Парижская Олимпиада закончилась. Франция подводит итоги.
Сейчас даже не про спорт. Очень даже радостно, что Олимпийская деревня в горячем и тревожном, на самом деле, парижском пригороде Сен-Дени, достанется очередникам. Как вам в двух словах рассказать, что такое Сен-Дени? Ну, это когда ты зачем-то туда заехал и застрял на светофоре, то с нетерпением ждешь, скорее бы загорелся зеленый. Потому что ты сам – белый. Понятно?
Теперь там будет прекрасный новый квартал. И 6 тысяч человек получат жилье в новеньких квартирах. Они не французы, нет, но скоро ими станут, и Африке, опять же, будет полегче. Плюс бассейны, баскетбольные площадки, спортзалы, корты, ну пусть люди порадуются. При возведении всего этого вышли, конечно, за смету, естественно, ну с кем не бывает.
Все это предусмотрел Организационный комитет олимпийских и паралимпийских игр Cojop: далее по-нашему – Кожоп, (ну они же не могли предусмотреть всю коннотацию на всех языках). Конечно, как и в любой стране, принимающей Олимпиаду, предусматриваются и моменты развития инфраструктуры региона. Сочи ведь как вспыхнул.
Идея организаторов – вписать исторический Париж в Олимпийские игры. Или сами Игры в самый красивый город мира. Не на стадионе все это проводить, а нырять непосредственно в Сену, бегать марафон до Версаля и обратно, единоборства по тхэквондо проводить в Большом дворце, построенном еще ко Всемирной выставке 1937 года. Заодно его и обновили. Надо было просто дождаться очередных Олимпийских игр.
Ну, конечно, чистота реки Сены – это особенная тема. Если честно, ну нельзя там купаться, как бы муниципальные парижские власти ни старались убедить в обратном. За годы, проведенные во Франции, я омовлялся там 1 раз, и то вне городской черты. Сейчас в Крылатском ныряю каждое утро в реку Москву с июня по сентябрь без проблем.
Парижские градоначальники, заручившись поддержкой президента, всячески пытались показать, что Сена вполне себе прекрасная река. Они туда погружались под камеры, рисковали собственными организмами, но люди-то отравились в итоге. Пиарщики ловко свели эту тему на то, что, а вот уже к следующему лету 2025 года мы все надеваем плавки и купаемся там без последствий.
Из одиннадцати олимпийских испытаний, запрограммированных на реке, только 5 были допущены международными спортивными федерациями, которые, собственно, и должны были дать добро. Остальные в своих заключениях подтвердили, что по бактериологическим показателям Сена, ну… как бы нет.
Интересно, что на Олимпиаде французские службы безопасности отработали новые системы взаимодействия, в том числе и на международном уровне. Не секрет, что там у этих ребят есть междусобойные трения, но все так боялись терактов во время массового скопления туристов и болельщиков и настолько сгруппировались и сосредоточились, что сейчас просачивается информация о том, что налаживается какая-то новая структура обмена данными и координации действий разных структур спецслужб.
Префект полиции Парижа мог в итоге контролировать ситуацию в любой точке города живьем. Это может кажется естественным, но наряд полиции реально не мог войти в Олимпийскую деревню, случись что, без рапорта наверх и без «добра» оттуда.
Даже французское судопроизводство, обычно неторопкое, тоже получило толчок: судьям и прокуратуре было разрешено закрывать дела в особом ускоренном порядке, чтобы не копить людей в СИЗО.
О, а знаменитые парижские клошары! В принципе, это те же самые наши бомжи, только в Париже. Их отловили до Олимпиады 412 душ. И очень настойчиво предложили не портить воздух, атмосферу Игр, и буквально, сильвупле, на время переехать в другие города, в комнаты с опцией возвращения в столицу, когда все уляжется. Так что вы думаете? Согласились только 250 человек! Клошар – это стиль жизни. В самый лютый парижской мороз (минус 2) ему приедут на помощь и предложат убежище. Но он не пойдет, потому что там нельзя курить или взять с собой собаку.
Кожоп отрапортовал, а в принципе так и есть, что после Олимпиады французская столица получила практически 400 километров выделенных велосипедных дорожек, сколько обновленных (ну подшаманенных, как мы говорим) линий метро, ну и кучу обещаний строительства новых.
А что же будет со знаменитой теперь чашей Олимпийского огня? Она во время Игр стояла в саду Тюильри – напротив Лувра, как известно, а на ночь ее приподнимали, но огонь не затухал. Теперь мэр Парижа предложила оставить ее на веки вечные, как еще один символ столицы Франции.
Идею донесли в Елисейский дворец и президент Макрон обещал подумать.
Максим ЧИКИН