Николай Бондаренко встретил на интернет-поле активистов станицы Полтавской
Николай Бондаренко: На связи мои хорошие товарищи, активисты из Краснодарского края, которые занимаются проблемой, касающейся каждого. Расскажите, что за беспредел творится на юге нашей страны и почему это так опасно для каждого россиянина.
Роман Поливода: … мы находимся в станице Полтавской, Краснодарский край. Это житница риса, здесь производится 40% всего рынка риса нашей страны, и вот в этом замечательном месте расположена мусорная свалка. Смрад и вонь распространяются на территории всего поселения. Так называемый мусорный полигон работает по лицензии, но не выполняет никаких соответствующих требований. Местное население бьет тревогу по этому поводу. Мы как члены партии КПРФ подключились к этому вопросу, подключили депутатов Законодательного собрания края, засыпали все органы депутатскими запросами и в ответ получаем какие-то невероятные отписки. Процесс не двигается.
Никоалй Бондаренко: Рядовой зритель, подписчик, соратник скажет: ну и что, ну мусорка, по всей стране их куча, в чем здесь суть, чем этот вопрос отличается от множества подобных?
Наталья Гаряева: Суть этой проблемы в том, что эта мусорка находится в сердце рисовой системы, она окружена растительными каналами. Расстояние от основания полигона до канала в некоторых местах менее 10 метров. Учитывая, что этот полигон создан в 90-х годах прошлого века, он не соответствует никаким современным требованиям – ранее токсичность мусора была совершенно другой.
Сейчас этот полигон находится в зоне затопления, т.е. у нас плавневая зона. Там вода стоит очень высоко и все продукты гниения, фильтрат через грунтовые воды, через водоносные слои идет в рисовую систему, в растительные каналы. Также водозабор станицы находится буквально в двух километрах от этого полигона. Видя, что водоносные слои заражаются, мы понимаем: это все может попадать в питьевую воду. У жителей станицы, которые живут буквально в 600 м от этого полигона, в колодцах заражена вода. Был случай, когда у местной жительницы стадо гусей отравилось, попив воду. Они засыпают колодцы, в подвалах вода мутная, приходится засыпать подвалы, потому что она с запахом фильтрата. Фильтраты образуются в огромных количествах.
Николай Бондаренко: Жители страдают в населенных пунктах десятков регионов нашей страны, но ваш регион – действительно житница, один из основных производителей риса, который во все регионы попадает. Меня интересуют масштабы этой мусорной свалки. Возможно, это локально – только местные жители сваливают мусор?
Наталья Гаряева: В настоящий момент, по их заявлению, мусор свозится из трех районов – соседних и нашего. Но перед новым годом было принято решение везти мусор на наш полигон из Сочи и Туапсе. Это миллионы кубометров мусора, это в пять раз больше, чем сейчас сюда свозится. С этого началась паника, понимание того, что сюда будет везтись больше мусора, вызвало соответствующий гнев населения.
Мы стали вникать в проблему, и на сегодняшний день у нас есть факты. Мы брали анализы донных отложений в растительных каналах, анализы воды – опять же, как общественный совет. И выявили колоссальное превышение загрязняющих веществ. Но нашим анализам не верит Росприроднадзор и говорит, что мы не имеем лицензии, чтобы брать. А когда мы обращаемся в фирму ЦЛАТИ и говорим: «Мы просим, мы оплатим, приезжайте, сделайте анализы – с выездом вашего специалиста и с консервацией судебной пробы» – сразу же нам приходит отказ: «Нет, мы не выезжаем».
Николай Бондаренко: Наталья, я правильно понимаю, вы говорите об исследовании ильных отложений, этого грунта в растительных каналах, которые снабжают водой производство риса?
