Жители моногорода не верят, что предприятие удастся спасти. И это типичная картинка…
Железнодорожный путь, идущий вдоль Сретенского судостроительного завода Забайкальского края, зарос травой, местами даже скрывающей шпалы. Здесь еще ходят поезда – и пассажирские, и с углем для местной котельной, но редко. «Разве могли бы такое допустить во времена, когда завод работал?» – с тоской произносят местные. И эти вздохи не с оттенком наигранной ностальгии: «вот, мол, раньше было лучше», а констатация факта. Предприятие умерло, сердце поселка городского типа Кокуй остановилось, запустив необратимые процессы угасания окружающей его действительности.
q q q
Первое впечатление Сретенск производит неоднозначное. Обжитые постройки здесь слишком часто соседствуют с заброшками, в центре источают дух старины и величавости здания, прежняя роскошь которых потускнела и немного спряталась под облупившейся краской. Официально это город, но он всё же больше похож на поселок, раскинувшийся вдоль берегов как бы зажатой в этом месте, но всё равно широкой и впечатляющей своей полноводностью Шилки.
– Когда-то Сретенск называли второй Одессой. В свое время он был настоящим портовым городом, где заканчивалась железная дорога, а товары с поездов дальше перегружались на баржи и сплавлялись вниз по Шилке. У нас родился космонавт Владимир Титов, здесь служил будущий маршал Советского Союза Константин Рокоссовский. Сретенск когда-то был по-настоящему коммерческим центром. Посмотрите, сколько на одном пятаке работало банков: Русско-Китайский банк, Банк взаимного кредита, Сибирский банк, – с упоением рассказывает местный предприниматель Анатолий Шайдуров, выкупивший около 5 лет назад на аукционе старинное здание Русско-Китайского банка и открывший в нем гостиницу «Шустовская», названную так в честь купца Иннокентия Шустова.
Невероятно богатый, с огромным количеством торговых домов, купцов (в основном сосланных в Сибирь предприимчивых евреев), Сретенск свернул в своем развитии куда-то не туда с приходом к власти казаков. Во времена СССР в городе были и промышленные предприятия, стояла дивизия, где, помимо военнослужащих, работало много вольнонаемных, но при этом так и не появилась коммунальная инфраструктура. В Сретенске и по сей день нет централизованного водоснабжения, канализации. Комбинаты схлопнулись, военных вывели, а что осталось? Богатейшая история да речной вокзал, где временно (на момент нашего визита) было остановлено сообщение катера «Шилка».
q q q
Поселок Кокуй, что примерно в 20–30 минутах езды от Сретенска, похож на город гораздо больше, чем сам райцентр. Здесь многие живут в многоэтажках, есть даже целые микрорайоны многоквартирных домов, напоминающие, к примеру, поселок КСК в Чите. Даже Центральная районная больница расположена в Кокуе, а не в Сретенске, да и по численности населения поселок выигрывает – около 7 тысяч против 5. «Потому Сретенск всегда нам и завидует», – с довольной ухмылкой шепчут местные. Секрета в том, как получилась такая разница в качестве коммунальной инфраструктуры (здесь есть котельные, очистные, центральный водозабор) и масштабах застройки, никакого нет. В развитие поселка долгие-долгие годы вкладывалось мощнейшее предприятие – Сретенский судостроительный завод (ССЗ).
Еще до поездки в Кокуй я встретился с Валерией Асламовой, чьи родители, а также их родители работали на ССЗ. Да и сама она после окончания института начинала трудиться именно на заводе, став вскоре главным бухгалтером предприятия. Символично, что работать моя собеседница начала в 1985 году – в год 50-летия завода. С тех времен у нее даже сохранилась раритетная юбилейная книга – ее вручили отцу Валерии.
