Дуракам закон не писан
Если вдуматься, тема-то серьезная. По ночам, особенно в летнюю пору, орды подростков в городах, поселках буквально терроризируют граждан, не давая им ни сна, ни отдыха. Шум-гам, крики, громкая музыка, рев мотоциклов. «Почему так произошло? В СССР такого не было?!» – недоумевают старики. А потому что, лишив общество духовных ориентиров, прогнувшись под напором «массовой культуры», болонской системы образования, либеральная власть изуродовала, подвергла порче два поколения. Теперь вздумала бороться с результатами своего «труда», не вдаваясь в причины произошедшего. Но дуракам закон не писан. А конвейер по «производству дураков», запущенный в России либералами с подачи Запада в начале 90-х годов, продолжает работать.
Чужой «солдат» под названием «доллар» действует на российской территории в интересах США. Заполонивший кинотеатры голливудский ширпотреб утверждает превосходство американского образа жизни. Неустанно действует фабрика дебилизации: «Прямой эфир» Андрея Малахова, ДНК, «За гранью», «На самом деле», «Мужское-женское», «Тест на отцовство»… Скудоумие, пьянство, супружеская измена, зверство, подглядывание в замочную скважину, собачество – таким предстает в них русский человек. Плюс примитивные сериалы типа «Невского» на НТВ, с мордобоем, воплями и стрельбой. Включаешь радио – попса с бессмыслицей слов. Смотришь «Голубой огонек» – кривляки и дрыгальщики («звезды», «короли» и «королевы»). Жизнь перевернута кверху дном. Наверху толчется у корыта, вручает себе пукеры и «золотые огурцы» мелкое, фальшивое. Внизу, в забвении, настоящее, традиционное.
Абсурд выдается за норму. Не инженеры, пахари, учителя, офицеры, конструкторы, не талантливые представители классической русской культуры и народного творчества, не общественники-патриоты, а эта ликующая гламурь преподносится в качестве идеала, примера для подражания. Открываешь анонс интернета – «Дженнифер Энистон показала честные селфи без макияжа», «Вера Брежнева взволновала снимком в купальнике с Мальдивов», «7-летняя россиянка попала в топ богатейших видеоблогеров»… О том, каких «героев», помимо Мишки Япончика, Соньки Золотой Ручки, батьки Махно, предлагает российское кино, свидетельствуют названия фильмов: «Нюхач», «Балабол», «Шакал», «Паук», «Мусорщик», «Гастролеры», «Челночницы», «Мымра», «Цыпленок жареный»…
Чередой проходят убогие сюжеты, конъюнктурные актеры, никчемные страсти. Недавно был разрекламирован фильм «Вертинский» (чего-то ему тоже присудили), где, как подчеркивает РИА «Катюша», Абрамович с Эрнстом при помощи бывшей жены Чубайса Авдотьи Смирновой продвигают «голливудскую повесточку» с наркоманами, педерастами и переписыванием истории. 350 миллионов рублей выделил Абрамович, 200 миллионов рублей «Первый канал» (вроде бы числящийся государственным) и некто Адоньев. Для сравнения: на культуру среднего по размерам сельского района выделяется порядка 10 миллионов рублей. Надо думать, на очереди новые «одноразовки», также не имеющие ничего общего с традиционной русской культурой и искусством.
Дельные предложения внес в Госдуме Николай Бурляев (ему-то ведомы проблемы российского кинематографа): пересмотреть указ «Об акционировании и приватизации кинематографа», возобновить производство государственных киностудий Мосфильм, Ленфильм, уничтоженной киностудии детских и юношеских фильмов имени Горького, других студий, восстановить комитет кинематографии. Безусловно, прав Николай Петрович – кино должно решать государственные воспитательные задачи. Но сомнительно, что при зависимости власти от мегакорпораций, которые, в свою очередь, зависимы от Запада, картина способна перемениться.