Наталья Гаряева: Именно об этом мы и говорим. Мы сделали сравнительную таблицу, где донные отложения отправлялись на анализ, и там превышение загрязняющих веществ в некоторых местах – в 40 раз. В некоторых – в 90, и у меня еще есть решение суда, где Росприроднадзор делал сам анализы, фирма ЦЛАТИ. И там написано, что по их данным, официально подтвержденным, на граничащих сельхозугодиях ртуть была повышена в 32 раза. Они сами подтвердили, у меня есть заключение суда, – предельная концентрация мышьяка повышена в 2 раза. И мы прекрасно понимаем, у нас есть показания свидетелей, что на этом полигоне, кроме положенных отходов, захораниваются нелицензированные отходы. Они захоранивают останки животных, ртутные лампы, которые должны везтись для захоронения в Краснодар, на специализированные фирмы. Они с целью экономии высыпают газелями, огромными объемами эти ртутные лампы, и захоранивают их, раздавливают в землю. Они выделяют ртуть, вот почему у нас она превышена. Лампы раздавливаются, потом экскаватором все разравнивается. Эти превышения – только начало, такое усиленное загрязнение нашего полигона идет последние 2–3 года. Можно представить, что все это будет только увеличиваться, никакой перспективы снижения этих показателей нет.
Николай Бондаренко: Скажите, пожалуйста, а кто принял соответствующее решение? Это наверняка какой-то чиновник исполнительной власти, может быть, глава Краснодарского края или какие-то местные мэры? Как такое допустили?
Наталья Гаряева: Эта свалка по всем правилам должна была быть ликвидирована, потому что она слишком давно создана и ничему не соответствует. Но в 2013 году получает лицензию ООО МПЖКХ – фирма, которая принадлежит брату главы нашего Красноармейского района и дочери главы района. Эта фирма получает лицензию и начинает деятельность уже как ООО. До этого это было МП ЖКХ, муниципальное предприятие, и оно функционировало в рамках одного района. Но когда нынешний глава района в 2010 году пришел к власти, вот такие чудесные преобразования у нас произошли. И этот полигон получил официальную лицензию, один участок они включили в ГРОРО и начали работать, в огромных объемах свозить сюда мусор.
Николай Бондаренко: Я правильно понимаю, это просто семейный подряд, где чиновник высокопоставленного уровня лоббирует интерес своего родственника, чтобы его соответствующая коммерческая деятельность шла на полную?
Наталья Гаряева: Да, и земля под полигоном находится в муниципальной собственности, т.е. получается, контроль за использование муниципальной земли осуществляют органы местного самоуправления. И все эти 10 лет каким образом осуществляется контроль? Там нарушаются все природоохранные нормы, законы, у нас есть факты, мы в рамках работы общественного совета качали фотографии с Гугл-карт в различные времена, в различные годы с 2016-го и по настоящее время, и мы видим разрытия огромных котлованов на участках, которые даже не предназначены для захоронения. Этих участков нет в ГРОРО, мы видим котлован 90 на 45 м, 2 метра глубина. Он вырывается, в него сталкивается несортированный мусор (у нас сортировки нет), потом этот мусор утрамбовывается и сверху засыпается землей. Такие действия происходили все эти пять лет. Вырывается такой же котлован 45 на 45, в него все засыпается. Во-первых, грунт для пересыпки этого перегона добывается незаконно, из котлованов грунт по сути воруется, используется для пересыпки вместо того, чтобы его покупать. А этот котлован – как дополнительное место размещения отходов, причем несанкционированно. Это все будет разлагаться не то что десятилетия, столетия – потому что мусор токсичный, несортированный и не предназначенный вообще для захоронения в этом месте.
Николай Бондаренко: Скажите еще, а вот рис, который вырастает и собирается как урожай из этих оросительных каналов, который снабжается этой водой, его кто-то обследует на содержание ртути, мышьяка или каких-то других опасных веществ?
Наталья Гаряева: Нет, он не исследуется, он свозится на элеваторе в общую массу риса. Не думаю, что проводятся какие-то исследования. У нас даже мастер, который работал там, говорил, что Росприроднадзор, когда приезжал, делал положенные анализы два раза в год, и люди качали головой: «У вас тут колоссальные превышения». Потом как-то с ними договаривались, и в итоге все будто соответствовало норме.
