Сегодня уже мало кто вспоминает имя великого педагога Антона Макаренко, однако в свое, сталинское, время это был «удивительный человечище», как называл его М. Горький, воспитавший и давший Стране Советов целое поколение совершенно новых людей. Людей глубоко советских, коммунистически заряженных, среди которых были и рабочие, и студенты, и инженеры, и журналисты, и научные сотрудники институтов, и командиры Красной армии… Да и кого только среди них только не было, но все они были особой породы – макаренковцы, для которых он был их идеалом Нового Человека.
Родился Макаренко Антон Семенович 13 марта 1888 года в г. Белополье Харьковской области, сын железнодорожного рабочего. После окончания двухгодичных педагогических курсов стал в 1905 г. народным учителем, в 1914 г. поступил, а в 1917 г. с золотой медалью окончил Полтавский учительский институт. Затем заведовал большой железнодорожной школой при Крюковских вагонных мастерских (до 1000 учащихся), а в 1920-м руководил Полтавским отделом народного образования. И с началом эпохи борьбы с беспризорностью был направлен на организацию и управление колонией для малолетних (несовершеннолетних) правонарушителей.
В свои 32 года талантливый педагог был блестяще и всесторонне образован в самых разных науках, и, конечно же, в педагогике. Однако не это, точнее не только все это, сделало из Макаренко – Великого Макаренко, а метод, который стал фундаментом всей его педагогики: воспитание в коллективе и через коллектив, через коллективный труд ради достижения высоких целей в общем деле.
Именно с создания такого коллектива в колонии и начался в 1922 г. путь будущего титана советской педагогики. Пролегал этот путь через тернии, и горький опыт личных неудач, даже отчаяние. Но в одном, как скала, Макаренко всегда был незыблем. Каждый (каждый!) должен быть ответственен перед коллективом. А в данном случае коллектив – это новая общность вчерашних беспризорников.
Макаренко сразу же отказался принимать личные дела колонистов: жизнь в колонии – ваша новая жизнь, и потому – ни слова о прошлом. Позднее был даже введен ритуал торжественного сожжения одежды всех входящих беспризорников.
Но прошлое-то – прошлым, а что – в будущем? А будущее – это, собственно, и есть жизнь в коллективе. Создать любой коллектив можно только тогда, когда людей объединяет какое-то общее дело, лучше даже много общих дел. Вот для колонистов все и начиналось с выявления и выражения личных способностей и организации в отношениях коллективистского труда по созданию хозяйства колонии. Сначала, например, с лесозаготовок для обеспечения тепла зимой, с решения вопросов продовольственных. Позднее и параллельно – преодоление безграмотности, создание школы, подготовка поступления на рабфак, создание многочисленных кружков, художественного оркестра. А вот главное и принципиальное – это нравственное преобразование колонии из учреждения перевоспитания несовершеннолетних правонарушителей в подростково-юношеский советский коллектив, встроенный в процесс социалистического преобразования всей страны. От организации нормального человеческого быта для каждого – к созидательному социалистическому (коллективистскому) бытию всех!
Макаренко был принципиальным противником всевозможных индивидуальных «душеспасительных» бесед, называл их «разрозненной возней с личностью». Был противником «наставления на путь истинный» за счет попытки заручиться индивидуальным доверием к педагогу, но не к коллективу, полагая неверным, когда педагог выступает в роли некоего совершенства, лишь которому и можно довериться – и больше никому. Но для реальной жизни такие установки вредны и ошибочны, и ориентация на «избранных» ни к чему иному, как к эгоизму, вести не может.
В 1930 г. в коммуне были вообще ликвидированы должности воспитателей, поскольку коммунары выросли уже настолько – и настолько выросло их самоуправление, что в дальнейшем они могли вести коммуну сами. И хотя сам Антон Семенович вел индивидуальные беседы с воспитанниками (и не раз!), но всегда – как уполномоченный коллектива, поскольку был убежден: никто не знает индивидуальных особенностей каждого в коллективе лучше, чем сам коллектив.
