С учетом давности предположительно совершенных преступлений и их квалификации по законам РСФСР и РФ один только список инкриминируемых экс-чиновнику статей УК занимает целую страницу.
Согласно обвинению, в 1992 году ревизора Чекина уличили в одновременном руководстве частной фирмой «Аудит». Двумя годами позже он выступил гарантом в сделке между двумя коммерсантами по продаже подъемных кранов за 40 млн руб., а после того, как продавец с покупателем рассорились, один из них решил, что половину этой суммы похитил у него посредник. Уголовное дело по этому эпизоду приостанавливалось и переквалифицировалось раз десять, а в 1995 году Чекин даже отсидел полгода в СИЗО, но был освобожден и получил право на реабилитацию. Затем расследовался эпизод с противозаконным, как полагало следствие, вмешательством Чекина в покупку его братом объекта коммерческой недвижимости в ХМАО, и наконец последовало громкое разбирательство в связи с обнаружением при КРУ Минфина некоего Фонда социального развития под руководством главного окружного ревизора.
Сам Чекин, впрочем, частично отбивал все атаки правоохранителей, объясняя их личной неприязнью «коррумпированных чиновников». По-настоящему серьезные проблемы у него начались только в июле 2000 года, когда был убит прокурор ХМАО Юрий Бедерин.
Тремя неделями позже за это преступление задержали приятеля Юрия Чекина Виктора Змановского, а тот сообщил на допросе, что прокурора заказал главный ревизор округа. По словам организатора, приговоренного позднее к 18 годам колонии, этот же заказчик в 1996 году оплатил убийство местного бизнесмена Александра Руппеля, посягнувшего на его имущество, а в 1998 году заказал расстрел коммерсанта Бориса Израилова, не вернувшего ему карточный долг.
На этот раз судьба Юрия Чекина, казалось бы, была предрешена, но 25 августа 2000 года он пропал и был обнаружен только минувшей осенью, после 21 года и 2 месяцев нахождения в розыске. Все это время теперь 59-летний экс-чиновник безвылазно жил в оформленной на приятеля трехкомнатной квартире в доме №26 на улице Калинина, что в самом центре Ханты-Мансийска. Он читал, смотрел телевизор, поддерживал спортивную форму на беговой дорожке и даже «гулял» по заклеенному целлофановой пленкой балкону. Затворника регулярно навещали его многочисленные родственники, а одна из дам даже стала его третьей гражданской женой. При этом любимым занятием стали бумажные и видеообращения к руководителям правоохранительных органов и даже к президенту России, в которых он подробно рассказывал о коррупции в ХМАО и незаконности своего уголовного преследования. Последнее письмо к главе СКР Александру Бастрыкину на 107 страницах помешали отправить его приехавшие для обыска подчиненные.
Тайное убежище Чекина правоохранителям выдал его сын Сергей. Более 20 лет он был для своего отца помощником по хозяйству, охранником, снабженцем и даже почтальоном, а осенью прошлого года сообщил следствию адрес конспиративной квартиры, да еще и пояснил, что в режиме самоизоляции Чекин-старший не только писал жалобы, но и разрабатывал план очередного убийства. Его жертвой, по словам сына, должен был стать бывший заместитель прокурора ХМАО Джавид Дамиров, которого затворник считал виновником всех своих проблем. В квартире задержанного была обнаружена сумка с двумя пистолетами, травматическим и боевым, после чего приготовление к убийству экс-прокурора стало еще одним эпизодом дела.
Между тем за прошедшие после задержания Чекина полгода его адвокаты провели свое расследование обстоятельств всех фигурирующих в деле покушений, придя к выводу о том, что ни в одном из них ревизор заинтересован не был.
Альтернативные версии, касающиеся возможной причастности к убийствам других заказчиков, следствие, по мнению защиты, проигнорировало. В связи с этим адвокаты обратились к следователю с ходатайствами, в которых назвали уголовное преследование Юрия Чекина незаконным и потребовали прекратить его.
