На стороне западников, которые старались не просто очернить, но и вычеркнуть из памяти народа советский период как некое безумное безвременье, было государство со всем его пропагандистским аппаратом. Ельцин и его команда не разрушили оставшуюся от СССР мощную машину пропаганды, как полагалось бы «ниспровергателям всего советского», а сохранили, усовершенствовали и заставили работать на себя. Идеологи и вожди либералов – Гайдар, Чубайс, Старовойтова, Бурбулис, Попов – пользовались благоволением всех СМИ, и прежде всего электронных, обладающих огромным влиянием. Их ошибки и даже преступления старательно замалчивались, все их действия подавались в самом выгодном свете.
Напротив, деятели левопатриотической оппозиции были загнаны в информационное гетто трех общенациональных газет («Советская Россия», «Правда» и «День» (позднее – «Завтра»), оппозиция не располагала ни одним телеканалом и имела лишь пару маломощных радиостанций. Лидеров оппозиции никогда не приглашали на федеральные каналы телевидения или радио, чтобы просто выслушать их точку зрения или цивилизованно поспорить с ними. Сами они и их идеи отчаянно шельмовались, высмеивались. Сейчас господин Шендерович на своем опыте может почувствовать, каково это – быть жертвой информационной травли, которую он сам «во время оно» не без удовольствия устраивал Геннадию Зюганову. Жаль только, что и это его ничему не научит, судя по тому, что он и его соратники до сих пор уверяют молодежь, что «это были годы настоящей свободы слова».
В эту эпоху патриотическая оппозиция, сплотившаяся вокруг КПРФ и Народно-патриотического союза, выдвинула целую генерацию талантливых, боевых, глубоких, страстных публицистов, которые сумели в труднейших условиях не только противостоять информационным атакам либералов, но и наголову разбить пропагандистские схемы своих противников. В том обстоятельстве, что сейчас полки книжных магазинов завалены книгами о Ленине и Сталине, и Сталина во время опросов большинство называет величайшим государственным деятелем России, – немалая заслуга их – генералов и рядовых пропагандистских войн 90-х. В те времена никто не мог даже и мечтать о сегодняшнем народном «советском ренессансе»! Тогда казалось, что хорошо бы просто отмыть социалистическую Родину от ушатов грязи, которую на нее выливали, не дать следующим поколениям забыть о достижениях Советского Союза.
Имена их у всех на слуху: Александр Александрович Зиновьев, Вадим Валерианович Кожинов, Владимир Сергеевич Бушин, Александр Андреевич Проханов. Одним из самых ярких публицистов героических времен левопатриотической оппозиции был Сергей Георгиевич Кара-Мурза.
2.
С.Г. Кара-Мурза пришел в политическую публицистику из среды ученых-естественников. По образованию он – химик, уже в зрелости занялся философией науки (проблемами организации исследований в области химии). Он был экспертом при ЦК КПСС в годы перестройки; одним из первых сумел избавиться от почти всеобщего ослепления «новым мышлением» и понять, что перестройка ведет страну к краху. В конце 80-х – начале 90-х он выступает с публицистическими статьями, где критиковался либеральный режим. Затем выходят его первые книги – «Что происходит с Россией?», «Вырвать электроды из нашего мозга», «Опять вопросы вождям», «Евроцентризм – скрытая идеология перестройки», «Истмат и проблема Восток–Запад», «После перестройки. Интеллигенция на пепелище родной страны». В 2000–2001 годах вышли две самые известные и главные его работы: «Манипуляция сознанием» и двухтомник «Советская цивилизация», которые приобрели такую популярность, что его выдвинули на место одного из ведущих публицистов оппозиции. В них идеи, высказываемые в статьях и книгах 90-х, приобрели концептуальное оформление. И, наконец, во второй половине 2000-х увидели свет еще две его принципиально важные книги: «Потерянный разум» и «Демонтаж народа». И, конечно, он – автор огромного количества публицистических статей, которые до сих пор продолжают выходить в самых разных изданиях. Несмотря на возраст, С.Г. Кара-Мурза регулярно реагирует на происходящие политические события острыми, аналитическими публикациями, и тысячи читателей ждут его отклики. Но мы ведь говорили о героической эпохе народного сопротивления компрадорскому режиму, о 90-х.
