Что ж, трудовое воспитание в школы все-таки вернули. Собрали волю в кулак и вернули. Сделали такой подарок консервативной общественности, откликнулись на их брюзжание о «не той молодежи», удовлетворили их стремление хоть иллюзорно прикоснуться вновь к пионерско-комсомольской юности. Прикоснуться, правда, можно только через детей, которые, к слову, ни о чем таком не чаяли. Как и многие их родители. Как и многие педагоги. Как всегда, утраченного рая взыскуют те, кому его не строить. Завучи, дорабатывающие до пенсии, методисты районных отделов образования, понятия не имеющие, как устроена современная школа, чиновники, которым лишь бы продемонстрировать бурную деятельность. Учитывая все это, очень интересно, как трудовое воспитание будет реализовано на практике.
Из педагогических блогов и от коллег знаю, что уже началось брожение среди родителей. У классных руководителей спрашивают, как все будет организовано и какую можно раздобыть справку, чтобы уберечь кровиночку от почетной участи повелителя ведра и тряпки. Может, аллергия прокатит, нейродермит, например, или там астма? А спортсменам полагаются послабления: у них же сразу после уроков тренировки? А спецодежда будет? А инвентарь и чистящие средства? Или опять мамам скидываться? А не коррупция ли это? А что там с СанПиНом? Гарантирует ли школа, что детей потом не придется лечить от глистов?
Узнаю о таком и радуюсь, что больше не классный руководитель, вот честно. Я ведь понимаю, что родительское негодование – это только одна часть проблемы. Другая – это администрация. Хорошо, если руководство в школе вменяемое и все трудовое воспитание сведется к протиранию парт раз в четверть, помывке классной доски и вовлечению школьников в разовые волонтерские акции, как это было и раньше. Но что, если кто-то очень захочет продемонстрировать особое рвение? А ведь его будут ждать в вышестоящих инстанциях, причем со всеми уже прочно вошедшими в нашу скорбную реальность бумагами и фотоотчетами. Введут какую-нибудь систему рейтингов, баллов, конкурсов на самый чистый класс, флешмобов по уборке прилегающих к школе территорий. И ладно бы только это. Под шумок ведь могут и ставки техперсонала сократить. Тогда уж точно не отвертишься. Или все вокруг зарастет сором и мхом. Но отдуваться за все классным наставникам, основной деятельностью которых вообще-то являются уроки.
А как отдуваться? Организовать процесс. И это третья составляющая проблемы. Поистине нужно обладать незаурядным талантом, чтобы убедить школьников в необходимости за «спасибо» поработать шваброй после уроков, устранить разброд и шатания по поводу очередности дежурства и равномерности вклада каждого, обеспечить справедливые условия, чтобы и двоечники с хулиганами не отлынивали, научить нынешних снежинок как-то так справляться с метлой и тряпкой, чтобы не запачкать белые блузки с рубашками. Едва ли современные дети… стоп. Почему только дети?
Пусть читатель представит в подобной ситуации себя. Вот он работает в офисе, в какой-нибудь коммерческой компании, и вдруг начальник объявляет, что отныне все сотрудники по очереди после смены моют полы. Да, прямо в костюмах-тройках, дресс-код никто не отменял. Как? Почему? А для повышения сознательности. А то тут техничка нашла в холле за радиатором фантики от шоколадок (а что, взрослые люди тоже, знаете, бывают разные), а еще кто-то вечно промахивается мимо урны в буфете. Как вам инициатива? Кто-то где-то нагадил, а отвечать вам. Притом что у вас-то лично порядок. Причем и на столе, и в голове. И вот голова вам напоминает: капитализм как бы на дворе, всякий труд должен быть оплачен.
Да, возможны, разумеется, души прекрасные порывы – добровольные субботники, благотворительные акции. Но добровольные.
И даже такой условный труд в нашей действительности оплачивается – признательностью, хорошим отношением, а в идеале и какими-нибудь приятными бонусами. А когда по разнарядке, да еще и с презумпцией виновности (когда каждый подозревается в свинстве), так это, извините, кушайте сами.
А во многих школах именно так и будет, не знаю уж, в большинстве ли, в половине ли, но во многих. Труд станет не столько частью воспитания, сколько наказанием. Превентивным. Ведь и сейчас так закон комментируют: а чтобы, мол, они знали! Что знали? А какова ценность труда! Но как вы объясните, какова его ценность, если сами сделали его бесплатным? Это оксюморон, если не сказать шизофрения.
Скажут, я нагнетаю. Скажут, что закон принят не для того, чтобы тиранить подрастающее поколение, а чтобы помочь ему подготовиться к жизни, объяснить, из чего складывается ответственность граждан за благополучие общего социального и природного пространства. Скажут, что закон не предполагает никаких репрессивных мер, что школьников будут заинтересовывать, мягко мотивировать. Но для того, чтобы мягко мотивировать, закон не нужен, достаточно простой человеческой просьбы, и нет никакой необходимости изо всех сил и вопреки здравому смыслу добиваться этой помощи от того, кто оказывать ее ни под каким соусом не хочет. Не хочет, и ладно. Поможет тот, кто откликнется по зову души. В моей педагогической практике недостатка в таких учениках не было никогда. При этом с родительскими претензиями, что я там, дескать, кого-то без согласия мам и пап эксплуатирую, я тоже не сталкивалась.
Был, впрочем, у меня один случай, когда я таки вынудила взяться за швабры и совки весь классный коллектив. Безапелляционно, можно сказать, потребовала рабочей активности. Знаете когда? Когда школьники пришли в класс после субботника и оставили на полу килограммы грязи. Анекдот просто. Там убрались, а здесь развели бардак – осознанность, как она есть… Мне кажется, это лучший пример, к чему приводит разнарядка. Выгнали детей на школьный участок и даже не озаботились, не проследили, чтоб они переобулись; позволили им работать на участке после дождя прямо в школьных туфлях. А потом они на подошвах этих туфель принесли целые комья земли в кабинет, в котором после них еще трем классам учиться и все это лицезреть. Что ж, популярно объяснила подросткам, что такое недопустимо, и никто из-за них уборщицу раньше начала ее смены дергать не будет. Поняли, прониклись и за собой убрали. И закон не потребовался.
Марина ЯРДАЕВА,
педагог
Санкт-Петербург – Ленинград