В программе Владимира Соловьева наконец-то вслух заговорили, что надо менять ВСЮ систему образования – от школы с ее никудышными учебниками, формализмом, ЕГЭ, насильственным загоном в интернет до халтурного платного образования и провалившейся Болонской системы. Об этом мы кричим который год на страницах газеты, об этом заходила речь и после расстрела в Керчи, и после тут же забытого убийства в нижегородском поселке – ничего не меняется, кроме слабых министров и совершенствования бумажной отчетности. На уровне вновь разделенных министерств – это и не решишь. А какие команды там приходят! Вот новый управленец, менеджер от образования без педстажа, заместитель министра просвещения Российской Федерации (https://edu.gov.ru/persons/171/) Андрей Корнеев. Он пытался на каком-то совещании рассказать нам о просвещении. Точнее о законе, который будет это просвещение загонять в государственные рамки. Гляньте видео, когда вновь услышите про «профессионалов во власти». Чушь несусветная, но голос поставлен. Есть апломб, видно, что имеется рука, посадившая в руководящее кресло. Знает «э-э-э, как провести культурное мероприятие в своей э-э-э организации».
Прочел на сайте биографию: родился 17 января 1980 года в городе Москве. Образование: Московский государственный открытый университет имени В.С. Черномырдина, специальность «юриспруденция». С 2012 года шарашка по выдаче дипломов входит уже в состав одного из крупнейших столичных университетов страны – Московского политехнического университета. Трудовая деятельность: начальник отдела, заместитель директора департамента конституционного законодательства, директор департамента конституционного законодательства, развития федеративных отношений и местного самоуправления Министерства юстиции Российской Федерации; потом – прыг, и уже статс-секретарь министра просвещения Российской Федерации. Уже и орден есть «За заслуги перед Отечеством» II степени. Что это за кадровая политика?!
Такие же управленцы приходят и на должности директоров, теперь вот еще введут должность менеджера по воспитательной работе в добавление к завучу. А они не похожи на директора моей школы, которая встречала учеников по утрам и знала каждого в лицо. Кто-то скажет – ностальгия по иным, советско-гуманным временам. Наверное, но в те осмеянные вами времена детей из дробовиков не косили и на учителей с ножом не бросались. Их нельзя попробовать вернуть на новом витке развития? Или, точнее сказать, деградации… Может, осмыслить как-то путь страны, когда-то самой читающей в мире, выстроить разумную информационно-культурную и главное – молодежную политику? Как ни включишь телевидение – или трепотня про Украину и последнюю речь президента Путина, или отвратительное копание в белье и ДНК, или сплошное мочилово – криминальные и кровавые разборки. Нынешнее ТВ не преображает общество, а моделирует стиль жизни и поведение индивидуума.
Символическое совпадение! Только начали по каналу «Россия» раскручивать и транслировать очередное фарсовое телеполотно «Обитель», как «эпохальное событие», по заверению некоторых гостей Соловьева, все было смазано и во многом перечеркнуто реальной трагедией. Обрадованная журналистка написала в Газете.ру: «Спустя пять лет ожидания наконец вышел в России сериал «Обитель» по книге Захара Прилепина. Честно говоря, я уже и не верила: слишком долго его откладывали. В прошлом году даже анонс запустили, обещали показ осенью, а потом без объяснения причин отменили». А чего объяснять: волна возмущения «Зулейхой» в СМИ и соцсетях была такой силы, что Добродеев и куратор в АП – зам Громов – просто не решились запускать очередное телеполотно…
