С военной поры нам досталось в наследство
Два слова жестоких: военное детство.
Нельзя им, казалось бы, рядом стоять,
Но этого нам у судьбы не отнять.
Давно это было, уж минули годы,
Но врезались в память слова-антиподы,
Рубцами кровавыми в сердце сидят,
Сквозь годы пронзительным криком кричат.
Тропинки тернистые этого детства
Прошли через рабство, блокаду и гетто,
Тревожно прошли партизанской тропой,
И не было легкой из них ни одной.
Вот грузят в вагон своей фрау в подарок
Девчат молодых в окруженье овчарок
Кого для прислуги, кого – на панель,
И только разносится в воздухе: «Шнель!»
Смотрел на все это сопливый мальчишка,
Без шапки и шарфа, в дырявом пальтишке.
Да только пацан был совсем не простой,
Геройский пацан – партизанский связной.
Что дальше? А дальше работа сапера
Спасла обреченных от рабства, позора,
Как вихрь налетел партизанский отряд
К восторженной радости наших девчат.
А тот, кто узнал, что такое блокада,
И ужас холодно-голодного ада,
Навечно тот памятью связан с войной
И с юной поры уж покрыт сединой.
Везли хоронить полумертвые мертвых,
Но духом своим непреклонных и гордых,
И холод пронизывал их до костей,
Косил стариков и безвинных детей.
Всю мебель сожгли, ни угля нет, ни чурки,
«Войною и миром» топили печурки,
Но выстоял! Выстоял наш Ленинград!
И сердце от радости било в набат.
А может ли слово волшебное «детство»
Со словом «концлагерь» стоять по соседству?
Конечно же, нет! – у нормальных людей.
В порядке вещей у фашистских зверей.
Мала и ничтожна любая награда
Прошедшим сквозь тернии этого ада.
Поклонимся низко всем детям войны,
Их подвигом внуков сердца зажжены.
Анатолий БЫКОВ,
член Союза писателей России
г. Ногинск
