Олег Хоржан – человек несгибаемой воли и мужества, лидер приднестровских коммунистов, который, несмотря ни на что, остался верен марксистско-ленинским идеалам и был абсолютно незаконно отправлен за решетку на 5 лет. Оказавшись на свободе, Олег Олегович делится с читателями «Советской России» своими мыслями о перспективах Приднестровья, действующем там режиме и планами по дальнейшей борьбе.
– Олег Олегович! От всей души поздравляю Вас с долгожданной свободой! Без преувеличения, все коммунисты, комсомольцы и неравнодушные жители нашей страны переживали за Вас! Расскажите, пожалуйста, вкратце о себе. Что привело Вас в Комсомол и Компартию? Как формировались Ваши убеждения?
– Спасибо! Я всегда чувствовал поддержку своих товарищей! Если вкратце, то мне 46 лет, родился в Молдавии, в Приднестровье. Мои отец и дед были коммунистами – с детства на них и равнялся. Своими глазами видел войну и события 92–93 гг., очень тяжело воспринимал их, как и распад СССР в целом. Могу точно сказать, что война – это, действительно, страшная штука. В абсолютно любой исторический период. Что еще рассказать? Достаточно хорошо знаю историю, чтобы делать выводы о том, что происходит сейчас и что предстоит в будущем. В 1993 г. вступил в Комсомол и Компартию – с тех пор нахожусь в этом движении. В 2004 г. возглавил Коммунистическую партию Приднестровья. Был депутатом Верховного Совета двух созывов парламента республики. Сегодня возглавляю Союз оппозиционных сил Приднестровья, который объединяет не только коммунистические и левые организации, но и патриотические силы, борющиеся за права людей, отстаивающие интересы приднестровского народа.
– Вы упомянули 1991 год. Интересно оглянуться назад и узнать Ваше мнение, как трансформировался с тех пор режим в Приднестровье. Ведь мы видим, что и сегодня красуются на гербе республики серп и молот, но вот осталось ли с ними что-то общее на деле?..
– Да, изначально Приднестровье создавалось по воле народа. Это было, действительно, всенародное движение. Порыв снизу, если хотите. Люди очень остро и негативно реагировали тогда и на националистические движения, и на распад СССР. И эта всенародная инициатива была единственной возможностью сохранить наш язык, нашу культуру, сохранить социально-экономические гарантии. А потом наступила война. Очень страшная. Не дай Бог, чтобы она повторилась. После установившегося перемирия власть, безусловно, была народная. Но с развитием капитализма и происходящих процессов на постсоветском пространстве, к сожалению, она стала видоизменяться, трансформировавшись сегодня в очень жесткий реакционный режим. По сути, страной управляет фирма «Шериф» – большая финансовая империя. Все те беды и проблемы, которые сегодня происходят в республике, идут именно от нее!
– Расскажите, пожалуйста, подробнее о сложившейся ситуации в стране.
– Не буду лукавить, социально-экономическая обстановка сегодня просто тяжелейшая, люди едва сводят концы с концами. При этом просто напомню, что при получении независимости на 11% территории республики приходилось порядка 40% экономического потенциала Молдавской АССР: огромные предприятия и трудовые коллективы. За эти годы все растащили и распродали, рассовали по карманам. Одним словом, откровенно грабили республику и людей, и сегодня почти все уничтожено. А то, что осталось, работает в интересах кучки олигархов, которые просто обогащаются на Приднестровье. Им не нужна ни Россия, ни Америка – им нужны просто деньги. Сегодня это и есть приднестровская власть.
– Олег Олегович, а вот все-таки, о каком временном периоде мы говорим, когда вспоминаем подлинно народную власть после завершения боевых действий? И какая правящая партия была на тот момент в республике?
– На тот момент было много патриотических организаций: Объединенный совет трудовых коллективов, Союз защитников, Компартия, Союз женщин. Они имели общенародную поддержку и выступали единым фронтом. Конечно, власть менялась не одномоментно, а постепенно. И мы, коммунисты, этим процессам, как могли, противостояли. На меня, тогда уже депутата горсовета, возглавлявшего в Тирасполе комиссию по законности, было заведено не одно уголовное дело. Да и не одну победу на выборах цинично и нагло украли. На том этапе для меня все закончилось 1,5 годами условно за организацию митинга – видимо, рассчитывали, что я испугаюсь и уйду в тень. Но этого, конечно, не произошло – не затем люди доверяли мне на выборах. Сегодня вместе с товарищами мы боремся с нашим главным приднестровским олигархом Виктором Гушаном, который подчинил себе все и просто не дает людям голову поднять, не дает жить республике.
