Первая эпоха охватывает 50–60 гг. прошлого века и характеризуется созданием в СССР ракетно-космической промышленности, запуском в космос первого искусственного спутника Земли, первых межпланетных автоматических станций и первого человека Ю.А. Гагарина. Вторая историческая эпоха (1965–1980) охватывает годы проведения в СССР экономической реформы.
Эта статья посвящена памяти выдающегося государственного деятеля Константина Николаевича Руднева (22 июня 1911 – 13 августа 1980). Волею судьбы и благодаря своему организаторскому таланту он оказался одной из ключевых фигур обеих эпох. В эпоху космоса он занимал должности заместителя министра вооружений и затем министра, Председателя Госкомитета СССР по оборонной технике. В эпоху экономической реформы был заместителем Председателя Совмина СССР, Председателем Госкомитета СССР по координации НИР и министром приборостроения, автоматизации и систем управления (Минприбор). Руднев скончался в 1980 г., и с тех пор в течение почти 40 лет в СМИ по неизвестным причинам о нем ничего не писали, а если и писали, то цензура эту информацию в печать не пропускала. Об эпохе экономической реформы в печати написано очень много, но о выдающейся роли Руднева как лидера практической реализации реформы даже не упоминается. Лишь в последние годы газета «Советская Россия» напечатала две моих статьи о роли Руднева в ракетно-космической эпохе («Первое задание», №38 [114570], 12 апреля 2018 и «Третий Главный», №38 [14715], 11 апреля 2019), за что я выражаю редакции свою глубокую благодарность. Публикуемая статья в значительной мере закрывает «белые пятна» информации о деятельности Руднева в каждой из названных эпох и помогает восстановить историческую правду о них.
Руднев и ракетно-космическая эпоха
Важнейшую роль, которую Руднев сыграл в ракетно-космической эпохе, была описана в упомянутых выше статьях «Советской России», поэтому далее будут отмечены только основные результаты его деятельности в эту эпоху.
Важный эпизод в работе Руднева в этот период связан со сроками создания всем известной ракеты дальнего действия Р7 – «семерки». Ее эскизный проект был принят правительством СССР в 1954 г. Однако всего через два месяца выяснилось, что сроки выполнения отдельных этапов работы над Р7, установленные в проекте, оказались невыполнимыми и новым постановлением правительства были увеличены. Несмотря на жесткие приказы тогдашнего министра оборонной промышленности Устинова скорректированные сроки продолжали срываться исполнителями и возникла опасность, что американцы, также работавшие над ракетой для полета в космос, могут сделать это раньше нас. Поэтому в марте 1956 г. вышло правительственное постановление о принятии радикальных мер по ликвидации отставания от американцев. В развитие этого постановления решением Спецкомитета при СМ СССР контроль и принятие оперативных решений по ракете Р-7 были поручены Рудневу и, что особо важно, «с освобождением его от прочих обязанностей». Это решение возложило на него всю ответственность за успех ракетного проекта. Как написал в своих мемуарах академик Б.Е. Черток, следствием принятых Рудневым организационных мер темпы работ над Р7 значительно возросли и отставание было ликвидировано – ракета была вывезена на стартовую площадку для проведения летно-конструкторских испытаний в заданные сроки (декабрь 1956). Этому событию в истории гонки с американцами как-то не придавалось особое значение, а между тем именно ликвидация Рудневым отставания позволила опередить американцев в запуске с помощью Р7 первого искусственного спутника Земли – события эпохального значения.
В период 1958–1961 гг. Руднев, будучи председателем Государственного комитета по оборонной технике и председателем государственной комиссии по запуску важнейших стратегических ракет, отвечал за организацию и координацию работ по созданию этих ракет и их успешный запуск. В этот период под руководством Руднева были организованы успешные запуски второго и третьего искусственных спутников, проведена модернизация ракеты Р-7 и созданы ее трехступенчатый вариант для полетов к Луне и четырехступенчатый для полетов к Венере.