Кара-Мурза сильно отличался от других публицистов левопатриотического (или, как называли его враги, «красно-коричневого») лагеря. Большинство других публицистов, сопоставимых с ним по силе и яркости слова, были представителями гуманитарной интеллигенции (литературными критиками, литературоведами и историками или писателями), которые уже давно находились в оппозиции. Корни их мировоззрения уходили в 60–70-е годы и возникшее тогда движение «русских писателей-деревенщиков», или «почвенников». Их послеперестроечная вражда с либералами была продолжением доперестроечных дискуссий с теми же персонажами, которые прежде прикрывались некоторыми цитатами из классиков марксизма. Исключение составлял разве что Александр Зиновьев – социолог и логик, которому судьба уготовила роль «раскаявшегося диссидента-антисоветчика», вернувшегося из западного изгнания в Россию убежденным советским патриотом. Но поскольку советская социология «вышла из шинели советской философии», то и его можно причислить к гуманитариям, тем более что он был еще и писателем.
Кара-Мурза выделялся из этого ряда и стилистически, и концептуально. Будучи ученым-естественником по первой и аналитиком по своей второй специальности (начиная со второй половины 80-х он работал и возглавлял разные аналитические центры), он апеллировал к разуму, рациональности. Его книги пестрели ссылками на статистические сборники, цифрами и таблицами, а не цитатами из классиков русской поэзии. Лиризм и ему не был чужд, но это был не интеллигентский рафинированный лиризм, а, так сказать, лиризм человеческий, основанный на воспоминаниях о жизни в разных периодах советской истории. Воспоминания эти показывали, что Кара-Мурза тепло, интимно любит советский строй, или, как он выражается, «жизнеустройство», и искренне и глубоко страдает от его разрушения.
Появление Кара-Мурзы в стане патриотических публицистов было очень кстати. Дело в том, что пропаганда либералов в 90-е годы строилась именно на основе рационализма и сциентизма. Большинство либералов были экономистами по образованию. Экономика – хотя и формально – гуманитарно-общественная наука, фактически по типу мышления своих представителей ближе к наукам естественным. Либеральные идеологи чуть ли не напрямую заявляли широким массам россиян, и прежде всего российской интеллигенции, примерно следующее. «Посмотрите на наших противников! Они – поэты, писатели, литературные критики прорусской, славянофильской «партии». Их аргументы не от ума, а от сердца. Им жалко русскую деревню, советский социализм, архаику и фольклор. Но все это ведь эмоции. Закон гравитации тоже может быть причиной гибели людей, что ж теперь – проклинать Исаака Ньютона? Наши идеи построены на основе строгой научности. Мы доказали, что социалистическая экономика противоестественна и нежизнеспособна. Только движение к рынку может нас спасти, сколько бы бедствий и страданий это движение ни несло. Поведение достойных разумных граждан состоит в том, чтобы идти дальше, а не в том, чтобы ныть и страдать».
Кара-Мурза своими книгами и статьями как бы отвечал этим самоуверенным заявлениям либералов: «А так ли уж рациональны ваши собственные построения? А может, вы сами – слепые, иррациональные догматики, готовые резать по живому бытие целого народа ради внедрения своих заведомо не осуществимых у нас проектов? А задумывались ли вы о том, что Россия имеет свою специфику – климатическую историческую, культурную? Что не все, что придумано на Западе, нам годится?»
