Она стояла у истоков советского промальпа, руководила спасательной бригадой в Крыму и бригадой высотников. Насонова пробивалась к высотам и признанию сквозь дискриминацию, травмы и потери. И до сих пор – и в 79 лет – стремится в горы. Всю жизнь она шла на Эверест.
***
1996 год, плечо Эвереста, высота шесть тысяч метров. 55-летняя альпинистка Эльвира Насонова пристегнута к параплану в качестве трупа. Она и парапланерист Валентин Божуков собираются продемонстрировать, как можно при помощи параплана снять со скал тела погибших.
В эту авантюру Эльвира вписалась, чтобы заработать на Эверест. Восхождение на высшую точку мира – ее давняя дорогостоящая мечта, а снятие тел хорошо оплачивается. Вторая причина – надежда снять с гималайской вершины Канченджанги тело близкой подруги-альпинистки. Иорданка Димитрова погибла в горах в 1995 году, спустить ее тело с высоты семь тысяч метров обычными способами нереально. Насонова надеется научиться владеть парапланом и, справившись с задачей на Эвересте, позже снять и Иорданку.
Прежде чем приступить к работе, Насоновой и Божукову нужно показать спуск «тела» специальной комиссии.
Валентин расправляет крыло, параплан не может набрать высоту. Эльвира ударяется о скалы и теряет сознание. А потом, когда параплан все-таки взлетает, его несет на отвесные скалы. Божуков жестко сажает параплан, и Насонова бьется снова.
У нее разбита голова, сломаны плечо и таз, выбиты зубы мудрости. В московской больнице, куда ее перевезли, врач говорит, что гор ей больше не видать.
***
Уже в то время 55-летняя Эльвира Насонова – известная альпинистка, мастер спорта, трижды «Снежный барс». В ее спортивном активе более 50 восхождений пятой и шестой категорий сложности (что доступно не каждому мужчине-спортсмену высокой квалификации), 18 восхождений на семитысячники СССР.
Про Эльвиру ходят легенды как о женщине-дюймовочке (рост Насоновой – 155 сантиметров, размер ноги – 34-й) со сверхчеловеческой физической подготовкой и фантастическим знанием гор. Ее сравнивают со снежным барсом: Насонова умеет выживать в горах так же, как и эти редкие кошки. Советский альпинизм не жалует женщин, их долгое время не берут на чемпионаты Союза. Но Насонову в качестве большого исключения официально допускают к соревнованиям по альпинизму наравне с мужчинами.
Эльвира в отличной форме, у нее большие планы на новые сложные экспедиции. Главная цель – все еще не покоренный Эверест. Так что в московской больничной палате перебинтованная альпинистка и слушать не хочет «приговор» врача.
***
У Эльвиры Тимофеевны простая квартира. На стенах много картин. Обмороженный полярник на коленях в сугробе, перед ним – танцующая метель в образе девушки. Горные вершины, портрет мужа – альпиниста Анатолия Балинского. На тумбочке – фотография сына. На столике – внушительная стопка газетных и журнальных вырезок со статьями о ней разных лет. На вешалках в коридоре висит снаряга, она хранится и в диване. Рядом с письменным столом – громоздкий тренажер.
Она в спортивных штанах и футболке с символикой международного чемпионата по скалолазанию среди ветеранов: только что вернулась, привезла второе место. В таком возрасте, кроме нее, было только два человека. Два года назад Эльвира Тимофеевна заменила коленные чашечки. Как только смогла встать на костыли, начала расхаживаться, заниматься на тренажерах. Много плавала. Восстановилась за год и поехала на соревнования. А этим летом альпинистка учила внука нырять и ударилась ногой о камень. «Много было у меня травм, – говорит альпинистка. – Боль терпеть я привыкла, но сейчас, если далеко иду, беру палку, чтобы не повредить ногу еще сильнее».
Она берет с журнального столика книгу «Гонки по вертикали» альпиниста Юрия Башманова. Один из рассказов в книге посвящен ей.
