На самом деле ситуация такая: «круглый стол» для обсуждения вопросов, куда дальше двигаться, денежно-кредитная политика, ее усовершенствование. В принципе нормально проводить такие мозговые атаки, я занимался еще в советское время мозговыми атаками, а то, что я увидел позавчера, даже отдаленно не напоминает никакой мозговой атаки. Такое ощущение, что это какое-то ритуальное мероприятие… Я догадываюсь, что депутаты общаются с руководителями Центрального банка не первый раз – уже отработан протокол… Ребята улыбаются, говорят «давайте дружить», даже делают друг другу комплименты: «Вы нас поддержали в тяжелый год», – имеется в виду 2020 год, когда был ковид и поправки к закону. «Если бы не было этих поправок… если бы мы на Неглинке не напряглись, вы даже себе не представляете, какая могла быть катастрофа…»
Честно говоря, я человек конструктивный, конкретный, и мне хотелось все-таки понять, что же будет в твердом остатке. Я не хотел бы называть имен тех, кто выступал, но разговор был ни о чем. То есть это были дежурные выступления без каких-либо конкретных предложений. Создалось такое ощущение, что Центральный банк не имеет никакой долгосрочной денежно-кредитной политики, есть некая рефлексия. Вот возникла эта пандемия, локдаун, и банк как-то реагировал на ситуацию. Может, какая-то реструктуризация долгов крупных заемщиков была проведена, может быть, где-то были и кредитные каникулы, которые, как вы помните, в марте прошлого года рекомендовал президент… Я думал, что народные избранники осмелятся и подскажут руководителям Центрального банка, как им «перестраиваться». Но, очевидно, там сложился какой-то альянс, и они не хотят никаких радикальных изменений.
Я пришел сюда как слушатель и не ожидал, что мне дадут возможность выступить. И выступал без особого энтузиазма, но эмоционально все-таки… Я десять лет работал в Центральном банке и прекрасно знаю, как Центральный банк реагирует на всякие внешние рекомендации и давления. Они вежливо улыбнутся, но после этого никаких результатов, никаких последствий. Поэтому если бы «круглый стол» проходил в конкретном режиме, наверное, надо было выложить какие-нибудь проекты законов или поправок к законам и конкретно их обсуждать. С моей точки зрения, надо было обсудить только два момента в нашем российском законодательстве. Я даже не обсуждал вопрос экономического роста, то, что Центральный банк должен не таргетировать инфляцию, а должен работать на экономику, мы об этом годами говорим. Все-таки собрались конкретные люди, которые принимают решения или имеют полномочия принимать решения. Я думаю, что народные избранники могли бы предложить на этом «круглом столе» проект важной поправки: «Вот мы вам предлагаем, вы там подумайте на Неглинке, а потом как отреагируйте, можем совместно законодательную инициативу…»
Я начал нестандартно: «Вот понимаю, справа депутаты – люди, представляющие законодательную ветвь власти. Это государство. А вот слева Центральный банк». И, обращаясь к депутатам, спрашиваю: «Вы понимаете, кого пригласили? Я не понимаю… Может, это артисты; может, художники; может это бандиты…» Конечно, слово «бандиты» многих привело в трепет. Я специально немножко обострил лексику для того, чтобы ко мне прислушались. Продолжаю: смотрите, статья 75 Конституции Российской Федерации говорит о том, что основная задача Центрального банка – защита рубля, обеспечение его устойчивости, эту задачу он выполняет независимо от других органов государственной власти. Слово «другие» для человека, который понимает русский язык, означает, что Центральный банк – тоже институт государственной власти. Казалось бы, с левой стороны сидят представители государственной власти… Но не всё так просто. Потому что есть Федеральный закон о Центральном банке, в нем вторая статья гласит: Центральный банк не отвечает по обязательствам государства, государство не отвечает по обязательствам Центрального банка. Так чему верить?
Надо внести поправки либо в Конституцию, сказав честно, что Центральный банк – не государство, а что-то иное; либо признать, что вы же сами голосовали за этот закон. Как вы принимаете законы, которые нарушают Конституцию Российской Федерации?. Заметно на меня обиделись, но не столько представители Центрального банка, сколько законодатели… А дальше – больше!
Я уже обращаюсь к руководителям Центрального банка, которые отвечают за информацию, которая находится на главной странице сайта Центрального в разделе «правовой статус Центрального банка»: там они просто записывают: Центральный банк – это не государство. Я весь текст не пересказываю, но там два или три фрагмента, где прямо сказано, что ЦБ – это не государство. Так кто же от меня с левой стороны? Кто они такие, какие у них полномочия, чтобы обсуждать с ними серьезные вопросы в Государственной думе? Я сделал это специально для того, чтобы как-то воздействовать на эмоциональную составляющую участников «круглого стола».