– Ничего не предвещало беды, мы уверенно смотрели вперед. Были новые проекты, которые воплощали в жизнь. Собирали траулеры, военные корабли, артиллерийские катера, сейнеры. Интересный факт: когда мы делали анализ в отделе труда и заработной платы, порядка 70% всех сотрудников завода имели среднее, среднее специальное и высшее образование. То есть очень высококвалифицированные работники были. И поскольку это было оборонное предприятие, туда специалистов после институтов отправляли со всего СССР. И они привозили в поселок свою культуру, свое отношение к жизни, – с нескрываемой гордостью вспоминает Валерия Асламова.
По ее словам, практически весь поселок работал на заводе. И не обязательно в цехах: детские сады, система ЖКХ, подсобные хозяйства – всё это входило в единую систему. Соответственно, и завод делал так, чтобы всем было комфортно жить, начиная от дорог и заканчивая жильем (завод сам его и строил). Уделялось немалое внимание образованию в поселке, а те, кто уезжал за знаниями в крупные города, даже не сомневались, что всё равно вернутся работать домой, на родной завод.
–…Всё изменилось. Мы остановили производство, когда был введен хозрасчет – каждое предприятие должно было само себя окупать. А там огромные эллинги (помещения, в которых собирались корабли). Насчитали такой налог на имущество неразумный, что выжить с этим было просто невозможно. Нам блокировали счета, а мы пытались их открыть, чтобы выплатить зарплаты. Я понимаю, что для всех это было новое: и для завода, и для государства, и для налоговой. Тот этап, когда мы из социализма пошли в капитализм. Строительство кораблей посреди Забайкалья, чтобы потом на понтонах тащить их до Амура, а потом до Охотского моря, а потом понтоны возвращать обратно, вдруг стало никому не нужно. Создавали завод, чтобы у людей в регионе была работа, чтобы они закрепились, обустроились, жили. Баржи и катера – да, имеет смысл создавать для речного флота.
В начале 90-х она покинула малую родину и отправилась жить в Читу. Но и по сей день приезжает в родной Кокуй:
– У меня такая ассоциация: когда я росла, поселок рос и завод рос. А сейчас я старею, и завод тоже, и поселок стареет, он стал совсем другим. Теперь там живут другие люди, в основном из сел перебираются. Работы нет. А высококлассные специалисты оказались просто никому не нужны, подавляющее большинство из них сейчас на пенсии. Но всё равно поселок родной, однако мало кто верит, что что-то будет, как прежде.
q q q
Председатель Совета ветеранов поселка Кокуй Галина Степановна Тонких выныривает из-за угла местного Дома досуга и идет навстречу гостям. Бывшая учительница – она помогла организовать встречу со старожилами и руководством населенного пункта. Сама расскажет совсем немногое, предоставив слово тем, кто погружен в проблемы Кокуя и закрывшегося завода. Только лишь разведет руками, как и многие здесь, произнеся: «Золотое время было, – заключив, – вернуться теперь к судостроению невозможно».
– Нет людей, нет кадров. Старые – все на кладбище, молодые – уехали. А те, кто остался, так трудно живут, семьи распадаются, потому что мужья работают на вахте. Сколько знаем таких историй, – пристально вглядываясь в глаза, говорит Галина Степановна и добавляет, – еще обязательно напишите, что у нас дороги плохие.
Дороги в поселке и правда не очень…
– Мы всю зиму здесь тонули от грунтовых вод, летом паводки были и в прошлом году, и в этом уже три раза. И мосты у нас тут смывало. Когда Шилка поднималась, в огородах стояла вода. А здесь по поселку речушка течет маленькая, так она валом шла через мосты, в многоквартирных домах вода стояла в подвалах. А где-то под домами ключи забили. Сколько люди тут живут, не помнят, чтобы такое было, – рассказывает глава городского поселения «Кокуйское» Наталья Пыхалова, миловидная женщина, которая совсем не соответствует образу стереотипного главы поселения.
