Из выступлений на Совете Госдумы
В субботнем номере «Советской России» мы писали о проведении в подмосковном Красногорске заседания Совета Государственной Думы, посвященного развитию отечественного сельхозмашиностроения.
На страницах газеты были опубликованы выступления Председателя ЦК КПРФ, Руководителя фракции КПРФ в Госдуме Г.А. ЗЮГАНОВА, президента ассоциации «Ростсельмаш» К.А. БАБКИНА, а также замруководителя фракции КПРФ в Госдуме Н.В. КОЛОМЕЙЦЕВА.
Сегодня слово – руководителю легендарного «Кировского завода».
Уважаемые коллеги!
Я хотел бы затронуть, с моей точки зрения, важные вопросы, в том числе немножко повторить те, которые сегодня были озвучены, но сделаю это очень кратко.
Коротко о нашем предприятии. С 2013 года завод приступил к серьезной модернизации производства, сделал серьезный технологический рывок. Это отражено и в объемах реализации продукции. Я сразу скажу, что, с моей точки зрения, объемы поставок техники требуют системного анализа.
Если мы смотрим на период примерно до 2019–2020 годов, то это вопрос уровня качества и надежности техники. Он рассматривался. Говорю об общем уровне потребительских свойств машин, который нужно было повысить. Ведь сам по себе сельхозтрактор не ценен для крестьянина: он всего-навсего перемещает агротехнологию по полю и должен соответствовать тем требованиям, которые надо решить.
Хочу сказать, что мы создали технологический задел: в 2022 году – в год, когда произошло беспрецедентное санкционное давление на нашу страну, завод увеличил объемы производства. Мощность завода – 6,5 тыс. единиц больших машин в год – пока не востребована, и я скажу дальше, почему.
Мы выпускаем в основном сложные тяжелые машины серии К-7, К-5 мощностью от 250 до 460 лошадиных сил и целый ряд строительно-дорожной техники. На заводе реализуются новые задачи – трактора интегральной компоновки, новые системы, узлы и агрегаты машин, новые машины строительно-дорожной техники: грейдеры, универсальные дорожные машины, фронтальные погрузчики и целый ряд специальных машин.
Завод обладает широкой гаммой задач в области развития поставщиков, у нас их более 500 по всей стране. Хочу сказать, что наш трактор в своей основе – российско-белорусский: все производится в России и Белоруссии за исключением тех видов компонентов, которые не производятся ни в России, ни в Белоруссии, – это в первую очередь гидравлика.
Мы достаточно много вложили инвестиций в технологическое развитие завода и сегодня являемся серьезным современным машиностроительным предприятием мирового уровня – это все отмечают – и продолжаем двигаться вперед. На заводе сейчас завершаем реализацию серьезного проекта, который мы делали вместе с Фондом развития промышленности и Министерством промышленности, – по созданию нового завода тяжелых трансмиссий. Это 75 тыс. кв. метров производственных площадей и 15 млрд инвестиций. Это производство с высокой степенью роботизации и автоматизации, которое мы начнем запускать в первом квартале следующего года.
Какие у меня предложения. Безусловно, все отрасли экономики связаны друг с другом. И эту связь надо не просто отслеживать, а постоянно контролировать. Я бы хотел остановиться на важнейшем элементе – технико-экономической логике. С одной стороны, нам нужно экономическое производство: трактор, комбайн. С другой стороны, этот товар должен обладать нужными потребительскими свойствами: надежностью, ресурсом – тем, что мы называем общим словом «качество». Чтобы это качество обеспечивать, нужна конструкторско-технологическая школа с накоплением знаний, нужен технологический уровень, нужен соответствующий уровень квалификации рабочей среды.
Все это требует серьезного инвестиционного ресурса и операционного ресурса по созданию такого рода производства, его поддержки по всей цепочке – от руды до конечного изделия. С другой стороны, нам важна цена. И вот этот эффект во всем мире базируется только на эффекте масштаба. Отсюда и должна рождаться промышленная политика: задача унификации машин, задача совместного развития компонентного производства, чтобы машины было из чего складывать. Должен делаться соответствующие расчеты.
Мы должны, с моей точки зрения, отходить от принципа излишней конкуренции к принципу кооперации и специализации в области промышленности, чтобы дать этот эффект масштаба и, соответственно, выполнить задачи по промышленным товарам и заодно добиться высокого уровня технологии, качества и производительности труда.
Эффект масштаба – это очень серьезный элемент. В Китае ряд компонентов дешевле производить, чем у нас. Это и так, и не так: все зависит от того самого эффекта масштаба. Просто, когда китайские производители производят 200 тыс. машин или 300 тыс. машин в год, а у нас рынок страны 10 тыс. машин в год – конечно, мы по себестоимости не можем с ними сравниться. Но мы можем облегчить эту ситуацию путем специализации и кооперации в промышленности. С моей точки зрения, этому надо уделять серьезное внимание.
Мне кажется, этот вопрос можно было бы постоянно отслеживать в межотраслевом балансе, который должен стать основой выработки тех или иных государственных решений, в том числе субсидиарной политики. Когда мы обсуждаем объем субсидий, мы должны связи смотреть по всей отраслевой цепочке.
Вот, к примеру, два сценария. Первый сценарий, когда все – от производства железа, сварки рамы, добычи руды, проката трубы до сборки трактора – делается в России. Или второй сценарий, когда вся цепочка находится за рубежом, а у нас осуществляется только финальная сборка и лицевой ряд технологических операций. Из этих формул видно, что при текущей стоимости электроэнергии, кредита и так далее у нас вся эта цепочка становится дороже. И вот настройка макроэкономической среды, с моей точки зрения, – это важнейшая задача, которой необходимо постоянно заниматься, решать. Кредитно-финансовая система имеет принципиально высокое значение в этой формуле, на это надо обращать особое внимание.
