«Советская Россия» продолжает публикацию выступлений участников Московского экономического форума. Ранее мы уже печатали выступления академика Роберта Нигматулина, депутата Государственной Думы Оксаны Дмитриевой и заслуженной артистки России Марии Шукшиной. Сегодня слово академику Сергею Глазьеву.
– Буквально несколько месяцев назад на Всемирном Русском Народном Соборе мы подготовили программу, которая была одобрена, и буквально на прошлой неделе Святейший патриарх благословил в виде наказа ее одобрение. Называется «Социальная справедливость и экономический рост». Это продукт деятельности Первого русского экономического форума, секции социально-экономического развития Всемирного Русского Народного Собора. Поэтому я, конечно, не буду сейчас эту программу всю докладывать. Просто хочу обратить ваше внимание, что документ целостный, просчитанный, что называется, нашими ведущими академическими институтами. И на него можно опираться, он в открытом доступе.
Сегодня я бы хотел в продолжение того, о чем сказал Владимир Николаевич, заметить, мой главный тезис будет в том, что добиться социальной справедливости невозможно без опережающего экономического роста. Да, у нас самое несправедливое сегодня распределение национального дохода из всех стран Двадцатки, скорее всего. Из общества социальной справедливости мы шагнули в общество тотальной, ужасающей социальной несправедливости. Коэффициент неравенства зашкаливает. Цифры всем известны.
Также известно, что главной ценностью нашего общественного сознания, вытекающее из всей системы традиционных ценностей, является ценность социальной справедливости. И возникает, конечно, вопрос – как можно строить экономическую политику и регулирование экономики так, что именно базовая, основная ценность нашего общественного сознания попирается всей системой регулирования экономики, которая выстраивается в пользу сверхбогатых, ориентирована на спекулянтов, на вывоз капитала, на несправедливое распределение национального богатства? Защищает это несправедливое распределение, приумножает его. И, естественно, в ситуации такой дисфункции, когда система управления регулирования противоречит базовой ценности общественного сознания, никакого экономического роста быть не может.
Но, с другой стороны, если мы пойдем по пути самому простому, возьмем, скажем, все наши источники доходов и поровну распределим, базовый основной доход у нас – это природная рента, к сожалению, труд у нас недооценен многократно. А вот природная рента формирует основной источник дохода, в том числе, для крупных состояний. Если мы примем так называемый закон о вмененном доходе, то есть каждому гражданину дадим поровну природной ренты, то не так много получится, это примерно по 100 тысяч рублей на человека ежегодно. То есть это нас не спасет.
Поэтому в дополнение к тем предложениям, которые многократно высказывались на Московском экономическом форуме, включая прогрессивную шкалу подоходного налога, налогообложения ренты, прекращение вывоза капитала, я бы все-таки остановился на экономическом развитии, на опережающем экономическом развитии, как необходимом условии для достижения социальной справедливости.
Программа, не буду перечислять цели, такие цели были поставлены перед этой программой. Вопрос, как добиться реализации эти целей. Амбициозные задачи. Мы обосновываем возможность ежегодного прироста валового продукта не менее чем на 8% ВВП в год в течение пяти лет. Для этого необходимо в два раза более высокие темпы роста инвестиций и выход нормы накопления, фактически увеличение в полтора раза, до 35% валового продукта.
Необходимо трехкратное увеличение расходов на науку для того, чтобы генерировать экономическое развитие на базе научно-технического прогресса. Мы не можем оставаться самой низкой наукоемкой экономикой из стран Двадцатки. Нам необходимо поднимать расходы на инновационные активности и НИОКРы. И без выхода на эти параметры экономического развития трудно говорить о том, что мы в принципе можем сохраниться, как суверенная держава, в том числе, технологическая держава. Задачи технологического суверенитета требуют многократного увеличения ассигнований на инновации и научно-техническое развитие, и полуторакратное увеличение инвестиционной активности.
Нам скептики говорят, и сегодня мы видим, что, с одной стороны, есть такая бравада, что у нас самые высокие темпы роста сегодня из стран, если брать Семерку, плюс мы. И мы вышли на первое место в Европе по темпам роста. Но, с другой стороны, открываем прогноз на текущий год, и от этих темпов роста ничего не остается. Фактически наши денежные власти предлагают нам снизить темпы экономического роста с 3% до 1,5% примерно.
И замечу, что те темпы роста, которые были достигнуты в прошлом году, были достигнуты вопреки тем прогнозам, которые давались и Центральным банком, и финансово-экономическим блоком нашего государства. То есть не верят наши планировщики, что можно достигнуть высоких темпов экономического развития. Я попробую кратко объяснить, как это можно сделать.
Мы имеем незагрузку производственных мощностей, порядка 60% всего лишь загрузка производственных мощностей в промышленности. Нам говорят, что нет людей, низкая безработица. На самом деле, много скрытой безработицы. Кроме низкой и официальной безработицы, еще есть возможности повышения производительности труда за счет роботизации и автоматизации. Наконец, Владимир Николаевич упомянул Союзные государства, Евразийский экономический союз. У нас 4 млн резерв трудовых ресурсов на сегодняшний день. Такая оценка в евразийском экономическом союзе.
У нас нет ограничений по сырью. Как вы понимаете, из нашего сырья можно производить десятикратно больше продукции, чем мы сегодня получаем выручку от экспорта необработанной нефти и малообработанных металлов и химического сырья. Единственное ограничение, с которым мы сталкиваемся, это нехватка денег. Это многолетняя политика зажимания кредита, завышения процентных ставок, лишение экономки кредита, который является главным способом финансирования инвестиций в рыночной экономики. То есть с точки зрения факторов предложения, у нас нет ограничения для экономического роста. Могли бы на базе имеющихся ресурсов производить на 30% ВВП больше, чем сегодня производим.