На основе этих модификаций были выполнены успешные пуски ракеты к Луне, впервые сфотографирована ее невидимая с Земли оборотная сторона, доставлены на лунную поверхность советские вымпелы. В сотрудничестве с Академией наук СССР были созданы автоматические межпланетные станции, запущенные к Венере и достигшие ее поверхности. И все это было сделано под руководством Руднева всего за три года. Все упомянутые ракеты Р7 предназначались для мирного научного исследования космоса. В работе над ними принимали участие до 40 министерств и ведомств, а на завершающем этапе в создании космического корабля-спутника «Восток» участвовали 123 организации, включая 36 заводов. Трудно себе представить, сколько нужно было иметь сил, знаний, организационного таланта, умения работать с людьми, чтобы наладить слаженную работу этой огромной сложной научно-проектно-производственной системы. А ведь Руднев занимался еще и организацией работ над боевыми ракетами, такими как Р-9А, Р-12, Р-14, Р-16.
Блестящим завершением огромного организационного труда Руднева стал исторический полет Ю.А. Гагарина. После приземления Гагарин в знак глубокой благодарности Рудневу за организацию работ и обеспечение успеха полета подарил ему газету «Правда» от 13 апреля с известным сообщением ТАСС о полете, на которой сделал надпись: «Руководителю от исполнителя. Ю. Гагарин». В музее имени Гагарина в г. Звездном сохранилась гагаринская книга «Утро космической эры», изданная в конце 1961 г. и подаренная Гагариным Рудневу с дарственной надписью: «Дорогому Константину Николаевичу Рудневу! В память о первом космическом полете под Вашим непосредственным руководством. 30.12.61 г.».
Не согласиться с Гагариным в оценке Руднева как руководителя полета невозможно – он лучше всех знал, какую роль играл Руднев в космическом проекте. Гагарин не случайно написал в дарственной надписи о «непосредственном руководстве космическим полетом», в отличие от общего руководства со стороны ряда государственных и партийных деятелей, в той или иной степени причастных к полету Гагарина. Ныне в общественном мнении, сформированном СМИ, сложился стереотип, в котором полет Гагарина ассоциируется с именем только Королева. Конечно, полет Гагарина тесно связал эти имена, но нельзя забывать тех, кто вместе с Королевым сыграл ключевую роль в успехе этого полета. Королев как главный конструктор ОКБ-1, отвечал за готовность ракеты Р-7 к выведению на орбиту корабля «Восток», сконструированного группой под руководством К.П. Феоктистова. Руднев же руководил всей организационной работой по подготовке и выполнению полета. Он отвечал как председатель государственной комиссии за его успех, а как председатель Государственного комитета по оборонной технике за выполнение космического проекта в целом. Полет Гагарина был вершиной этого проекта.
После приведенных выше оценок Гагариным роли Руднева в первом космическом полете как его руководителя вопрос о том, кто был главным организатором и руководителем реализации проекта запуска в космос первого человека, как говорится, исчерпан. Об этом свидетельствуют также многочисленные ныне рассекреченные документы по космическому проекту, под которыми стоит подпись Руднева. Знакомство с ними раскрывает многостороннюю организационную работу Руднева по созданию ракетно-космической отрасли и реализации проекта запуска первого человека в космос. Из них следует, что организационный вклад Руднева в успех космического проекта вполне сопоставим с конструкторским вкладом Королева и теоретическим вкладом Келдыша. Искажать историческую правду нельзя, поэтому 12 апреля, в День космонавтики обязательно должно звучать имя главного организатора советской космонавтики, человека, которому этот всенародный праздник во многом обязан своим существованием, – Константина Николаевича Руднева.
