Промышленное производство в центре Южного Урала, в г. Белорецке, было основано два с половиной века назад сподвижником Петра I И.Б. Твердышевым, который построил здесь железоделательный завод. Наличие достаточных запасов богатых по железу и чистых по вредным примесям руд всегда позволяло металлургическому заводу производить металл и изделия только высокого качества. Промышленность города была существенно пополнена в период Великой Отечественной войны за счет эвакуации южных и западных заводов на Восток.
Осенью 1941 г. в Белорецк был эвакуирован Московский завод им. Буденного – единственный в СССР, производящий пружины и рессоры для танков и машин. К концу войны завод производил около 1700 наименований военных изделий.
Оборудование Московского завода «Серп и Молот» по производству биметаллов было размещено во Дворце культуры. Завод выпускал снаряды и мины.
Волочильное и плющильное оборудование Одесского и Харцызского заводов разместили на территории сталепроволочного производства.
Таким образом, г. Белорецк был превращен в центр метизной промышленности СССР с производством изделий для танковых, авиационных, артиллерийских заводов.
Решением Совнаркома СССР в 1942 году Белорецкий сталепроволочно-канатный завод был объявлен военным заводом №706 с позывным «Жемчужина».
В послевоенное время промышленность Белорецка развивалась высокими темпами. Построен новый прокатный стан «150», новые цехи №6, 10, 11, канатный цех. Выпускали металлокорд, проволоку микронных размеров и канаты диаметром 52 мм. Работы по строительству новых объектов выполнял трест «Белорецкметаллургстрой».
Всё это было возможно потому, что в городе работал металлургический комбинат. Оценивая значение металлургии для города, директор комбината признавал: «Не могу не сказать, что в столь тяжелые времена собственная, даже чрезвычайно устаревшая металлургия позволила комбинату не только выжить, как говорят, в лихие 90-е годы, но и построить современный канатный цех, провести коренную реконструкцию главного агрегата комбината – стана «150», продолжить возведение социальных объектов, начать работы по сооружению нового сталеплавильного комплекса».
Особо оговаривалась рентабельность производства: «Комбинат стал рентабельным осенью 1998 г. Мы принимаем все меры для снижения себестоимости продукции, хотя по-прежнему несем на себе затраты по содержанию жилья и объектов соцкультбыта города, которые обходятся нам в 60 миллионов рублей в год. Цифра для комбината немалая. А нужно сказать, что в нашей отрасли ни одно предприятие не несет таких затрат».
А дело в том, что башкирское правительство отказалось финансировать расходы по содержанию жилья и объектов соцкультбыта города Белорецка, и градообразующее предприятие ОАО БМК было вынуждено переложить эти расходы на себестоимость готовой продукции. Вот таким образом рыночники банкротили рентабельные предприятия, а затем продавали их за бесценок.
В содружестве с зарубежными специалистами. Белорецкая фирма «Белсталь» разрабатывает проект современного сталеплавильного мини-комплекса. Немецкие фирмы подтвердили эффективность проекта и выразили готовность участвовать в его реализации. Экономический эффект от замены старых металлургических агрегатов новыми составлял 1100 руб. на 1 т стали. Уровень рентабельности производства возрастал до 40 процентов, а чистая прибыль увеличилась в 4 раза.
Быстро и без проблем была проведена реконструкция стана «150» с увеличением производительности в 1,5 раза. Построен новый канатный цех. Начато сооружение металлоконструкций нового сталеплавильного мини-комплекса. Правительство Республики Башкортостан своим решением одобрило программу перевооружения Белорецкой металлургии и определило меры государственной поддержки строительства.
Но! Не так думал «президент всех башкир». Заменив председателя правительства, он передает контрольный пакет акций ОАО БМК челябинской фирме «Мечел» за долги по зарплате. Назначается новый директор комбината, и работы по строительству сталеплавильного мини-комплекса прекращаются. Более 250 миллионов банковских кредитов были омертвлены. Фирма «Мечел», желая избавиться от конкурента по производству металла, немедленно ликвидирует металлургическое производство в Белорецке. Останавливается Туканский рудник, цеха: доменный, мартеновский, огнеупорный со всеми службами. Окончательно ликвидируется Белорецкая узкоколейная железная дорога. Все рельсы узкой колеи и 1,5 миллиона тонн подготовленной руды вывозятся из Белорецка и переплавляются в Челябинске.
