Армейскому другу,
в Украину
Ты помнишь, Остап, как свои же своих
В учебных атаках бивали?
«Хохол» и «москаль» – нам один на двоих
Тогда пулемет выдавали.
Мы славу гвардейскую нашу делить
Тогда не имели привычки.
Одну сигарету могли прикурить, –
Одной затерявшейся спичкой.
Когда по тревоге вставал батальон,
Мы парой рвались на преграды.
И помнит забытый в горах полигон
Солдатские наши награды.
А помнишь, когда нас подвел броневик
Над пропастью горной дороги –
До вечности нам предназначенный миг
Мы вместе с тобой побороли.
Раздел-перестрой над судьбой не затих,
Не вдруг табачком поделиться…
Твои олигархи не чище моих,
А я для тебя – заграница.
Один пулемет был у нас на двоих
И мы не делили обоймы.
Давай оградим и потомков своих
От мести… раздора… и бойни…
2014 г.
Вековая печаль
Сиротливою грустью полей
Неприкаянно бродит туман.
Что случилось с мечтою моей –
Всё туман, да туман, да обман…
Отчего угасает рассвет,
Словно зарево мертвых костров?
Не державной ли милости след
Отразился в глазах облаков?
Не державной ли пошлости след
Вымораживал души людей:
«Позабудьте, как сеется хлеб.
Позабудьте глаза матерей.
И о том, что рожден на Руси,
И о том, что ты русский, – забудь».
По эфиру гуляют бесы,
Рассевая безродия зуд.
От того ли ты, Родина-мать,
Отрешённо потупила взор?
А на нем вековая печать,
Вековая печаль и укор…
2012 г.
Генка
Генку обругали господином,
И велели поле допахать.
Генка чертыхался за овином,
Где ложилось солнце отдыхать.
Но росою серебрилось поле,
В ожидании посева ржи.
Генка помянул лихую долю,
И повел машину вдоль межи.
За межою – музыка играла,
Пары разбредались по селу.
Опускалось ночи покрывало,
Заслоняя неба синеву.
Где-то, за приветливой ветлою,
Замирали робкие шаги…
А за Генкой – закипало поле,
За отвалом лемеха сохи.
Закипал в машине радиатор –
Генка управлялся впопыхах.
И опять урчал сердито трактор,
И вздувалась кожа на руках.
Розовела синь над облаками.
Розовели ивы вдоль реки.
Генка, обожженными руками,
Выжимал стальные рычаги.
Как же озаглавить эту долю,
Где один с сохою на один
До утра допахивает поле
Обожженный «Генка-господин»?
2012 г.
Разговор с полем
Скажи заветные слова,
Мы столько лет о них молчали…
Уже тревоги и печали,
Достигли крайнего села.
И там, подпертые клюкой,
Покрыты скорбными плащами,
Старухи молят о пощаде,
Или уходят на покой.
Уже, по весям, там и тут,
Качаясь на волнах «свободы»,
Повальный мор идет в народе,
А процветают тать и плут.
Давно не строятся дома,
С бедой сравнимы – урожаи;
Детишек бабы не рожают,
А избы – пилят на дрова.
В крутой излучине реки,
Гонимы манией наживы,
Уже не напрягают жилы,
Тягая сети – мужики;
Не славят утренние росы,
Звеня проворною косой,
Любуясь силой и красой –
А хлещут брагу в сенокосы…
И вот, не к делу сеновалы.
Один с бедою на один,
Мужик запрет пустой овин
И в поле выедет едва ли?
Мужик, что бык, – не повернуть.
Отцам – не всякое прощали,
Кровавой баней угощали
И отправляли в новый путь…
Скажи, куда упрятать душу,
Когда однажды, белым днем,
Мы на торги тебя сведем,
Земного стона – не дослушав?
Скажи заветное, скажи…
Мы так давно – не говорили…
Заветы прадедов забыли,
А нам бы ими – дорожить.
1999 г.
Осень бродит
за овинами…
Осень бродит за овинами,
Дышит севером в леса.
Золотыми переливами
Смотрят осени глаза.
На опушке липы с кленами
Вспоминают о поре,
О поре, когда зелеными
Красовались на заре.
Зори тихие и ясные
И сиреневый рассвет.
В небе бережно и ласково
Вызревает алый цвет.
Рассевает лето звонкое
Колокольчики в луга.
Над родимою сторонкою
Снова радуга-дуга.
Опустеет поле хлебное
И редеющий лужок,
Скирды кошеного клевера
Улежались за межой.
А над сонными туманами
Потерялись облака.
Затаилась речка малая
В невысоких берегах.
Сядет солнце за овинами.
Разрумянится закат.
Скоро стаи журавлиные
Снова к югу полетят.
Посветлеют тихой ласкою
Голубые образа.
Неразгаданною сказкою
Смотрят осени глаза.
2014 г.