Руднев и экономическая реформа 1965 г. в промышленности
К началу 60-х г. в экономике СССР возникла серьезнейшая проблема – как повысить производительность труда. Как утверждал Ленин в работе «Великий почин», «производительность труда – это, в последнем счете, самое важное, самое главное для победы нового общественного строя». По определению, производительностью труда называется количество продукции, выпускаемой за единицу времени. Чем выше производительность труда, тем больше выпускается продукции, тем эффективнее экономика. Но производительность труда к тому времени перестала расти, потому что основным показателем эффективности экономики в СССР был так называемый «вал» – общий объем продукции, произведенной за определенный период. Размер вала планировался Госпланом так, чтобы показатели очередной пятилетки были выше, чем предыдущей, исходя из требования идеологии выявлять эффективность социалистической системы. Госплан СССР решал, сколько и какой продукции должны произвести фабрики и заводы, директивно устанавливал на нее единые для страны жесткие цены. Вал планировался с учетом ожидаемого спроса, но гарантировать спрос на запланированный объем каждого вида продукции во всем ее многообразии Госплан был не в состоянии. В этих условиях лишенные самостоятельности предприятия не могли создавать реально потребляемую продукцию. Ошибки Госплана в планировании спроса приводили к тому, что ненужная продукция складировалась и лежала мертвым грузом, создавая затоваривание.
Своей главной задачей предприятия считали выполнение заданного Госпланом объема вала, поэтому выполнение плана по валу стало для предприятий самоцелью, а реальные потребности населения не удовлетворялись. Возник парадокс, складывалась парадоксальная картина – вал, нужный Госплану, рос, а жизнь населения не улучшалась. Повторяемые призывы к трудящимся повышать производительность труда переставали работать, так как доход предприятий от ее повышения изымался в бюджет и стимула работать лучше без соответствующего этому повышению роста зарплаты не было. Без этого стимула новшества в производство не внедрялись, качество продукции не улучшалось. В целом, централизованная административно-командная система управления экономикой на основе вала как главного критерия ее эффективности оказалась несостоятельной, и стала ясна необходимость ее радикальной реформы.
Основные идеи реформы были изложены в статье харьковского профессора Евсея Григорьевича Либермана «План, прибыль, премия», опубликованной в газете «Правда» 9 сентября 1962 г. Главным в статье было предложение отказаться от вала как основного критерия эффективности экономики. Вместо него предлагалось основным критерием считать прибыль предприятий от реализованной продукции. Далее полученная прибыль по договоренности делится между государством и предприятием, которое могло тратить свою долю на три части: материальное стимулирование работников, развитие социальной сферы и развитие самого предприятия. Это создавало у каждого работника конкретную заинтересованность в результатах своего труда и тем самым повышало его производительность. Для свободы действий в способах получения прибыли предлагалось существенно уменьшить зависимость предприятий от Госплана путем сокращения числа подотчетных ему параметров (с 30 до 9, включая объем прибыли и рентабельность) и перевести предприятия на хозрасчет, основанный на «трех С» – самоокупаемость, самофинансирование и самоуправление хозяйствующих объектов.
После публикации этой статьи в экономических кругах в 1962–1964 гг. развернулась острая дискуссия, в процессе которой противники реформы поддерживали альтернативное Либерману предложение академика В.М. Глушкова создать Общегосударственную автоматизированную систему управления экономикой (ОГАСУ) на базе вычислительных центров с сохранением системы государственного планирования. По существу, проекты Либермана и Глушкова определяли, каким путем будет развиваться советская экономика – рыночным или плановым.
17 августа 1964 г. газета «Правда» опубликовала статью первого заместителя Руднева в Госкомитете по координации НИР академика В.А. Трапезникова в поддержку идей Либермана. Статью прочитал Хрущев, она ему понравилась и он поручил Рудневу как председателю Госкомитета по координации НИР составить план конкретных действий и проект постановления. Руднев создал комиссию из сторонников реформы и дал задание в месячный срок составить необходимые обоснования реформы и проект постановления ЦК и Совета Министров. Работа комиссии облегчалась тем, что основы реформы уже прорабатывались ранее в Комитете Рудневым и группой крупных ученых-экономистов.
Однако статья Трапезникова не подвела черту под дискуссией, а еще больше ее обострила. Пока в газетах спорили о реформе, сформированная Рудневым комиссия работала и в середине октября 1964 г. Руднев направил результаты ее работы наверх. Хрущева к тому времени отправили в отставку. Проекты Либермана и Глушкова обсуждались в правительстве, но общего мнения не появилось. Проект Глушкова требовал больших затрат средств и времени на создание сети вычислительных центров, а Либерман обещал, что «все затраты будут равны стоимости бумаги, на которой будут напечатаны указы и распоряжения о реформе».