– Каковы сегодня перспективы признания Приднестровья как независимого государства?
– Тут ответ однозначный: с этой властью никакого признания не будет никогда. Во-первых, никто в мире не признает этот токсичный режим. Во-вторых же, и самому режиму это просто не нужно. Сегодняшний статус непризнанности для нынешней власти выгоднее всего, потому что в этой мутной воде легче всего выловить для них крупную рыбу. Самое же страшное в этой ситуации, на мой взгляд, что им и Россия не нужна.
– Понятно, что преследование Вас в республике выгодно, прежде всего, главному приднестровскому олигарху. Насколько велико сегодня влияние Гушана?
– На власть – влияние безгранично. Но не на людей! Люди, скажу я Вам от души, не просто ненавидят эту власть – они проклинают ее, и такой неприязни, как сейчас, я, честно, за 30 лет не припомню. И, наоборот, огромная поддержка сейчас у нас, коммунистов. Если бы не эта искренняя поддержка и помощь, я бы просто не выдержал всего, что выпало на мою долю, особенно на годы, проведенные в тюрьме.
– Про нынешнего президента известно, что, еще будучи главой МВД, Вадим Красносельский выступил инициатором установки баннеров с изображением царской семьи, со словами: «Прости, государь, чад заблудших своих». Этот человек, действительно, настолько ненавидит коммунистов? Какова его реальная поддержка в республике сегодня?
– Честно, даже язык не поворачивается назвать его президентом. Давайте говорить просто про гражданина Вадима Николаевича Красносельского. Не хочу, как говорится, переходить на личности и не стану осуждать его убеждения, пусть даже и такие. Отец у него, точно знаю, был коммунистом, а у самого Красносельского вообще непонятно, что творится в голове. Как-то при личном разговоре он мне, например, сказал, что очень плохо относится к большевикам, но уважает коммунистов. Вот как это понимать? А в сухом остатке мы же видим тяжелейшую социально-экономическую ситуацию в республике.
– 27 апреля 2017 года Красносельский подписал закон об использовании флага России на территории Приднестровья наравне с государственным флагом. Как вы оцениваете степень влияния российского олигархата на ситуацию в республике?
– Знаете, мне тяжело об этом судить и рассуждать, потому что, чего греха таить, в моем освобождении российское руководство при активной помощи моих товарищей из КПРФ сыграло немалую роль. В целом, я думаю, российская политическая верхушка все-таки понимает, что это за режим и что это за люди. И я очень надеюсь, что и выводы правильные будут сделаны в этом направлении.
…То, что меня арестуют и возбудят уголовное дело, я знал задолго до дня ареста. Мне прямо об этом говорили и, конечно, предлагали различные варианты развития событий. Тогда встал выбор: испугаться и оставить людей, своих товарищей, или же продолжать борьбу, пусть и за решеткой. Естественно, как патриот и коммунист, я ни на секунду не колебался. Жаловаться не буду, но коротко скажу – было непросто. Из-за условий содержания, происходящих в стране политических событий, обращения со мной в тюрьме приходилось дважды объявлять голодовки. Пытались меня и сломать, и договориться, но, главное, что это все позади.
– После событий 2018 года сколько людей по-прежнему остаются вашими друзьями? Отошел ли кто в сторону?
– Ни один человек от меня тогда не отвернулся и не испугался. Более того, поддержка людей очень сильно возросла. Я это чувствовал постоянно: и от осужденных, и от охранников, и по редким вестям с воли. Более того, охранявшие меня работники тюрьмы даже тайком собирали деньги и передавали моим родным и близким для передач.
– К слову, ваша семья осталась в Приднестровье или была вынуждена уехать после того, как вас арестовали?
– Семье после моего ареста жилось тоже непросто. На старшего сына вообще сфабриковали уголовное дело, и он был вынужден уехать в Москву. На меня давили через семью, но она выдержала.
– Каким образом, с учетом решения Высшей судебной палаты Республики Молдова о незаконности приговора, Вы продолжали оставаться за решеткой?
– Поймите правильно, для руководства республики не было принципиально важно, сидит Хоржан или нет. Было принципиально, чтобы я согласился с их условиями, прекратил борьбу и уехал куда-нибудь подальше. Как можете видеть, ничего у них не получилось. И никогда не получится. Они прекрасно понимали, что любые выборы, особенно после ареста, я у них выиграю. И там никакие фальсификации не помогут.