Так, например, бизнесмен Руппель, как выяснила защита, действительно конфликтовал с братом Юрия Чекина из-за двух магазинов, но их спор за год до убийства разрешил арбитраж, и стороны больше к нему не возвращались. При этом другой конфликт Александра Руппеля, касающийся его бизнеса по перегону автомобилей из Германии в Россию в середине 90-х годов, наоборот, набрал обороты. Автодилера преследовали представители некой преступной группировки из Краснодарского края, о чем тот несколько раз заявлял в РУБОП по Тюменской области. Опасаясь мести конкурентов, Руппель, по словам свидетелей, не ложился спать без заряженного охотничьего ружья, а за несколько месяцев до своей гибели в ноябре 1996 года стал класть под подушку еще и пистолет ТТ.
Убитый двумя годами позже Борис Израилов, как пояснили в своем ходатайстве защитники, был давним партнером их клиента по преферансу и действительно проиграл Юрию Чекину $420 тыс. Однако, опросив с десяток свидетелей из числа других ханты-мансийских преферансистов, защита установила, что в городе, хотя и играли тогда по-крупному, за карточным столом никогда не расплачивались. Победители, зафиксировав итоги партии на бумаге, обычно ждали, пока проигравшие «найдут возможность» собрать деньги. По данным бывших партнеров убитого и обвиняемого, Израилов отдал господину Чекину гараж, половину четырехкомнатной квартиры в городе и приличную сумму в рублях. Оставшуюся часть выигрыша ревизор, как утверждали местные картежники, тоже получил через довольно сложную, но согласованную всеми сторонами систему взаимозачетов в их коллективе.
Куда более драматично, по данным свидетелей, складывались отношения Бориса Израилова с будущим организатором его убийства Змановским. Последний никак не мог найти проигранные им Израилову $50 тыс., и тот дал понять, что ожидание слишком затянулось. При этом кредитор, как следует из пояснений свидетелей, неосторожно пригрозил должнику пистолетом, чем и мог спровоцировать его на решительные действия.
Оценивая эпизод с убийством прокурора Бедерина, защита ссылается на пояснения самого Юрия Чекина. По его данным, в 90-х окружная прокуратура разделилась на две противоборствующие команды. Одна из них поддерживала действующего главу надзорного ведомства Бедерина; другая оставалась под влиянием его зама Дамирова, уволенного в 1996 году. Именно сторонники последнего, по мнению обвиняемого, незаконно возбудили против него первое уголовное дело о злоупотреблениях в 1992 году и с тех пор постоянно искали на него новые улики. В свою очередь Юрий Бедерин, как утверждает Юрий Чекин, закрывал дела, не находя в его действиях состава преступлений. Поскольку оба прокурора, по мнению Чекина, пользовались поддержкой в вышестоящих надзорных органах, борьба шла с переменным успехом.
Летом 2000 года, по данным обвиняемого, очередную победу одержал действующий прокурор. 21 июля Юрий Бедерин отменил уголовное преследование по делу о мошенничестве с кранами, 24 июля доложил о принятом решении в Генпрокуратуру, а на следующий день был убит. «Прокурор ХМАО – единственный человек, который защищал мои права, и для меня не было никакого смысла убивать его», – отметил в своих показаниях обвиняемый.
Последнее из предъявленных ему обвинений – в попытке организовать убийство экс-прокурора Джавида Дамирова в 2009–2010 годах – Юрий Чекин объяснил исключительно «непомерной алчностью» своего сына Сергея. По его словам, Чекин-младший остался недоволен «справедливым распределением имущества семьи» между двумя бывшими и теперешней гражданскими женами Юрия Чекина, его братом, взрослыми детьми и племянниками.
В надежде «удвоить свою долю» сын, как полагает отец, принес в его конспиративную квартиру сумку с пистолетами, попросив оставить их на хранение, а затем придумал версию про подготовку убийства, подкрепив ее заранее подброшенными «уликами».
«В 1987 году моя будущая жена, 18-летняя в то время девушка, не хотела рожать ребенка, – рассказал Юрий Чекин своему адвокату. – Но именно я настоял на нашей свадьбе и стал в итоге счастливым отцом. 34 года назад я и представить себе не мог, что спас жизнь будущему предателю».