И это не были только лишь его личные размышления. Кара-Мурза, как и всякий хороший публицист, выражал умонастроения целого социального слоя. Это была естественно-научная и инженерно-техническая интеллигенция – ученые, преподаватели вузов, учителя, врачи, инженеры. Кара-Мурза говорил на их языке, мыслил, как они. Они тоже были склонны подходить ко всему критически, взвешивать аргументы и контраргументы, пытаться разобраться во всем самостоятельно, используя книги, справочники, статьи специалистов. Поэтому они видели кризисные явления советского общества, и многие из них поначалу с восторгом поддержали перестройку. В то же время они никогда не были и не могли быть оголтелыми антисоветчиками. Они ценили советскую власть за создание тех заводов, предприятий, институтов и университетов, больниц и лабораторий, в которых проходила или почти прошла их жизнь. И когда они увидели плоды «перестройки», они возненавидели либералов. Ведь те открыто, глумясь, уничтожали техническую инфраструктуру советской цивилизации, погружая страну в архаику вместо строительства обещанного постиндустриализма, обрекая, скажем, высококвалифицированного инженера-ракетчика идти на рынок и торговать турецким шмотьем…
И в то же время это была именно советская научно-техническая интеллигенция, это были в основной массе потомки русских крестьян и рабочих, которые любили свою Россию. Это тоже отразилось в зеркале публицистики Кара-Мурзы…
3.
Я помню, как я, мои друзья и единомышленники открывали в 90-е годы книги С.Г. Кара-Мурзы и какое буквально очистительное, освобождающее действие они производили на наши умы. Главная работа Канта, как известно, называется «Критика чистого разума». Пафос работ Кара-Мурзы я бы выразил схожей фразой «Апология советского разума».
Кара-Мурза показывал, что советское общество было устроено весьма и весьма разумно, и если наша обезумевшая в перестройку интеллигенция не увидела это, то потому, что она поражена тяжелым заболеванием мозга – европоцентризмом и все, что не похоже на обожаемый ею Запад, представляется ей патологией.
Кара-Мурза показывал, что советская цивилизация выросла не только из идей, почерпнутых радикальными интеллигентами из немецких, французских и английских книг, и даже не только из идей Маркса, Энгельса и Ленина, которые нигде не оставили поэтапной инструкции «Как строить социализм в неевропейской аграрной стране»? Во многом она выросла и из здравого смысла, житейского опыта истинного хозяина земли русской – великорусского крестьянства. Октябрьская революция и гражданская война вывели на сцену истории абсолютное большинство россиян – крестьян (включая городских рабочих, которые в подавляющей массе были не столько пролетариями в западном смысле, сколько людьми, сохранившими психологию жителей села).
Либералам и европоцентристам Серебряного века, загнавшим себя в обозы белых, а затем в зарубежное изгнанье (почитайте хотя бы «Окаянные дни» Ивана Бунина, доходящего в своей искренней ненависти к революции до социального расизма), они, конечно, казались дикарями, губителями культуры и цивилизации. Но на самом деле они сами были представителями особой цивилизации. Тысячелетней русской крестьянской цивилизации, позволившей миллионам людей выжить в суровейших условиях севера Евразии, да еще и вынести на своем хребте не самое «легкое» государство. Цивилизации, имевшей свои песни, свою философию, свое самобытное мировоззрение (вспомним хотя бы слова Сергея Есенина о русской избе, которая есть своего рода храм, отражающий все мироздание, как его представляли крестьяне). Кара-Мурза в своем двухтомнике «Советская цивилизация», который, я уверен, войдет в список лучших произведений русской социально-политической мысли, открыл нам эту цивилизацию, опираясь на множество источников – от русских экономистов-народников до писателей и поэтов. Он также дал парадоксальное, но удивительно точное определение советской революции – как одной из крестьянских революций, произошедших на аграрной периферии мирового капитализма. Такой же революции, которые произошли потом и в Китае, Вьетнаме, Лаосе, Корее, на Кубе, которые вырвали вслед за Россией и эти страны из щупалец капиталистического спрута, позволив им встать на путь самостоятельного развития.
Советская цивилизация по Кара-Мурзе – это цивилизация крестьян, переехавших в города и перенесших туда ценности крестьянской цивилизации, ценности общины, взаимопомощи, солидарности, взаимного выживания, это итог векового стремления к социальной справедливости русского народа (и, конечно, других народов, попавших в ходе истории в орбиту его культурного влияния).
Строилась эта цивилизация в 30-е годы, в годы первых пятилеток, индустриализации, коллективизации, культурной революции, в трагические горячечные, но в то же время великие и героические годы. Первые десять лет советской власти, по сути, сохранялись сословия имперской России – крестьянство оставалось таким же патриархальным, как и до 1917 года, старорежимная интеллигенция нашла себя в сфере образования, медицине, промышленности, даже сохранились остатки бывших привилегированных сословий – дворян, чиновников, только они переместились сверху вниз, в страту «лишенцев». Подлинный социальный переворот, породивший общество нового типа, произошел на переломе 20-х и 30-х годов.
