Уважаемые господа и товарищи!
Альберту Эйнштейну приписывают фразу о том, что если на земле исчезнут пчелы, то через четыре года исчезнет и человек. То есть не будет пчел – не будет опыления, не будет растений – не будет животных, по итогу не будет и человека. И основания для такого прогноза имеются. Например, специалисты подсчитали, что 80 процентов растений, которые человек употребляет в пищу, опыляются только пчелами. Ученые доказали, что благодаря пчелам производится треть продовольствия, потребляемого человечеством.
Наблюдения показывают, что в России пчелы, как правило, гибнут в регионах активной сельскохозяйственной деятельности. Не в лесах, не на болотах, не в горах. А только там, где пашут, сеют, и главное, опрыскивают посевы ядами от вредителей. Большую опасность для пчел представляет применение инсектицидов, на долю которых приходится до 85% случаев гибели пчелиных семей во время их использования на опылении энтомофильных культур и медосборе.
Достоверной статистики о масштабах отравлений пчелосемей и пострадавших пчеловодов в России нет, поскольку скрупулезными подсчетами на этот счет в стране никто не занимается. Поэтому приходится пользоваться оценочными данными. Так, по данным портала «Мир пчеловодства», в 2018 году жертвами пестицидов стали порядка 100 тыс. пчелосемей. По оценке Минсельхоза РФ, на конец июля 2019 года в стране погибло 40 тысяч пчелосемей.
Желая защитить аграриев от последствий изменения климата, а также укрепить положение на мировом продовольственном рынке, правительство России ослабило контроль за применением химикатов в сельском хозяйстве. В июле 2019 года официальный представитель Россельхознадзора Юлия Мелано признала, что производство, хранение, реализация и применение пестицидов и агрохимикатов в России не контролируется с 2011 года, и что ситуация с отравлением пчел пестицидами из года в год ухудшается. И лишь с 1 июля 2021 года функция надзора за использованием пестицидов возвращена Россельхознадзору.
Проблема гибели пчел от пестицидов в последние годы приобрела чудовищные размеры. Статистика, которую приводят США и Европа, выглядит не лучше российской. Например, Штаты потеряли до 40% пчел в 2019 году, Евросоюз теряет до трети пчел ежегодно. Откликаясь на проблему гибели пчел, Генеральная Ассамблея ООН в декабре 2017 года постановила: 20 мая каждого года отмечать день защиты пчелы.
Для эффективного опыления возделываемых в России около сотни видов энтомофильных культур необходимо иметь 7,2 млн пчелосемей, т.е. в два раза больше, чем имеется сегодня. По некоторым оценкам, только в двух федеральных округах, Северо-Западном и Дальневосточном, энтомофильные сельскохозяйственные культуры полностью обеспечены пчелоопылением. В остальных регионах дефицит пчел составляет от 12 до 300%. Так, пчел для опыления не хватает в Северо-Кавказском ФО – 12%, в Центральном ФО – 47%, в Южном ФО – 64%, в Уральском ФО – 75%, в Приволжском ФО – 91% и в Сибирском ФО – 300%.
***
Опыт защиты пострадавших пчеловодов в судах позволяет мне предположить, что большинство российских пчеловодов сегодня практически не защищены от недобросовестных сельхозпроизводителей, приносящих им ежегодно убытки, унижения и нравственные страдания. Дело в том, что многие персоны, занимающие видное положение в органах исполнительной и судебной власти, покрывают тех, кто уничтожает пчел и разоряет пчеловодов. Иногда мне даже представляется, что пострадавшие пчеловоды имеют дело с административно-судебным спрутом.
На практике я не вижу желания активно помогать пострадавшим пчеловодам ни у ветеринаров, ни у полиции, ни у судов. Поэтому неудивительно, что в России судебные споры, связанные с отравлением пчел пестицидами, выигрывают буквально единицы пострадавших пчеловодов.
Вот три примера, характеризующие неблагополучие в сфере судебной защиты пострадавших пчеловодов в Исетском районе Тюменской области.