Глубоко осознавал Макаренко и другое: любой актив коллектива, даже самый проверенный и организованный – важно профилактически предохранять от возможности загнивания. Ну а рецепт лечения – только один: чтобы каждый воспитанник во внутриколлективных отношениях мог выступать и как командир, и как подчиненный. Скажем, на производстве ты бригадир, и в твоем подчинении командир отряда, но в самом отряде ты уже рядовой и подчиненный, а вы оба – в подчинении у старосты класса в школе, но у рядового члена и бригады, и отряда.
Наказание, как метод воспитания по Макаренко, ни в коем случае не преследовало цель унизить человека или причинять ему страдание, а было неким новым критерием поведения, ответственности, возможностью повысить к самому себе нравственные требования. И это мог быть выговор перед строем, при Знамени; мог быть «арест» на несколько часов в кабинете заведующего, а мог быть и просто наряд вне очереди. При этом чем опытнее, старше был провинившийся коммунар, тем более строгие меры наказания к нему могли быть применены, воспитанники же порой ограничивались лишь коллективным порицанием.
В Коммуне им. Ф.Э. Дзержинского весь этот свод правил самоуправления, и поведения великий педагог составил как бы в форму неписаной Конституции республики ФЭД:
– вновь прибывший в коммуну – только ее воспитанник; звание коммунара присваивается ему особым постановлением Совета командиров;
– по прибытии он допускается в спальню и на работу только после осмотра его врачом, принятия бани и получения свежего белья;
– командир отряда немедленно назначает к нему одного из старых коммунаров для ознакомления с правилами коммунарской жизни и помощи новичку на первое время;
– рабочий день в коммуне начинается в 6 утра по сигналу трубы; после подъема коммунары занимаются уборкой: стирают пыль, натирают полы, до блеска убирают свои комнаты, постели. В 7 часов с торжественным салютом дежурные производят проверку проделанной работы, коммунарских костюмов, состояние постелей, мебели. После этого коммунары завтракают, в начале девятого приглашают в коммуну преподавателей, инженеров, инструкторов – и начинается их рабочий день, заканчивающийся в 17 часов;
– высший орган управления – открытое общее собрание с обязательным присутствием всех коммунаров и воспитанников; каждый коммунар может поднять на нем любой вопрос, но решение об его обсуждении принимается председателем или советом командиров;
– принятые решения собрания считаются окончательными и могут быть изменены только Правлением коммуны;
– общее собрание имеет право накладывать на коммунаров в случае особенно тяжелых поступков взыскания: лишение отпусков, звания коммунара, карманных денег, выговоры, замечания, дополнительные работы, снятие с производства, с командирской работы, ходатайствовать об увольнении из коммуны перед Правлением;
– воспитанник, в отличие от коммунара, может уходить из коммуны только с письменным отпуском; он может получать деньги на руки из своего заработка каждый раз только с разрешения совета командиров;
– введение зарплаты для коммунаров повышает ответственность за работу и производительность труда. Часть зарплаты коммунар обязан ежемесячно вносить за свое содержание в коммуне; половина остатка на свое имя откладывается в сберкассу до окончания коммуны на будущую жизнь; оставшиеся деньги – карманные и расходуются по своему усмотрению, исключая покупку вина или одежды, нарушающей коммунарскую форму.
Коллектив, его управление и самоуправление – это вопрос еще и дисциплины, но не «дубовой» – с палками, кнутом и слепым послушанием, в форме организации детского быта; помощи, заботы и защиты их со стороны старших. Дети с легкостью воспримут любой кодекс дисциплинирующих правил, если те преследуют именно эти цели, если видят, что эта дисциплина способствует их движению вперед, помогает в борьбе и преодолении жизненных препятствий. Но чтобы стать сознательной, воспитывающей и формирующей, такая дисциплина должна основываться не на сознании отдельно взятой личности, а на требовании коллектива. И Антон Семенович впервые ввел понятие «красоты дисциплины», и много уделял внимания ее эстетике: колонисты и коммунары были красиво одеты, шли в красивом военном строю с профессиональным оркестром и Знаменем впереди, каждое утро начиналось для них с подъема флага, с чисто и аккуратно убранной постели.