И еще один важный момент. У нас есть свой технологический срок производства. Он стоит определенных ресурсов в оборотном капитале и ставки по кредитам, и все это друг на друга накладывается. Соответственно, весь уровень технологических цепочек по периоду времени стоит определенный капитал. И если эта цепочка находится за рубежом при ставке кредитования 1%, а в России – 20%, то сама цепочка уже в этом параметре неконкурентоспособна.
Поэтому надо говорить не о ставке по кредитам. Надо говорить в макроэкономическом срезе о конкурентоспособности всей национальной экономики по сравнению с другими странами, с которыми мы и конкурируем.
Сегодня мы, промышленники, оказались даже в худшей ситуации, чем было до СВО. Я объясню, что имею в виду. Раньше сельхозмашиностроители конкурировали с крупными международными компаниями – в основном из США и Европы. Те не имели демпингового ценообразования: они уже состоялись в мире, нормально работали и зарабатывали. В ситуации же с восточными коллегами мы видим явное демпинговое ценообразование. То есть раньше, к примеру, наш трактор или комбайн стоил 100 рублей, а западный «Джон Дир» – 300 рублей. А сейчас наш трактор или комбайн стоят 100 рублей или 120 рублей, а от китайского производителя – 50 рублей.
Какие можно сделать выводы?
Первое. Сегодня гигантское количество агрохозяйств оказались в ситуации, когда обслуживать импортную технику невозможно и поэтому вынуждены делать двойные инвестиции. У них еще прошлые не окупились, а уже нужно новую технику покупать, потому что прежнюю нельзя обслужить. Это дикий вред для национальной экономики.
Второе. Техника развивается, в связи с чем некорректно сравнивать различные категории: то есть, к примеру, трактор с механической коробкой передач и трактор с автоматической коробкой передач, с механической гидравликой – и с электронной гидравликой, без систем точного земледелия – и с системами точного земледелия. Сравнивать надо по производительности и по стоимости владения, но и производительность-то тоже растет. Растет и инфляция, а вместе с ней – стоимость металла, электроэнергии, растет фонд оплаты труда и так далее. Поэтому нужно серьезно разбираться в том, куда мы двигаемся. Это было бы полезно.
Про компонентную базу я сказал. Кадрами, безусловно, надо заниматься, у нас есть очень хороший опыт в этом плане. Мы прямо посередине завода построили серьезный учебный центр: 3200 девушек и юношей у нас обучаются. Замечательно мы это всё оснастили, чтобы ребята могли на реальном, живом оборудовании, на живой технике проходить свое обучение независимо от того, среднее это учебное заведение или высшее.
У меня есть определенные методологии по промышленной политике, не буду на них останавливаться, потому что будет дискуссия. Я уже говорил о несбалансированности макросреды и про восточную ситуацию. Теперь – про меры государственной поддержки.
Мне кажется, нужна честная дискуссия о том, что нам важно. Ведь нам, машиностроителям, важно, чтобы предприятия были загружены, имели сбыт техники. Нам не субсидию надо получать. Нам надо, чтобы сбыт техники был. Для этого надо прежде всего рассмотреть, почему происходят провалы.
Эти провалы четко видны и связаны с рентабельностью в сельском хозяйстве. Надо разобраться с межотраслевой цепочкой между полем и домохозяйкой, между полем и портом на экспорт, рассмотрев это не только сейчас, а в динамике за последние пять лет. И мы увидим те проблемы, которые привели к проблемам с платежеспособностью. Этот фактор – самый значимый. Он важнее всех субсидий, программ, всего.
По большому счету, если создать условия, чтобы сельское хозяйство находилось в зоне положительной рентабельности и эта рентабельность позволяла стране технологически развиваться и обновлять технику, то и в промышленности будет сразу все хорошо. Зависимость – примерно по Программе 14.32. Замечательная программа, но, с моей точки зрения, она уже сыграла свою роль.
Зависимость платежеспособности от льготных инвесткредитов и льготного лизинга гораздо выше сегодня. Я покажу математический расчет в этом плане. Цена трактора, к примеру, 17 млн рублей. Мы даем скидку на него 15%, это максимальная на сегодня, и получается 14,65 млн. Аванс от клиента, это у нас стандартное решение, там 10% и льготный инвесткредит 5% или ставка 23% (ставка ЦБ и +4% к ставке ключевой, как правило, берут коммерческие банки), равномерные платежи…
Мы получаем таким образом, что при субсидировании трактора по Программе 14.32 итого за пять лет будет 22 млн рублей, а при льготном лизинге будет 19 млн рублей. На это надо обратить внимание, нельзя постоянно работать на программах бизнес-модернизации. Тут было сказано, что надо модернизировать. Но надо смотреть на все в комплексе, в системе, начать с платежеспособности, посмотреть на льготный лизинг.
Льготный лизинг, финансовые инструменты – сегодня важнее гораздо помочь в этом плане. Чтобы человек мог не просто купить и получить скидку, особенно в условиях, когда издержки растут, а мог приобрести целиком машину на льготных условиях. Это позволит серьезнейшим образом расти. Конечно, в льготном кредитовании, в льготном лизинге есть проблема постоянно возрастающих расходов за период времени. На это надо обратить внимание, это самый лучший инструмент.
И еще раз хочу сказать, что главный инструмент – это дать нормальные цены на зерно и нормальные цены на продукцию сельскому хозяйству. Если мы это обеспечим – и нам, промышленникам, будет хорошо. Спасибо!
С.А. СЕРЕБРЯКОВ, гендиректор ПАО «Кировский завод»