25 июня 2021 тода у пчеловода с 30-летним стажем, проживающего в Исетском районе Тюменской области, инвалида второй группы Осколковой Н.Н. погибла вся пасека, состоящая из 48 пчелосемей (а в целом по району тогда погибло свыше 300 пчелосемей). Для защиты нарушенных прав и законных интересов она обратилась в Исетский районный суд и представила следующие доказательства:
1) акт, в котором указано, что обнаружена массовая гибель пчел;
2) акт обследования пчелопасеки на предмет гибели пчел, в котором члены комиссии указывают – предположительно отравление пестицидами;
3) выписка из журнала ООО «Астра» о том, что 25.06.2021 в дневное время ответчик при обработке поля пшеницы использовал пестицид первого класса опасности «Борей»;
4) схема расположения границ земельных участков, указывающая на то, что пчелы истца 25.06.2021 перелетали поля, обрабатываемые ответчиком пестицидом «Борей»;
5) письмо прокуратуры Тюменской области, в котором сказано, что за нарушение правил обращения с пестицидами и агрохимикатами ООО «Астра» привлечено к административной ответственности по ст. 8.3 КоАП РФ в виде штрафа.
Имея на руках такие неопровержимые доказательства, Н.Н. Осколкова рассчитывала, что быстро сможет в судебном порядке взыскать с ответчика понесенные убытки в размере более 1 млн рублей, на которые сможет закупить новую партию пчелосемей.
Но события начали разворачиваться совершенно в ином направлении.
Как признался в ходе другого судебного заседания ветеринарный врач Исетского межрайонного ветеринарного центра Марков В.С., он заставил пострадавшего пчеловода самого отбирать в поле отравленную травяную массу. В результате выполнения этой незаконной обязанности Н.Н. Осколкова отравилась. Кроме того, он не опечатал в присутствии пострадавшего пчеловода подмор пчел, набранных с земли на пятый день их гибели. Более того, он отправил пробы без сопроводительного письма в Тюменскую областную ветеринарную лабораторию (далее – Лаборатория), не имеющую аккредитации на исследование остаточного количества действующего вещества пестицидов. Поэтому можно уверенно предполагать, что анализ на наличие/отсутствие органического соединения «Борей» Лабораторией не мог проводиться и не проводился, но в заключении об исследования подмора пчел сказано об отсутствии в погибших пчелах остатков пестицидов.
У Н.Н. Осколковой возникли сомнения в объективности исследований Лаборатории на наличие/отсутствие отравляющих веществ в погибших пчелах. Дело в том, что другой пострадавший исетский пчеловод, А.А. Морозов, получив результат исследований Лаборатории об отсутствии пестицидов в погибших пчелах, решил его перепроверить в другой испытательной лаборатории, расположенной в городе Тюмени, которая в свою очередь установила факт наличия пестицидов в погибших пчелах. Поэтому Н.Н. Осколкова, узнав об этом факте, также решила перепроверить результаты исследования в другой лаборатории, но получила в ней отказ на том основании, что оборудование, необходимое для исследований, якобы находится на ремонте.
Согласно действующему законодательству, экспертные заключения, полученные в лаборатории, которая не аккредитована для этих целей, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу решения суда. При этом суд не связан заключением экспертизы, а обязан исследовать и оценивать всю совокупность доказательств. Но судья Исетского районного суда Чемеренко О.М. этим положениям закона решил не следовать. Более того, он поторопился принять решение и не удовлетворил ходатайство истца о приостановлении судебного производства до вынесения решения Калининским районным судом города Тюмени по иску о признании недействительными экспертных заключений Лаборатории. В решении Исетского районного суда указано следующее: «Суд считает достаточным основанием для отказа в иске заключения Тюменской областной ветеринарной лаборатории…»
Как было сказано выше, экспертные заключения Лаборатории Осколкова Н.Н. оспорила по месту нахождения ответчика – в Калининском районном суде города Тюмени. Лаборатория в качестве возражения на иск представила в суд копию аттестата аккредитации с приложением областей аккредитации. Но из представленного в суд приложения к аттестату аккредитации стало известно, что Лаборатория не аккредитована в области исследований остатков пестицидов.