Башманов вспоминает, как во время восхождения Эльвира сорвалась и пролетела по льду восемьдесят метров. Когда пришла в себя, первым делом достала из анорака зеркальце. «Мы взвыли, – пишет Башманов, – такое поведение мы понять не могли. Но еще больше она нас шокировала, когда продолжила восхождение. Трое суток мы боролись с заснеженными скалами. Когда Эля забывалась в полуобморочном сне, из ее груди вырывались стоны. На все наши вопросы о самочувствии она отвечала, что все в порядке. Вершина была покорена. На спуске Эля потеряла сознание от болевого шока… У Эльвиры оказались порваны связки на обеих ногах».
«Наврал немножко Юрка, – говорит Эльвира Тимофеевна. – Не на двух ногах я порвала связки, а на одной. Боль была сильная, я подумала, что нога сломана. Но им сказала, что все нормально, потому что надо было завершить восхождение, полкилометра оставалось до вершины! Шла тихонечко, тянула ногу. Когда мы вышли на вершину, я села на попу и по другой стороне склона скатилась до ледника. Потом надо было пройти по леднику, я стиснула зубы и как-то прошла…
Но я уже через полгода пошла на пик Ленина (7144 метра). Туда собралась моя команда, а у меня душа заболела: как они пойдут, молодые, неопытные? Сидеть и смотреть, когда твои идут, страшно. Я могла им подсказать, как действовать. Нога не гнулась совсем, решила, что дойду с ними до пяти тысяч и вернусь. В итоге дошла до вершины. Спускаться было тяжелее, но когда я вернулась, опухоль исчезла и колено стало сгибаться. Врач мне сказал, что я молодец, сильно удивлялся. Тогда я, кстати, стала дважды «Снежным барсом».
Маленькое деревянное зеркальце из рассказа Башманова лежит в прихожей на тумбочке. Насонова рассказывает, что прошла с ним много вершин.
— Я всегда следила за тем, как выгляжу, и в горах тоже. Я ведь все время там проводила, мне больше негде было быть красивой. Перед восхождением красила глаза, губы. Конечно, когда спускаешься, красоты уже нет никакой. Лицо обмерзает, отекает. Я за камень зайду, смою защитный крем, глаза раскисшие подкрашу и выхожу красавицей. Мужики меня называли самым красивым «Снежным барсом», рассказывали, что многие хотели меня увидеть живьем. У меня всегда была хорошая фигура, тонкая талия, крепкая спина… Эльвира родилась в 1941 году на Дальнем Востоке в семье военного. Маленькая, бойкая, крепкая хулиганка. Она защищала своих братьев, старшего и младшего, дралась с дворовыми пацанами. Интереса к девичьим играм Насонова не проявляла, зато собирала камни и обожала спорт. Занималась гимнастикой, борьбой, бегом, ходила по двору на руках.
Когда Эльвире было 14, родители переехали в Алушту. Девочка сразу понеслась в горы и стала проводить там все свободное время. Иногда даже оставалась ночевать на вершинах в спальнике – горы успокаивали.
После школы Насонова поступила в киевский геолого-разведочный техникум и записалась в секцию скалолазания. В первом походе она едва переставляла ноги под огромным рюкзаком, кастрюлей и дровами. «Меня один парень под попу подталкивал, чтобы я шла вперед, – смеется Насонова. – Потом я поняла, что надо много тренироваться и изучить эти горы. Я не пропускала ни одной лекции, все внимательно слушала».
На первых же соревнованиях Эльвира обошла девчонок – мастеров спорта. «Ничего себе, Кнопка дает!» – говорили о ней. А она сама не понимала, откуда в ней столько силы и ловкости.
После учебы Эльвира по распределению уехала работать техником-геофизиком в Среднюю Азию, в Ош. Сразу отыскала там секцию скалолазания. «Первое время мне было очень тяжко, – вспоминает Эльвира. – Женщин в альпинизме тогда было очень мало, мне не делали никаких скидок. Я ходила везде наравне с мужиками: и снег утаптывала, и рюкзаки таскала – такие же тяжелые – и не ныла. Понимала: если разноюсь, экспедиций мне не видать. Женщин тогда вообще в экспедиции почти не брали».
***
В экспедициях Эльвира и Анатолий Балинский сблизились и скоро поженились. С 1964 по 1972 год они вместе работали на строительстве гидросооружений будущих Ат-Башинской и Токтогульской ГЭС.