Его связывают с именем Сталина, и умалять заслуги советского вождя неправильно. Но было бы глупо утверждать, что один человек, даже великий исторический деятель, был в состоянии создать целое общество нового типа. У советской цивилизации тысячи и миллионы создателей: тех, кто строил города, заводы и дороги, тех, кто открывал месторождения нефти, тех, кто налаживал систему образования, кто нес грамотность в массы, кто выковывал ядерный щит. Имена одних мы знаем, имена других (и их большинство) уже не помним, но это благодаря им существует и современная Россия, чье руководство предало их, их идеалы, их мечты и дела.
Кара-Мурза очень тонко замечает, что их ум, здравый смысл, их идеология, которая была связана с традиционным крестьянским жизнеустройством, так и остались на уровне «неявного знания». Повторюсь, у них не было плана построения социализма. Это сам Ленин признавал в начале 20-х. У них не было даже опоры на опыт предшественников, в отличие от наших китайских товарищей, которые, смотря на то, что произошло с СССР, делают выводы и корректируют курс развития. Строительство советского социализма напоминало то, как Маяковский определял поэзию – «езду в незнаемое». Представители поколения героических 30-х, решая проблему за проблемой, которые ставила перед ними жизнь, опирались не только на классиков и на споры 20-х годов, но и на интуицию, в которой был спрессован вековой опыт народного здравого смысла, «народного разума». Причем интуитивно они знали, что и как делать, но рационально это выразить не могли, потому что имевшиеся интеллектуальные формы часто не содержали нужный инструментарий. Однако это неявное знание позволило выжить им и жить нескольким последующим поколениям.
У С.Г. Кара-Мурзы есть совершенно замечательная книга – «Царь-холод» (написанная в соавторстве с С. Телегиным). В ней показано, что система теплоснабжения Советского Союза, которая досталась современной России, связана с определенной системой ценностей, если хотите философией, уходящей к мировоззрению русских крестьян-общинников. В основе ее мысль о том, что тепло не может быть товаром, что право на теплое жилье должны иметь все независимо от доходов. Эта идея выстрадана веками жизни в суровых климатических условиях, где жилье без тепла – это уже не жилье, а место, где люди обречены на смерть. Отсюда борьба русской общины за лес, который, как правило, принадлежал помещикам, отсюда и традиция всем миром строить бездомным крестьянам или молодежи избы в три дня (еще Пушкин удивлялся, что русский крестьянин, в отличие от западного, не знает бездомности, у нас даже нищий возвращается в свою избу). Отсюда и советское централизованное теплоснабжение – теплые батареи и горячая вода в квартирах.
Попытки подражать Западу в этих условиях бессмысленны: это на юге США можно позволить индивидуальные котельные в домах. Тот, у кого нет денег их установить или платить за них, перезимует и так, там тепло. У нас же, если поставить индивидуальные теплонагреватели по примеру Западной Европы и США и поднять цены до европейских, люди в Новосибирске или Норильске просто будут массово погибать от холода. Собственно, централизованная поставка тепла в квартиры выгодна у нас даже капиталистам – им же нужна живая рабочая сила.
Проблема только в том, что у нас нет ни рачительных капиталистов, – на их месте сынки советских госчиновников вроде Михаила Прохорова, которые «по блату» отхватили промышленные активы. Как нет и рациональной буржуазной интеллигенции – на их месте обуреваемые комплексами сервильные подпевалы «нового дворянства». Они с таким же наслаждением пытаются сломать советское жизнеустройство, как их предшественники начала ХХ века пытались ломать жизнеустройство русской общины. Кара-Мурза в книге «Столыпин – отец русской революции» напоминает, как печально это закончилось для либералов столетней давности…
Интересны и до сих пор мало оценены рассуждения Кара-Мурзы из «Советской цивилизации» об особой социальной инфраструктуре советских предприятий, которые были самозамкнутыми социальными мирами – со своими поликлиниками, санаториями, пионерлагерями, дабы работники были обеспечены всем. Либералы их безжалостно распилили, вопя о том, что они противоречат экономической логике. Кара-Мурза же указывает, что еще Аристотель разделял «ойкономику» – хозяйство, направленное на удовлетворение потребностей людей, и хрематистику – хозяйство, направленное на получение денежной прибыли. Логике «ойкономики» советские предприятия-миры не противоречили, они, наоборот, ей следовали. Просто в капиталистическом мире экономикой называют хрематистику, а все другие виды хозяйствования отвергают, отказывая им в своем смысле и своей логике.
