Ветеран Байконура поделился с журналистами «Советской России» воспоминаниями о работе над советским космическим проектом
КАПИТАН Михайлюк в последний раз внимательно осмотрел провода – не коротит ли, нет ли обрывов. Эти ленты проводов первой ступени «Союза» специалисты между собой называли «сопли» – именно они отвечали за запуск двигателей, которые позволяли ракете-носителю «Союз» преодолевать земное притяжение и выходить в космическое пространство. В этот момент прозвучала команда «пятиминутная готовность». По ней все сотрудники обязаны покинуть взлетную площадку и укрыться в специальном бункере, защищающем людей от массированного огненного «шторма», который возникает в момент старта ракеты.
Но в этот раз капитану Михайлюку не повезло – закончив осмотр, он, добежав до бункера, увидел плотно закрытую бдительным часовым дверь. У капитана сразу же участился пульс: «Что делать? стучаться в дверь? Там метры металла, хоть из пушки стреляй, никто ничего не услышит. Да и запрещено ее открывать по инструкции…» А мысли прыгали, как стрелка на секундомере – уже совсем скоро над стартовой площадкой взметнется пламя, и огонь уничтожит все живое в радиусе многих сотен метров… И Анатолий Дмитриевич побежал – так, как не бегали спортсмены на чемпионатах мира, – к ближайшему перелеску, нашел подходящую сосну и, укрывшись за ее стволом, лег лицом в землю… Задрожала земля, «пыхнуло» огненным воздухом, и ракета ушла со старта. Едва не поседевший капитан вылез из своего укрытия и хотел пойти разобраться с часовым, который на секунды раньше закрыл дверь бункера… Но, подумав, махнул рукой, не дай Бог еще особисты придерутся, что делал в момент старта на поверхности – не фотографировал ли взлет ракеты? Космос-то у нас секретный. Так и остался солдат без наказания, а капитан Анатолий Михайлюк запомнил этот урок на всю жизнь, и больше к закрытию бункера не опаздывал.
Родился Анатолий Дмитриевич Михайлюк 19 сентября 1934 года в селе на Алтае. Он был 11-м ребенком в семье, и в 12 лет уже работал к колхозе. Маленькому Толе часто приходилось заменять мать на сельхозработах, так как у нее были проблемы со здоровьем. С детства пришлось испытывать огромные нагрузки: учеба в школе, где он окончил семь классов, и дополнительно 12-часовой рабочий день вместо матери в колхозе.
После школы Анатолия призвали на службу в Советскую армию. Военкомат отправил его в учебку ВВС в Фергану. Благодаря своему трудолюбию и ответственности Анатолий окончил ее с отличием, был принят в комсомол и избран комсоргом роты. По окончании он получил звание младшего сержанта и право выбирать место, где хочет служить. Выбор пал на Ленинградскую область. Простому пареньку из алтайского села пришлось обслуживать грозные фронтовые бомбардировщики Ил-28 на военном аэродроме, защищавшем Ленинград.
После окончания службы Анатолий не стал возвращаться в село, а поехал в закрытый для иностранцев город Куйбышев, где жила его сестра. В конце 50-х устроился наладчиком оборудования на Моторостроительный завод имени Михаила Васильевича Фрунзе, где делали авиационные двигатели для самолетов, в том числе и для дальних стратегических бомбардировщиков Ту-95. Решив продолжить образование, Анатолий Дмитриевич поступил в Куйбышевский авиационный институт, который успешно окончил спустя пять лет. После окончания института Анатолия Дмитриевича вызвали в военкомат и предложили стать военным представителем на родном заводе, сразу же повысив его в звании до старшего лейтенанта. Анатолий согласился и стал контролировать отправку в войска двигателей для тех самых «стратегов» Ту-95, над изготовлением деталей которых раньше трудился в цеху.
ВРЕМЕНА менялись, менялась страна и менялось производство. Новое «секретное» слово космос прочно входило в обиход советской промышленности в Куйбышеве. Вскоре Анатолию Дмитриевичу предложили работать в секретном цехе. И только попав туда, он узнал, что именно здесь собирают двигатели для ракет-носителей «Союз», которые обеспечивали ведущую роль СССР в освоении космоса. Теперь ему ежегодно приходилось выезжать в город Ленинск на Байконуре, следить за доставкой и целостностью двигателей, использовавшихся для освоения космоса, контролировать их установку на стартовой площадке.