«ГЭС строилась на отвесных скалах, меня, 23-летнюю девчонку, наняли, чтобы обучать работников высотным работам и следить за безопасностью, – рассказывает Эльвира Насонова. – Все работники были мужчинами, они беспрекословно меня слушались. Там мы фактически изобрели промальп. Большим плюсом этой работы было то, что нас с Толей отпускали в экспедиции: это считалось повышением квалификации. Там же мы организовали альпсекцию для молодежи: выращивали специалистов-скалолазов».
В 1966 году Эльвира Насонова стала самым молодым мастером спорта по альпинизму в стране. Она хотела сложных экспедиций, участвовать в чемпионатах, но женщин брали неохотно. «Нигде не написано, что женщин брать не положено, но считалось, что сложные горные маршруты не для нас. Займет команда со мной первое место, в комиссии говорят: «Хорошо прошли, но как они могли первыми прийти, если там была женщина?» Такое было отношение. На соревнованиях прямо при мне кричали: «Не берите Насонову! Мы вам лучшего альпиниста дадим». На чемпионаты меня брали только под давлением других участников, которые знали, на что я способна».
Эльвира Насонова всегда продиралась к вершинам через дискриминацию и предрассудки. Возможно, поэтому она терпела боль от порванной связки и шла на вершину: не хотелось показывать слабость перед мужчинами. Даже те альпинисты, кто хорошо знал ее способности, в горах могли ослушаться, потому что она – женщина.
В 1972 году у Эльвиры и Анатолия родился сын Егор. Этот год Эльвира провела в Крыму, восстанавливаясь после родов. Чтобы войти в спортивную форму, Насонова привязывала люльку с сыном к рюкзаку и бегала по горам. Возможно, серьезные восхождения она возобновила бы не быстро, но вдруг узнала, что команда альпинистов Киргизии заявила на чемпионат Союза в 1973 году траверс вершины Победы – пик Неру.
«О Победе мечтают все, это самая опасная гора, – рассказывает Эльвира. – Капризная, сложная, не терпит ошибок, не всех принимает. Когда альпинисты только начинали восходить на нее, было 29 взошедших и столько же погибших».
Насонова хранит редкое фото: одиннадцать лошадей спускают с Победы одиннадцать трупов. «Фото называется «Самый страшный караван». В 1955 году из-за погодных условий на Победе погибли одиннадцать человек. Вот такая кровожадная эта гора. Но я не боялась. Мой муж до этого уже сходил на Победу, была моя очередь».
За свою жизнь Эльвира Насонова была на Победе три раза. Четвертое восхождение не завершилось, потому что их группу попросили спасти замерзших недалеко от вершины корейцев. Эту экспедицию Насонова хорошо запомнила. «Когда мы дошли до корейцев, одна девушка из их группы свалилась на меня и пробила кошками голову, порвала пуховку… Мы вырыли пещеру, затащили туда корейцев. Они были плохо экипированы, замерзшие ноги были белого цвета и стучали, как кость. Врач всю ночь обкалывал им ноги, чтобы хоть что-то сохранить. Мой спальный мешок расстегивался, как одеяло, я их накрыла. Ночью проснулась от того, что что-то горячее течет под меня, – ближайший ко мне кореец на меня во сне обмочился. И так я и спускалась: обоссанная, с пробитой головой. Позже мне предлагали вспомнить их фамилии, чтобы засчитать мне эту вершину как участнику спецоперации, а как их вспомнишь? Ну мне и не нужно, мне хватит и трех Побед».
В 1973 году Эльвира Насонова получила своего первого «Снежного барса». Никакого торжественного награждения: значок и грамоту прислали по почте. А в 1974-м экспедиция Эльвиры Шатаевой, в которую так боялась не попасть, но все же попала Люда Манжарова, отправилась на пик Ленина. Вся женская сборная, восемь человек, замерзли насмерть. Это стало огромной трагедией для советского альпинизма, после нее на тринадцать лет запретили восхождения для женских групп.
Впервые на пик Коммунизма Эльвира взошла в высотных ботинках 44-го размера. До шести тысяч группа шла в своей обуви, а потом с вертолета им сбросили шекельтоны.