Западу и его «новой элите» в России не нужна умная, с высокой духовностью Россия. Не забылось циничное откровение банкстера-трансгуманиста Германа Грефа на Санкт-Петербургском экономическом форуме (2020 г.) о том, что ни в коем разе нельзя давать населению знания, ибо просвещенными людьми будет невозможно манипулировать. Следовательно, не нужно основанное на лучших традициях русской и советской школы народное образование. Не нужны возвышающие человека книги и кинофильмы. Не нужна социально острая, защищающая рядовых граждан журналистика. Вся система либеральных «ценностей» нацелена на раскультуривание, расчеловечивание русского народа.
Народ без культуры – дикарь
А кто есть народ без собственной культуры, без высоких идеалов? Дикарь, полуживотное. Они, эти дикари, продукт привнесенного с Запада капитализма с его культом наживы, низменными страстями, борделями, ночными клубами, и вопят по ночам, и гадят в подъездах домов, и носятся по улицам на авто без глушителей. Приобретя глобальный характер, капитализм стремится лишить нас национального своеобычия, обезличить, стандартизировать среду нашего обитания, приучить воспринимать ее по-англосаксонски, а не по-русски. Разумеется, благоустройство – качественные дороги (их в области заметно прибавилось), чистые дворовые территории, удобные автобусные остановки – это хорошо. Но перекосы в создании так называемых комфортных зон наводят на грустные размышления.
Вот как это происходило в «моем углу». Была спилена рощица на берегу Западной Двины (хотя ее требовалось лишь окультурить), где обитали разнообразные певчие птахи и ежи, демонтирован вписавшийся в природную впадину хоккейный корт. Навозили тысячи кубометров песка. Чтобы песок не сползал в реку, берег облачили в металлическую арматуру и залили бетоном. Устроили дорожки из импортной плитки, газоны из искусственной травки, две клумбы, установили больше десятка антивандальных скамеек, около трех десятков фонарей. Зимой в «комфорте» пусто. Летом он превращается в паноптикум с пьянством, воплями, грохотом музыки, запуском фейерверков. Справлять нужду бегают ко мне за палисадник, поскольку мой дом единственный, который соприкасается с «комфортом».
Но куда им деться? Это в годы моей юности в городе были кинотеатр «Двина», Дом пионеров, где действовало множество бесплатных кружков, лодочная станция. В Доме офицеров и ДК регулярно организовывались танцы. Ничего этого сейчас нет. Тем не менее, чтобы обеспечить массовость в нью-васюках, власть провела комплекс мероприятий: уничтожила танцплощадку с эстрадой в городском парке, запретила проведение дискотек в ДК, убрала скамейки в сквере возле администрации и в сквере возле вокзала. Было открыто ночное кафе Chillout (Андреаполь – це Европа), прозванное в народе «рыгаловкой», откуда подогретая алкоголем публика устремляется в «комфорт». Под утро «комфортники» разъезжаются на авто (понятно, в каком состоянии), а на оставленные от буйной ночной тризны объедки слетается огромная стая каркающих ворон.
Чиновники рапортуют: мы-де реализовали федеральный проект. Его, мол, одобрил сам Владимир Владимирович Путин. Но подходить к благоустройству нужно, думая о последствиях. Это подчеркивают строки из письма депутату Госдумы, руководителю фракции «Единая Россия» В.А. Васильеву от жительницы дома, расположенного напротив ночного кафе: «…Раньше у нас было тихо, спокойно. Но администрация создала «комфортную среду», открылось ночное кафе. Жизнь моя, а также тех, кто проживает рядом, стала ужасом. Все ночи летом и ранней осенью съезжались на автомашинах, пили алкоголь, курили какую-то заразу, блевали. Гремит музыка. Спать было невозможно. Все это происходит рядом с обелиском памяти погибших на войне андреапольцев. Сейчас «комфорт» временно притих, но кафе по-прежнему работает. Хоть на стенку лезь. Это и есть капитализм, которому никого не жалко».
Трудно понять, чем руководствовалась местная власть (глава Н.Н. Баранник), затратив миллионы на изменение природного ландшафта? Зачем было вырезать начисто рощицу? Засыпать песком луговину с ромашками, колокольчиками, фиалками? До такого не додумался ни один прежний руководитель района. Возникает мысль: кто-то решил освоить деньги не без выгоды для себя и своих людей. Между тем старый сквер возле администрации запущен, им бы и следовало заняться в первую очередь. Или грудами мусора и зарослями возле пруда, в сотне метров от чиновных кабинетов. В конце концов, «окомфортили» бы разбитый лесозаготовителями проселок от Гладкого Лога до Аристова, где расположен погост Никольские Любуты. Пожилые люди вынуждены одолевать пешком по грязи три с половиной километра, чтобы помянуть родственников. Но чиновников это не волнует.