Именно эта дисциплина коллектива, как свобода жизненного выбора для каждого в нем, и есть движение вперед всех: за счастье страны, народа и твое личное. Вот закончил ты школу и приобрел профессию – это твоя ближняя цель и перспектива. Смогли коллективом создать зажиточное хозяйство – это средняя перспектива для всех. А вот заработали денег на строительство современных заводов, освоили новую технику, получили высшее образование, позволяющее войти в большую жизнь страны с достаточно высокой культурой – это уже перспектива дальняя, с выходом на нее всего Союза. Все это может и дает в Советском обществе коллектив личности, но в любой работе Макаренко рекомендовал и следующее:
– не навязывать своих убеждений и мнений, и как можно меньше лезть с указаниями, что делать и как делать; дать полную инициативу и указать равняться на мнение большинства;
– индивидуально изучать участников, стараясь нагрузить каждого по способностям, чтобы работа выполнялась при максимальном напряжении, и никогда не опасаться перегрузить учащегося. Стараться давать «туманные» задания, побуждая, таким образом, необходимую для понимания задания инициативу;
– внимательно прислушиваться к толковым замечаниям и громогласно признавать собственные ошибки;
– давши задание, требовать его точного выполнения;
– всегда помнить об аксиоме: «Стремление к красоте, крепко заложенное природой в человеке, есть лучший рычаг прогресса, есть поворот к культуре деятельности». Например, лучше поставить один красивый концерт, чем восемнадцать отталкивающих, ибо тогда уже на второй из них тянуть придется административно и «через не хочу».
И так, на этих принципах, в коммуне в 1929 г. начали работать пошивочный и деревоотделочный цеха, и пусть пока с тремя старенькими токарными станками и литейным барабаном, но уже вовсю по стране пошли кроватные уголки, масленки, стандартная мебель, и тысячами шьются трусики. С 1931 г. по Союзу в больших количествах начинает расходиться электрический ручной инструмент (сверлилки и шлифовки) и первые советские фотоаппараты типа «Лейка» (ФЭД), заграничным ничуть не уступающие, а в оптической части – их превосходящие. При годовом промфинплане двух заводов, для этого – до 16 млн руб. в год, ну, а с 1934 г. коммуна и вовсе перешла полностью на самообеспечение, и больше ни одной копейки от государства не брала.
Огромная работа была проведена и по жилищному, культурному и бытовому строительству: это и новые корпуса спален, бани, прачечной, это и свой первый духовой оркестр. Ну, а вообще же собственного имущества у коммуны было на 7 млн руб., причем на 300 тыс. руб. золотом только импортного оборудования. В коммуне полноценно функционировали рабфак Харьковского машиностроительного института и собственная школа-десятилетка, почти половина коммунаров, учащихся рабфака, потом продолжили свою дальнейшую учебу во втузах и вузах страны.
Вот так воплотил в жизнь и сделал реальностью свой давний коммунистический идеал: соединить обучение и воспитание с производительным трудом, но не на хозяина, а на общее дело, когда в нем «мое» множится в «нашем», великий советский педагог, человечище, титан сталинской эпохи побед и свершений Антон Семенович Макаренко.
К огромному несчастью, на все это ему было отпущен всего 51 год. 1 апреля 1939 г. в вагоне пригородного поезда на станции Голицыно Антон Семенович скончался «от разрыва сердца». Не выдержало, сгорело, разорвалось его сердце, что стало для многих тяжелой утратой.
И когда в зале советских писателей его воспитанниками, съехавшимися со всего Союза, до предела переполненном и в цветах утопавшем, с ним прощались, в военной форме вышел один из них и, смятый горьким страданием, сказал:
«Я потерял сегодня отца, моим настоящим отцом был Антон Семенович. И кем бы я был, если бы не он?.. Он умел найти и раскрыть в человеке самое лучшее, что есть в нем. Он был великий гуманист. Он воспитал тысячи славных граждан Советского Союза, его воспитанники работают на советских стройках, в научных институтах, дрались на Хасане, среди них орденоносцы, лучшие люди нашей страны. Вы понимаете, товарищи, что значит потерять такого отца?..»
А все остальные слушали, и все до единого молча плакали…
Вот кем был для современников, как воспринимался ими тогда, в годы Великой сталинской эпохи построения социализма в СССР, педагогический титан той эпохи Антон Семенович Макаренко. Вечная Память и Слава Вам, Отец и Учитель!
Геннадий ТУРЕЦКИЙ