В конце концов, А.Н. Косыгин выступил на сентябрьском пленуме 1965 г. с докладом, в котором поддержал предложения Либермана, вследствие чего на Западе реформу назвали не «косыгинской», как у нас, а «либермановской». Постановление о проведении этой реформы было принято на том же сентябрьском пленуме ЦК КПСС 1965 г., на котором вместо созданных Хрущевым в 1957 г. совнархозов вновь были образованы отраслевые министерства. Поскольку из всех министров нового правительства наиболее сведущим в вопросах проведения реформы был Руднев, Косыгин поручил ему провести эксперимент по проведению реформы в масштабе отрасли и назначил его на должность министра приборостроения, средств автоматизации и систем управления. Само министерство в обиходе получило краткое название «Минприбор». В целом, учитывая, что идею реформы предложил Либерман, начать реформу решил Косыгин, а впервые в масштабах отрасли реализовал ее Руднев, можно эту реформу по справедливости назвать реформой Либермана–Косыгина–Руднева.
Реформа в Минприборе прошла три этапа. На первом этапе к 1967 г., т.е. уже через два года после создания Минприбора, все его промышленные предприятия перешли на новую систему планирования и экономического стимулирования. 5 июля 1967 г. в газете «Правда» была напечатана большая статья Руднева «Эффект реформы». В ней подробно освещалась суть реформы, способы её реализации и достигнутые результаты.
На втором этапе реформы впервые в стране вслед за промышленными предприятиями на хозрасчет были переведены министерские главки, преобразованные затем во всесоюзные промышленные хозрасчетные объединения ВПО. Тем самым создавались материальные стимулы эффективной работы по увеличению прибыли не только для промышленных предприятий, но и для работников и руководителей министерского уровня. Кроме того, упрощалась система управления отраслью. Высокая эффективность реформы подтвердилась уже в первом пятилетии после ее начала (все приведенные ниже цифровые данные взяты из энциклопедической монографии «Приборостроение. ХХ век». М. Совершенно секретно, 2004).
Основные показатели Минприбора за пять лет улучшились в 1,5–2 раза. Такого роста не было ни в одном из других министерств. Восьмая пятилетка была самой успешной за все послевоенные годы советской власти и получила образное название «золотой». На третьем этапе реализации реформы Руднев и руководство Минприбора в 1970 г. вышли в Совет Министров с крупнейшей инициативой – в порядке эксперимента перевести на хозрасчет всю отрасль в полном объеме. Это предложение имело стратегическое значение для развития всей советской экономики. Отрасль должна была перейти на самоокупаемость и самофинансирование за счет своей прибыли от хозрасчета, одновременно перечисляя в госбюджет ежегодные гарантированные платежи в соответствии с заранее установленными на пятилетку фиксированными нормативами.
Выполнение финансовых обязательств перед государством потребовало от министерства поднять систему управления отраслью на новый уровень. Это было сделано с помощью отраслевой автоматизированной системы управления «АСУ-Прибор», впервые созданной и использованной в управлении народным хозяйством в отраслевом масштабе. Создание и внедрение системы «АСУ-Прибор» позволяло Рудневу оперативно получать всю информацию о состоянии дел на каждом предприятии и своевременно принимать решения, или, как он говорил, «запустить ежа за пазуху директору» для устранения недостатков, если таковые имели место. В 1982 г. создатели этой системы, в том числе Руднев (посмертно), были удостоены премии Совета Министров СССР.
Использование системы управления «АСУ-прибор» в хозрасчетной отрасли можно рассматривать как творческий вклад Руднева в реализацию хозяйственной реформы, его ноу-хау. С одной стороны, хозрасчет с его рыночными принципами получения прибыли по Либерману, с другой – «АСУ-прибор», система жесткого управления работой отрасли типа ОГАСУ по Глушкову. Возникла своеобразная интеграция рыночного и планового принципов развития экономики. Так сказать, Либерман и Глушков «в одном флаконе». Результат получился замечательный. Отраслевой хозрасчет в результате этой интеграции показал высокую эффективность, обеспечив в 1975 г. по сравнению с 1970 г. рост объема производства товарной продукции Минприбора на 124%, ее реализации – на 138%, прибыли – на 319%, производительности труда на 83%. Это был мощный прорыв в развитии экономики, которого так недостает нашей нынешней стране.