«Зачем, – интересуюсь, – забетонировали стоянки древних варягов?» Ответ: «Целее будут». «Почему сток по центру сделан так, что вся грязь с улицы течет в Западную Двину?» «Почему не предусмотрели туалет?» Молчание. «Для кого две трети суток впустую горит в «комфорте» электричество?». Отвечают: положено по ГОСТу для освещения аллей в месте общественного пользования. Но аллей посажено не было, и «общественного пользования» зимой не наблюдается. Почему было не посоветоваться с краеведами и не установить взамен ширпотребовского сердца достойный памятник открывателю истока Западной Двины академику Дмитрию Анучину? Тем более что Андреаполь – первый город на этой реке?» Удивляются: «Анучин? Кто такой?»
Нужен нравственный ценз
Бисмарк подчеркивал: «Имея плохие законы, но хороших, ответственных чиновников, мы имеем шанс управляться хорошо. Если же у нас будут плохие чиновники – нам не помогут и самые лучшие законы». Вот я и думаю, неплохо бы установить ценз, своего рода ГОСТ, который не допускал бы во власть, во-первых, дилетантов, неумех, откровенных лентяев. Во-вторых, препятствовал бы попаданию туда обнищавших душой. Душа не склонна к пустоте. Если из нее ушли совесть, доброта, чуткость, вместо них тотчас поселяются гордыня, равнодушие, своекорыстный расчет, лживость, хамство. Сегодня чиновничьи кабинеты основательно нашпигованы эгоистами, пустобрехами, у которых нет ни надлежащих знаний, ни сострадания к народным бедам, ни знания отечественной истории и желания ее изучать, ни понимания глобальных процессов. Понаделали они с холодным сердцем тысячи изображений сердца по всей России как символ проявления любви, затратив на это немалые суммы, а того не соображают, что любовь-то формальная, чужая. И в Казахстане эти алые стандартные «сердца» есть, и на Украине, и в Африке. И, наверное, где-нибудь в Антарктиде есть.
Институты глобализма, занятые перековкой русского национального сознания, конечно, понимают роль и значение символов. К примеру, то, что у формы сердца неоднозначное толкование. В эллинистической культуре лист плюща (удивительно похожий на сердце) – символ бога виноделия и страсти Диониса. В Древней Греции этот символ использовался как эмблема домов терпимости. С аналогичной целью (отучить нас от всего русского, изменить наше мировоззрение) навязываются чужие праздники типа Хэллоуина и дня Валентина.
Может показаться: в Минкульте задумали осуществить чуть и не национальную «культурную революцию». Сформулированы цели и задачи государственной политики России «в сфере традиционных ценностей». Разработан проект указа «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей» Среди основных задач «обеспечение морального лидерства России в международных отношениях как хранителя традиционных общечеловеческих ценностей», противодействие «деструктивной идеологии» и защита русского языка. Отмечается, что «идеологическое и психологическое воздействие на граждан России ведет к насаждению чуждой российскому народу и разрушительной для российского общества системы идей и ценностей, включающей в себя культ эгоизма, вседозволенности, безнравственности, отрицание идеалов патриотизма, служения Отечеству, продолжения рода, созидательного труда, позитивного вклада России».
Но это опять подмена сущего, борьба со следствием, а не с причинами. Не может быть высокой духовности в обществе потребления (вспомним фурсенковское: «сейчас задача заключается в том, чтобы взрастить квалифицированного потребителя»). Да и сколько уже было всевозможных указов, программ, заявлений по воспитанию высокой духовности, защите русского языка, противодействию субкультуре. Поживем – увидим, шиты ли белыми нитками «цели и задачи», сформулированные Минкультом. Исчезнут ли русофобские телепередачи? Потеснят ли шоу-бизнес? Станут ли снимать высокохудожественные фильмы? Прекратят ли строительство филиала Ельцин-центра? Другими словами, по делам их узнаем их. Боюсь, нас ожидает разочарование. А пока, судя по всему, США активно реализуют цели и задачи, отраженные в докладе RAND Сorporation.
