Фракция КПРФ в законодательном собрании Владимирской области продолжает добиваться установления реальных льгот и ежемесячных выплат «детям войны».
В 2020 году на рассмотрение областного парламента вносился проект закона о ежемесячных выплатах «детям войны» во Владимирской области в размере минимум 300 рублей. Депутаты фракции КПРФ даже указали администрации Владимирской области на источник финансирования. Тем не менее решением большинства депутатов, исключительно членов партии «Единая Россия», дважды законопроект был отклонен. И сегодня большинство «детей войны» не получают вообще никаких дополнительных льгот, кроме ежегодной выплаты ко Дню Победы в размере 1000 рублей.
При рассмотрении законопроекта КПРФ депутаты партии власти отмечали, что у Владимирской области отсутствуют финансовые возможности для установления материальной поддержки «детей войны» и что необходимо принимать федеральный закон с соответствующими социальными гарантиями. В январе этого года депутаты фракции КПРФ Антон Сидорко и Лариса Емельянова внесли в Заксобрание проект обращения к председателю Государственной думы Вячеславу Володину по поводу принятия федерального закона, устанавливающего статус «детей войны» и меры их социальной поддержки. Четыре месяца проект не выносился на обсуждение.
Накануне проект обращения в Госдуму вынесли на заочное голосование. Как и ожидалось, фракция «ЕР» провалила голосование. Очевидно, признавать подвиг заслуженного поколения, восстановившего страну после Великой Отечественной войны, единороссы могут только раз в год и только на словах. Реальную же помощь «детям войны» партия власти оказывать не собирается.
«Из детей откачивали кровь»
Надежда ДАШКИНА проживает в Лыткарино. Но в 1941-м войну она встретила в Брянской области. Ей было 8 лет. Семью из одиннадцати человек немцы целую зиму перегоняли из одной деревни в другую: по несколько суток они проводили на улице без еды и воды, шли пешком десятки километров…
— К концу зимы нас наконец-то довели до пункта назначения. Им оказался лагерь в городе Рославле Смоленской области. Сразу же нас отправили в баню. Загнали всех вместе: стариков, женщин, мужчин, детей – и заставили раздеваться. Нам было все равно, мы не мылись больше полугода и даже были рады этой возможности. В одной из раздевалок я увидела маленьких детей, они лежали на лавках и не двигались. Тогда я не придала этому значения. Только спустя некоторое время узнала, что это были подопытные. Из детей кровь выкачивали. Мальчики и девочки от таких процедур почти не могли ходить, шатались, ноги отказывали. Нас почти не кормили. Некоторые умирали прямо во время таких процедур.
«Люди умирали на глазах»
Лидии НОСОВОЙ из Красногорска было всего четыре, когда ее семью выгнали из деревни в Калужской области зимой 1942 года. Она вспоминает, что немцы даже не дали надеть маме платок.
—…Мама с тремя детьми прошагала больше пяти километров до города Юхнова по страшному морозу. Там всех погрузили в машины и отвезли в тот концлагерь. С нами была моя бабушка, в дороге она заболела тифом, а как приехали в лагерь, умерла прямо у нас на руках. Тогда много людей подкосила эта болезнь… Говорят, что фашисты ею специально русских заражали. Концлагерь представлял собой десятки деревянных сараев. Спали прямо на полу, прижавшись друг к другу. Все равно было очень холодно. Кормили один раз в день, не помню, что именно давали. Спасали местные жители: они нам еду через забор перебрасывали, хлеб в основном. Бывало, картошку кинут, овощи какие-то, сахар. Для нас тогда это был настоящий праздник. Мы, бывало, даже играли… с камнями. Игрушек же не было никаких.
«Избивали за каждую провинность»
Татьяна КОВАЛЕВА – председатель общества бывших узников фашистских концлагерей. Домодедово. Когда ей было 8 лет, немцы сожгли ее родную деревню в Смоленской области. Девочка с младшими братьями и сестрами – старший брат и отец были на фронте, мама умерла еще до войны – оказалась в одном из лагерей австрийского города Трофайах.
— Нас привезли туда весной 1943 года. Меня сразу взяли на работу в одну семью на краю города, я должна была присматривать за скотом, убирать дом. Если что-то было не так, хозяйка меня жестоко наказывала. Однажды она меня избила до полусмерти. Когда она ушла, я сбежала в лагерь. Не знаю почему, но меня не вернули назад, как это обычно делали, а оставили с братьями и сестрами. Там мы прожили два года. В день каждому человеку полагалась тарелка баланды – жидкого супа и кусок хлеба. Есть хотелось постоянно. Все дни в лагере слились в один. Главное яркое воспоминание – момент освобождения лагеря. Это было что-то неописуемое. Все бежали навстречу нашим солдатам, плакали, обнимались.