Поэтому при разрешении спора судье Калининского районного суда города Тюмени Е.В. Дубровину надлежало применить положение п. 4 Постановления Правительства Российской Федерации от 19 июня 2021 г. N934 «Об утверждении Правил принятия национальным органом по аккредитации решения о признании недействительными документов, выданных аккредитованными испытательными лабораториями в результате их деятельности». Согласно указанному выше положению, основанием для признания недействительными документов, выданных Лабораторией, является проведение испытательной лабораторией исследований вне области аккредитации, определенной при аккредитации. Но судья сделал ход конем. Он сослался на решение Исетского районного суда, в котором якобы был дан анализ оспариваемым заключениям и был сделан вывод об их допустимости и достоверности. Однако этот вывод Калининского районного суда ошибочный, поскольку Исетский районный суд не исследовал вопрос о действительности или недействительности экспертных заключений Лаборатории. В ближайшее время решения вышеуказанных районных судов станут предметом разбирательства в Тюменском областном суде.
Уместно сказать и о другой напасти Осколковой Н.Н. Видимо, чтобы ее запутать, и косвенно подтвердить, что пчелы погибли не от пестицидов, на основе заключения Лаборатории Управление ветеринарии Тюменской области распоряжением №61 от 05.07.2021 установило карантин по нозематозу пчел на ее пасеке. Но по действующему законодательству при слабой степени поражения нозематозом (до 100 спор) карантин не вводится. К тому же в паспорте пчелопасеки за последние четыре года ни разу не отмечались какое-либо заболевание пчел. Поэтому сомнительное введение карантина тоже оспаривается в суде.
Более того, ситуация с карантином пасеки выглядит абсурдной. У Н.Н. Осколковой погибли все пчелы, но карантин сохраняется до сих пор. По действующему законодательству ограничения с пасеки снимают после получения двухразового отрицательного результата при исследовании взрослых пчел и трутневого расплода в осеннюю ревизию прошлого года и весеннюю текущего года. Однако ревизия степени поражения пчелиных семей Н.Н. Осколковой осенью 2021 года и весной 2022 года представителями Управление ветеринарии Тюменской области не проводилась, так как ревизовать нечего. Наличие карантина пасеки не позволяет Н.Н. Осколковой закупить новую партию пчелиных семей для занятия пчеловодством, что ограничивает ее конституционное право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, предусмотренное частью 1 статьи 34 Конституции России.
***
А вот другой пример того, как работает отечественная Фемида в деле защиты прав и законных интересов пострадавших пчеловодов. В 2015 году в с. Солобоево Исетского района Тюменской области от отравления пестицидами погибло 200 пчелосемей. Два года судебных споров для пострадавших закончились неутешительно. И все потому, что и в этом случае Лаборатория выдала экспертное заключение о том, что в погибших пчелах пестициды не выявлены.
Наконец, третий пример, Как известно, массовая гибель пчел в 2019 году была зафиксирована в 25 регионах России, в том числе в Тюменской области. По оценке рабочей группы Минсельхоза РФ, основной причиной гибели пчел в 2019 году стало несоблюдение сельхозпроизводителями правил и норм применения пестицидов, а также несвоевременное оповещение пчеловодов о предстоящих обработках полей.
Особенно губительны для пчел пестициды, действующими веществами которых являются неоникотиноиды, которые в 6–7 тыс. раз более опасны для пчел, чем ДДТ. По этой причине в Европейском Союзе в 2014–2015 годах был введен мораторий на применение неоникотиноидов. После чего эти препараты, естественно, хлынули на российский рынок, где подобный запрет отсутствует. Количество препаратов на основе неоникотиноидов выросло в нашей стране за период с 2012 по 2016 год в 4 раза: с 21 до 89.