Они предусматривают усиление давления на Россию, в том числе «меры, ведущие к экономическим издержкам» и «меры, ведущие к геополитическим издержкам». Кроме того, по некоторым сведениям, спецслужбы англосаксов активизировали деятельность по маргинализации российских школьников и студенчества, рассматривая их как потенциальных участников «цветных революций». Если в аналитических службах Ми-6 существует рейтинг российских органов власти, способствующих «воспитанию» молодежи в нужном англосаксам направлении, андреапольский муниципалитет, думаю, мог бы претендовать на почетное место. Часть баллов, несомненно, прибавит ночное кафе с оккупационным английским названием Chillout (оно же «рыгаловка») на улице имени Героя Советского Союза легендарного танкиста Г.А Половчени. Представляю, как спецы из Ми-6 потирают руки: «Российские чиновники на российские же деньги развращают свою молодежь». Что ж, поклонение перед чужим нам не впервой. Сначала создаем проблемы, а когда дойдет до крайностей, начнет клевать в темечко чужой жареный петух, прозреваем и прикладываем усилия, чтобы их разрешить.
«В плену всего западного…»
Все-таки надо признать, Кремль после долгих колебаний понял, какими опасными последствиями не только для России, но и для самой власти может обернуться как слепое поклонение «товарищу волку» из англосаксонского логова, так и попытки не подчиниться его требованиям. Пример Милошевича, Хусейна, Каддафи, майданов на Украине, события в Сирии не прошли даром. Мюнхенская речь Владимира Путина явилась поворотным пунктом. Удалось частично возродить оборонку, укрепить армию и флот. Ведется строительство крупных объектов в Сибири и Приморье, началось интенсивное освоение Арктики. Частично обеспечена продовольственная безопасность. Не отдана на растерзание Беларусь. Сорваны планы заговорщиков по созданию Нового Турана с участием Казахстана. Запрещена деятельность «Мемориала». Прорезалось честное отношение к истории. В частности, к катынской трагедии и состряпанному фальсификаторами медновскому делу. Возвращено понимание важности для СССР пакта Молотова-Риббентропа…
Но перемены не затрагивают всерьез финансово-экономическую, гуманитарную сферы, не устраняют кричащих социальных противоречий. Что это за «подлинный суверенитет», если крупнейшие гидроэлектростанции в Сибири и производство алюминия принадлежат иностранцам? Если 44 тысячи российских предприятий имеют зарубежные юридические адреса, а российская экономика «просвечивается» зарубежными аудиторскими компаниями? Если Центробанк не подотчетен ни президенту, ни правительству, ни Госдуме, имеет, по сути, внешнее управление? Если сетевая торговля, на 80 процентов принадлежащая иностранцам, убивает местного производителя, а вывоз капитала частным сектором за 2021 год составил 72 миллиарда долларов? Если антикультура вольготно разгуливает на экранах телевизоров, в кинотеатрах, на эстраде? Длинен ряд этих «если».
На местах власть, лишенная ресурсов для индустриального развития, научилась «показывать развитие», не касаясь главного. То «комфортная среда», то имитация развития массового туризма, то волонтеры, то «программы инициатив». Чем гуще «инициатив», тем лучше. Сверху это поощряется, дадут какую-нибудь цацку. СМИ представят как «опыт». Лукавая игра, манипуляция сознанием. Народу от количества «инициатив» ни жарко, ни холодно. Он видит: провинция, где находятся истоки русскости, наших традиций, нашего языка, вымирает, не ощущая никакой оптимистической перспективы. Львиная доля бюджета перепадает столице, другим крупным городам. Они, прежде всего Москва, продолжают обескровливать и без того обескровленные райцентры и деревни.