Фирма «Мечел» получает право на добычу высококачественного известняка в Пугачевском карьере г. Белорецка – и также вывозит его в Челябинск.
Вот такая «оптимизация», похожая на организованное мародерство, произошла в городе металлургов Белорецке.
А дальше всё пошло по цепочке. Остановлен завод «Металлист», ликвидирован трест «Белорецкметаллургстрой», остановлен завод ЖБИ. Даже швейная фабрика «8 Марта» не сохранилась – была закрыта.
Раньше в городе действовала авиакомпания «Белорецкие авиалинии» (БАЛ). Была устойчивая авиасвязь с Москвой, Уфой, Екатеринбургом, Магнитогорском, Бурзяном. Через город проходили электрички. Работали два автотранспортных предприятия. В районе развивался туризм, функционировал горнолыжный центр «Мраткино». Теперь «БАЛ» ликвидировали, электропоезда отменили. Горнолыжный центр «Мраткино» перестал существовать. В городе сложилась тревожная ситуация. По данным правительства Республики Башкортостан (газета «Белорецкий рабочий» №242 от 23.10.2010), «доля черной металлургии в структуре промышленности города составляет 92,2 процента. К 1998 г. численность работающих в городе упала с 16 тыс. до 6 тыс. человек. На эту же величину снизилось население в Белорецком районе».
Эта же газета сообщает населению сногсшибательные новости. Дословно: «На территории района расположена Авзяно-Белорецкая группа золоторудных месторождений. Наиболее значимыми из них являются Исмакаевское и Горный прииск. Имеются прогнозные ресурсы рассыпного золота и алмазов».
Вот так, граждане белоречане, зачем вам нужна металлургия? Берите лопаты, копайте россыпи золота и алмазов.
На этом надувательство горожан не закончилось. В городе появились новые владельцы фирмы «Белсталь», которые объявили о строительстве нового чугуноплавильного завода на базе Туканских бурожелезняковых руд. По их проекту немагнитные руды будут обогащаться магнитным способом, а восстановление их будет происходить в шлаковом расплаве процесса «Ромелт». Однако вскоре авторы проекта обнаружили, что обогатить бурые железняки магнитным способом невозможно, а процесса «Ромелт» в металлургической промышленности не существует.
Видимо, это сообщение в газете и спасло город от большой смуты, так как оно повергло население в шок, а среди специалистов металлургов вызвало гомерический смех. Забыв о золотых и алмазных россыпях, горожане долго спорили: зачем городу понадобился литейный чугун, если его предприятия испытывают острый недостаток в специальных сталях?
Были разногласия и в том, каким способом можно обогатить бурые железняки. Мнения горожан сошлись только в одном: промышленных запасов железных руд на территории Белорецкого района не существует.
Вот так в современном рынке происходит «оптимизация» промышленного производства и появляются «герои нашего времени», способные на любые преступления, лишь бы приобщиться к большим деньгам. Благо в Белорецке «героям» растащить деньги не удалось, а фирма «Белсталь» перестала существовать.
Трагедия рабочего поселка. Тирлян – 18-тысячный рабочий поселок, входящий в состав г. Белорецка. В 1801 году в 30 верстах от Белорецка, на слиянии рек Арша и Тирлянка Д.И. Пашкова приступила к строительству молотового завода. В 1803 г. завод вступил в строй и назывался «Тирлянская плотина». Пережив смену владельцев и две реконструкции, завод сформировался в передельное производство металла Белорецкого металлургического комбината.
Автором последней реконструкции завода был финский инженер шведского происхождения Аксель Эмильевич Гассельблат. Будучи управляющим Тирлянского завода, при содействии шведских специалистов в 1876 году он организовал в Тирляне прокатное производство, которое работало на редкость стабильно и с хорошей прибылью. До 1990 г. семь двухвалковых прокатных клетей и один дрессировочный стан ежегодно выдавали по 116 тыс. т динамитного листа, на котором работал московский завод «Динамо». Часть листа использовалась как кровельное железо знаменитой марки «Белый соболь».