В 2013 году были приняты поправки о том, что Центральный банк становится финансовым мегарегулятором. А что такое финансовый мегарегулятор? Это значит, что Центральный банк отвечает за всё. Он под свое крыло берет страховые компании, пенсионные фонды, инвестиционные фонды, микрофинансовые организации. Он контролирует выход корпоративных структур на фондовый рынок… Выходит со своими бумагами на фондовый рынок. ЦБ может вызвать на ковер и сказать: «Что вы там такое творите?» Короче говоря, полномочия просто запредельные.
Помню, в 2013 году был на каком-то мероприятии, один профессор Высшей школы экономики с радостью воскликнул – это ВШЭ, у них свой взгляд на все вещи – «У нас теперь финансовый регулятор, нам и правительство не нужно!» (Оговорка по Фрейду, но так оно и есть.) Мои бывшие студенты, аспиранты работают в этих министерствах, поэтому имею, как говорится, своих инсайдеров. Вот, скажем, Министерство экономического развития что может? Оно ничего не может. Минфин, конечно, может кое-что, но и то мутировал. Минфин сейчас работает на валютном рынке, то есть смешение жанров происходит…
Министерство финансов в любой цивилизованной стране работает с национальной денежной единицей. А зачем вы работаете на валютном рынке? Они превращаются потихоньку в валютных спекулянтов, у них есть валютный кошелек под названием ПНБ. И конечно, Минфин имеет под крылом кое-какие организации, скажем, аудиторов. Центральный банк говорит: «Нет, мы тоже хотим под свое крыло аудиторов».
Помните 2017 год, когда «Югра» неожиданно стала банкротом, когда стали отзывать лицензии и в других крупных банках, история до сих пор очень темная. Центральный банк в свое оправдание сказал: «Мы, как финансовый мегарегулятор, не могли до конца оценить состояние этих банков потому, что были фальшивые заключения аудиторов. Поэтому мы хотим контролировать аудиторскую деятельность». Бурная была деятельность в 2018 году, в 2019 году, но я уже даже думал грешным делом, что аудиторская деятельность перешла под крыло ЦБ. Я проверял, выяснилось, что по каким-то причинам, для меня неясно, этот вопрос был отложен. Но из тех документов, которые я нашел в интернете, понял, что этот вопрос отложен до 2021 года, и не исключаю, что аудиторская деятельность тоже перейдет ЦБ. А что такое аудиторская деятельность, мы с вами обсуждали. Это же экономическая разведка. Очень забавная и грустная, и страшная одновременно вещь, независимым аудитором Центрального банка является Ernst & Young. Но кто, как и зачем аудирует Центральный банк, – тема отдельного разговора…
Короче говоря, никто в Думе особенно не задумывается о том, извините, бардаке, который творится в Центральном банке. Вернее, он «бардак» с точки зрения наших национальных интересов, а с точки зрения интересов «мировой закулисы» Центральный банк работает очень четко, очень жестко. Наивные депутаты призывали, чтобы Центральный банк увеличивал монетизацию экономики. Имеется в виду увеличение денежной эмиссии для того, чтобы показатель объема денежной эмиссии по отношению к ВВП был существенно выше 50?%. За «круглым столом» на сегодняшний день монетизация составляет 50?%. За «круглым столом» говорили, что в некоторых странах 100?%, в Китае даже больше 100?%, в Японии, по-моему, 200?%, а у нас 50?%. Это отдельный профессиональный вопрос, какой должен быть уровень монетизации.
К сожалению, никто не затронул вопрос, что надо сделать для того, чтобы валютный курс рубля не прыгал. То есть участники «круглого стола» перешли на более низкий уровень обсуждения. Казалось бы, для того чтобы валютный курс не прыгал, надо ввести элементарное валютное регулирование.
Хорошо, что кто-то из участников напомнил о том, что какие-то еще остатки валютного регулирования у нас были в 90-е годы и даже в первой половине 2000-х. Скажем, обязательная продажа экспортной, валютной выручки на рубли. Были разные проценты продаж, но постепенно этот процент повышался до 100. Или, например, лицензирование экспортного капитала. Ведь можно вывести капитал куда угодно, хоть на Багамы, хоть на Панаму. На самом-то деле лицензирование – это элементарная вещь.
Приходит понимание, что у нашего государства нет руля и ветрил, что необходимо создавать альтернативное, теневое, какое хотите правительство, потому что страшно все это дело так отпускать. Знаю, есть некоторые депутаты, которые еще не растворились в этом безумии, они это понимают, но их, с моей точки зрения, немного. Мы должны эти вопросы поднимать и озвучивать.
Конечно, не просто вводить валютное регулирование, я ставлю вопрос жестче: необходимо ввести валютные ограничения и запреты на трансграничное движение капитала. Без этого валютный курс не удержишь. Это любой честный, профессиональный экономист скажет. А у нас и Минфин, и ЦБ несколько раз в году заявляют, что ни в коем случае никаких ограничений на трансграничное движение капитала не вводят. Тем самым они охраняют сложившуюся модель колониальной экономики, и благодаря тому, что двери, окна этой нашей экономики открыты, из страны утекает по 150 миллиардов долларов ежегодно. В результате Федеральная налоговая служба начинает обкладывать налогами малоимущих и даже пенсионеров. В общем, беспредел полный и никакой денежно-кредитной политики Российской Федерации нет. Есть денежно-кредитная политика Центрального банка, но он к России имеет отдаленное отношение.