На днях Сергей Собянин заметил, что население столицы выросло за последние десять лет на полтора миллиона. Но лучше бы он задался вопросом, почему естественная убыль населения России в 2021 году превысила 1 миллион – самый высокий показатель за современную историю страны? Или почему в нутряной России не поют: «Москва моя, страна моя – ты самая любимая»? Москва перестала восприниматься народом как русский город. Моя знакомая отправилась туда на новогодние праздники к дочери и вернулась в полном разочаровании: «Побывали на Красной площади, а там понаставлено иностранных елок – немецкая, французская, еще какие-то. И музыка сплошь иностранная. Подбежали две девицы, щебечут: «Мы вас сфотографируем с голубями, фото 50 рублей». Оказалось не 50, а все 500. Обули нас, паразитки. Пошли в туалет, а там берут 100 рублей с «носа». Не такой я представляла Красную площадь».
Вот так традиционное русское мироощущение столкнулось с глобалистским взглядом господина Собянина. Частный факт, отражающий типичную картину. Слизав жизнеустройство с цивилизационно чуждой русским и другим коренным народам англосаксонской матрицы, «элита» способствовала попранию не только наших национальных традиций, но и русского языка. Между тем вопрос языка – вопрос стратегический, политический, государственный. Менеджеры, шоумены, бакалавры, магистры, блогеры, брокеры, джокеры, волонтеры, омбудсмены, хайп, дисконт, кешбэк… В моем представлении, это не просто заемные слова, а вражьи пули, расстреливающие русские смыслы бытия. Смешно подумать, что российские «элитчики» со своим «трендом», заточенным на «позитивный контент» и «креативные бренды», смогут защищать русский язык в Прибалтике, на Украине.
В одном из номеров газета «Слово» (№14, 2021) посмотрела на происходящее взором Евгении Ковды, не живущей на родине десять лет: «Я начала понимать, что моя положительная оценка недавнего роста российской культуры была неуместной. То, что я видела, не было динамизмом. Это был застой, скрытый американским культурным и материальным импортом. Этот феномен русского культурного копирования я называю «евростандарт»… Творческий класс здесь подобострастно проамерикански настроен. Их речь полна английских слов, да еще с американским произношением… Несомненно, Путин может поиграть мускулами в Сирии, а Россия ведет себя в целом как могущественное государство в своей внешней политике. Но внутренне, с точки зрения культуры, с 1990-х годов ничего не изменилось. Россия по-прежнему остается колонизированным обществом, в плену всего западного…»
В далекой от столицы русской глубинке тоже проявился этот процесс, но меньше. Простые люди, особенно старшее поколение, не в пример «элите», стремятся жить по-русски. Не вытравлено у них уважение к труду. Счастье видится не в богатстве, а в достоинстве. И память не отшиблена. Как интенсивно, по-настоящему комфортно для проживания развивался район в 70–80-е годы, какой была культура, помнят. А я отчетливо помню, как мудрый учитель истории в сельской школе вскоре после черного октября 1993 года сказал мне, тогда редактору областной газеты «Тверская жизнь»: «Мы еще не осознали бесценность того, что потеряли. Но, поверьте, скоро, очень скоро осознаем. Грустно станет нам, жаль утраченного, но вернуть ничего уже будет невозможно».
Было и стало
Да, сколь много потеряно, ушло в небытие! Молодежи сегодня трудно представить, что в колхозах и совхозах (ныне уничтожены) района поголовье крупного рогатого скота достигало 15 тысяч голов, из них 7,5 тысячи – коровы. В 1985–1989 годах молока произвели в среднем 8,3 тысячи тонн в год, или по 456 килограммов на душу населения. Мяса – 1,3 тысячи тонн, или по 90 килограммов. Картофеля – по 256 килограммов. Массово сеялись зерновые. Лен выращивался на 2 тысячах гектаров. Велось интенсивное строительство ферм, зерноскладов, магазинов, домов культуры, школ, фельдшерско-акушерских пунктов, асфальтировались дороги. Действовали леспромхоз (ныне уничтожен), деревообрабатывающий комбинат (уничтожен), фарфоровый завод (стал частным предприятием). Идем дальше. Известковый завод (уничтожен). Маслосырзавод, отделение сельхозтехники, ПМК мелиорации, Бологовский лесокомбинат (уничтожены)… Ежегодно сдавалось в среднем 12,7 тысячи квадратных метров жилья, подчеркиваю – бесплатного.