Знание законов «ойкономики» у строителей советской промышленности – то же неявное знание, про которое мы говорили, ведь к разновидностям «ойкономики» относятся и большая крестьянская семья, и крестьянская община.
Но потом, говорит Кара-Мурза, те поколения, которые имели это неявное знание, которые использовали его при строительстве советской цивилизации, стали уходить – те, кому было 20–30 в 30-х годах, в 60-е и 70-е превратились в стариков. А передать это знание следующим поколениям они большей частью не смогли… Молодежь – и шестидесятники, и те, кто был ударной силой перестройки, – стала руководствоваться либеральными инструкциями. Им казалось, что это последнее слово социальных наук. И это привело советскую цивилизацию к гибели. Рефреном в большинстве работ Кара-Мурзы звучат горькие слова, которые были сказаны Ю.В. Андроповым: «Мы не знаем общества, в котором живем». Мы не знали и не понимали советское общество, и расплата за это была очень жестокой. Мы не знаем и современное российское общество, которое во многом паразитирует на остатках и руинах советской цивилизации…
Как мне кажется, С.Г. Кара-Мурза одну из главных целей своей публицистики видел и видит в том, чтобы рационализировать это неявное знание, изложить его логичным, понятным языком, чтобы можно было передать знание об обществе, в котором, по сути, мы до сих продолжаем жить, и нынешним, и будущим поколениям. Чтобы понять это общество, он обращается ко множеству концепций из самых разных областей знания. В этом смысле он – настоящий энциклопедист и похож на ученых эпохи Возрождения и Просвещения. На страницах его книг можно встретить отсылки к работам народников Энгельгардта и Воронцова, космистов Чаянова и Вернадского, евразийцев Трубецкого и Савицкого, и конечно, мыслителей марксистской школы – Грамши, Люксембург, Валлерстайна, не говоря уже о Марксе, Энгельсе, Ленине и Сталине.
Конечно, и до Кара-Мурзы у нас были специалисты по названным ученым и их концепциям. Но это были именно узкие специалисты, которые не выходили за рамки своей специализации, Кара-Мурза заставляет все эти учения служить цели его грандиозного проекта по осмыслению советских цивилизации и жизнеустройства. Объем той научной информации, которую он перерабатывает, поражает. Как один человек, пусть при помощи нескольких десятков единомышленников (в своем время в интернете работал форум сторонников Кара-Мурзы), мог это сделать?
По-хорошему это должны были делать целые научные институты. Так бы оно и было, если бы реформированием советского общества мы занялись нормально, как полагается это делать, как крестьяне всем миром строили необходимую им плотину или дорогу. Если бы наши реформы были действительно перестройкой, как их назвали вначале, а не катастрофой самоуничтожения… Но получилось иначе, и это неслучайно …
4.
Дело ведь не только в том, что широкие массы и даже руководители советского государства, политических и экономических институтов не знали и не понимали это общество (хотя и это важно, Запад очень много делает в плане такого самосознания – достаточно вспомнить о роли социологических исследований в выстраивании политического курса стран Запада). Дело в том, что внутри советского общества сформировалось поначалу не очень многочисленное, но агрессивное антисоветское меньшинство. Причем сформировалось оно не где-нибудь, а на самом верху этого общества – в среде партноменклатуры, госчиновников, элитной интеллигенции. Кара-Мурза видит причину этого в оборотных сторонах ускоренной урбанизации, в очарованности нашей интеллигенции идеологическими миражами Запада, но все же главное, по его мнению, в том, что номенклатура, созданная в 20–30-е как своеобразное служилое сословие для того, чтобы выстроить и хранить социализм, стала костенеть, замыкаться, превращаться в наследственное сословие, презирающее свой народ. Ценности советского проекта, связанные с идеей равенства и социальной справедливости, стали ей чужды. Именно это предопределило превращение перестройки в планомерный процесс захвата собственности номенклатурной верхушкой и сближение ее с Западом и одновременно с превращением страны в энергетический придаток Европы.