Когда Насонова в третий раз пошла на пик Коммунизма, американка Фрида из соседней группы попросила ее спустить их участника. «Мы уже были на шести тысячах, столько прошли! – вспоминает Насонова. – Спускаться совсем не хотелось. «Ты же была уже два раза на Коммунизма!» – сказали мне. А я молчу, просто не знаю, что ответить. Она мне говорит: «А я тебе альпинистские ботинки подарю потом!» Я отвечаю: «Не надо ничего, надо спускать человека, значит, надо». Спустила. Прошло время, я про это забыла уже. Сижу дома, вдруг звонок в дверь. На пороге стоит начальник нашего альпинистского клуба и с ним Фрида с подносом: на нем клубника и два ботинка 34-го размера. Дорогие пластиковые американские ботинки, в них такой валеночек вставляется. У нас такие купить было невозможно, а тут еще и мой размер! Было очень приятно».
***
Однажды теплой зимой Насоновой позвонила девушка и рыдая сообщила, что восемь молодых ребят затапливает паводком в пещере в Долгоруковском массиве. Насонова позвонила в горисполком и воинскую часть. Дали вездеход, приехали люди из Симферополя с гидрокостюмами. «Когда Люба позвонила, мне вспоминалась восьмерка погибших девочек. Я подумала: «Этих ребят я горам не отдам!» К пещере мы приехали только к ночи. Замерзшая Люба плакала в кустах, мы ее согрели, напоили чаем. Мои ребята спустились в пещеру: парни сидели на уступчике, а вода была под ними. У них уже потухли фонарики, они замерзли и могли умереть от переохлаждения. Это были очень серьезные спасработы. Первого с большим трудом вытащили в шесть утра, затем и всех остальных. Все ребята остались живы, я потом обучила их, и они все пошли ко мне в спасатели. После этой операции мне дали машину уазик, гидрокостюмы, хорошее снаряжение. Поняли, что я серьезный человек (смеется). Со мной тогда поехал мой брат. Он познакомился с Любой, и они поженились».
***
Работая горным спасателем, Эльвира не оставляла восхождения. И предпринимала всевозможные попытки для осуществления главной мечты – восхождения на Эверест.
Высшая точка Джомолунгмы (8848 метров) – не только недосягаемая высота, но и недосягаемые деньги. Семьдесят тысяч долларов тогда стоила лицензия непальских властей на попытку восхождения на высотный полюс. Тысячу долларов нужно было заплатить за офицера связи. Кислородный баллон – пятьсот долларов, а надо четыре. Шерп (носильщик) стоит пять тысяч. Снаряжение должно быть очень хорошим и дорогим, одни только ботинки – две тысячи. А еще билеты, питание… Оплатить такую экспедицию было по силам только правительству.
В начале 2000-х годов Эльвира Насонова пришла в отличную спортивную форму и вновь начала искать спонсоров для восхождения на Эверест – хотела в возрасте 62 лет установить мировой женский возрастной рекорд. Но ее опередила 63-летняя японка Тамая Ватанами, которой удалось найти спонсора быстрее. Для нового рекорда Эльвире Насоновой нужно было ждать два года.
Позже Насоновой все же удалось найти спонсора. Им стал давний знакомый – американец Сергей Мельникофф, который взял Эльвиру с собой на Эверест. «Там было очень холодно, – вспоминает Насонова. – У меня сильно мерзло больное плечо, казалось, его закопали в лед. Тяжело было очень, но я терпела. Мы дошли до 7800 метров, до вершины оставалась тысяча метров. И тут Сергей говорит: «Эльвира, я не могу идти, болит живот, у меня грыжа». И всё… Собрались и пошли вниз. Одна я идти не могла, конечно. У нас была одна виза на двоих, но еще это очень опасно. Настоящий альпинист – тот, кто даже у самой вершины может взвесить все риски и найти в себе силы повернуть обратно».
Последний раз на большой высоте Эльвира Насонова была в 68 лет: взошла на Эльбрус (5642 метра). Но с надеждой взойти на Эверест она рассталась только в 77, когда ей прооперировали оба колена.
Звание почетного гражданина Алушты Эльвире Насоновой присвоили в 2016 году. За это она получает надбавку к пенсии в тысячу рублей. Пенсия у «Снежного барса» – 10 тысяч. С тех пор как Насонова перестала работать, живет очень скромно.