Экономика питала, обогащала содержанием духовную жизнь. Полнокровно развивались образование, культура, спорт. В 60–70-е года в поселке, ставшем городом, было пять духовых и два эстрадных оркестра, сводный хор насчитывал до 80 человек, в первенстве района участвовали одиннадцать футбольных и столько же юношеских футбольных команд. Руководили культурой и спортом, как правило, деятельные, образованные люди. Вспоминаю заврайотделом культуры Виктора Матвеевича Лапова. Окончил институт культуры, книгочей, великолепно играл на кларнете. Спорт возглавлял Николай Михайлович Смирнов. Проводил легкоатлетические соревнования по полной олимпийской программе, сам бегал на средние дистанции. Человек разносторонних интересов, он создал в средней школе №2, куда перешел работать учителем физкультуры, краеведческий музей и духовой оркестр, в котором сам же и играл на трубе.
Власть и народ в ту пору были солидарны. В социальном плане районный чиновник не отличался от учителя, врача, рабочего. А сегодня власть – отдельно, народ – отдельно. Оптимизаторы сельских поселений и мелких муниципалитетов считают, что ни к чему тратиться на их содержание, нет, мол, отдачи. Однако можно ведь сделать так, чтобы районная власть и поселения превратились в движители развития. Для этого требуется наделить их полномочиями, финансовыми ресурсами. Поставить во главе умных, инициативных, авторитетных людей. Предложенная едроссами реформа местного самоуправления еще больше отдалит власть от народа, усилит деградацию русского мира. Кто постарше, помнят, чем обернулось укрупнение районов в 60-е годы. Поучительна судьба поселка Бологово, в прошлом центра Сережинского района. В школе осталось около 30 учеников, и то треть возят из деревни Наговье Торопецкого района. Несколько лет назад закрылось последнее предприятие – пекарня райпотребсоюза (ныне загубленного). Не хочу, чтобы подобная участь постигла Андреаполь. Его население и без того неуклонно падает: 1996 год – 10,5 тысячи человек, 2021 – 6,7 тысячи. Падает и население района в целом: 1970 год – 27 тысяч 530 человек, 2021 – 10 тысяч 169.
Еще несколько цифр. Число жителей расположенной между двумя крупнейшими мегаполисами Тверской области убывает ежегодно на 12–15 тысяч человек. Дефицит рабочей силы частично заполняется мигрантами. Хлеба собираем немногим более 100 тысяч тонн, а собирали в 70–80-е годы около 1 миллиона тонн ежегодно. 1971 год – 1069,3 тысячи тонн. 1975 год – 1076,5 тысячи тонн. 1986 год – 1146 тысяч тонн. Даже в 1945 году было собрано 508,8 тысячи тонн. Десятки тысяч гектаров сельхозугодий выведены из оборота. На порядок сократились площади подо льном, картофелем. Это притом, что область числится в середнячках. А что на Псковщине, Новгородчине! Тридцать лет происходит такое во всей срединной, исконно русской России. Ставка сделана на частника, что себя не оправдывает. Задумал частник отбыть в свою заграничную вотчину – допустим, в Черногорию, Израиль, на Кипр, или решил сосредоточиться на более выгодном деле, и прощай продовольственный бизнес и рабочие места в русской провинции. К тому же, частник по понятной причине не склонен к развитию социального сектора.
Нелепо это выглядит, когда в деревнях появляются современные детские площадки, а на школы вешают замки из-за отсутствия детей. Когда возле этих школ монтируют зачем-то подглядывающие видеокамеры. Не менее нелепы, думаю, отдельные инвестпроекты. Решено, скажем, в Андреаполе осуществить проект по деревообработке. Это при катастрофическом-то истончении лесных ресурсов. Стройплощадка находится в двадцати метрах от Западной Двины. Мужики звонят в Осташковскую природоохранную прокуратуру, там, по их словам, отвечают: впервые об этом объекте слышим. Пришел ко мне как к почетному гражданину города и района земляк: «Не дело делают, напишите об этом куда-нибудь». Не меньшее недовольство вызвала передача москвичам под «разведение аквакультуры» озера Волкота. Вытекающую из озера речку они перегородили металлическим забором, подъезды завалили деревьями. Озеро проточное (входит в бассейн Западной Двины), пленка от искусственного корма течет вниз, в деревне Волок люди боятся из-за нее купаться.
