«Многие люди считают, что на мясо сдают только старых или больных животных, но, к большому сожалению, это не так. В Пензенской области процветает бизнес на крови… Там ведут свою деятельность бесчисленные мясники, которые скупают лошадей отовсюду. Не удивительно, что единомышленники из Нижнего Новгорода также ищут и вывозят оттуда лошадок. Там можно встретить и табуны диких жеребят, выращенных специально на мясо, и табуны маток из развалившихся крупных хозяйств, скупленных оптом, и лошадей из частных рук, изъятых за долги, и породных жеребцов, и даже жеребых кобыл», – написала тогда Царева в группе соцсети своего конного центра.
Оказалось, что инициативные сердобольные рязанки из группы «Женская Санга» собрали необходимые средства для выкупа лошадей. Девушки Екатерина и Юлия съездили на несколько дней в Пензенскую область, где отобрали молодых и здоровых животных. Их отправили на коневозах в село Алеканово.
– Сначала мы получили восемь лошадей, потом остальных. Часть уже отправилась к новым хозяевам, нескольких лошадей готовим к отправке. Трех оставляем у себя. Ну как трех – приняли двух, но одна кобыла сразу же ожеребилась. Одна из спасенных лошадей была точно частная – она ручная, еще одна – явно спортивная… За что их отправили на мясо, неизвестно. Может быть, за долги. Но мы с единомышленницами думаем так: за каждую жизнь надо бороться! Особенно если это молодые здоровые лошади, которые могут принести еще много пользы, – поделилась Царева.
***
Треть своей сознательной жизни Катя мечтала переселиться из поселка Строитель на окраине Рязани за город и завести лошадей. Ее мечта сбылась девять лет назад – правда, загородный дом в селе Алеканово оказался старым деревенским домиком с печкой, а первую «конюшню» ей пришлось строить из выброшенных на свалку баннеров. Сейчас в конный центр «Солнышко» на занятия иппотерапией привозят детей с инвалидностью даже из Подмосковья. После той поездки и родились мои небольшие заметки…
Когда я приехала в конный центр, ночью пошел дождь. Промокшие лошади жались друг к другу в леваде. Лошади – создания нежные, им нельзя мерзнуть. Катя всю ночь металась от левады к телефону, меняла мокрые попоны и обзванивала знакомых с конюшнями или просто просторными сараями, чтобы устроить животных. Наутро пришли строители, осмотрели кирпичные руины и выдали заключение: «Всё сносить и строить заново – готовь миллиона полтора, хозяйка».
Таких денег она не могла взять даже в кредит, потому что совсем недавно купила в ипотеку участок земли. Да и середина августа на дворе, надо собирать к учебному году старшую дочь.
– Люди часто говорят, что это «непредвиденные обстоятельства», непредвиденные траты. Но они случаются постоянно. Взять даже семейный бюджет: заболел зуб – отнеси в стоматологию не меньше пяти тысяч. Чем больше хозяйство, тем больше «непредвиденных обстоятельств»: случились у лошади колики [сильные боли в желудке], завалился забор, неурожай овса – готовь деньги. Хорошо бы иметь в запасе миллион-полтора, да где ж их взять? Лошади – вообще не прибыльное и очень «капризное» дело. Они для меня – не бизнес, а мой диагноз и приговор, – рассказывает о своем деле Катя.
Она «заболела» лошадьми еще в школе, успевала на отлично учиться и регулярно ездить на тренировки. А ехать из одного конца города в другой – из поселка Строитель до микрорайона Шереметьево в Дашково-Песочня. Это часа полтора пути на общественном транспорте, да еще и с пересадками. Дальше – пешком через деревню и овраг, по хлипкому мостику через речку. Но это не пугало. Она до сих пор считает, что не может не довести дело до конца и не преодолеть трудности, потому что «девочка-отличница». И сама же смеется над своей серьезностью.
После школы Катя выучилась сначала на бухгалтера, потом в институте на специалиста по налогам и налогообложению, начала работать в «Росгосстрахе», вышла замуж – «всё как у людей». Но «диагноз» не давал покоя, и они с мужем решили перебраться за город. Они поселились в старом домике с печкой, которая обогревала дом, на ней же готовили еду. Первые ее лошади – Прима и жеребенок Прелесть – жили в сколоченном из большого баннера сарае на заднем дворе. К сентябрю муж построил напротив дома ту самую конюшню, которая через несколько лет развалилась. Ее все же восстановили другие мастера и взяли за работу гораздо меньше, чем предлагали в первый раз. Но все равно пришлось влезть в долги.
Хозяйство Екатерины Царевой находится среди обычных жилых домов в селе Алеканово, в 15 км от Рязани. На высоком заборе из профлиста сияет желтая вывеска «Конный центр «Солнышко».
Открываешь дверь – и на тебя обрушиваются ароматы опилок, сена, терпкий запах лошадей. Справа – навес для опилок, прямо – та самая конюшня с восстановленной стеной, слева – еще одно «лошадиное жилье», только из бруса. Конюшни пустые: в хорошую погоду животные гуляют в левадах, домой их не загнать. Разного роста и масти, они звучно хрупают сено, поднимают головы и медленно бредут встречать нового человека. Шевелят бархатными губами: «Где морковка?» Идиллию своим скрипучим криком нарушают только гуси в отдельном загоне: то ли они вообще никого не хотят видеть на своей территории, то ли так здороваются.