Сколько бы ни распинался сам Захар Прилепин в многочисленных интервью про сложность темы, про пестроту СЛОНа, про «время такое», все равно кино – это концентрация, наглядность, стремление ошеломить. Ну, и потому – кровища, палки, зверства, расстрелы… Недаром после «Зулейхи» столько тянули и после 9 мая – грохнули: одного поля клюква развесистая, сока-крови не жалко… Я ничего не имею против писателя Прилепина (публицистику всегда читаю), его романа (до конца не осилил): он давно интересовался Соловками – написал. Но широкая экранизация – уже не просто новая жизнь книги, а пропагандистская акция, последовательная антисоветская политика канала «Россия». Недаром, выступая по следам страшной трагедии, Прилепин выкрикнул буквально: «Мы построили чудовищный капитализм!» Самую хлесткую рецензию на продолжение «Зулейхи», по-моему, написал бы он сам, если бы…
А меня вот что угнетает и удивляет: в 1927 году (висит плакат «10 лет Октября») в СЛОНе было всего-то 12 896 человек. А понаписано, а снято, а обрушено на экраны ТВ… В это время в СССР проживало, работало, залечивало раны Гражданской войны, любило и созидало 147 млн человек (даже больше, чем в нынешней вымирающей России). Год был уникальным – мало того, что «красная Россия» продержалась свою первую десятилетку, хотя в ее будущее мало кто верил, в 1927-м встретились две эпохи: НЭП и индустриальная. «Известия» отмечают свою первую круглую дату – 10-летие, переезжают в новое, построенное специально для газеты конструктивистское здание на Страстной площади и выпускают юбилейный номер – один из самых интересных в столетней истории газеты. Преображение страны, стройки, облигации-подписки на Днепрогэс. В подписке принимали участие даже заключенные, и в СЛОНе, наверное… Например, на поддержку эскадрильи Осоавиахима под названием «Наш ответ Чемберлену» Северо-Кавказский краевой изолятор внес 113 рублей 52 копейки. А журналисты-известинцы – целых 500 рублей. Для сравнения: Маяковский, проработавший в «Известиях» с 1922 по 1927 год, получал 1 рубль 25 копеек за строку. А на 50 копеек можно было пообедать – вот как ценили литературу! В «Обители» Маяковского упоминают…
Господи, посмотреть бы телефильм о подлинной жизни молодой республики. Кстати, тогда как раз писались «12 стульев». Нет, только ГУЛАГ, только зверства, только секс сзади под Вертинского в кабинете следователя… Просто сил нет. И скучно – какие-то разрозненные сценки, непрописанные характеры, случайные ситуации, которые объединяют только страшные условия. Впрочем, чего там страшного? – год за убийство отца Горяинову… Гуманно.
Честно пытался смотреть, но на сцене смачного избиения ногами окровавленного Артема в странном исполнении Ткачука – плюнул и выключил. Ну, чего себя терзать виденым-перевиденным? Что это даст эмоционально или в плане какого-то нового постижения страны, трагической и великой истории? Зато через час после старта, накануне страшной трагедии, Владимир Соловьев и патриоты его программы – ночью были страшно довольны, пели славицу под рефрен: «Я еще не видел, но…» Рад за них, а я вслух выматерился. И засыпающая жена спросила: «Не выдержал?»
Весь следующий день – страшные кадры из Казани, одни и те же, нагнетающие, а не проясняющие страшное событие, пустейшие разговоры депутатов, аналитиков, теледив. Опять, как после Керчи, увеличить возраст при продаже убойного оружия, ограничить отпуск боеприпасов, усилить контроль. Три года свистёжа после поручения Путина. Гимназия ЧОПу не могла платить, хоть деньги с родителей собирали – женщина на вахте погибла, защищая детишек. И весь этот бесконечный, трагический бред перемежался… анонсами «Обители», завлекательными сексуальными кадрами, лагерным колоритом. Сил нет даже анонсы смотреть. И не отступает вопрос: зачем это снимать? Повторяю: в 1927 году в СЛОНе сидело 12 826 человек – реальных преступников. Нас тридцать лет кормят Солженицыным, Лихачевым, добавился Прилепин с «Россией». Зачем?