Министерство сельского хозяйства Российской Федерации рекомендовало органам агропромышленного комплекса субъектов Российской Федерации осуществить компенсационные выплаты пчеловодам, потерявшим пчелиные семьи в результате массового отравления (химической интоксикации) в период ранневесеннего медосбора в 2019 году.
Во многих регионах были приняты решения о возмещении ущерба пчеловодам. Но Департамент агропромышленного комплекса «бедной» Тюменской области не выполнил рекомендации Минсельхоза России в части компенсации ущерба пострадавшим пчеловодам. Заявления о компенсации ущерба, причиненного в результате массового отравления (химической интоксикации) пчелиных семей летом 2019 года, 6 пчеловодов направляли на имя губернатора Тюменской области А.В. Моора в январе 2020 года. Однако они получили формальные отписки.
Тогда пострадавшие пчеловоды Заводоуковского и Исетского районов Тюменской области обратились с иском к правительству Российской Федерации, демонстрирующему образцы бездействия в защите их прав и законных интересов. Доказательств этого бездействия правительства России действительно немало, в том числе:
1) почти 10 лет в стране царил пестицидный произвол, поскольку отсутствовал федеральный орган исполнительной власти, наделенный полномочиями надзора за использованием пестицидов;
2) Правительство России почему-то не спешить запретить, как в Европе, распыление пестицидов, содержащих неоникотиноиды (торговые марки «Борей», «Эфория», «Декстер», «Кинфос», «Фаскорд» и ряд других);
3) дело дошло до смешного – по данным Центральной научно-методической ветеринарной лаборатории Россельхознадзора, на территории Российской Федерации отсутствует методика по диагностике химического токсикоза пчел;
4) правительство России почему-то заботу об оказании материальной помощи пострадавшим пчеловодам переложило исключительно на регионы;
5) правительство России не торопится использовать зарубежную практику защиты пострадавших граждан. Так, в Болгарии и Чехии существует шкала совокупной ответственности государства перед гражданином за то, что оно не оказалось рядом во время преступления. В Германии государство немедленно выплачивает компенсацию, как только человек признается потерпевшим. Для формирования фонда, из которого выплачивается компенсация потерпевшему, в Англии ввели даже штраф-налог на любое правонарушение.
Правительство России само или уполномоченный им орган обязаны решать эти и многие другие вопросы развития пчеловодства. Но, видимо, решать их некому и некогда…
Что касается реальной и своевременной помощи пострадавшим пчеловодам, то мною предлагается внести в Федеральный закон «О пчеловодстве в Российской Федерации» следующие две поправки. Во-первых, правительство России или его уполномоченный федеральный орган обязаны обеспечить в каждом субъекте Российской Федерации, где развито пчеловодство, функционирование аккредитованной лаборатории для исследований остатков пестицидов. Во-вторых, пчеловодам, потерявшим пчелиные семьи в результате массового отравления пчел, если в течение 3 месяцев правоохранительными органами страны не установлен виновник массовой гибели пчел и пчеловод признан потерпевшим, из федерального бюджета осуществляются компенсационные выплаты в полном объеме, в том числе упущенная выгода,
Не сомневаюсь, что эти поправки поддержат все пчеловоды России. Теперь, как говорится, слово за властью.
В ближайшее время кассационная жалоба по иску тюменских пчеловодов о бездействии правительства России будет направлена в Верховный суд Российской Федерации. Посмотрим, что скажет высшая судебная инстанция относительно виновника страданий пчеловодов.
Предполагаю, что подобная ситуация с защитой прав и законных интересов пострадавших пчеловодов имеет место не только в Тюменской области, но и в других регионах страны. И такая картина повторяется едва ли не ежегодно…
Поэтому не пора ли президенту России, как гаранту прав и свобод человека и гражданина, Государственной Думе России, а также генеральному прокурору России обратить более пристальное внимание на проблему беззащитности российских пчел и пчеловодов? Ведь пчелы и семейные пасеки не должны гибнуть ради чужой прибыли.