С пуском в строй Магнитогорского стана холодной прокатки динамного листа республиканские власти почему-то решили, что тирлянский лист больше не нужен, и высокорентабельный завод закрывают.
Вместе с заводом останавливают сутуночный стан в г. Белорецке, цех ширпотреба, цеха Горместпрома, артель инвалидов, ликвидируют подсобное хозяйство совхоз №3.
Если учесть, что к этому времени выведены из эксплуатации Белорецкая узкоколейная железная дорога с паровозоремонтными и вагоноремонтными мастерскими в Тирляне, то обнаруживается, что около 10 тысяч высококвалифицированных рабочих оказались без работы. Так, в поселке Тирлян промышленные предприятия были ликвидированы полностью. Это называют «оптимизацией»?
Цена одного тирлянского листа составляла 72 копейки. Многие специалисты предлагали перевести завод из разряда промышленных предприятий в разряд ширпотреба с производством кровельного железа. Тогда цена одного листа увеличивалась до 3 рублей.
Спрос на кровельное железо в России – и не только – огромен. Но суверенная Республика Башкортостан от разумного предложения отказалась, а в город и республику повезли рифленое кровельное железо из Бразилии по цене в десятки раз дороже тирлянского.
Вот так «оптимизировали» рентабельное производство в рабочем поселке Тирлян. Зато выполнили требование ВТО.
Трагедия деревни Николаевки. Осенью 2016 года мы с братом Михаилом посетили нашу родину – родную деревню Николаевку Белорецкого района Башкирии, в которой не были более 20 лет. То, что мы увидели, нас буквально шокировало.
Деревня исчезла с лица земли. Из девяноста когда-то зажиточных семей в деревне осталось четыре. Заброшенные дома с заколоченными окнами, повалившиеся заборы заросли крапивой… Не видно ни людей, ни скота. Осталось только название сельсовета – Николаевский. Горький комок подкатил к горлу, на глазах навернулись слезы.
Кому понадобилось уничтожать самодостаточную деревню? Кто совершил это дикое преступление?
Деревня имела две водяных мельницы, маслобойку, кузницу, большую животноводческую ферму, клуб с избой-читальней, библиотеку. Два табуна рабочих лошадей паслись в предгорьях Мышака и два стада коров и крупного рогатого скота отгоняли в разные концы деревни.
Единственной проблемой деревни была нехватка земли. Поэтому состоятельные жители искали новые места для новых поселений. Так, в предгорьях Еремеля и Бехты появились Шикайкино и Сафьяново.
Особенно обидно видеть развалины деревни в канун праздника победы над фашизмом. Из деревни ушли на фронт более 50 жителей, а вернулись в 1945 году только 7 человек.
Деревня 4 года голодала сама, но обеспечивала фронт продуктами питания и одеждой.
Это мы, мальчишки, прели, охраняя скот. Это наши матери пахали землю на коровах под картошку, чтобы послать посылку на фронт. Посылали мясо, масло, валенки, варежки, носки. Работали сутками под лозунгом: «Всё для фронта!»
Невольно возникает вопрос к сегодняшней власти: зачем вы уничтожаете деревни, этот становой хребет Российского государства?
Русская деревенская община – самое чистое и справедливое устройство, в котором нет места ворам, мошенникам и тунеядцам. Именно деревня кормила, одевала и обувала государство, защищала его и наполняла истинными патриотами и талантами.
И удивительно, какой простой способ изобрели власти для уничтожения деревень! Закрыли начальную школу, медпункт – и через 3 года вместо деревни образовалась пустыня. Много ли государство сэкономило на зарплате сельского учителя и фельдшера? А что потеряло?!
Хамское отношение властей к деревне местные жители объясняют тем, что руководители государства, президент и правительство родились в мирное время, не знают войны и голода, выросли сытыми и холеными. Поэтому им незнакомо чувство ответственности перед народом.
В деревне нас особенно поразил памятник погибшим в ВОВ воинам, на который неприятно смотреть. Стоит он рядом с грязной дорогой, незаметен ни прохожим, ни проезжающим мимо. Цементная плита, врытая в землю, не имеет ни полочки, ни ступеньки, куда бы можно было положить венок или цветы. Фамилии погибших заплыли краской, и их трудно прочитать.
И становится больно от того, что теперь у нас с братом нет Родины.