На этот неотступный вопрос вдруг откликнулся украинец Юрий Василенко: «Всего-то 12 тысяч человек, говорите?! Палач Сталин умер, но писатели его, оказывается, живы! Своих близких не хотите представить в числе этих зеков?» Пришлось ответить единокровцу нынешних бандеровцев: «А при чем тут Сталин, Василенко, и мои близкие? Что, надо было для преступников, как для Навального, создать условия с врачами и вольным режимом?» Странным местом Соловки называет симпатяга Василий Петрович. Но он – тоже «странный человек» у создателей фильма: раньше работал в контрразведке у белых. Крови у него на руках побольше, чем у любого надзирателя-следователя. А он такой сдержанный, покладистый, опекает Артема. С первых кадров – сверхположительный персонаж без объяснения подноготной. Телезритель думает: вот красные звери! – такого душевного человека запрятали в СЛОН и… А что «и»? – в каком-то кружке с усиленным питанием проводит досуг… Неясно, Василенко – о чем у меня речь?
Ну, реальные преступники в суровые времена попали не в самый страшный лагерь – второй век будем «исследовать»? А ведь и я, и создатели телефильма были свидетелями того, как с 1992 года Россия теряла миллионы граждан при настоящем геноциде русского народа, являемся очевидцами того, что сегодня жизнь ломаного гроша не стоит – детишки гибнут каждую неделю то на какой-то дальней дороге вопреки всем правилам безопасности, то при пожаре, то в школе. А нас чем кормят? Да еще Сталина поминают. Возможны ли были при Сталине Керчь, Бор (тоже из ружья парень валил), Казань? Будущее гибнет, а нас заставляют белогвардейцам и убийцам 8 серий сочувствовать под любовные сценки. Надо было ПРЕКРАТИТЬ показ сериала, душа у народа в трауре!
Система государственного контроля, на которую тратятся гигантские средства, больше, чем на культуру, образование и медицину, провалилась! Осталась ли сеть участковых МВД, так сказать Анискиных из повести Виля Липатова и фильма? Любой участковый был обязан знать весь проблемный контингент на своем участке, заранее выделять подозрительных и неадекватных. Открывший стрельбу в казанской школе молодой человек не состоял на учете полиции и социальных служб, открестилась уполномоченный по правам ребенка в Татарстане Ирина Волынец. Но грандиозному преступлению всегда предшествует достаточно длительный период с подготовкой, со все более явственными проявлениями. В Керчи оправдывали многое непреодоленным украинским бардаком. А тут? У убийцы было зарегистрированное оружие, даже видео покупки осталось. Значит, система контроля за оборотом смертоносного металла тоже провалилась, как провалилась и медицина, выдавшая справку о психической нормальности убийцы. А ведь это – абсурд: когда надо – есть электронный контроль. Жена зашла в «Ашан» и нашла в сумке картонку на подарочек. На кассе: «Назовите телефон… Вы уже в одном магазине получили». Четко, а тут 450 патронов в двух (!) магазинах, бесконтрольно – и ничего! – бери, парнишка…
В России под видом борьбы с экстремизмом внедрена система усиленной слежки за интернетом и сотовой связью, принят так называемый «пакет Яровой». Убийца за несколько часов до нападения разместил сообщение о готовящемся преступлении. Сработал долго обсуждаемый «пакет Яровой»? Нет, миллиарды выброшены на ветер, ушли в пиар? А ведь стоит, например, в Фейсбуке написать «хохол» – сразу предупреждение! Где ж у нас искусственный интеллект хотя бы, про который Греф президенту хвастливо рассказывал? Вывод очевиден: все существующие системы контроля провалились, не были эффективны, хотя и весьма затратны. Но главное, повторяю, нарушена, убита вся система образования, выстраивания молодежного движения (тусовки на «Тавриде» с гей-театром – не в счет!), формирования информационно-культурной политики государства.
Теперь целые бригады следователей (сто человек!) будут посекундно изучать действия преступника, свидетелей и жертв, а в соцсетях всплывают резонные вопросы: что читал и смотрел этот юноша, возомнивший себя богом с маленькой буквы, с кем общался, откуда нахватался теорий про биомассу, слуг и господ? Как возрос этот монстр не по соседству с лагерями ГУЛАГа, заполонившими эфир «России», не в поминаемых трущобах и бандах 90-х, а в благополучной Казани? Вот главный вопрос, на который никакая бригада Следственного комитета, увы, не ответит ни на Радоницу, ни на Троицу.