Здесь начинается еще одна очень важная, фундаментальная тема публицистики Кара-Мурзы – тема манипуляции сознанием, раскрытая им в одноименной известной книге, а также в более поздней работе – «Демонтаж народа». Наша советская страна переживала серьезный, даже системный кризис. Она столкнулась с большим количеством серьезных внутренних проблем – от продовольственного вопроса до национализма и этнократии на окраинах, в тех же Прибалтике или Узбекистане. У нас было враждебное окружение, которое своей пропагандой – через радиоголоса, через литературу, через личностное воздействие, в том числе на высших руководителей, расшатывало нашу страну. Нас ожидали тяжелые времена. Мы все равно сделали бы немало ошибок, тем более что понимания общества, в котором мы жили, у нас действительно не было. Но мы могли проскочить этот трудный момент с меньшими потерями.
Самое интересное, что даже на Западе так считали. Сейчас рассекречены и опубликованы аналитические доклады ЦРУ начала 90-х: американцы полагали, что от СССР отпадут Прибалтика, Закавказье, Союз превратится в мягкую конфедерацию, но все же сохранится и даже будет сочетать в экономике рынок с элементами госпланирования, как современные Китай или Белоруссия. Даже американцы не могли предвидеть, что иррациональная ненависть к СССР и социализму у антисоветской группировки в верхушке будет такова, что она буквально развалит свою Родину… А перед этим запустит пропагандистскую кампанию по очернению всего советского и даже всего русского, которая годами будет промывать мозги населению. Как в издевку, эта кампания была названа гласностью и свободой слова. Только свобода эта была очень избирательной, и слово давали только одной стороне. Кара-Мурза рассказывает, как в конце 80-х он обошел все издания ЦК КПСС и ЦК ВЛКСМ со статьей, где показывал опасность рыночных экспериментов в советской экономике. Статью не приняли ни один журнал и ни одна газета! Формулировка была откровенной: не совпадает с мнением редакции. Такая вот у нас была гласность при Егоре Яковлеве!
Кара-Мурза в своих книгах подробно показывает, какие применялись и применяются методы для оболванивания населения, для разрушения скреп, связывающих наши народы… Все эти книги остаются актуальными – машина либеральной антисоветской пропаганды не останавливалась всю ельцинщину, а при Путине заработала с еще большей силой!
5.
23 января наступившего 2019 года Сергею Георгиевичу Кара-Мурзе исполняется 80 лет. Он продолжает заниматься делом своей жизни, поисками ответов на главные вопросы современности, исследованиями советской цивилизации и современного российского общества. Он делится с нами своими знаниями, радует нас новыми публикациями. Буквально за несколько дней до юбилея «Советская Россия» напечатала новую статью Сергея Георгиевича, в которой он пишет: «Наша история – наше достояние и сокровище. Но вовсе не просто активизировать и запустить этот ресурс в работу на благо подавляющего большинства, стране и братским народам. Подходы к этому наследию надо изучать, и это время пришло».
Своим публицистическим даром, волнующим живым словом, Сергей Георгиевич пробудил к этому цивилизационному познанию множество людей, его восторженных поклонников и учеников, к которым отношусь и я, пишущий эти строки. Я счастлив тем, что видел выступления Сергея Георгиевича, встречался с ним, слушал его мудрые советы – очно и через переписку, тем, что он вдохновил и ободрил меня, когда я делал первые шаги как политический публицист.
Надеюсь, что мы своими трудами не разочаруем его, что мы достойно продолжаем и будем продолжать начатое им дело. Ради нашей общей цели – возрождения реформированной, может, не во всем похожей на прежнюю, но зато более крепкой и более совершенной, любимой нами советской цивилизации.