Отписки приходят из прокураторы, из Росприроднадзора. Нам прокуратура Краснодарского края на запросы общественного совета отвечает, что полигон не выходит за свои границы, что он обладает системой сбора фильтрата, локальными очистными сооружениями. Но их там нет и не было, и полигон выходит за свои границы. Мы не можем доказать очевидное. Отписка за отпиской приходят бесконечно, мы пишем в разные инстанции, они друг другу это пересылают, и в итоге результата ноль.
Николай Бондаренко: Скажите, получается, что вот это бездействие чиновников плюс отказы экспертных специализированных организаций – это следствие того, что у этого бизнеса – покровительство высоких чиновников или есть какие-то дополнительные причины?
Наталья Гаряева: Да, скорее всего, это покровительство высоких чиновников. В прошлом году в марте месяце этот бизнес главы района был продан частному лицу, и, как мы понимаем, это москвичи. Т.е. фирма «Экотехпром», которая занимается вывозом мусора в Москве, сейчас получила статус регоператора в Краснодарском крае, работает в этой зоне. «Экотехпром» – регоператор, полигон принадлежит лицу, как мы видим, аффилированному с «Экотехпромом». Де-юре это как бы разные фирмы, а де-факто это одна фирма. Даже представители «Экотехпрома» на планерки приезжают, и мы прекрасно видим, что этот полигон регоператором используется и он ему нужен для своих целей, чтобы скрывать реальные объемы мусора, проводить какие-то махинации. Ну и, соответственно, там какое-то политическое покровительство, политическая воля, следствие того, что в крае завалена мусорная реформа.
Везти мусор некуда. Ключевая фраза, которую нам говорят все чиновники, приезжающие от губернатора (Зайцев приезжает по правам человека), – «Как мы закроем полигон, если мусор везти некуда?» Идет попрание конституционных прав. Нам какое дело до того, что некуда везти мусор? Это не аргумент для того, чтобы везти мусор сюда. Этот полигон не соответствует закону, нормам и несет угрозу жизни и здоровью граждан.
У нас был случай на днях – бабушка, проживающая недалеко от полигона, хотела поджечь себя, потому что уже сил нет. Она 5 лет борется, раньше нас начала бороться, и говорит: «Я не блефую, я сейчас себя сожгу – вот спички, бензин». Ее еле отговорили. Она постоянно звонит Кондратьеву на горячую линию, звонит в полицию, когда идут страшные запахи.
Николай Бондаренко: И что отвечает Кондратьев, какова позиция губернатора Краснодарского края?
Наталья Гаряева: Они пишут отписки. Этой бабушке написали, что вы можете за свой счет провести экспертизу, если вас что-то не устраивает. Она мне этот ответ показывала. Никто не хочет решать проблему, это безвыходная ситуация. У людей в семи метрах от окна дорога, по которой один за другим идут без конца мусоровозы, по ночам едут. У нас есть доказательства, что уровень шума превышен: при норме 40 децибел – 79 децибел в домах у людей, дети сходят с ума, ситуация просто невыносимая, это катастрофа.
Николай Бонадренко: Какая численность населения в этом населенном пункте?
Роман Поливода: 27 000 человек. Станица крупная, и все в эмоциональном напряжении.
Николай Бондаренко: Роман, как я понимаю, ты являешься помощником депутата регионального парламента. А как атмосфера в законодательном органе власти? Там, понятное дело, большинство – «Единая Россия». Как они реагируют на подобные проблемы?
Роман Поливода: Откровенно говоря, я в шоке от того, что, получается, от этого избирательного округа в заксобрании сидят одни единороссы, ни один из которых даже не попытался принять участие в каком-то споре граждан, в решении этой проблемы. Это как будто железный занавес, будто никто ничего не видит. И мы, соответственно, через крайком нашей партии пытаемся, бьемся… Но опять же, нет ничего, одни отписки, ничего не решается.
Николай Бондаренко: Заключительный вопрос. Скажите, насколько сильна социальная напряженность внутри населенного пункта, насколько вероятна протестная активность со стороны населения? Где здесь граница, точка кипения, когда это взорвется и станет уже очевидным для всей страны?