«Постовая из вневедомственной охраны подходит, – рассказывает Анатолий Дмитриевич, – говорит: мужик какой-то невзрачный приехал, с военными везде ходит, все осматривает. Всё показывают ему. Там допуски нужны, а нам даже подходить к нему запретили и спрашивать ничего не разрешают. Кто такой?»
Сергея Павловича Королёва, главного космического конструктора страны, запрещено было даже называть по имени – он стал одним из главных государственных секретов СССР. Приезжая на предприятия, он общался только с теми, у кого был допуск. И однажды эта секретность сыграла с ним злую шутку. В бункере на Байконуре собралось все военное и гражданское начальство, ждали только Королёва. Он приехал, подходит к бункеру, а тут часовой: «Пропуск! Иначе не пущу, стрелять буду!» Королёв улыбнулся и сказал: «Передай командиру, что приезжал Королёв. Совещание будет не в бункере, а на четвертой площадке». После чего сел в свою машину и уехал. Спустя считаные минуты из бункера выбежали все генералы и гражданские и, рассевшись по машинам, бросились догонять главного конструктора. Начальник караула собрался было ругать солдата – но за что? Тот действовал четко по инструкции. А объяснить ему, кто такой Королёв, офицер не имел права.
«У нас все было так построено, что каждый занимался только своими вопросами. – вспоминает Анатолий Дмитриевич. – Главного конструктора знали только те, кому положено. Мы приезжали в город Ленинск на Байконуре, там военный городок был, а стартовые площадки от него в десятках километров стояли. До сих пор помню – 42-я площадка, я, как обычно, осматриваю двигатели, 1–2 ступени, все проверяю. А тут штапель рядом, люди какую-то тележку, обшитую полотном, волокут, все потом обливаются. Спрашивать, что такое, не стал, не принято это, у нас правило – секретность. Ракета стартовала, все хорошо, вышла на заданную орбиту. А уже утром в газетах читаю, что был запущен первый советский луноход. Так вот что они везли в тележке, оказывается…»
Как вспоминает Анатолий Дмитриевич, с «главным» люди сталкивались в разных ситуациях, но он всегда был строг, но справедлив. Так, когда к нему в кабинет зашел только что покуривший военный, Королёв попросил: «Выйдите, проветритесь, а потом зайдете». Он был очень строг к людям, которые нарушали регламент работ, могли появиться в нетрезвом виде на работе или с похмелья – моментально следовало увольнение. Но заботился о «своих» Сергей Павлович так, как никто другой: помогал получить квартиру, попасть в лучшие санатории и больницы, делал все для тех, кто добросовестно выполнял свою работу.
«У него был тройной контроль, все проверяли, каждый винтик, каждую деталь, и только потом передавали мне, на военную приемку, – вспоминает Михайлюк. – Я знал, что такое авиация и тем более космос. Они ошибок не прощают. Еще до секретного цеха, когда я работал на приемке двигателей для Ту-95, ко мне пришли представители трудового коллектива и попросили принять двигатель – конец года, план «горит», от приемки этого двигателя зависят премии сотен людей. Я все проверил и не нашел болта одного. Проверил по схеме – должен быть. А его нет, только отверстие. И как ни просили, я двигатель не принял. Рабочие-то не знали, им не положено, а это двигатель для стратегического ракетоносца, который сотню Хиросим может сделать. И что будет если движок у него откажет? Так и отправил на доработку».
«Я телевизор смотрел, там передача про космос, и говорят: вот двигатели продают американцам, – вспоминает Анатолий Михайлюк, – и показывают наши двигатели – с лунной ракеты Н1, я сам помогал в их консервации и отправке на склад в Куйбышевской (ныне Самарской) области. Они там стояли в специальном ангаре. Когда мы готовили ракету Н1, Королёв ставил вопрос о ракете для межпланетного пространства, для освоения других. Только на первую ступень было поставлено 36 двигателей. Мы уже сделали комплект на 9 ракет, и заказ «закрыли».
ДА, действительно, американская одноразовая двухступенчатая ракета-носитель семейства «Атлас», которая первоначально производилась компанией Lockheed Martin, а затем альянсом United Launch Alliance (ULA) (сформированным совместно компаниями Lockheed Martin и Boeing) выводится в космос с помощью российских двигателей, по форме сильно напоминающих те самые «королёвские» двигатели лунного проекта. Причем пуски рассчитаны до 2028 года. Хотите узнать сколько было пусков? Сто, из которых 99 были успешными. До 2028 года с помощью этой ракеты американцы планируют выводить на орбиту пилотируемый комический корабль Boeing Starline. До этого запущены десятки спутников для доступа в интернет, разведывательных, исследовательских и других.