Последствия паводков видны и на поселковом стадионе, который недавно реконструировали, но вода болотом стоит на поле. Стихия разрушила и дороги при въезде в Кокуй, а их не так давно перед этим ремонтировали. О заводе, опустевшие проходные которого тут совсем рядышком, Наталья Пыхалова рассказывает спокойно, но с нотками надежды. Она верит, что власти района или края все-таки смогут найти инвестора. И каких только инвесторов не сватали ССЗ, даже приезжали представители Объединенной судостроительной корпорации – крупнейшей в России. Да так никто и не решился забрать себе завод, попробовать вдохнуть в него вторую жизнь.
– На заводе сейчас одна лишь охрана, разрешить доступ туда может только конкурсный управляющий. Действительно, достаточно много людей пострадали после того, как завод закрыли. Большинство теперь работает вахтами. Сегодня для молодежи в Кокуе это главный способ заработка.
– Проблемы у завода начались сразу с перестройки, а в 1992 году нас в добровольно-принудительном порядке заставили приватизироваться. Мы стали никому не нужны – сами по себе. Хотите – выживайте, ищите сами заказы и работу, – рассказала заместитель директора по общим вопросам ООО «ССЗ-Управление» (управляющая компания) Нина Черных.
В июле 2021 года решением Арбитражного суда Забайкальского края ООО «ССЗ» признано несостоятельным (банкротом), открыта процедура конкурсного производства. Конкурсный управляющий Александр Верниковский сократил всех работников и выставил цеха на продажу по цене металлолома – стало известно 10 октября 2021 года.
– Все эти годы, начиная с 2002-го, ко всем губернаторам края мы ездили и обращались, чтобы нашли инвестора, чтобы завод просто не остался в руинах. Да, эллинги уже стоят с побитыми стеклами, но основная производственная группа цехов сохранена в нормальном состоянии, станки сохранены. Поэтому мы везде пишем, особенно в настоящей ситуации, когда идет специальная военная операция, – ну дайте нам хотя бы делать какие-нибудь ящики для патронов. Хоть что-нибудь, какой-нибудь госзаказ, – молит Нина Черных.
По ее словам, раньше Сретенский судостроительный завод был стратегическим предприятием в оборонно-промышленном комплексе страны. Но сейчас этот статус снят, поэтому процедура банкротства проходит по обычному законодательству.
– Но никто не хочет понять, что мы его сохраняли и тянули, как могли, но у нас отняли юридические и финансовые возможности. Сегодня без помощи государства, без помощи инвесторов мы просто ничего не можем сделать. Предприятие вот-вот уйдет с молотка, это очень-очень печально. Но зато нам удалось сохранить производственные цеха, оборудование – нельзя этому просто так пропасть. Кто-то должен нас услышать, – резюмировала Нина Черных.
Пока я готовился писать этот текст, со мной связывались люди из разных городов России. Когда-то они работали на заводе и до сих пор сохраняют теплые воспоминания, а также взывают к совести власть имущих.
– Родители, братья и многие родственники работали на заводе. По гудку почти весь поселок шел на завод. […] Вся жизнь людей была связана с предприятием, и не только у них, а у их отцов, дедов. Нужно что-то делать, нужно возрождать завод. Новая политика президента о своем собственном производстве [импортозамещении] поможет перепрофилировать завод на изготовление чего-то другого. Ведь есть водный путь, железная дорога, главное – есть цеха. Болит душа у меня и у многих земляков, которые связаны корнями с поселком, – поделилась живущая в Кемеровской области Ольга Сидорова, которая когда-то работала секретарем комитета комсомола завода.
– Каждый спуск корабля на воду всегда был праздником. Работникам со своими детьми и женами разрешалось зайти на завод, чтобы наблюдать, как судно ехало по стапелям, спускалось в воду, все хлопали. Корабль – это штучное производство. Когда его сдавали, как говорил мой отец, там было всё, даже портфель для капитана, – вспоминает Валерия Асламова.