С точки зрения спроса, после того, как нам Запад ввел эмбарго, а Запад давал нам половину импорта, и исходя из доли импорта в ВВП, и исходя из того, что примерно 80% импортируемых товаров мы могли бы заместить внутренним производством, мы и со стороны предложения не видим ограничений для высоких темпов экономического роста. То есть объективно мы можем развиваться с темпами не менее 8% прироста валового продукта в год. Здесь я кратко о промышленности.
Пример такого экономического чуда у нас на глазах – это Китай. Вы видите, он за 20 лет нарастил объем производства в пять раз. За счет увеличения норм накопления с нового капитала в 7,5 раз, и профинансировали китайские товарищи эти инвестиции, семикратный рост которых мы наблюдаем, восьмикратным ростом объема кредитов. Это целевой кредит, который был вложен в активизацию и наращивание имеющегося научно-производственного потенциала.
Мы предлагаем использовать эту модель, сочетающую стратегическое планирование с рыночной самоорганизацией. Государственный контроль за базовыми пропорциями ценообразования и за денежными обращения. Обеспечение экономики дешевыми кредитами. Стимулирование предпринимательской активности в тех сферах, где она приносит рост объемов производства и повышение общественного благосостояния.
Но дешевые кредиты предполагают прекращение оттока капитала. Это восстановление валютного контроля. Это общее место сегодня и в Китае, и в Индии, и всех быстро растущих странах, нет вопроса о том, нужно или не нужно вводить валютный контроль. Во всех этих странах жесткое регулирование трансграничного движения капитала. И не допускается вывоз капитала в спекулятивных целях, в целях вывоза из-под налогообложения доходов. Только если этот вывоз капитала нужен для наращивания экспортного потенциала.
То есть наша программа ориентирована на трехкратный рост ВВП до 2035 года. Для этого инвестиции должны вырасти в 11 раз, расходы на НИОКР вырасти в 18 раз. Доходы населения при этом растут в четыре раза, учитывая, что на сегодняшний день труд у нас недооценен. И когда говорят о том, что у нас в прошлом году темпы роста зарплаты впервые за многие годы превысили темпы роста производительности труда, это лукавство, потому что надо понимать, что у нас длительное время труд недооценивался.
И на сегодняшний день у нас самая высокая степень эксплуатации труда во всей Евразии, наверное. Потому что на один рубль заработной платы наш работник производит в три раза больше продукции, чем в Европе или в Америке. Уже сейчас и в Китае заработная плата стала выше, чем у нас.
И надо понимать, что рост оплаты труда – это важнейший фактор спроса в экономике. Поэтому если мы хотим раскрутить экономический рост, нам нельзя экономить на заработной плате.
Нам нужно выходить из порочного круга, в который нас загнали наши денежные власти, когда инфляцию они душат повышением ключевой ставки. Это влечет сокращение кредитования инвестиций, это приводит к технологическому отставанию. Это, в свою очередь, вызывает снижение конкурентоспособности, которая компенсируется очередной девальвацией валюты. И как девальвация валюты вызывает инфляционную волну, и Центральный банк снова повышает процентные ставки для того, чтобы путем сокращения спроса победить инфляцию.
Это порочный круг, который ведет к бесконечным циклам обнищания, деградации нашей экономики, что мы наблюдаем последние 30 лет. До сих пор у нас объем инвестиций в экономике ниже того уровня, который был в 1990 году. Это, в общем-то, позор. В течение 30 лет мы не можем догнать Российскую Советскую Федеративную Социалистическую Республику по объему инвестиций.
Надо выходить на другую совершенно политику, она схематично здесь отражена, это целевое кредитование инвестиций. За счет этого рост производства и снижение издержек. Только таким образом мы можем обеспечить долгосрочную экономическую стабильность, потому что в данном случае борьба с инфляцией достигается наращиванием выпуска товаров и повышением эффективности за счет снижения издержек. Это влечет, в свою очередь, рост доходов, которые на фоне снижения инфляции обеспечивают дополнительный источник наращивания инвестиций, потому что нормы сбережения у нас достаточно, у населения, высокой традиционно была всегда.
И, таким образом, мы можем в ближайшие пять лет выйти на эти темпы роста, о которых я говорю. Добиться модернизации нашей экономики.
В заключение я хочу сказать, что, конечно, эти темпы роста должны строиться на базе нового технологического уклада. То есть мы должны форсированно развивать новый технологический уклад. Его ядро составляют нано-биоинженерные, коммуникационные и клеточные технологии. И замечу, что главной отраслью экономики в новом технологическом укладе становится здравоохранение. Поэтому расходы на здравоохранение и образование это не расходы в прямом понимании, это инвестиции в человеческий потенциал, который, соответственно, обеспечивает научно-технический прогресс, как главный фактор современного технологического развития.
Поэтому мы предлагаем гармонизированную систему мер, где вопросы социальной справедливости и в виде оплаты труда, и в виде бесплатного образования и здравоохранения, расходы на которые нужно поднимать тоже в два-три раза по сравнению с мировыми образцами. Мы отстаем здесь в полтора, в два раза. Все это возможно обеспечить только на базе опережающего развития экономики на основе нового технологического уклада.
Сергей ГЛАЗЬЕВ, академик