И отовсюду на жалобы граждан отписки: все, мол, законно. Из ответа начальника отдела по надзору за исполнением законов об охране природы Волжской межрегиональной природоохранной прокуратуры М.Н. Пушкиной жителю Андреаполя от 24.01.2022 г.: «Загородительный экран из металлоконструкций на оз. Волкота является одним из элементов для осуществления товарного рыбоводства». Но любому рыбаку понятно, что этот «элемент» губителен для естественной рыбы в период нереста и осеннего подъема в озеро. Из ответа М.Н. Пушкиной: «Проверкой довода о запрете доступа к озеру для целей отдыха путем преграждения подъезда хлестами (орфография и пунктуация Пушкиной) деревьев фактов ограничения доступа к водным объектам, в т.ч. преграждения дорог, не установлено». Но ведь завалы на подъездах запечатлены на фото, в том числе и помещенных в СМИ.
А тут, под шумиху о пандемии и «несчастной Украине», партия власти провела очередной закон во счастие российских богатых чиновников и олигархов. Разрешено приватизировать в городах земельные участки, находящиеся во втором поясе зон санитарной охраны источников водоснабжения. Эксперты прогнозируют активизацию застройки прибрежных территорий, что ухудшит качество питьевой воды, граждане не смогут попасть на выкупленные нуворишами берега. «Может, у Путина дрогнет рука завизировать?» – надеется знакомый военный пенсионер. Вряд ли. Тогда останутся «подвешенными» незаконно возведенные на берегах виллы с личными купальнями, катерами, заплывающими прямо во дворы. Можно прогнозировать: сильные мира сего продолжат легализацию захвата охотничьих угодий, живописных мест. Не исключено, введут непосильный налог для проживающих у рек и озер малообеспеченных граждан. Чтобы не мешали.
Где-то прочел (кажется, в книге Юрия Селезнева «Достоевский») о том, как в период интенсивного развития капитализма в царской России некто Эпштейн пытался приватизировать Волгу со всеми ее притоками. Не дошло бы и сейчас до этого! Приватизируют родники, ручейки, мелкие речки, ну а потом… Тем более что, по прогнозам, вода скоро будет стоить дороже нефти и газа, и за нее начнется глобальная драчка. Но как быть простым людям? Как остановить им издевательство над природой, запустение, скрываемое за «комфортами» и демагогией чиновников об «успешном развитии»?
Русские должны жить по-русски
По дороге на озеро Бросно миную печальные ландшафты. Здесь была когда-то деревня Жаберы – нет ее. В поселке Бобровец были лесоучасток, школа. Давно закрыты. В деревне Волок школа сохранилась, но дошла весть, ее тоже собираются закрыть.
Все потому, что экономическая деятельность в Волоке, где некогда был центр совхоза «Быстрянский», прекратилась. Еще сильнее запустение там, где явились на свет моя мама и мой отец. Брожу летом по пустошам, печищам, обостренно воспринимая каждой клеточкой сердца значение слов «род», «родина», «родное». Пронзительная тишь разливается окрест. Ни человеческого голоса. Ни рокота трактора. Исчезли Гречишниково, Серое, Сычево, печалятся опустевшими домишками Гусары, Прудишенка, Донское.
В Донском провел детство мой родственник, будущий генерал-лейтенант медицинской службы, лауреат Госпремии Валентин Иванович Евстигнеев. Здесь родился будущий редактор газеты «Пролетарская правда» для оккупированных районов Калининской области Иван Иванович Капустников, в районном музее хранятся его воспоминания. Супруга Капустникова, Татьяна Борисовна Киселева, командовала женским партизанским отрядом. Как и муж, была награждена орденом Красного Знамени. Я дружен с их сыном Александром Ивановичем, он заведовал кафедрой в Тверской сельхозакадемии… Здесь писал полотна лауреат Ленинской премии Николай Михайлович Ромадин. Проезжая на поезде через Житовский мост, художник очаровался озерами и, сойдя на разъезде, направился к начальнику лесоучастка в поселке Зеленогорский (это рядом с Донским) Федору Ивановичу Федорову: «Помоги купить избу».