– Вы очень мужественно и скупо рассказали про условия содержания. Но когда я готовился к интервью, удалось узнать, что в 2020 г. начальник УИН-1 Приднестровья В.С. Лоянич приказал выписать Вас из тюремной санчасти с артериальным давлением 240/120, не прекращающимися сильными головными болями, болями в сердце. Что вас неоднократно незаслуженно помещали в просто нечеловеческие условия ШИЗО.
– Первые 2 года были очень тяжелые… В тюрьме делали всё, чтобы создать мне невыносимые условия. Была и холодная одиночная камера с очень низкой температурой, и общий барак с 50 уголовниками, и самая настоящая земляная яма, так называемая «тюрьма в тюрьме» – ШИЗО, где и матрацы забирают, и даже присесть в течение дня запрещено. Но после первой голодовки, которую я держал 49 дней, они все-таки оставили меня в покое. И уже вторая половина срока была более-менее нормальной. Вторую голодовку, которая продолжалась 58 суток, я объявил в связи с выборами президента в 2021 году, которые превратили в настоящую фикцию, не допустив до них ни одного оппозиционного кандидата. При всем их ресурсе тогда они смогли нарисовать только 35% явки, а за год до этого на выборах в Верховный Совет – и вовсе 27%. К слову, туда они тоже ни одного оппозиционного депутата не допустили – все кандидаты прошли исключительно от «Шерифа». Они даже не в состоянии были включить мозги и хотя бы несколько человек пропустить… Своей акцией в тюрьме я пытался хоть как-то привлечь внимание к тому произволу, который происходит в республике.
– Это нам понятно… Олег Олегович, давайте поговорим о Вашей партийной работе. Вы в 26 лет стали руководителем Компартии. Каково это – быть столь молодым руководителем партии пусть и непризнанного, но государства? Каков был тогда средний возраст коммунистов?
– Партия у нас очень молодая была и есть. Средний возраст – около 40 лет. У меня была хорошая комсомольская школа. Мы начинали вместе с Дмитрием Новиковым, Юрием Афониным, Казбеком Тайсаевым – это мои хорошие и добрые друзья. Как таковой работоспособной партии в Приднестровье в начале двухтысячных годов не было, и мы с нашей молодежной группой решили ее воссоздать, превратить во влиятельную авторитетную силу. Спустя время, без лишней скромности, могу отметить, что у нас это получилось. Сегодня это единственная партия, которая может противостоять «Шерифу» и буржуазной монополии в республике.
– Какие основные мероприятия проводит Приднестровская коммунистическая партия, работа в массах, агитация?..
– Есть и газета, и мероприятия, и пикеты. Но сегодня ситуация такова, как бы это пафосно ни звучало, в мощной агитации мы и не нуждаемся: люди в республике хорошо знают и о нашей партии, и об идеях. Очень большую работу, кстати, мы сумели организовать через соцсети. Сегодня, не ошибусь, процентов 80 в республике нас точно поддерживают. Хотя массовые акции, особенно в условиях СВО, приходится проводить крайне аккуратно. Любое неосторожное действие может привести к вспышке в республике, введению войск, а мы этого, естественно, не хотели бы.
– Олег Олегович, как воспринимается Коммунистическая партия в молодежной среде?
– У нас сегодня очень активно развивается комсомольская организация. Все больше молодых людей, которые ищут для себя ответы на очень острые социальные вопросы, приходят именно к нам. Я уверен, что эта тенденция будет нарастать не только в Приднестровье: очевидно, что левые идеи молодеют и становятся все более популярными во всех уголках планеты.
– Каковы отношения у Коммунистической партии Приднестровья с Партией коммунистов Республики Молдова?
– Отношения у нас хорошие, дружеские, мы поддерживаем друг друга. Да и в самой республике у нас большой союз общественных организаций, которые понимают, что сегодня нужно объединяться в один кулак и противостоять тому злу, которое процветает в Приднестровье. Наша задача – не только сохранить мир в Приднестровье, но и само Приднестровье, как страну со своей идентичностью, историей и культурой. Уверен, у нас это получится!
При этом хотел бы подчеркнуть, что самая тесная дружба у нас всегда была, есть и будет с КПРФ. Персонально хочу поблагодарить своих товарищей-коммунистов: Председателя ЦК КПРФ Г.А. Зюганова, заместителя Председателя ЦК КПРФ Д.Г. Новикова, секретаря ЦК КПРФ К.К. Тайсаева – без них я бы точно не сидел сейчас перед Вами.
– Каковы Ваши дальнейшие планы?
– Если коротко, то планы – победить! Сделать так, чтобы в нашей республике была реализована воля народа!
– Отличный план! Успехов Вам! Спасибо!
Егор МИХАЙЛОВ
Ленинград