Успех хозрасчетного эксперимента в Минприборе был высоко оценен правительством, и оно приняло постановления о переходе на отраслевой хозрасчет ряда других министерств. Казалось, бы что реформа будет расширяться и углубляться, обеспечивая дальнейший рост советской экономики, однако этого не случилось. У реформы выявились мощные противники. Сопротивление реформе оказывалось тремя властными группами.
В первой группе были сторонники охранения плановой экономики. Они быстро почувствовали, что в результате реформы теряют директивные рычаги управления. На словах эта группа реформу поддерживала, а на деле всячески ее тормозила. Вопреки сути реформы на деле продолжалось планирование значительного объема продукции по валовому показателю. Продолжала функционировать административно-командная система управления экономикой, поскольку ее основным рычагам – Госплану, Госснабу, Минфину фактически был передан ряд важных прав, ранее принадлежавших отраслевым министерствам. Так как часть доходов от прибыли отчислялась министерствам, доходы в бюджет уменьшились и их не стало хватать на удовлетворение государственных расходов на армию, содержание аппарата и другие цели. Поэтому плановые органы пошли на нарушение договоренности о фиксированных в течение пятилетки отчислениях доходов министерств в бюджет. Годовые отчисления в бюджет постоянно увеличивались, причём не только ежегодно, но даже в течение года.
Под предлогом балансировки доходов и расходов бюджета выдвигались так называемые встречные планы, так что у Минприбора и последовавших за ним других министерств, перешедших на отраслевой хозрасчет, ежегодно отбиралось почти всё, что они зарабатывали на свое развитие. В итоге пропадал стимул к увеличению прибыли, служивший основой хозрасчета. Таким образом, произошло столкновение интересов административно-командной системы управления, выражавшей потребности государственной власти, с интересами хозяйственной реформы, ориентированными на удовлетворение потребности трудового народа в улучшении условий его жизни.
Второй противодействующей реформе силой была группа консервативных министров и чиновников госаппарата – противников любых нововведений, не хотевших или не способных внедрять в подчиненных им структурах новые методы управления, поскольку неудача грозила потерей должности. Они предпочитали использовать в работе старые административно-командные методы руководства.
Наконец, третью группу, наиболее мощную по своему влиянию, составляли «твердокаменные марксисты», противившиеся реформе по идеологическим соображениям и считавшие, что активизация фактора прибыли и материальной заинтересованности будет не только стимулировать повышение производительность труда, но и пробуждать мелкобуржуазные собственнические настроения, противоречащие коммунистической доктрине.
В 9-й пятилетке показатели Минприбора оказались значительно выше, чем в среднем по машиностроению, но несмотря на это в результате сопротивления реформе влиятельных сил в целом в промышленности показатели роста по сравнению с предыдущей 8-й пятилеткой заметно снизились. Это дало повод к критике реформы и ее свертыванию, Так случилось, что в 1976 г. Косыгин и Брежнев перенесли инсульты и по состоянию здоровья оба они отошли от активной деятельности в проведении реформы. Этим воспользовались противники реформы, усилив противодействие ей. Тем не менее и в 10-й пятилетке (1975–1980) Минприбор продолжал лидировать среди министерств по показателям своей работы. Как можно было хулить реформу, если министерство Руднева за три пятилетки (1965–1980) увеличило объем произведенной продукции, причем не валовой, а реализованной, как того требовала реформа, в 8,2 раза, то есть почти в три раза больше среднего прироста по промышленности в целом! Это свидетельствовало только о том, что даже в сложившихся трудных условиях Минприбор под руководством Руднева продолжал работать эффективнее других министерств. Об этом говорит такой факт – 16 лет при жизни Руднева при подведении годовых итогов работы министерств Минприбор неизменно занимал первое место.