В конце августа 1941 года по Язвицам (народное название этой местности), отступала от Великих Лук наша истерзанная боями 22-я армия. А в суровую стужу середины января 1942-го в них замерзали, драпая из Андреаполя, немецкие солдаты и офицеры 189-го гренадерского полка, прибывшие из Франции в легких шинелях. Изучая зверства «цивилизаторов», совершенные на Тверской земле, обнаружил эпизод: плененные наши солдаты строили мост возле Гусаров, и один из пленников заявил: «На Гитлера работать не буду!» Фашисты заставили его выкопать себе могилу, раздеться догола, после чего расстреляли. Где твоя могила, твердый духом советский солдат? Каково имя твое? Откуда ты? Из Сибири, Ярославщины, Татарстана, Украины?
«Юнкерсы» и «хейнкели» после освобождения района жестоко бомбили стратегически важный мост. Но кто «разбомбил» в мирное время округу так, что не стало ни поселка, ни лесоучастка, ни Донской школы, в которой обучалось до трехсот ребятишек, ни множества деревень, ни дорог? В тревожных думах о земле родной, о судьбах людей, с нею связанных, возвращаю в памяти мною же написанные строки:
Здравствуй, добрая, тихая Родина.
Вот пришел я к тебе на поклон,
Чтоб спросить:
«Где потемками бродим мы
На изломе веков и времен?
Что так долго стоит непогодица,
И не колет мне пятки стерня
Там, где хлебом давно уж не родится
Потерявшая силу земля?
Что молчим мы как олухи пьяные,
Под напором бесовских страстей?
Нашу мать отдают на заклание –
Разве есть кто для сына родней?!
Провинция терпелива, привыкла довольствоваться малым. Но сколько можно испытывать это терпение? Так продолжаться не может. Жизнь поставила ребром вопрос о выживании православно-славянской цивилизации. Угроза ей исходит не только извне, но и изнутри. Что противопоставить наступлению глобализма? Как обеспечить единение народа? Если попытаться свести воедино наболевшее, то власти следует провозгласить близкую, понятную народу идеологию национального развития. Идеология – это идея, без идеи власть непоследовательна, а народ дезорганизован, разобщен, слеп. Нужно вдохнуть жизнь в малые города, поселки, деревни. Восстановить ответственность государства за развитие реального сектора экономики, возродить кооперацию, вернуться к здравомыслию в кадровой политике. Кое-где районные главы сидят в руководящих креслах по двадцать и более лет. Мхом, что называется, обросли. Обставились родственниками, дружками. Люди не приложат ума, как от елбасы провинциального «разлива» избавиться. Но кланы не отпускают своих и с помощью «прозрачных» псевдовыборов воспроизводят нужные себе кадры.
Нужно приблизить выборы к народу, ввести прогрессивный налог, перестать торговать землей (святостью для русского человека), переписать истребительный Лесной кодекс, наложить запрет на закрытие сельских школ, вернуть педагогические институты и обязательность распределения их выпускников, а также выпускников медицинских вузов, остановить сатанинскую оцифровку народа и пичканье его колониальными эрзацами. От нее, от этой чужеземщины, попирающей традиции и внутреннюю свободу, от неверия в собственное будущее народ наш главным образом и гибнет. Русские должны быть русскими и жить по-русски. Важно понять: никакими реформами самоуправления, мелкими «инициативами», «материнскими капиталами», одноразовыми подачками и поблажками со стороны власти не остановить усугубляющуюся демографическую беду, пока в русской провинции жизнь снова не обретет коллективистский лад и созидательную перспективу. …На митинг, посвященный 80-летию освобождения Андреаполя от немецко-фашистских захватчиков, пришло не больше сотни моих земляков, и то если приплюсовать чиновников (в советские времена собрались бы тысячи). О многом говорит этот факт тем, кто сохранил способность думать, размышлять.