Должен сказать, что Центральный банк Российской Федерации – он и не Российской Федерации, и не Центральный банк. Это валютный обменник. Вот на круглом столе Зюганову Геннадию Андреевичу торжественно вручили годовой отчет Центрального банка. Я понял, что вышел наконец-то очередной годовой отчет, пришел домой, посмотрел, и понял, что ничего не меняется. По итогам 2020 года Центральный банк Российской Федерации как был «валютным обменником», так и остается. Подсчитал, что международные резервы в активах Центрального банка составляют более 80?%. Инвестиции, депозиты Центрального банка, вернее, активы в виде инвестиций депозитов российских банков и кредитов российским банкам, составляют где-то около 10?%. На 10?% это российский институт, а на 80?% – это не наш институт. Он обеспечивает финансово-кредитную поддержку иностранных банков и иностранных эмитентов ценных бумаг. Так что 2020 год ничего не поменял…
Более того, хочу сказать, что в 2020 году выявились две разнонаправленные тенденции: валовой внутренний продукт Российской Федерации упал 3–3,2 [процента], а международные резервы, которые формируют основную часть активов Центрального банка, увеличились. В рублевом выражении увеличились на 25?%, в долларовом – процентов на 10–15. Получается, что поддержка других стран нарастает на фоне деградации российской экономики. Лишний раз задаюсь вопросом: «Так чей это институт?» Не Российской Федерации…
Когда я учился в институте, полвека тому назад, на лекциях по международным валютно-кредитным отношениям нам говорили, что есть колония или полуколония, или зависимые страны, а есть метрополия. В метрополии есть Центральный банк, скажем, валютная зона британского фунта стерлингов или валютная зона французского франка, валютная зона голландского гульдена, валютная зона американского доллара. Так вот, в активах этих институтов накапливаются соответствующие валюты метрополии, а в пассивах отражается эмиссия этих самих цветных бумажек, которые называются национальными денежными единицами. В России такая же схема, это валютное управление, это явный признак колониальной экономики.
К сожалению, никто из участников «круглого стола» эти фундаментальные вопросы не затрагивал.
Еще заметил, что каждый второй набрался смелости обратиться к Центральному банку и сказать: «Не ограничивайтесь, господа, таргетированием инфляции». Кстати, «таргетирование инфляции» – это лексикон из Вашингтонского консенсуса. Вы должны брать пример с Федеральной резервной системы США, там записано в законе, что ФРС обеспечивает не только стабильность американского доллара, ФРС еще и обеспечивает рабочие места. От себя добавлю, что есть центральные банки, которым предписано законом обеспечивать экономический рост.
Словосочетание «экономический рост» звучало «на круглом столе» постоянно. Это позапрошлый снег, я бы сказал. Дело в том, что сегодня даже на Западе уже стыдятся этого термина. Даже Клаус Шваб, которого мы обсуждали, говорит, что экономический рост – это ни о чем. Нам нужен устойчивый рост и инклюзивный. В данном случае, если инклюзивный капитализм – нонсенс, то инклюзивный рост вполне понятный термин, который означает, что результаты экономического роста будут доставаться всем членам общества, всем социальным группам.
Давайте представим, что российская экономика увеличила ВВП на 5?%. Есть одна серьезная тема, что статистика ВВП – это надувание пузыря. Надо очень аккуратно, скрупулезно смотреть, был ли реальный рост. Предположим из этого прироста 5?%, половина – это статистическая пена. Но 2,5 процента в абсолютном выражении это миллиарды долларов. А кому они достались? Все они выведены за пределы России. Бенефициарами этого экономического роста являются даже не российские олигархи, а те, которые потом будут экспроприировать активы российских олигархов. То есть нам такой экономический рост не нужен.
Тогда возникает вопрос: «Что нам нужно?» А нам надо, чтобы в России был долгосрочный план развития народного хозяйства. И Центральный банк должен решать конкретную задачу, как институт, входящий в исполнительную ветвь власти. Он должен работать на обеспечение долгосрочного плана развития народного хозяйства, как это было в Советском Союзе. Ничего нового здесь не придумать. А получается так, что в одном комитете Госдумы с большим трудом проходит закон о стратегическом планировании. А в других комитетах говорят о денежно-кредитной политике и наиболее смелые депутаты говорят, что Центральный банк должен обеспечивать экономический рост. Никакой стыковки. Какой экономический рост?! Если сказали «стратегическое планирование», значит, Центральный банк должен работать на стратегический план, и ничего другого.
Сегодня очень мало в информационном пространстве материалов, которые объясняют, какая может быть и должна быть альтернатива нынешней колониальной модели экономики.
