например, там есть изоляционная камера, где космонавтов помещают в маленькую герметичную камеру, а они не знают, сколько будут там находиться. Иногда это может длиться более трех недель. И температура там бывает экстремальная: иногда выше 50 градусов Цельсия, а иногда мороз. У них нет часов, чтобы определить время, нет никакой связи с внешним миром.
Подготовка первых космонавтов была чрезвычайно суровой, порой проверки заходили за грань возможностей многих людей. Но позднее космонавтам уже не приходилось проходить такие тренировки, потому что они уже знали, что происходит с организмом человека в космосе и могли соответствующим образом корректировать подготовку. Поскольку мы жили в окружении космонавтов, и многие из них были друзьями нашей семьи, мы знаем некоторые из тех страшных вещей, через которые им пришлось пройти; и мы знаем, что каждый полет сопряжен с многочисленными опасностями. Я думаю, что с такой работой может справиться только человек отменного здоровья, очень хорошо образованный, у которого очень быстро работает мозг.
— Когда вы отправлялись с семьей и другими космонавтами на отдых в лес, они рассказывали что-нибудь об этих трудностях или о пережитом?
— Нет, никогда. Они шутили, они дурачились, они охотились или рыбачили. Они также очень любили водные лыжи. Но об этом они не говорили никогда.
— Очень секретная жизнь, как я полагаю.
— Это не была секретная жизнь; но как люди военные, они никогда не говорили о своей работе дома и не хотели, чтобы их жены и дети знали о происходящем, потому что не хотели их волновать.
— В прессе бытует образ ваш и ваших родителей, говорящий о том, что у вас была очень дружная семья. Так ли вы вспоминаете свое детство? Учитывая то, что ваш отец часто был в отъезде, можете ли вы сказать, что он был настоящим семьянином?
— Да, он был настоящим семьянином. Но у него было огромное число друзей, и ему нравилось проводить с ними время, ему нравилось принимать дома гостей. Очень часто он приводил людей домой после встреч и создавал дружественную, праздничную атмосферу. Они очень хорошо проводили время, и мне кажется, так было, потому что они всегда были очень заняты, они всегда старались узнать что-то новое, познакомиться с новыми людьми. Я помню, что наш дом был всегда полон самых разных людей, приходивших вместе с отцом.
— Елена, в начале этого интервью вы сказали, что у вашего отца было очень трудное детство. Не кажется ли вам, что его способность действовать в таких крайне опасных и трудных ситуациях можно объяснить тем, что он выжил и пережил лишения ранних лет?
— Да, мне кажется, что это должно было его закалить и сформировать. Смоленская область, где он рос, это беднейший регион нашей страны, и жизнь там всегда была очень трудной. Это самая западная область России, а все сражения, все вражеские нашествия всегда приходили с запада и проходили по полям Смоленщины. Вот почему история этого края очень богатая, но очень мрачная.
Но дело не только в этом. Отец был очень любознательным и интересующимся человеком. Он любил читать, у него была прекрасная память, и всю взрослую жизнь он работал по 20 часов в сутки. И это не связано с его полным лишений детством. Просто ему всё было интересно.
Газета «Англия»
8.04.2014