Площадь хозяйства – чуть больше 10 соток. Здесь, помимо конюшен, расположена теплая раздевалка с санузлом и кухонным уголком: после тренировки можно попить чаю и отдохнуть. Чуть дальше – навесы для снаряжения и сена, место для чистки и седлания лошадей. Сами занятия проходят на открытом огороженном участке – до него примерно две минуты неспешным шагом.
Сейчас в хозяйстве 14 голов – это пони, новая порода арабо-пони и «настоящие» лошади для взрослых всадников. Семь животных – ее личные, столько же гостит в Катиной конюшне – она берет лошадей на постой. Плата невелика, ответственность большая, но именно с этого «бизнеса» Катя начинала.
Сколько денег уходит на ее хозяйство, Катя сказать затрудняется: слишком много нюансов, слишком часто растут цены. Подсчитывает приблизительно – и получает 3 тыс. рублей на содержание всех 14 в день, в месяц одна лошадь «проедает» кормов приблизительно на 7 тыс., а в год – на 90 тыс. Потом Катя спохватывается:
– Это только на корма и зарплату конюху, если не считать трат на ежегодные обязательные анализы и ветобслуживание, лечение, расчистку копыт, которой занимается специалист. В эту сумму не входит плата за электроэнергию и подвоз кормов, обеспечение кредитов и починка-закупка снаряжения для верховой езды. И здесь я не беру в расчет всякие природные катаклизмы: например, в прошлом году было мало сена, и добывать его приходилось втридорога. До богатства нам далеко, не прогореть бы. Сама я работаю без зарплаты – на нее дохода от конюшни просто не хватает. Основной добытчик в семье – муж.
«У-у-у! А-ха-ха!» – разносится над комплексом. Это Никита Уткин неумело, но радостно садится в седло на лошадь Плюшу. У Никиты синдром Дауна, он очень боялся всех животных, но любил кататься на всем, что едет.
– Поэтому мы решили использовать его любовь к езде и заняться иппотерапией, – пояснил его папа Андрей Уткин. – Таким образом убили нескольких зайцев: сын перестал бояться лошадей, у него улучшилась осанка, а учителя отметили, что он стал более раскованным и подвижным. Мы даже не мечтали, но Никита, оказывается, стал различать лошадей. Плюша занедужила, нам дали Лялю, сын начал шуметь: не та лошадь! Теперь он их не боится, теперь у него гусь страшный, а лошадь хорошая.
Плюша – действительно хорошая лошадь, приехала в Россию из Аргентины. Она обладает всеми качествами, необходимыми для лошади-иппотерапевта: у нее добрый нрав и плавный аллюр, который оказывает нужное воздействие на опорно-двигательный аппарат всадника. А еще у нее нет вредных привычек. Она не кусает всадника, не шарахается от неожиданно пролетевшей птицы, не задирается с другими лошадьми.
Сейчас в «Солнышке» началась программа «Обращаясь к природе» на второй грант, который Катя получила в конце осени. Это почти 1 млн рублей. На эти деньги еще 15 детей с инвалидностью получили возможность бесплатно пройти курс иппотерапии с опытным инструктором, еще пройдут реабилитацию по уникальной программе не менее 25 врачей, которые работают в «красной» зоне – с больными коронавирусом. Верховая езда на природе помогает им «перезагрузиться», сбросить накопленное напряжение.
Катя не думала работать в направлении иппотерапии, если бы не знакомая, которая решила попробовать этот метод для лечения своего ребенка-аутиста. Какое-то время они занимались, и девочка начала меняться на глазах. Катя испытала нечто вроде гордости: это не просто ее победа, эта победа принесла облегчение и радость другим – ребенку! Случай так ее вдохновил, что она написала заявку на президентский грант и выиграла с первой попытки. Пригласила инструктора по иппотерапии, который внес в занятия много новых элементов.
Когда увидела, как дети с детским церебральным параличом и аутизмом становятся более открытыми, их движения – скоординированными, а дети с заболеваниями сердечно-сосудистой системы и верхних дыхательных путей меньше болеют, поняла, что всё делает правильно. Программа подошла к концу, деньги закончились, но Катя не смогла отказать тем, кто хотел продолжить занятия. С кого-то она берет минимальную плату в несколько сотен рублей, кто-то занимается бесплатно, но с одним условием – родители сами работают с детьми по реабилитационной программе.
– Меня спрашивают, зачем это всё, если не приносит прибыли. Я поняла, что важно делать что-то полезное для людей. Начинаешь задумываться о вечном, – сначала серьезно, потом со смехом говорит 32-летняя Катя. – И пользу приносишь, и сам «кормишься» и «греешься» возле этого дела. В конце весны я здорово заболела, потом еще конюшня рухнула… Было отчаяние, я даже думала, что всё это не просто так, надо заканчивать эту деятельность. Потом со здоровьем стало получше, здание отремонтировали и грант получила. Теперь – только вперед!
«Пфр-р-р-р!» – провожает гостей будущий тренер паралимпийских чемпионов арабо-пони Танцор, перебирая передними копытами в загоне у выхода.
«Говорит НеМосква»