На фоне этого успеха американцев все наши «потуги» в области освоения новой космической техники выглядят странно, если не сказать грубее. Сразу приходит на память крылатое высказывание Сергея Королёва: «Кто хочет работать – ищет средства, кто не хочет – причины». Все космические мечтания наших специалистов идеально смотрятся в пластике в виде макетов хорошо распродаваемых игрушек, проводятся яркие презентации, а на выходе все «эффективные менеджеры» находят веские причины, почему «ну не шмогла я, не шмогла»…
Это же надо додуматься – построить новую ракету, которая вывозит на орбиту (как сообщают СМИ) в два раза меньше груза, чем «Союз», но по цене в три раза дороже. Это, несомненно, освоение, но точно не космоса, а чего-то другого. И при таком стремительном пиар-развитии космической отрасли, пока реальные луноходы бьются о поверхность нашего спутника, у нас, кроме игрушечных ракет и спутников, ничего нового построить не смогут. Пока американцы на своих «Атласах» с нашими двигателями ищут возможности, российская космическая отрасль уже привычно рассказывает о причинах.
В свое время мне пришлось пообщаться с одним из разработчиков советской ракеты-носителя сверхтяжелого класса «Энергия». К сожалению, не объяснив причин, он не разрешил мне называть его имени. Лишь после двухчасовой беседы я понял боль в глазах этого человека. Он рассказал весь тяжелый путь, который пришлось пройти тысячам его подчиненных до запуска «Энергии». Он открыл мне глаза на то, чем была эта ракета-носитель. Тот объем грузов, который она могла вывести на орбиту, нельзя сравнивать с нынешними запусками. Если бы Россия пошла по пути развития этой ракеты-носителя – у нас были бы совершенно другие представления о космосе. Две последних «Энергии» в собранном виде были уничтожены на Байконуре, и не факт что в результате технического происшествия. Догнивают остовы «Буранов», не дошедшие до музеев… И все реже «эффективные менеджеры» стараются вспоминать, что взлетевшая «Энергия» могла выводить на околоземную орбиту СТО ТОНН груза. А те самые, кажущиеся сейчас фантастическими «Бураны» были рассчитаны на сто пусков, и готовилось их массовое производство в исследовательском, грузовом и пассажирском вариантах. Рухнул Союз, рухнула кооперация предприятий космической промышленности, а к власти пришли люди, которым нужно было срочно распродать все советском наследие, всю промышленность. Распродать за копейки, а новые хозяева сдали в металлом будущее нашей страны… Вполне можно сказать, что в 90-е наша власть променяла советские планы освоения космоса и будущее России на заморскую газировку, шоколадки, «баксы» и лживую дружбу с Западом. Грубо, но по сути верно.
Анатолий Дмитриевич Михайлюк давно вышел на пенсию. Много горя видел седой майор, ветеран космодрома Байконур за последние десятилетия. Видел, как разваливался его родной завод, видел, как нашу страну за бесценок распродавали «новые русские», видел, как тысячи высококлассных специалистов оказывались без работы и медленно умирали вслед за своей Родиной – СССР. Но помнит он и «Энергию», и «Буран». И ему непонятно, почему наша страна отказалась от того блестящего будущего, основы которого были заложены в космической программе Советского Союза. Не дано ему понять, как за миллионы долларов можно отдать на «Атласы» элементы лунной ракеты Королёва…
«Планета есть колыбель разума, но нельзя вечно жить в колыбели», – говорил основоположник современной космонавтики Константин Эдуардович Циолковский. Грош цена тем, кто сегодня меряет научно-технический прогресс мерками капиталистического рынка. Этому детищу никогда не выбраться из колыбели, никогда не повзрослеть, и нет смысла мечтать о звездах – рожденный ползать не взлетит никогда. «Потолок» нынешних «эффективных менеджеров» – игрушки из пластмассы и «распил» проектов космических кораблей. А то, ради чего жили такие люди, как Сергей Павлович Королёв и Юрий Алексеевич Гагарин, не продать, не купить и никакими рыночными мерками не измерить. Они посвятили свои жизни тому, чтобы сделать человечество счастливым. Они вышли из колыбели…
Евгений ФЕДОРИНОВ