Наталья Гаряева: Мы собрали перед новым годом 5500 подписей за то, чтобы провести экспертизу полигона. За два дня эти подписи были собраны. Мы разослали эти письма президенту, депутату Госдумы Ламейкину, единороссу. Тишина, ответов реальных не было. И в январе мы провели сход граждан, был мороз, сильный ветер, на сход вышли более 1000 человек. Они стояли на ветру, бабушки и дедушки были укутаны одеялами, дети стояли. Стояли и требовали закрыть полигон. Нас не услышали, после этого нам запретили собираться. Мы подавали заявки на сход, на митинг. Приходили отказы. Мы написали заявку на митинг на имя губернатора с просьбой: «Вениамин Иванович, обратите внимание. Глава района заинтересован в полигоне, отказывает нам в митингах, нам надо, чтобы нас услышали». Опять пришел отказ. Больше десяти заявок на митинги подано, приходят отказы.
Когда мы собирались на Тельмана, возле полигона, чтобы с людьми поговорить по поводу анализов воды, народ требовал всё озвучить, потому что мы как общественный совет проводили анализы. Собралось порядка ста человек, мирно постояли, после этого на нас, активистов, завели административные дела по заявлению зама главы района Васина – он написал, что у нас был незаконный митинг. Хотя это была рабочая встреча общественного совета. Но пять административных дел на незаконный митинг ими было заведено. Штрафы, замечания – нам запрещают собираться и нас пугают, нам говорят – если в следующий раз вы соберетесь на свой общественный совет, то это уже будет гораздо большее нарушение, вплоть до уголовной ответственности. Нас открыто предупреждают, что нельзя с людьми собираться, нельзя их информировать о состоянии окружающей среды. Это конституционное право людей, они хотят знать, что происходит. Нам не дают ни общаться, ни собираться.
Николай Бондаренко: Очевидно, что близорукая власть не видит таких понятных вещей, что если не разрешать прохождение легальных митингов, люди будут выходить нелегально, потому что эти вопиющие факты очевидно делают невыносимыми быт и качество жизни для местного населения. Но я бы все-таки в целом разделил эту проблему на две составляющие. Первое – это, понятно, невыносимые условия для местных жителей, второе – это потенциальная безопасность и здоровье тех, кто потребляет рис, ведь, согласитесь, в нашей культуре это вообще очень важный продукт. Рисовая каша для детей, которую бабушки готовят, может содержать ртуть и мышьяк? Для меня это просто разрыв шаблона!
Я настаиваю, как юрист и как в недавнем прошлом депутат, – правоохранительная система, Следственный комитет и прокуратура обязаны мониторить крупные СМИ и проводить необходимые действия. Пусть наш с вами разговор будет официальным обращением к генеральному прокурору Краснову, к руководителю Следственного комитета Бастрыкину с требованием (не просьбой – просьбы были до этого) – незамедлительно пресечь нарушения прав свобод граждан! Как местного населения, которое страдает из-за шума, вони, антисанитарии, так и тех, кто страдает и находится в опасности, потому что потребляет рис, получающий вещества из каналов, в которые сливают ртуть, кидают кишки, шкуры животных и другой мусор. Это вопиющие факты, и я настаиваю на том, чтобы правоохранительная система незамедлительно это пресекла.
Глава района видит социальную напряженность, но вместо того, чтобы этот мусорный полигон закрыть, принимается решение свозить туда дополнительные горы мусора чуть ли не с половины Краснодарского края. То, что это свозят в элеваторы и смешивают с остальным, делает невозможным для потребителя бойкотировать какую-то определенную марку, потому что это рис может быть везде.
Пользуясь своей возможностью, подчеркну: граждан убивают, и в данном случае не солдаты НАТО, не какие-то масоны или рептилоиды. Российских граждан травят чиновники, которые плюют на наши интересы. И конституция закрепляет право граждан на безопасную экологическую среду. Здесь об нее вытирают ноги, потому что это выгодно местным царькам. И если мы думали, что Краснодарский край может прогреметь Кущёвкой на всю страну, то как бы это не было гораздо опаснее. Ведь это потенциально убивает сотни тысяч людей, вызывая, возможно, у них проблемы с онкологией и другие хронические заболевания. Руки опускать нельзя, эти факты не должны остаться незамеченными.