В августе 1980 г. после тяжелой болезни скончался локомотив реформы К.Н. Руднев, а спустя три месяца и ее главная опора А.Н. Косыгин. Защищать и продолжать реформу стало некому, она была свернута и управление экономикой опять перешло к административно-командной системе. В печати часто встречается утверждение, что реформа провалилась. Нет, она не провалилась, а была провалена сторонниками административно-командной системы.
Реформа Либермана–Косыгина–Руднева была крупнейшим системным проектом, по своим масштабам и целям сопоставимым с проектом прорыва в космос, а возможно, даже превосходящим его, так как она затрагивала не узкое, хотя и очень важное научно-техническое направление, а экономику, психологию, идеологию и в целом жизнь всего многомиллионного советского народа. Как и космический проект, реформа в процессе ее проведения натолкнулась на ряд крупных проблем, предусмотреть которые заранее было нельзя. В отличие от организационно-технических проблем, возникавших при реализации космического проекта, проблемы реализации реформы носили гораздо более сложный характер, включавший социальную, экономическую, управленческую, организационную и идеологическую компоненты.
Для своего успеха реформа требовала переворота в сознании многих, стоявших у власти. В отличие от космического проекта, получившего единодушную и всемерную поддержку всего государства, в том числе правительства и административно-командной системы, реформа такой поддержки не получила. Правительственные постановления в поддержку реформы не воплощались в жизнь из-за отсутствия такой ответственности и исполнительской дисциплины, какие были при выполнении космического проекта, но главным образом из-за сознательного сопротивления проведению реформы весьма мощных внутренних сил.
В целом тогдашняя партийно-государственная власть не созрела для проведения реформы, у нее не было единства в понимании ее необходимости. С одной стороны, экономически реформа нужна, но лишь на некоторое время, без нее не обойтись. Этой точки зрения придерживалось большинство хозяйственников. С другой стороны, она политически и идеологически вредна. Эту точку зрения разделяли многие из тогдашнего руководства КПСС. Фактически ситуация в СССР в те годы оказалась на развилке перед выбором дальнейшего пути развития и была близка к состоянию Китая, в котором он оказался много позже, уже в 80–90-е гг. Но руководство Китая во главе с Дэн Сяопином смогло отказаться от марксистского постулата о полном неприятии частной собственности. Жизнь показала, насколько это было своевременно и правильно. Частная собственность в гармоничном сочетании с государственной дала мощный толчок экономике, а сохранившаяся в Китае коммунистическая идеология ограничила рваческие настроения присвоения прибыли и коррупцию жесткими мерами, вплоть до введения расстрельных статей наказания. В результате на сегодняшний день Китай оказался далеко впереди России.
В отличие от Китая в СССР во времена реформы и речи не было о введении частной собственности. Реформа проводилась на основе социалистической собственности и КПСС вполне могла сдерживать преобладание корыстного стремления к прибыли и материальной выгоде над коммунистическими бескорыстными идеалами. К сожалению, события пошли по другому пути и идеологические опасения руководства СССР взяли верх. Постепенно реформа стала сворачиваться, а вместе с ней исчезать тенденция к росту производительности труда.
Помнится, в одном из частных разговоров в конце 70-х гг. Руднев с горечью сказал, что это последняя пятилетка, которую еще удастся выполнить. Так оно и случилось. При позднем Брежневе реформа вообще сошла на нет. Очень жаль! Китайские руководители фактически реализовали в своей социалистической стране принципы советской реформы, допускавшей рыночные отношения, даже более того, пошли дальше и узаконили право на частную собственность. В результате темпы годового роста китайской экономики составили до 11%, а страна из аутсайдеров за 20 лет стала вровень с США.
В заключение стоит привести высказывание Дэн Сяопина, что если бы реформа не была свернута, а была доведена до конца, мы сейчас учились бы у СССР. Точнее не скажешь! В нашем обществе до сих пор продолжается дискуссия об оценках реформы. Дэн Сяопин своим высказыванием поставил в этой дискуссии жирную точку. Можно не сомневаться, что если бы Руднев при проведении реформы получил такую же единодушную поддержку, как это было в космическом проекте, наша страна была бы сейчас первой державой в мире.
